- Видишь вон тот дом? - кивнув на окно, спросил я. - За ним пустырь, там я и живу.
Пришлось объяснить: в адресе Эрика Бишопа я использовал номер когда-то стоявшего на пустыре дома, а на почте написал заявление с просьбой пересылать корреспонденцию в Пасадену.
Если пожелает, она будет единственным человеком, который знает меня и как Эрика Бишопа, и как Дэнни Флетчера.
- Если хочешь знать всё - а для меня важно, чтобы ты знала, - по-настоящему меня зовут Джонни. - Боже, я чёрт знает сколько времени не произносил это имя вслух.
В карих глазах слёзы, Кеара даже про серёжку забыла.
- Джонни? И это настоящее имя? - шёпотом спросила она.
- Джон Уинсент. Назван в честь отца, Джона Долана Уинсента, так что я Джон Уинсент-младший.
Кеара прильнула ко мне всем телом, окропив шею горючими слезами, а я не понимал, почему она плачет, если не злится и не обиделась. Странно, но от её слёз холод в груди растаял и больше не возвращался.
- Джонни, - зашелестела она.
- Пожалуйста, не зови меня так больше, зови Дэниелом. Очень важно, чтобы Джон не отложился у тебя в памяти.
- Я буду звать тебя Джонни, когда никто не слышит, можно? - Кеарино тело льнуло ко мне, как перчатка, и отказать я не смог. - Милый, я должна собираться, - закурлыкала она. - Ты меня дождёшься?
- Конечно, дождусь.
- В холодильнике полно еды, так что съешьте что-нибудь, мистер Флетчер, - перед уходом проговорила Кеара и чмокнула меня в щёку.
- Хорошо.
- И отдохни. Когда вернусь, я захочу поговорить с малышом Джонни.
Я поел, выпил стакан бурбона и раз сто прослушал "Сахарную голову", улыбаясь и глядя в темноту.
Глава 18
Я как раз подъезжал к Вентуре, когда диспетчер передал мне Кеарино сообщение. Должности водителя или курьера для меня самые желанные. А что ещё нужно парню с новыми правами, чистым штраф-талоном и коротким резюме? Доставил письмо и тут же перезвонил Кеаре.
- Привет! - Голос как у выпоротой кошки.
- Что случилось?
- Меня выкидывают из квартиры. Соседи нажаловались.
- На тебя?
Однажды ночью у её дома сигналил грузовик, пьяный водитель громко звал какую-то девушку, а соседи решили, что Кеару. Когда подобное произошло в следующий раз, перегоревшей свечой зажигания разбили окно в квартире первого этажа. Старший по дому вызвал полицию, и к дверям спящей Кеары прилепили розовый листок размером А4 - уведомление о выселении с тридцатидневным предупреждением.
- Сара помогает складываться, в выходные переезжаю к ней.
Сару - миловидную рыженькую хохотушку с её прежней работы - я уже как-то встречал. Кеарина машина зарегистрирована на её имя, моя подруга ещё за прошлую машину страховые взносы не выплатила.
- Тихо, тихо, не гони, - успокаивал я. - У тебя целый месяц впереди, есть время спокойно собраться и подыскать квартиру. Давай приду к тебе вечером, и мы всё обсудим. Можно ведь оспорить выселение через суд. Ты обязательно выиграешь, а пока идёт процесс, не должна будешь платить за аренду.
- Нет, Эрик, я хочу отсюда уехать. Не могу больше находиться в этом доме!
За два разбитых окна я уже заплатил: одно в её квартире, другое в машине. Сколько раз говорил: паркуйся поближе к дому, а Кеара твердила, что вечером в её микрорайоне свободных мест на стоянке не найти. Ни из квартиры, ни из машины ничего не украли, но кто компенсирует жуткую депрессию, в которую оба раза впадала Кеара? Бесстрашная женщина, ради которой я был готов расстаться с прошлым, на глазах превращалась в вялую, апатичную особу и потом несколько дней приходила в себя. "Это Лос-Анджелес, такое тут на каждом шагу", - повторял я, зная, что меня никто не слышит.
* * *
Дыра на оконном стекле миссис Фелпс заделана сплющенной картонной коробкой и заклеена скотчем. Сама дама, закутавшись в розовый махровый халат, курила у приоткрытой двери, где-то в недрах квартиры истошно орал телевизор.
- Это ты был за рулём грузовика? - набросилась на меня она. Я, глядя прямо перед собой, прошёл мимо.
Кеарина квартира этажом выше. Они с Сарой уже собрали вещи и разложили по коробкам диски, книги, туалетные принадлежности, косметику, моющие средства, посуду, ножи, вилки, ложки, кастрюли, сковородки плюс всякую всячину (на одной из коробок красным маркером так и написано: "Хлам"). Бельё и одежда в трёх пластиковых пакетах, а все выполняющее эстетическую функцию, то есть бесполезное, любовно упаковано в отдельный ящик и отнесено в багажник Сариного "вольво": сложенные в трубочку постеры (Ван Гог, Фрида Кало, "Рамонз"), шерстяные одеяла с узором пейсли, которыми Кеара драпировала стены, и свечи с ароматом сандалового дерева, жасмина, ванили и розы. У меня вещей гораздо больше, в основном за счёт чудовищных размеров библиотеки, собранной на распродажах, в букинистических и антикварных магазинах: Библии, семейные молитвенники, старые телефонные книги, справочники по медицине и инженерному делу можно купить по совершенно смешной цене. Я очень много читаю. Кеарины десять коробок и шесть пакетов были похожи на миниатюрную модель жизни, этакий Ноев Ковчег для одного. Три разных голоса, суета, суматоха - перепуганный Распутин выл, забившись под кресло.
- Сара в душе, - объявила Кеара, передавая мне косячок. - Хотим перевезти вещи к ней на квартиру и заказать индийскую еду. Кстати, она принесла подарок на новоселье, смотри! - Девушка швырнула мне коробочку с антибактериальными леденцами. По крайней мере так было написано на этикетке, хотя внутри находился коричневый пузырёк с граммом кокаина и девятнадцать кремовых таблеток с крошечной, отпечатанной на поверхности бабочкой. Сколько лет сколько зим, это же пятимиллиграммовый валиум!
- Ну так как с ужином? - спросила Сара.
Из приоткрытой двери ванной валил горячий влажный пар. Обернувшись полотенцем, девушка провела щёткой по мокрым волосам и как нив чём не бывало уселась на диван.
- Сейчас закажу. За телефон больше платить не собираюсь, так что самое время им воспользоваться, - проговорила Кеара и вышла в коридор.
- Сейчас моя очередь, - объявила Сара, с вожделением глядя на косячок.
- На, держи, - протянул сигарету я.
- У меня руки влажные.
Попытался вложить косячок ей в губы, но он погас. Лишь вытащив зажигалку, я поймал себя на том, что держу её в левой руке. Сара взяла у меня сигарету и, потянувшись за огоньком, как бы невзначай задела губами большой и указательный пальцы. Я крутанул колесико и помог ей закурить.
Вот в таком положении - полотенце сползло на пол, а Сара даже не пытается прикрыться - нас застала вернувшаяся с меню Кеара.
- Продолжайте, не стесняйтесь, - только и сказала она, поднимая телефонную трубку.
О таких вещах парни пишут в дневниках, а рассказывая друг другу, врут и стократно преувеличивают. Можно было догадаться, к чему идёт, но иногда я настоящий тормоз. От добра добра не ищут, и я так и не спросил Кеару, было ли всё спланировано или произошло случайно. Мы никуда не переехали ни в тот вечер, ни на следующий день, а мне пришлось позвонить на работу и соврать, что заболел. Спать тоже не ложились, лишь на следующий вечер, когда Сара ушла на ночную смену, мы с Кеарой приняли валиум, чтобы прийти в себя от кокаина, доели остатки ужина и наконец уснули.
- Может, нам съехаться? - с улыбкой спросила Кеара, положив голову мне на грудь.
Я искал в её словах одобрение - оно ведь там есть наверняка! - искал, но не находил, сбитый с толку, одурманенный секс-марафоном с двумя девушками. Я, Сара и Кеара в душе, в постели, на полу гостиной, едим цыплёнка под соусом - индийским или китайским, не важно.
- Конечно! - согласился я. - Мы обязательно должны жить вместе.
* * *
Каждое новое превращение - это новое имя и шанс начать всё с чистого листа. Каждый раз я каракатицей выползаю из герметичного ящика и вдыхаю полной грудью: вот она, свобода! А затем, всегда на двадцать второй день (без опоздания, можно в календарь не смотреть), напряжение возвращается, и я вновь становлюсь перепуганным кроликом. Всё время кажется, что за мной кто-то следит, от кокаина смутное чувство перерастает в уверенность. Спросят, сколько времени, - оглядываюсь, увижу фургон курьерской фирмы, водопроводчиков или электромонтёров - останавливаюсь у ближайшего таксофона и набираю указанный на двери машины номер. Услышу длинные гудки - убегаю. Мой мозг работает в одном направлении: раствориться в огромном городе, спрятаться, исчезнуть. Потом всё становится синим, и начинается новый цикл.
В комнате тихо, темно и спокойно, Распутин дремлет у меня на коленях. В дверь кто-то стучит. "Бежать! Спрятаться! Исчезнуть!" - на огромной скорости проносится в голове. Смотрю в глазок: расплывчатое лицо Начальника с выпученными, как в японских мультфильмах, глазами.
- Кто там? - Вообще-то дверь у нас крепкая, но в тот момент она показалась тонкой, как картон.
- Это я! Нужно поговорить с глазу на глаз. Производственная необходимость!
Я устроился на пассажирском сиденье новёхонького "мерседеса", Начальник нажал на газ, и мы поехали.
- Образно выражаясь, мы подвели итоги минувшего квартала. Новых проектов хоть отбавляй, так что инвесторы довольны.
Он кружил по тихим, нелюдным улицам, однако я неплохо ориентировался в своём районе, так что причин паниковать не было.
- Расходы сокращаются, прибыль растёт, удельный вес компании в обороте рынка увеличивается, и каждую неделю мы осваиваем новые территории. Все сотрудники, включая тебя, получат премиальные. Разрабатываем систему бонусов. Никакого документального подтверждения не будет, но ты ведь мне и так веришь! А сейчас нужна твоя помощь: необходимо ввезти в страну новых членов правления. Могу я на тебя рассчитывать? Заплачу как за сверхурочные.
- Хорошо.
- Где ты был?
- Не понимаю, о чём вы?
Впервые за всю поездку Начальник повернулся ко мне, не обратив внимания на стоп-сигнал ехавшей впереди машины. Наверное, я вздрогнул или передёрнулся, потому что он остановился в каких-то сантиметрах от "BMW" со стикером "С нами ребёнок" на заднем стекле.
- Я не привык спрашивать по сто раз.
- Болел.
- Болел? Чем, интересно?
- Время от времени у меня бывают мигрени. Неужели Джимми не рассказывал? - Нужно как-то ему объяснить, но всё кажется слишком очевидным, чтобы облечь в словесную форму. - Несколько раз в год начинает болеть голова. Чёткого ритма нет, значит, и возможности подготовиться тоже. Иногда дело заканчивается в больнице.
- Так попей какое-нибудь лекарство, вылечись!
- В этом-то вся проблема! Врачи мне не верят, говорят, я всё придумываю, и ничего не прописывают. Принимаю что попало, и как следствие - передозы.
- Мы не могли тебя найти.
- После каждого приступа приходится всё менять: телефон, имя… Да вы и так знаете, отчасти поэтому меня и наняли. В общем, ничего особенного: произошла очередная пертурбация. - В прошлый раз вместо улицы, дома и квартиры я оставил адрес одного из почтовых ящиков. Хотелось защитить Кеару, однако, раскрыв Начальнику один из своих секретов, я подставлял под удар все остальные.
- Я в курсе твоих пертурбаций, поэтому и смог тебя найти.
- Тогда не пойму, в чём проблема: я здесь, работу выполняю, на связь выхожу.
Начальник заехал на стоянку, остановился у счётчика, и, выглянув в окно, я увидел широкие, озарённые неоном окна бара, в котором совсем недавно начала работать Кеара. Вон она, у стойки… Готов поспорить: мой спутник прекрасно её видит и знает, что это за девушка. Я будто снова попал на крышу высотного здания. Можно было сразу догадаться..
- Значит, Флетчер? Так тебя на этой неделе зовут? Знаете, мистер Флетчер, у меня тоже бывают головные боли. - Голос спокойный, ни малейшего намёка на угрозу. - Жуткий стресс, бессонница, потеря аппетита. Слияния, приобретения, ликвидации, враждебные поглощения… Выполним ли план? Пройдёт ли сделка? Выдержим ли конкуренцию? Мистер Флетчер, да у меня бывают такие мигрени, какие вам и не снились!
Совсем низко над головой пролетел вертолёт Департамента полиции Лос-Анджелеса, и, лишь когда стих гул двигателя, Начальник посмотрел вверх.
- Враждебные поглощения, - повторил он.
Впившись глазами в любимую девушку, я чувствовал, что грудь сейчас разорвётся Мысленно вернувшись в колонию, я увидел себя и папу в зале для свиданий. Нужно успокоиться если сломаюсь, нам с Кеарой не поздоровится.
- Я понял, что ничего не могу с ними поделать. - продолжал Начальник, - так что не думай, ты не один такой. Нужно победить стресс, именно в нём причина всех недугов. Нет стресса - нет боли. Я доступно объясняю?
- Я же связался с Джимми сразу после больницы, - задыхаясь от страха, лепетал я. - Всё было готово: он получил паспорт, который вы заказывали, и мои новые данные.
- В следующий раз сообщай заранее.
Одиннадцать бесконечных секунд я слушал шум транспорта и смотрел на Кеару.
- Знаешь, обычно сам я такими делами не занимаюсь. Для решения кадровых проблем у меня есть специальные люди. Надеюсь, в твоём случае их привлекать не придётся.
- Вы очень добры.
- Отвезти тебя домой?
- Нет, спасибо.
- Тогда вот, купи себе выпить. - Он протянул хрустящую сотню. - Не веди себя как чужой.
Я вышел из машины, закрыл дверь и тут же услышал жужжание открывающегося окна.
- Ты понял?
- Что?
- Второй раз говорю: не веди себя как чужой, а повторяться я ненавижу. Третьего раза не будет.
"Мерседес" влился в поток машин и исчез из виду.
Доктор Карлайл!
Сегодня мне пришлось уйти пораньше. Успела обзвонить несколько клиник в Лонг-Бич и Саут-Бей. Пациент по фамилии Флетчер ни в одну не обращался. В нескольких больницах обещали перезвонить завтра, но, боюсь, ничего интересного не всплывёт. Что ждать от государственных клиник: перегруженность, невнимательность, вот документы и пропадают.
Прилагаю учётный листок для департамента и график предстоящей аттестации.
С уважением, Э.
P.S. В одной из больниц сказали: номер соцстраха похож на орегонский, причём выдан он якобы в прошлом году. Я проверила: у меня номер верный, так что всё это очень странно. Перед уходом позвоню в канцелярию приёмного отделения: вдруг они что-то прояснят?
Джон Уинсент
Глава 19
Может, вы родились с каким-то отклонением вроде шестого пальца на левой руке. Может, врачи считают, что это связано с органическим расстройством мозга, но точно определить не могут, а у родителей нет денег на полное обследование.
Может, вы очень поздно начали ходить и говорить, не играли со сверстниками и были причислены к отстающим в развитии. Может, у вас удивительная способность к математике, никак с этим диагнозом не вяжущаяся. Может быть, всего лишь может быть, каждые шесть месяцев у вас случаются жуткие головные боли. Рентген, анализы крови, томография, спинномозговые пункции ничего не показывают, а боли такие сильные, что вы чуть ли не убиваете себя, пытаясь их остановить. Может, приди вы хоть раз на повторный приём, психиатр не поверил бы складной сказке. Не смените имя - врачи поднимут историю болезни и решат: передозировка не первая, значит, ваша жизнь под угрозой. Узнав о неоднократных попытках суицида, гуманное государство обколет вас хлорпромазином и закроет в одной палате с бормочущими, трясущимися любителями паззлов и Диснея, которые не в состоянии вытереть себе задницу. Государство будет решать, где, сколько и как вас лечить, по ходу придумывая всё новые и новые правила.
Попробуете представиться умершим двадцать два года назад младенцем - любой чиновник отправит вас туда, где нет ни света, ни Бога, ни часов.
Вывод: к делу нужно отнестись серьёзно. Узнать, как работает бюрократическая машина, научиться подделывать одни документы и получать законным путём другие. Лишь когда вы станете настоящим профессионалом, ваша старая ипостась может исчезнуть.
Органы социального обеспечения требуют водительские права и хотят знать, почему я не получил номер раньше.
"До прошлого года я работал в папином магазине, мне даже чеки на зарплату не выписывали". "Сидел в тюрьме".
"Жил у родственников за границей, вернулся две недели назад, паспорт ещё не получил, зато у меня вот что есть…" На международные водительские в среднем уходит два часа восемнадцать минут.
Приношу в управление автомобильным транспортом свидетельство о рождении и служебное удостоверение, а они требуют карточку соцстраха и спрашивают, почему не получил права раньше.
"Жил у родственников за границей, вернулся две недели назад, паспорт ещё не получил, зато у меня вот что есть…"
"Сидел в тюрьме".
"Меня лишили прав за вождение в нетрезвом виде, это случилось в Аризоне четыре года назад".
"Всю жизнь прожил в Нью-Йорке".
У меня целая пачка чистых налоговых деклараций разного образца, свидетельств о крещении, карточек табельного учёта, тридцать пять почтовых ящиков, три печатные машинки, несколько вариантов резюме, старые книги большого формата, "штрих", ламинатор, печати, валики, специальный аппарат для фотографий на паспорт, хирургические перчатки и старые перьевые ручки.
Я выписываю журналы, беру напрокат кассеты, хожу в библиотеки, активно развивая воображаемые хобби. Никогда не голосую, не подписываю петиции, по возможности не участвую в переписях населения.