тхали". Мы оба взяли по сладкому
ласси, и завершили трапезу мороженым и кофе. Это был хороший обед, но поскольку
я недавно достиг сексуального
удовлетворения, я впервые смог наблюдать за жующей Нафишах, не испытывая
эрекции. Как только я расплатился по счету,
я повел Нафишах обратно по Черч-стрит. Затем, пройдя через крытый рынок мы
направились к Военно-морскому колледжу.
Построенный по проекту Кристофера Рена при участии Николаса Хоксмура этот
комплекс представляет собой самый
щеголеватый архитектурный ансамбль во всей Северной Европе.
Он разделен в соответствии с классическими пропорциями аллеей шириной в
пять футов, которая лежит на одной
геодезической линии с некоторыми из построенных Хоксмуром церквей. Как я
объяснил Нафишах, линия эта проходит через
все Британские острова, рассекая их в направлении с юго-востока на северо-запад.
Южная оконечность ее лежит на месте
прежнего расположения Баттлского аббатства в Гастингсе – там, где принял свою
смерть Гарольд I. Пройдя через Лондон и
Глазго она заканчивается в местечке Уиг на острове Льюис, где были найдена самая
древняя шахматная доска в Европе. Для
начала мы заглянули посмотреть на георгианский шедевр работы Джеймса Стюарта -
перестроенный интерьер часовни
апостолов. Петра и Павла, датированный первым годом Французской революции. Кроме
зловещей символики на фресках над
галереями, выполненных в технике "кьяроскуро", и полотна "Чудесное спасение
святого Павла после кораблекрушения на
Мальте", часовня также содержит огромный монумент, воздвигнутый в честь
окончившейся катастрофой экспедиции под
руководством сэра Джона Франклина, отправившейся на поиски Северо-западного
прохода.
Насладившись созерцанием этой оккультной лаборатории я провел Сайиду через
камеру управления сознанием,
известную как Расписной Зал. Это помещение спроектировал Хоксмур, а роспись стен
осуществил сэр Джеймс Торнхилл,
которому помогал, особенно в работе с верхними плафонами, Дитрих Андре. Здесь
нетрудно обнаружить всю гамму
оккультных символов, начиная с богов классической древности, знаков зодиака и
различных царствующих особ, кончая
Галилеем с его телескопом. Полное презрение высших классов к той христианской
религии, которую они навязывали
простолюдинам, остановится очевидным после изучения этой визуальной энциклопедии
алхимического процесса. Каждый
античный бог от Зевса и Кроноса до Дианы, Марса и Минервы изображен в интересах
нарождающегося британского
государства. Детально описав моей спутнице, какие оккультные силы приведены в
действие в этой комнате, я отвел ее в "Il
Battello" на углу Черч-стрит и Грик-стрит, где мы снизошли до каппуччино и
свежих пирожных.
***
Мы встретились там, где мы встречались всегда, на нашем тайном месте в
Лондонском Сити. Оно располагалось
неподалеку от Гилдхолла, так что никого не удивит, если я открою, что оно
находится совсем рядом с Гришем-стрит. Я
пришел туда пешком из Чипсайда, где бродил, разглядывая витрины. Поскольку был
уик-энд, все магазины были закрыты, а
улицы – пустынны. Лондонский Сити – наверняка одно из самых безопасных мест на
земле. Там повсюду расположены
камеры наблюдения и имеются собственная, очень хорошо организованная полиция.
– Девять Повелителей ожидают тебя, – сказал Джеймс Брэйд, встретив меня у
главного входа.
– Значит теперь нас станет десятеро, – заметил я.
– Ага, – отозвался Брэйд. – Десять состоит из единицы и ноля, которые
символизируют мужчину и женщину. А сумма
единицы и ноля равняется единице, символизирующей единство, Единого, который
есть Все.
– Никто не смеет поворачиваться спиной к Повелителям, – рявкнул я, когда
Брэйд повернулся ко мне спиной. Его
присутствие здесь было нежелательно.
– Я буду ждать тебя здесь, у поворота, – прошептал Брэйд и я вошел в
комнату, доступ в которую был запрещен всем,
кроме немногих Избранных.
Я встал на колени и коснулся пола лбом. Пламя факела бросало тусклый
мерцающий свет на стены похожего на пещеру
помещения. Мне повелели подняться с пола, и я повиновался, ибо никто не смеет
ослушаться Воли девяти повелителей,
которые поджидают неосторожных у Врат Времени. Силуэты моих духовных наставников
возникли предо мной в полумраке,
но черты их лиц оставались скрыты наброшенными на них капюшонами.
– Здесь присутствует десятеро, – возгласил девятый повелитель, – и если
женщина войдет в эту комнату, нас все равно
будет десять, ибо мужчина есть единица, а женщина – ноль, ничто. Первоосновой
мира является ничто, но если имеется
ничто, то должно существовать и нечто, поскольку ничто – есть чистое отрицание,
но любое отрицание отрицает нечто.
Именно по этой причине Сатана сотворил Адама, первого мужчину, из ребра Евы.
Если же имеется и ничто и нечто,
неизбежно переходное состояние между ними и это переходное состояние именуется
становлением. Этими тремя
принципами порождается все существующее и посредством этих трех принципов мы
контролируем ваш иллюзорный мир.
Как только девятый повелитель завершил свою речь, раздался удар гонга и
обнаженная женщина с длинными рыжими
волосами ворвалась в комнату, размахивая кнутом. Кожаный кнут, просвистев в
воздухе, впился в мое тело. За этим
последовал второй удар, а за ним – третий и четвертый. В результате этого
нападения моя одежда оказалась порвана в клочья,
а тело скорчилось от пронзительной боли. Я вытянул руку, дабы защитить себя от
восьмого удара бича, в результате чего
лишился рукава. После девятого удара я оказался столь же наг, что и моя
противница. На десятом ударе я вновь попытался
прикрыться рукой и бич обвился вокруг нее. Я покрепче ухватился за кожаный
ремень и постепенно притянул свою
противницу, ни за что не желавшую расстаться со своим орудием к себе.
Я повалил ведьму на пол и, когда я очутился на ней, она стала мне полностью
покорна. Мне хотелось оттрахать ее в зад,
но она уговорила меня ограничиться минетом. Я по глупости согласился, но как
только моя набухшая плоть очутилась у нее
во рту, она злобно впилась в нее зубами. Я лишился чувств. Позднее я очнулся в
теплой постели с наушниками на голове:
доктор Брэйд, судя по всему, вновь применял старую испытанную технику
психического диктата. Трехминутная магнитная
лента, склеенная в кольцо, играла постоянно в течение всех тех недель, пока я
без сознания лежал под капельницей.
Всех членов Ложи Черной Завесы и Белого Света можно легко разделить на две
категории: малочисленный актив и более
многочисленных любопытствующих, которые обеспечивают основное финансирование и в
результате этого по дурости
полагают, что их бабки дают им право на ознакомление с нашими тайными трудами,
хотя им все равно ни за что не понять,
чем мы на самом деле занимаемся. Членство в моем Ордене стоит не дешево, поэтому
раз в пару месяцев приходится
устраивать представление, чтобы разбередить воображение профанов, которых влечет
как мух на дерьмо в мир оккультизма,
но которые при этом совершенно не понимают, что он на самом деле представляет
собой. В этом и состояла суть
предстоящего вечера, хотя я позвал также парочку журналистов. Мы усадили
двадцать гостей на складные стулья,
расставленные вокруг камней, располагающихся в центре Поллард-стрит между Олд-
Бетнал-Грин-роуд и Флорида-стрит. Это
волшебное место, ограниченное с севера и юга двумя огромными
здравоохранительными центрами, в то время как с востока
и запада это абсолютно пустое общественное пространство упирается в
муниципальные жилые дома. Вне всяких сомнений
это омфалос центрального Лондона, возникший на месте пустоши, располагавшейся
между несколькими первобытными
деревьями, которые слились, породив гигантский мегаполис.
– Если среди вас найдется некто, – разглагольствовал я, – кто примется
упрекать нас в неосмотрительности, с которой мы
делимся нашими сокровищами безвозмездно и не взирая на личность со всеми нашими
согражданами, не оказывая особого
предпочтения богоугодным, ученым, мудрым или высокородным перед людьми
обыкновенными, мы не станем
противоречить ему в этом, ибо это материя тонкая и непростая. Ибо нам ведомо
столь многое, что наша Тайна Тайн не
может быть сделана общим достоянием или сообщена всем. Хотя Сатанинское учение
опубликовано на пяти тысячах языках
земли и явлено всем и каждому, мы прекрасно осознаем, что косные умы не способны
воспринять и услышать наше
послание.
– Подобным же образом, – нудел я, – достоинство тех, кто будет сейчас
принят в ряды нашего Братства, известно нам не по
отзывам посторонних, но по присущему нам Праву и Закону Прозрения и Ясновидения.
Так что пусть Богоугодные и слабые
рыдают и умоляют нас хоть тысячекратно, ибо Сатана повелел нашему слуху
затвориться для подобных стенаний. Ибо
Левиафан столь вознес нас и усилил, что мы, слуги его, стали неподвластны чужой
воле и насилию, ибо не узрит и не уловит
нас, никто же не наделен орлиным зраком. Именно для того Сатанинское учение и
было возвещено на всех языках земли,
дабы неученые не оказались лишены доступа к высшему знанию и Сатана не лишил их
власти, дарованной им Правящему
Синклиту сего Братства. С этой целью просвещенные да будут разделены на
несколько степеней.
– Когда же сие будет произведено, – продолжил я под бурные аплодисменты
присутствующих, – и мы продолжим
положенное долженствующим образом, наша Труба возвестит об этом собранию
громогласным звуком. Когда же наше
тайное Знание, которое сейчас доступно лишь немногим, в будущем станет прилюдно
и свободно возглашаться, вместо того,
чтобы сообщаться через вводящие в заблуждение таинственные знаки и изображения,
то сие будет означать, что бывшее
уделом немногих стало известно всем и Иллюминоиды осуществили свой тайный
заговор против Христовой тирании, так что
Жаба в ближайшем времени будет свергнута с занятого ею трона. Боги, свисавшие с
Древа Познания, будут растоптаны под
нашими ногами. Их окончательное паление откладывалось не раз и было отсрочено до
наших времен, когда они вновь будут
рассечены на мелкие кусочки и прибиты к крестам, с которых они самовольно и
коварно восстали. Сим положен будет конец
Жабьему вою, и тогда многие услышат наш голос, возвещающий вечную Славу!
Я разглагольствовал в таком духе почти час, а затем отвел моих учеников в
капище, которое в сущности было задней
комнатой паба "Пятый лишний", где мы попытались вызвать Левиафана. Я натянул
капюшон плаща себе на голову и встал за
алтарем, по будням служившим гладильной доской, но сейчас покрытым какой-то
черной тряпкой. В центре алтаря лежала
пластмассовая копия человеческого черепа, по обе стороны от которой возвышались
перевернутые распятия. Как только
ученики встали на колени, я воздел руки к потолку и продолжил представление.
– Естественным состоянием, – известил я мою паству, – а иначе говоря -
Состоянием Абсолютной Свободы, при котором
не существует ни Правителей, ни Подданных является состояние Войны и Анархии.
– Славься, Левиафан! – хором повторили ученики.
– То, что Подданные обязаны во всем повиноваться Правителям есть Закон
Сатаны, Хозяина, – продолжал я. – И если
Сатана сотворил землю и дух его присутствует во всем земном, то сами мы -
физическое Его воплощение.
– Славься, Левиафан! – взвыла паства.
– Профаны, которые отвергают Зло как первопричину всего сущего и основной
принцип их естества, – выплюнул я, -
должны ползать на коленях перед своим хозяином, Левиафаном, которые мы, дети
Сатаны, воплощаем через свою власть над
аппаратом Демократического Государства.
– Славься, Левиафан! – затявкали Посвященные.
– Царь Ада! – рявкнул я, наливая красное вино в серебряную чашу. – Сие вино
есть кровь рабов твоих. Во имя Люцифера,
Асторота, Баалбарита, Вельзевула и Элими изопьем кровь рабов, отвергших Законы
Натуры и сделавших себя простой
игрушкой наших Страстей.
– Славься, Левиафан! ? взвыли ученики, а я поднес чашу к губам.
Один за другим мужчины и женщины, которые пришли поклониться своей Истинной
Сущности подходили ко мне и
принимали причастие из чаши. Совершив обряд, они выходили из капища, снимали
плащи и отправлялись в главный зал
паба, чтобы обсудить церемонию и вообще почесать языками на магические темы. Я
оставил Секстуса и Ливию якшаться с
обманутыми дурачками, которые полагали, что стали хозяевами без рабов, в то
время как на самом деле они превратились в
рабов моего Хозяина. Я взял Сайиду Нафишах за руку и вышел вместе с ней на
темную улицу.
– Истинный повелитель живет для себя и только для себя, – объяснял я ей,
пока мы шли по Вэйлэнс-роуд, – однако это
значит гораздо больше, чем простой и невежественный абстрактный эгоизм. На самом
деле сознание хозяина независимо
именно потому, что оно опосредуется иным сознанием, сознанием раба. Для того,
чтобы достичь состояния просветления,
требуется прибегнуть к Другим и подобное столкновение неизбежно выражается в
конфликте, результатом которого является
подчинение раба повелителю.
– Понятно, – ответила Сайида тоном, который указывал на то, что она
совершенно озадачена моим откровением.
В самом конце Вэйлэнс-роуд мы свернули на Уайтхед-роуд и направились к Нью-
роуд. Дойдя до Коммершиал-роуд мы
повернули по ней направо и направились к Бернерс-стрит. Я уже полностью овладел
ситуацией и объяснил Элизабет, что мы
проводим оккультный ритуал на этом месте, потому что здесь некогда располагался
легендарный "Клуб Анархистов"
Рудольфа Рокера, центр хаоса, смуты и планов массового уничтожения. Лично мне
было глубоко насрать на этого мертвого
анархо-синдикалиста, к тому же я намеренно исказил факты биографии Рокера,
сообщая их Нафишах. Лучше было поступить
так, чем пытаться описать истинное значение этих действий, которое, скорее
всего, попросту испугало бы ее.
Нафишах расстегнула мою ширинку и уже через секунду мой член отвердел в ее
руке. Она полюбовалась моей эрекцией,
затем посмотрела мне прямо в глаза и мы тут же поняли друг друга без слов. Я
почувствовал, как прежние порывы
пробуждаются в моей груди, но сумел совладать с ними, предоставив Сайиде
ублажать мой отросток, не замедляя ритма.
Время еще не настало – ведь перед тем, как Нафишах будет готова к тому, чтобы
принести последнюю, страшную жертву,
предстояло решить немало вопросов. Я посмотрел на девицу и представил ее себе
такой, какой она станет через шесть
месяцев – с раздутым животом и огромными грудями. Ее следует хорошенько
откормить, перед тем, как она сможет
вернуться туда, откуда вышла. Когда Сайида увеличила скорость, с которой она
массировала мою плоить, я сразу же
почувствовал, как мышцы моей спины напряглись. Мое семя брызнуло на бетонные
стены, пролитое понапрасну, однако не
совсем понапрасну, ибо ночь еще только начиналась.
Когда мы покинули гараж, я отвел Нафишах в ближайший халальный гриль-бар,
где я купил ей гамбургер с жареной
картошкой. Я с наслаждением наблюдал, как она облизывала свои жирные от еды
губы, а затем сказал ей, что мне пора идти
и чтобы она добиралась домой самостоятельно.
Я свернул на Осборн-стрит и быстрым шагом дошел до Брик-лэйн. Там я увидел
пару девиц, которые стояли в скучающих
позах, прислонившись к фонарям. Первая улыбнулась мне, когда я приблизился к
ней: на нее было надето длинное кожаное
пальто, а ее светлые волосы казались тусклыми от грязи. Я оставил без внимания
ее настойчивые призывы. Следующая
девица вырядилась в платье, которое явно было слишком мало, чтобы защитить ее от
ночного холода. У нее были
неухоженные волосы под стать ее выцветшим тряпкам. Я прошелся по Черч-стрит, а
затем воспользовался пешеходным
переходом возле "Десяти колоколов". В темной арке возле закрытых дверей
Спайталфилдского рынка внезапно возникла
шлюха средних лет, курящая сигарету. Она обладала невероятно уродливой
внешностью, но ее иссиня-черные волосы были
чисто вымыты и уложены в прическу. Соблазн терзал меня, не буду скрывать,
ужасный соблазн, но я все же дошел по
Брашфилд-стрит до Бишопсгейт, где в полной мере насладился ароматом финансового
благополучия, исходящим от Сити.
Затем я повернул на север и направился по Нортон-Фолгейт к "Слизню и
Салату" на Шордитч-Хай-стрит. Пенелопа
Брэйд, весьма убедительный двойник Ванессы Холт, стояла у входа в паб. Она
схватила меня за плечи, притянула к себе и
принялась страстно лобзать, пытаясь раздвинуть языком мои губы и просунуть его
ко мне в рот. Затем, запустив правую руку
в мои джинсы, она принялась тискать мои ягодицы левой. Внезапно Ванесса
выпустила меня из своих объятий.
– Купи мне пинту пива и пакет курева, – потребовала Пенелопа, затаскивая
меня внутрь пивнушки.
– Я куплю тебе пинту, если ты пообещаешь мне бросить курить, – предложил я.
– Ты – злюка, – заныла Брэйд. – Зачем пить пиво, если не можешь при этом
курить?
Я купил две пинты светлого. Перед этим в пабе проходила какая-то частная
вечеринка и всем желающим предлагали
огромные порции недоеденной еды. Я сказал Пенелопе, что куплю ей пачку "Силк
Кат", если она подойдет и примет вызов
от парня, который сидя за стойкой вызывал всех встречных-поперечных на
соревнование, кто съест больше сосисок за одно и
то же время. Этот здоровенный тип сильно смутился: соревноваться с девицей
почему-то казалось ему унизительным.