Она выложилась. Она сблефовала. Ей хочется уйти. Но она уверена, что все пойдет не так, как ей хочется.
Он кладет ногу на ногу, на мгновение задумывается. Маню стоит в центре комнаты с бутылкой "Глен Тернера" - она держит ее за горлышко. И уточняет:
- А если ты не откроешь свой говенный сейф, то плевать мне, что ты такой и сякой. Я с удовольствием сделаю дыру в твоей харе безмятежного кретина.
Поворачивается к Надин и добавляет:
- Тогда никто не станет говорить, что мы убили из-за денег, если это тебя так волнует. Наша честь будет спасена.
Надин кивает. Архитектор бросает на нее обеспокоенный взгляд. Немного обеспокоенный - до паники еще далеко.
Наконец он поднимает руки вверх в знак беспомощности и говорит:
- Не думаю, что вы оставили мне право на выбор. Прошу вас, следуйте за мной.
Маню идет за ним, подталкивая его дулом меж лопаток. Надин замыкает шествие, но он обращается к ней, словно здесь больше никого нет. Светский человек. Он не боится. Во всяком случае, не показывает страха.
- Я почти не читаю газет и не смотрю телевизор. Думаю, вы понимаете, почему отказываются от телевизора.
Она не понимает. Но и не знает, куда он клонит. Он пытается усыпить ее бдительность - у него есть какой-то план. А он продолжает:
- Но я слышал о вас двоих и был весьма заинтригован… Я представлял вас иными… И по правде говоря, не рассчитывал, что встречусь с вами.
Они переходят в соседнюю комнату. Надин следит, как он сдвигает в сторону картину. Трахалась ли она когда с парнем такого класса? Будучи проституткой, она ложилась под изысканных клиентов. Но ни один из них никогда так не относился к ней, не проявлял таких усилий обольстить ее. Большая игра. Этот тип хочет ей понравиться. Каждый раз, когда их взгляды встречаются, он вкладывает в свой пыл и жар, показывая, что он не лишен чувств.
Все не так просто. Что-то вот-вот сорвется. Они сжимают в руках оружие, держатся скованно и внимательно наблюдают за ним. У обеих одна и та же мысль: "Почему он ведет себя как мудак и что за этим скрывается?"
Сейф выглядит так, как они и думали, - темно-серый ящик с кодовыми колесиками, образующими треугольник. Перед тем как коснуться кнопок, он смотрит на Надин и заявляет:
- Я еще никогда не встречал женщины, похожей на вас. Вы, несомненно, ни на кого не походите. То, что вы делаете… ужасно жестоко. Наверное, вам пришлось много страдать, чтобы дойти до такой крайности, порвать с миром. Не знаю, какую пустыню вы пересекли и почему я вам доверяю. Как вы сказали, сделка проста, и я слепо вам доверяю. Я вижу в вас красоту, в самой глубине вашей души.
Он негромко смеется - у него утонченный смех - и покачивает головой:
- Вы - несомненно личность. Мы едва знакомы, но можно сказать, что у нас состоялась встреча. Я не могу помешать себе… быть вами очарованным. Я мог бы с вами много о чем договориться.
Он неторопливо вращает кнопки, поглощенный своими рассуждениями.
Надин сохраняет спокойствие. Он жеманничает. Она не верит своим глазам. Неужели он предложит ей на дорожку полизать ее киску? Он способен на такое. Извращенец. Флиртует с опасной женщиной, обольщает убийцу.
Надин смотрит на его руки. Белые и тонкие пальцы слегка искривлены, сквозь кожу просвечивают вены. Быстрые и ловкие руки. Она представляет себе, как эти руки скользят по ее телу. Это правильное лицо, склоняющееся над ней. У него на шее тонкая золотая цепочка. Его губы, бегущие по ее телу.
Ей будет стыдно за свое тело по сравнению с его телом. Под ласками такого любовника ее кожа станет жирной и волосатой, шершавой и красной, как у таракана. Отвратительно.
Он спрашивает:
- Кстати, а как вы узнали обо мне?
- Разве вам не ясно, что этот вопрос неуместен.
Маню отталкивает его, как только приоткрывается дверца сейфа. Просовывает внутрь руки и кричит:
- Блядь, да здесь всего полно. Даже не могу поверить, что он не обосрался, пока открывал…
Хозяин стоит перед Надин, протягивая ей руки:
- Похоже, настал момент, чтобы связать меня.
Он не боится. Он вбил себе в голову, что она свяжет его. Надин улыбается - его поведение ее не удивило. Ему даже понравится, если она очень крепко свяжет его.
Она ни на секунду не представляет, что они могут причинить ему зло. Он протягивает руки, считает, что прожил волнующий день.
Ощутил ли он хоть раз страх с того момента, когда они вошли в его дом? Отнесся ЛИ ОН К НИМ С ПОЛНОЙ серьезностью?
Он настаивает, обращаясь к Надин, веря в нее:
- Сейчас не время, но мне жаль, действительно жаль, что судьба не свела нас… в других обстоятельствах.
Надин молчит. Они стоят лицом друг к другу. Ей хочется прижаться к нему, поиграть с ним еще немного. Чтобы он был таким же вежливым, достойным, красивым и галантным.
Она оглядывает его. Она его желает.
Он столкнулся с двумя фуриями, о которых пишут, что они стреляют в людей без разбора, а он с ними разговаривает. Он уверен, что его пощадят. Что он еще раз уйдет от судьбы.
Маню приставляет пушку к его затылку. И говорит:
- А теперь мы тебя научим проигрывать.
Он вздрагивает. Надин хватает его за ухо, заставляет опуститься на колени. Он не сопротивляется. Ей кажется, что он даже получает от этого удовольствие. Она что-то цедит сквозь зубы, потом взрывается:
- Если смотреть сверху, то у тебя вовсе не такая уж смазливая морда. Сукин сын, ты слишком уверен в себе. Я чуть было не оставила тебя в живых. Но, пожалуй, мне доставит удовольствие прикончить тебя. Думаю, мне после этого будет легче стоять на ногах.
Он долго удерживался от паники. Невероятно долго. Но теперь паника охватила его. Глаза его умоляют, наконец он начинает молить о пощаде вслух.
Пытается встать, но она бьет его рукояткой по голове, показывая, что он должен стоять на коленях. Она обращается к Маню - та тоже долго сдерживала себя, а теперь на глазах сама превращается в истеричку:
- Он над нами издевается, этот мудак над нами издевается!
Наносит ему удар ногой в лицо. Отходит назад, чтобы полюбоваться на него. Он рыдает, всхлипывает. Маню наклоняется, треплет его по затылку, нежно повторяя:
- Мы пришли, чтобы научить тебя проигрывать.
Он умоляет сохранить ему жизнь, хватается за Маню и бормочет:
- Не убивайте меня, прошу вас, не убивайте.
Маню выпрямляется и с презрением заявляет:
- Нет, я убивать не буду.
Он с рыданиями падает на пол. Она отходит и говорит Надин:
- Толстуха, прикончи этого мудака.
Надин вытягивает руку. Пуля входит в основание носа. Тело сотрясает судорога, и оно замирает. Оно похоже на мусорный мешок, который случайно надорвали, и красные, блестящие помои брызжут из отверстия.
Маню извлекает из сейфа все содержимое. Держа в охапке мешочки и ценные бумаги, она сообщает:
- Ты классно стреляешь - с прямой руки. Прямо ангел мщения. Мне нравится. Толстуха, ты растешь на глазах. Поздравляю.
Потом передает всю добычу Надин: малышке пришла в голову идея, и она предвкушает удовольствие. Спускает трусики, присаживается на головой архитектора и обильно поливает его мочой. Золотистые капли смешиваются с кровью, придавая ей неуместно красивый оттенок. Потом насмешливо сюсюкает:
- Любовь моя, прими это в дар.
Надин смотрит на нее. И находит ее поступок правильным. Она думает, что архитектор оценил бы это по достоинству.
Глава двадцать шестая
Они закрывают дверь в комнату с сейфом, обыскивают дом, опрокидывают одни вещи, ломают другие. Дом сразу теряет свое великолепие. Надин успокаивается и говорит:
- И правда все лишь видимость - пара-тройка ударов ногой, и конец всему.
Они выставляют бутылки со спиртным на низкий столик, опустошают морозильник и спорят, где может находиться пульт от аппаратуры.
Потом долго говорят об архитекторе. Наконец Маню спрашивает:
- Хотела, чтобы он тебя оттрахал?
- Ага. Даже брюхо заболело.
- Могла бы без проблем попробовать - у него мозги пошли набекрень, он даже бы не удивился. Он был чокнутый, это тип, совсем чокнутый… Ты и правда хотела его пощадить?
- Не знаю. Наверное.
- Жалеешь?
- Конечно нет. Напротив, бешусь от своей трусости. А что бы сделала ты, если бы я попросила не причинять ему зла?
- Ничего бы не сказала. Я не настолько жажду крови, чтобы портить тебе либидо… Конечно, это бы меня разозлило, не хочу говорить как какая-нибудь марксистка, но это было бы неправильно, если бы мы пощадили единственного попавшегося нам буржуа.
- Мне понравилось, как он со мной держался. Весьма по-светски.
- Ты так и осталась покорной подстилкой из подворотни. Готова ерзать на брюхе перед первым, кто согласится уважать тебя, тем более если это богач. На это трепло следовало просто насрать. Или хотя бы нассать…
- Может быть… В конце концов, я довольна, что увидела, какова цвета у него кровь.
Переев, Надин ложится на спину и ждет, пока пройдет боль в животе. Маню отправляется в туалет, блюет и снова садится за стол. Малышка подводит итог:
- Завтра отправимся на встречу с Фатимой. А потом рвем когти. Не верю, что все будет так, как мы спланировали.
- Как все это странно, нереально как-то. Неужели это наша последняя ночь?
- Достаточно сделать шаг, и все.
Когда Маню набирается так, что больше не в силах говорить, Надин врубает звук на полную мощность. Судя по размерам сада, соседи не станут жаловаться на шум. Сидя лицом к музыкальному центру, она во весь голос орет:
Too many troubles on my mind. Refuse to loose.
Она смотрится в зеркало, находит, что красива. Она впервые считает себя красивой. Теперь это правда, потому что она сама себе судья. Ей уже не надо спрашивать, что думает о ней сосед по лестничной площадке. Она подвела черту под всеми соседями по лестничной площадке.
Лежа на животе перед ящиком, она ищет порнокассету и находит ее между Бюнюэлем и Годаром. Она на полную мощь включает звук ящика, чтобы слышать и плейер и ящик.
Пододвигает кресло к квадратному экрану. Две девицы, брюнетка и блондинка, отсасывают у одного парня. Блондинка держит его причиндалы в руках и яростно работает языком. Брюнетке даже нечего тут делать. Она становится на колени и с силой тискает свои груди.
Маню с трудом просыпается, протягивает руку, чтобы Надин передала ей бутылку скотча. Пододвигает кресло. Восклицает:
- Блондинка прямо озверела от хуя во рту. Не хотелось бы быть на месте второй - роль статиста.
Она спускает брюки, садится поудобнее. Ласкает себя ладонью через трусики, поскольку фильм ее не слишком возбуждает.
Потом девицы встают на четвереньки рядом друг с другом, и тип по очереди трахает их.
Надин стоит на коленях на кресле, сунув руку меж бедер. Смотрит на экран, потом на Маню, откидывает голову.
What you do when you want to get thru. What you do when you just can't take it. What you do when you just can't fake it anymore.
Пустые бутылки стоят вокруг столика. Обе набрались так, что не могут даже перекинуться словом - каждая сидит в своем углу и дрочит, думая о чем-то своем. На экране трио актеров беснуется, производя очень много шума. Девицы засыпают, не досмотрев фильм до конца - их убаюкал шум, их доконало спиртное.
Глава двадцать седьмая
Утром они принимают душ и отпиваются апельсиновым соком. Словно это снимет похмелье. Потом открывают бутылку виски, которую не тронули накануне. Вначале пьют, заставляя себя, потом расходятся.
Надин перематывает кассету и врубает звук. Она сжимает бутылку обеими руками и пьет из горлышка, раскачиваясь взад-вперед.
В пламени, в крови, смеясь над худшим, плача от радости, все вампиры сохраняют веру, выкалывают глаза, чтобы посмеяться, изнасиловать и вспомнить. Сама я суть зла.
Маню красит ногти темно-красным лаком. И дует на них, чтобы они быстрее высохли.
В гараже стоит черный "супер-5". Они ищут ключи и находят их в кармане пиджака, висящего у входа.
Они складывают драгоценности, бумаги и брюлики в пластиковый мешок из супермаркета.
Надин вырядилась в черный костюм архитектора, надела белую рубашку и галстук. Обувь слишком велика, а потому она оставляет на ногах баскетки. Подкрасила брови черной краской. С короткими волосами она похожа на парня и удивляется, как раньше не подумала об этом.
Выйдя на улицу, они ощущают солнце. Ослепительное. Жгучая, крепкая и благодетельная пощечина. Жаль, что они не могут проваляться полдня на траве.
Они едут, опустив стекла. Надин думает о доме, который они только что покинули.
- Этот тип - моя любимая жертва. Живет среди книг, утопает в дисках и видеокассетах. Гнуснятина. Любит чокнутых писак, дурацких художников и потаскух-дегенераток… Ценит декаданс, выстроенный по алфавиту. Хороший зритель с хорошим здоровьем. Умеет ценить гений других, конечно издали. И в меру. Никакой бессонницы, совесть всегда спокойна. То, что мы сделали с ним, это моральный урок всем.
- Не стоит спорить о вкусах. Мне больше нравятся трупы легавых.
Надин усиливает звук. Она стала водить лучше. Костюм трет в некоторых местах.
Tall and reckless, ugly seed. Reach down my throat you filthy bird, that’s all need, the empty pit, ejaculation, tribulation. I SWALLOW. I SWALLOW.
Глава двадцать восьмая
Они приедут в Нанси слишком рано. А потому в районе Тулузы они останавливаются у бакалеи, стоящей в сторонке от дороги. Здесь наливают бензин, продают спиртное и жратву. Словно они очутились не то чтобы в Техасе, а в его уменьшенной и более зеленой модели.
Радио в машине орет.
Хотелось бы рассчитывать на кого-нибудь. Хотелось бы ни в ком не нуждаться.
Надин выключает двигатель. Она вспоминает, что слушала эту песню, думая совсем о другом. Еще до встречи с Маню, в ту далекую эпоху, когда она чувствовала себя одинокой.
Малышка вопит:
- Блядский рот, у меня такой сушняк! Блядь, мы теперь хорошо справляемся с бухалом - растем на глазах. Бутылку виски за утро. Хоп!
Она козочкой прыгает по паркингу. Оглядывается и вновь начинает вопить:
- Блядь, отличное местечко. У нас есть время, а потому прошвырнемся по лесу. Классный лес, а?
Солнце раскалилось добела и обжигает кожу. Надин ощущает вес пушки под пиджаком, приятная и успокоительная тяжесть.
Маню входит в магазин. Надин задержалась - она разглядывает свое отражение в стеклах машины. Она действительно похожа на парня, даже на хорошенького.
Магазин не очень велик - одна большая комната на первом этаже. Двери распахнуты, и внутри сумрачно. Надин идет к двери. Издали видит Маню, достающую пушку, - подруга похожа на китайскую тень. Выстрел. Когда Надин оказывается у двери, Маню покачнулась. Второй выстрел. Надин вбегает в бакалею, видит в другом углу комнаты какой-то силуэт. Трижды стреляет. Тень медленно валится на пол, даже не успев ответить.
Глаза Надин свыклись с полумраком. Маню лежит на полу. Она видела достаточно много мертвых тел, чтобы понять - когда кровь хлещет из горла, перед тобой лежит труп.
Да, Маню уже можно назвать трупом.
Надин никак не может заставить себя наклониться к ней.
К тому же ей и так ясно, что Маню мертва.
Окончательно убедиться в ее смерти? Не стоит.
Из того, что она успела увидеть, понимает, что Маню решила - ей никогда не узнать почему - открыть огонь по владельцу магазина. Но у того был заряженный карабин, и он не колебался ни секунды. Ей никогда не узнать почему.
Мысли бегут автоматически. А в груди пусто - никаких эмоций. Какая-то ее часть сводит воедино все факты. Как в клинике. Вторая часть отключилась.
И ей не хочется, чтобы она вновь начала функционировать. Ей не хочется жить дальше.
Маню лежит посреди комнаты. Валяется на полу и вся в крови. Огромная рана почти отделила голову от туловища.
Надин опустошает кассу. Она совершенно спокойна. Она знает, что будет дальше, в горле комком бьет крик.
Она иногда бросает взгляды на крохотное тело посреди комнаты. Маню ничего не опрокинула, когда падала.
Надин холодно.
Несмотря на рану, на лице Маню хищный оскал.
О чем она думала в последнее мгновение?
Она улыбнулась. В последний момент.
Надин не может ее оставить здесь такой - с совершенно белыми ногами и этим злым оскалом. Через редкие волосы просвечивает кожа черепа.
Мысли Надин бегут по кругу, она сглатывает слюну. Она дрожит от холода, она обливается потом. Берет с полки покрывало. Заворачивает в него тело, боясь, что голова отвалится. Только один раз у Фатимы они были так близки. И она теперь жалеет, что никогда не обнимала подругу.
Она думает об этом и понимает, как это глупо. Именно в это мгновение из ее глотки вырывается вопль, и она приходит в себя.
Надин укладывает тело подруги на заднее сиденье, возвращается в магазин за несколькими бутылками виски. Она молча плачет - ее плач похож на дыхание. Надин трогается с места, пытается вспомнить, сколько дней они пробыли вместе. Она разом выпивает полбутылки виски и жмет на газ.
Никто не нужен.
Она убирает звук. И спрашивает вслух:
- О чем же мы говорили в последний раз?
В голове полный хаос, она пытается вспомнить, но не может. Она едет к лесу, хотя ничего не видит из-за солнца и слез.
Останавливается. С трудом выбирается из машины. Ярко-зеленые деревья, мягкий свет.
Она выволакивает подругу из машины. Она все еще боится, что у нее оторвется голова, а потому несет ее осторожно. Ей не хочется видеть этого. Укладывает Маню на землю. Сбрасывает покрывало. Драгоценный труп. Расстегивает корсет Маню. Нижняя часть белого тела в полной сохранности - кожа как у живой. Громадная рана на горле. И нетронутое лицо.
Поскольку она навидалась трупов за последнее время, то отвращения не испытывает. Она гладит Маню по виску, пытается сохранить спокойствие, говорит ей:
- Я оставлю тебя здесь. Так будет лучше для тебя и для меня. Надеюсь, ты поступила бы так же. Я оставляю тебя здесь.
Открывает новую бутылку виски и делает большой глоток. Поперхнулась, потому что не может сдержать рыданий. Потом выливает остаток спиртного на Маню. Нежно целует в живот, залитый виски. И начинает рыдать, бьется лбом о живот трупа. Сквозь слезы видит красные неподвижные ногти. Выливает на тело еще одну бутылку. Тщательно накрывает. И выливает третью бутылку.
Теперь в ее воспоминаниях навсегда останется эта сцена. Лес, мягкий свет, рана на горле и виски.