* * *
И было все: полыхающий всхлип-вскрик-вздох матери, слезы на глазах Наташи, приветственные жесты друзей, сдержанная улыбка адвоката и столбнячное оцепенение самого Лазуткина...
Спустя полчаса, после оформления необходимых бумаг, он уже стоял на людной московской улице, не веря, что это - воля.
- Ну что, Саша, не будешь больше воровать? - спросил адвокат, невысокий улыбчивый мужчина, одетый, несмотря на июньскую жару, в строгий серый костюм консервативного покроя.
- Да нет уж... Какое там воровать!
- Насмотрелся в тюрьме?
Лазуткин лишь тяжело вздохнул - так некстати теперь прозвучал этот вопрос.
Сейчас, жадно вдыхая воздух свободы, Саша меньше всего хотел вспоминать о бутырских ужасах: ни о собственных страхах в "сборке" перед заездом на "хату", ни о "понятиях", правилах поведения, внутреннюю логику которых он так до конца и не постиг, ни тем более о "спортсменах"-беспредельщиках, которые теперь парились на своей "хате с минусом", ставшей, по сути, камерой смертников.
Все эти кошмары остались в прошлом. Теперь, стоя на многолюдной московской улице, он воспринимал недавние события как нечто далекое, нереальное, произошедшее не с ним, точно серенький детектив в плохом пересказе.
- Да, считай, что нам повезло, - продолжил защитник, так и не дождавшись ответа.
- Ну, не скажите - "повезло". - Сашина мать вцепилась в локоть недавнего арестанта такой хваткой, что казалось, никакая сила не сможет оторвать ее от сына. - Бедный, с этими уголовными харями промучился...
- По сто пятьдесят шестой он мог получить от двух до шести лет, - деликатно напомнил адвокат. - Хотя... Всякий, кто хоть раз сталкивается с тюрьмой, уже связан с ней навечно...
Ни Саша, ни его мать, ни Наташа, случившаяся тут же, не поняли этих слов. А переспрашивать и уточнять их значение почему-то не хотелось.
Попрощавшись с адвокатом, троица отправилась к стоянке такси.
- Где же мы деньги-то такие возьмем? - сокрушался Лазуткин в салоне автомобиля, вспоминая о штрафе в "триста минимальных размеров оплаты труда".
- Ох, сынок, и не говори... Да и дома-то у нас недавно несчастье произошло...
- Что такое?
- Да обокрали нас, - страдальчески выдохнула мать.
- Нас обокрали? Кто обокрал? Как обокрали? - забеспокоился Саша. Материнский рассказ прозвучал кратко, но эмоционально.
Позавчера уехала к тете Вале на другой конец Москвы, в Медведково, квартиру закрыла на все замки, а когда вернулась - полный разгром, все вверх дном перевернуто, все ценное, что было, забрали, а что не забрали, так поломали да попортили...
- И что? - спросил недавний арестант, предчувствуя что-то недоброе, и от предчувствий этих у него засосало под ложечкой.
- Милиция приехала, отпечатки пальцев снимала, соседей опросила... Обещали, что будут искать. Да какое там! Мы ведь не банкиры, не бизнесмены, чтобы милицию материально заинтересовать.
- Нашли кого-нибудь? - с напряжением в голосе поинтересовался Саша.
- Да какое там! Никаких следов. Правда, две бабушки-пенсионерки у подъезда сидели, так видели вроде какого-то подозрительного типа: весь такой невысокий, плотный, с какими-то синими наколками на руках и металлическими коронками во рту. И уши у него еще такие острые, как у чертика.
Лазуткин откинулся на подголовник, смежил веки.
Неожиданно вспомнилось: "сборка" в Бутырской тюрьме, клочок лазурного апрельского неба сквозь решетку, солнечный зайчик в темном углу и собеседник: кряжистый малый с сизыми фиксами, татуированными пальцами и острыми, точно у кинематографического Мефистофеля, концами ушей...
Может быть, его тоже освободили из-под стражи в зале суда, только на несколько недель раньше?
"Вспомнишь еще не раз меня, спасибо скажешь... "
ТЮРЬМА ФСБ ЛЕФОРТОВО "ВОР"
Человек, сбившийся с пути разума, водворится в собрании мертвецов.
Ветхий Завет
1. Незаконное приобретение или хранение без цели сбыта наркотических средств или психотропных веществ в некрупном размере - наказывается лишением свободы на срок до трех лет.
2. Незаконное приобретение или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, перевозка, пересылка либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ - наказываются лишением свободы на срок от трех до семи лет с конфискацией имущества или без таковой.
3. Деяния, предусмотренные частью второй настоящей статьи, совершенные:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) неоднократно;
в) в отношении наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере, - наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой.
4. Деяния, предусмотренные частями второй или третьей настоящей статьи, совершенные организованной группой либо в отношении наркотических средств или психотропных веществ в особо крупном размере, - наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет с конфискацией имущества.
5. Нарушение правил производства, изготовления, переработки, хранения, учета, отпуска, реализации, продажи, распределения, перевозки, пересылки, приобретения, использования, ввоза, вывоза или уничтожения наркотических средств или психотропных веществ, а также веществ, инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ, находящихся под специальным контролем, если это деяние совершено лицом, в обязанности которого входит соблюдение указанных правил, - наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев либо лишением свободы на срок от трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от трех лет или без такового.
Статья 228 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Знаменитый следственный изолятор ФСБ Лефортово - это не только толстые стены, не только строжайший пропускной режим и не только бдительность вертухаев. Лефортово - это многочисленные видеокамеры наружного наблюдения по периметру корпуса, это тотальный контроль абсолютно всех помещений, это семь десятков кабинетов для свиданий подследственных с адвокатами, которые, что давно уже не секрет, скрытно прослушиваются и просматриваются.
Ни следователь, ни адвокат, ни тем более вертухай, ведущий подследственного по коридору, никогда не встретят другого заключенного, ведомого на допрос или к защитнику. Так заведено еще с тех времен, когда этот СИЗО находился в ведении Следственного управления КГБ СССР.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА:
Следственный изолятор Лефортово функционирует с 1880 года как тюрьма военного ведомства для нижних чинов, направляемых по приговору полковых и военно-окружных судов.
До начала ХХ века количество арестантов в Лефортове колебалось от 100 до 138 человек на 205 камер. Четырехэтажное К-образное здание, огражденное по периметру четырехметровой каменной стеной, создавалось на уровне достижений тюремной архитектуры Западной Европы и Америки.
От центральной площадки СИЗО радиусами отходили четыре коридора с пустыми межэтажными пролетами, с камерами в четыре яруса. В каждой камере предусматривались клозет со сливом, кран с водой для умывания и питья, газовое освещение. Имелась и тюремная церковь на 109 келий - каждый арестант мог следить за богослужением сквозь зарешеченное окошко.
С реорганизацией ОГПУ в НКВД в 1934 году Лефортовская тюрьма была передана в ведение советской политической полиции. В 1935 - 1937 годах Лефортовский СИЗО перестраивался и расширялся. В 1937 году в подмосковной Сухановке был открыт филиал Лефортово - Сухановская следственная тюрьма на 225 мест, получившая в народе название "Санаторий имени Л. П. Берия".
С конца двадцатых годов до середины пятидесятых в Лефортове осуществлялись массовые казни "врагов народа". Трупы хоронились в тюремном дворе.
Эксгумация массовых захоронений жертв коммунистического террора не проводилась ни разу.
В семидесятые годы в СИЗО Лефортово, ставшем главной тюрьмой Следственного управления КГБ СССР, произошел ряд изменений в содержании арестантов.
В отличие от следственных изоляторов, подчиненных МВД, условия в Лефортове выглядели более щадящими: две белые простыни, которые можно было менять в любое время, баня раз в неделю, ежедневная часовая прогулка по тюремному дворику, доброкачественная пища, отличная библиотека, возможность подписаться на любое периодическое издание СССР, отсутствие стрижки наголо, профессиональная и своевременная медицинская помощь.
Со слов известного политического деятеля, Валерии Новодворской, одной из участниц создания "Демократического Союза России", побывавшей в Лефортове в 1991 году, условия содержания в этом СИЗО "почти дошли до уровня голландской тюрьмы. Только из камер не выпускали и телевизоров не было. Но белье грязное в прачечную принимали, вещи - в химчистку, а также бесплатно выдавали белые булочки... "
После передачи тюрьмы из ведения КГБ в ведение МВД начальником СИЗО Лефортово был назначен Станислав Парез, сын бывшего начальника СИЗО Матросская Тишина Георгия Пареза.
В начале 1994 года Лефортовский СИЗО передали Генеральной прокуратуре.
В 1994 году из Лефортова бежало двое арестантов, обвинявшихся по малосрочным "бытовым" статьям - среди бела дня они, поставив к внутренней стене стремянку, перелезли наружу, на улицу Лефортовский Вал.
Арестанты были пойманы - согласно приговору суда, они получили за попытку побега от 1,5 до 2 лет лишения свободы.
По мнению МВД, этот побег спровоцировали конкуренты из ФСБ - вроде бы Лубянка хотела таким образом продемонстрировать неспособность МВД поддерживать порядок в Лефортове.
Среди именитых узников - нарком НКВД Ежов, генерал МГБ Судоплатов, начальник Главного управления Казачьих войск при Восточном министерстве Германии генерал Краснов, командир Русской освободительной армии Власов, командир Кубанского казачьего корпуса Шкуро, командир "Дикой дивизии белой армии" генерал Султан-Гирей Клыч. (Шкуро, Краснов, Власов и Клыч повешены во дворике Лефортова 17 января 1947 года.) В девяностых годах в Лефортовском СИЗО ожидали окончания следствия члены разгромленного Верховного Совета Российской Федерации А. Руцкой, Р. Хасбулатов, В. Ачалов, В. Баранников, А. Макашов и другие. Кроме того, в СИЗО Лефортово содержались: немецкий пилот-любитель М. Руст, приземлившийся на Красной площади, президент Ассоциации совместных предприятий Л. Вайнберг, бывший заместитель министра внешнеэкономических связей России А. Догаев, заместитель начальника финуправления ФАПСИ при Президенте В. Манастырецкий, профессор Высшей школы милиции МВД Е. Жигарев, бывшие следователи Генпрокуратуры, сотрудники РУОПа и МУРа, обвиняемые в коррупции, авторитетный законник М. Мильготин (он же Марчелло), бывший главный бухгалтер холдинга "Медиа-Мост" Титов, а также именующий себя писателем Э. Лимонов (он же - лидер Национал-большевистской партии России).
В 2000 - 2003 гг. в Лефортове содержались многочисленные участники террористических актов на Северном Кавказе. Среди наиболее известных - полевой командир Салман Радуев и участники захвата "Норд-Оста".
По свидетельствам очевидцев, во время конвоирования по коридорам ИЗ известный террорист непременно бросал вертухаям фразу: "Вас приветствует бригадный генерал Салман Радуев!"
В настоящее время СИЗО ФСБ Лефортово считается самым элитным учреждением пенитенциарной системы России.
Не в пример остальным московским СИЗО лефортовские камеры куда комфортней. Тут содержат по двое, по трое, максимум - по четыре арестанта.
В одной из таких камер с 1996 по 1997 год содержался подследственный, о котором вот уже не один десяток лет ходили легенды. Одни видели в нем символ уходящей блатной России, другие - коварного и жесткого врага, третьи - подвижника и мученика за воровскую идею, четвертые - персонофицированное воплощение зла...
Он был мудр, проницателен и, казалось, знал все и обо всех наперед. Тому, кто впервые встречал этого пожилого мужчину еще на воле, он мог показаться обыкновенным ханыгой, лишь по недоразумению оказавшимся не в дешевой пивной, а в собственном роскошном подмосковном особняке из "кремлевского" кирпича, с подземным гаражом на одиннадцать машин, крыльцом из лабрадора и люстрой за двадцать девять тысяч долларов.
Манеры его выглядели нарочито грубыми, строй речи - неграмотным, а лексическая запятая "бля" была особенно любимой в монологах.
Однако те, кто имел с ним серьезные дела, утверждали: имидж завсегдатая пролетарской пивнухи - не более чем маска, навечно приросшая к его лицу. Наверное, так удобней было маскировать свою суть - человека хитрого, умного и расчетливого.
Он был из тех, кто идет до конца. А поскольку в жизни все постоянно меняется, то в конце концов он в своем поступательном движении всегда заходил слишком далеко, оказываясь в абсолютной пустоте.
Но он знал, что могло вернуть его к действительности, - точнее, думал, что знал: наркотики. Знал и другое: рано или поздно он найдет в них свою смерть. И когда он набирал в шприц очередную дозу, в бесформенной массе старческого лица проступали, позволяя угадывать себя, черты жесткие и одновременно несчастные.
- Вот что нас губит, - часто повторял он еще на свободе, перебирая скрюченными подагрическими пальцами мозаичную россыпь "колес" или забивая папиросу с анашой. - А что еще делать? Люди ничтожные, мысли убогие, жизнь паскудная... Тем и спасаемся. На-ка, и ты дербани...
Его уважали все, кто с ним сталкивался, - и не только из-за острого ума, фантастической интуиции и огромных денег, которыми он, по слухам, ворочал. Он был едва ли не последним законником "босяцкой", "нэпманской" формации. Впрочем, даже к своему высокому званию вора относился спокойно, чтобы не сказать - равнодушно. Вот это академик, это банкир, это бизнесмен, это врач, это мент... Но обязан же быть среди них хоть один жулик! В каждой нормальной стране кто-то непременно должен работать, а кто-то - воровать. А уж тем более в России...
Однако слушая по телевизору откровения "новых русских авторитетов", мнящих себя "ворами в законе", он обычно нервно закуривал, втягивал в себя по глоточку чифиря и, зло выдыхая дым, высекал:
- Совсем, бля, подурели, на каждом углу только и слышно: "вор в законе", "вор в законе". Да настоящий жулик никогда не скажет, что он "вор в законе", это все мусора придумали. А вообще, быть жуликом - это не счастье, как думают многие, а тяжкий крест...
Впечатывал окурок в пепельницу и, шурша целлофановым пакетиком с метадоном, глухо бубнил, не поднимая взгляда на собеседника:
- Давай дербанем, а? Не хочешь? Ну и правильно, что не хочешь. Умру я через эту "дурь", увидишь, умру, а что тогда с вами со всеми станется?
И не ошибся: именно через наркотики он и нашел свою смерть в следственном изоляторе Федеральной службы безопасности Лефортово.
ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ ИНФОРМАЦИИ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ
С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ Г. МОСКВЫ:
Захаров Павел Васильевич (кличка Цируль, Паша Цируль), 1939 г. р., уроженец г. Москвы, освобожден из мест лишения свободы 28 июня 1985 года. Захаров является лидером преступной группировки, которая занимается вымогательством и похищением людей с целью получения выкупа. Поддерживает контакты со многими "ворами в законе", лидерами организованных преступных группировок, совершающих тяжкие преступления на территории Московского региона.
Оказывает отрицательное влияние на криминогенную обстановку в Мытищинском районе, где проживает у сожительницы в поселке Жостово.
Захаров П. В. склонен к употреблению наркотических средств...
* * *
Павел Васильевич Захаров родился 9 марта 1939 года в Москве. Отец будущего знаменитого российского жулика, начальник цеха на одном из крупных московских заводов, был человеком небедным и влиятельным, однако по непонятной для многих причине оставался жить с семьей в деревянном бараке, в поселке с красноречивым названием "шанхай". Человеку, родившемуся и выросшему в тех трущобах, вряд ли можно рассчитывать в жизни на что-нибудь путное: миазмы общественной уборной, одной на десять семей, тошнотворные запахи позавчерашних щей, грязного белья, обгаженных лестниц и пыльных половиков должны преследовать любого "шанхайца" до конца его дней.
Атмосфера московского коммунального быта тридцатых - сороковых годов - с ежевечерними пьяными драками на танцплощадке, хмурыми похмельными пробуждениями по заводскому гудку, мелким воровством на общей кухне и крупными загулами в день получки - предопределяла жизненный путь большинства молодых обитателей поселка. И, казалось, быстро взрослеющий Паша повторит судьбу многих сверстников: первая сигарета в десять лет, первый стакан дешевой водки в двенадцать, первый "косяк" с анашой в тринадцать, первая проститутка в четырнадцать, а дальше - кражи, удачные или неудачные, следственные изоляторы, суды, пересылки, "малолетка", "взросляк" и - лагерная безвестность.
В 1947 году второклассник Павел сорвался в парке Горького с качелей и сильно ушиб голову. Сотрясение мозга странным образом повлияло на дальнейшие наклонности мальчика: спустя несколько месяцев он заметил за собой странную тягу к воровству. Это не была навязчивая идея, клептомания - скорее осознанное стремление мгновенно удовлетворить любое желание.
Первой жертвой юного вора стала собственная полуслепая бабушка. Черепно-мозговая травма никоим образом не повлияла на аналитические способности мальчика - он отлично просчитал, что родные вряд ли его заподозрят в присвоении семейной собственности. Хлебные карточки и деньги похищались из свертка, который бдительная старушка хранила под подушкой. Вороватый внук сбывал дефицитные карточки на Даниловском рынке, а деньги тратил на привычные удовольствия: конфеты, тир, мороженое, киношку, развлечения в парке Горького летом, знаменитый каток МВД - зимой. Несколько раз внук ощущал в себе нечто вроде запоздалого раскаяния, однажды он даже решил компенсировать бабушкины потери, сделав ей какой-нибудь приятный подарок, однако слепой ужас возможного разоблачения с неизбежным битьем кожаным ремнем по ягодицам оказался сильней.
Безнаказанность первого воровства вдохновляла, звала на новые подвиги и свершения. Вскоре появились подходящие друзья - уличная шпана, которой немало шастало по вокзалам и рынкам послевоенной Москвы. Как и водится у любой шпаны, у нее был свой предводитель - девятнадцатилетний прыщавый хлыщ по кличке Мурза. Несмотря на относительную молодость, Мурза выглядел в глазах Паши, да и всей "шанхайской" братвы прожженным, заматеревшим на зонах и пересылках уркаганом: он замечательно плевался сквозь зубы, с неподражаемой хрипотцой пел под гитару блатные куплеты, рассказывал захватывающие истории о воровских доблести, подвигах и славе, об извечной романтике борьбы с мусорами погаными... Богатые да жадные фраера, засевшие в благоустроенных квартирах с горячей водой и центральным отоплением на Кутузовском проспекте да Котельнической набережной, выглядели в его рассказах потенциальными "терпилами"; видимо, сказывалась подсознательная классовая ненависть люмпен-пролетария к зажравшимся буржуям.