Закуривал и отправлялся пешком до станции метро: шлепал лужами, дышал запахами летевших с дороги выхлопных газов и лежавших на земле мокрых опавших листьев. Понимал: не так уж и долго осталось хозяйничать над городом осени: скоро подберутся к нему первые морозы, прочно схватят разлитую по улицам грязь и широкие лужи. Окончательно усыпят голые деревья - до весны. "Осень лучше зимы, красивее…" - размышлял Благодатский. - "Осень нужно успеть увидеть и почувствовать, чтобы она - не промелькнула перед глазами бледно-желтым пятном и не исчезла в следующем за ней белом холоде. Эту осень я, кажется, запомню надолго… Я ее хорошо чувствовал там, на кладбище: поздними вечерами, в тишине - когда оставался один или отходил поссать. Как встречали её деревья, покачивая в темноте ветвями и встряхивая листьями, которые вскоре должны были пожелтеть, оторваться и упасть на влажную землю!.. Как жили ей - после, как спокойно и гордо переносили её многие утраты… И кресты с такой готовностью подставляли свои плечи под мертвые листья: словно помнили, что сами когда-то были деревьями. Есть чему учиться у них, высоких, наблюдать и учиться: учиться покою и гордости, учиться понимать, что есть ты, и что есть - то, что вокруг: достойно встречать и провожать приходящее. Не суетиться и - не останавливаться ни на минуту: расти - выше окружающих стен, и - грызть, ломать их корнями: если мешают. А потом - постепенно засыхать и сгорать распиленными на мелкие бревна в яме кладбищенской свалки, чтобы стать полезной для других деревьев золой, которую подхватят и унесут в глубь земли дожди и талый снег. А еще - я видел отличные осенние листья: те, что застряли в складках зеленой строительной сетки, наброшенной на черные пустые окна страшного взорванного дома. И дождь, какой шел дождь, когда я разбивал её стекло! Эти удивительно крупные для заканчивавшегося дождя последние капли, которые били по лицу и попадали в рот: тем временем, как от жуткого бега у меня пересыхало горло… Они казались желтыми из-за плохого света редких фонарей, а когда дождь совсем переставал - помню, как сыпались они с качавшихся от ветра ветвей дерева, под которым сидел я в том странном дворе…"
Такие мысли провожали его дорогой до станции метрополитена: расслабляли, делали грустным и задумчивым. Добирался до Арбата, почти ничего не замечая за своим состоянием - вокруг: не видел даже толпы ментов, скучившихся неподалеку от выхода из метро: размахивали дубинками, двигались и кричали что-то.
Доходил до магазина, поднимался лестницей: спокойно смотрел на охранявших выход при помощи электромагнитных скоб - мужчин в костюмах, не обращал на них внимания. Проходил среди книжных стеллажей, выбирал: что понравится. Думал про себя: "Когда напишу и издам книги - хочу, чтобы их воровали! Не покупали, не брали в библиотеках, а - воровали. Ведь вещь, добытая с опасностью, с ловкостью, с фантазией - не будет пылиться на полке: будет прочитана, и не раз, может быть, прочитана. А главное - будет пережита и прочувствована: тот, кто крадет книгу - через это действие приобщается и приближается к автору, выказывает ему уважение и внимание. Это похоже на какой-то злой и отчаянный ритуал: когда стремление к красивому, возвышенному - побеждает страх и предрассудки, заставляет делать то, чего прочие - не делают. Словно - крадешь для спасения от голода хлеб, даже еще круче: в книгах, в настоящих серьезных книгах - есть что-то божественное: словно невидимая пыль вечности рассыпана там между строк. И конечно, почувствовать ее гораздо проще, если ты не заплатил, а - украл, спиздил, тихо и нагло вынес принадлежащую магазину книгу и после - прочел её с сознанием этого…" Удивлялся тому, как сильно увлекся размышлениями: решал, что избавляется тем самым от скопившегося последними днями - переизбытка энергии.
Выбирал книгу в обложке, подходил к соединенным углом стеллажам и принимался делать вид, что - рассматривает и перелистывает: сам же - находил прозрачную ленту с металлическими полосками-индикаторами, реагирующими на поле электромагнитных скоб. Подцеплял край её - длинным ногтем, чуть надрывал и брался двумя пальцами: указательным и большим. Тянул вниз. С легким шумом, захватывая некоторое количество бумаги со страницы, отрывалась лента. Пребывал в удивительном покое, загипнотизированный собственными размышлениями: не оглядывался по сторонам, спокойно совал книгу под куртку - за пояс джинсов. Не замечал продавца-консультанта, расставлявшего неподалеку с лестницы-стремянки - свежие книги на верхней полке стеллажа: тот видел и понимал происходившее. Слезал с лестницы, бежал предупреждать кого-то.
Ничего не подсказывала Благодатскому его интуиция, которой так гордился: тупо молчала, пока неторопливо пробирался он к выходу, останавливаясь местами по пути: рассмотреть бросившуюся в глаза и заинтересовавшую книгу.
Наконец доходил до электромагнитных скоб: проходил сквозь них. Скобы не издавали звука, но - слышал вдруг за спиной оклик:
- Молодой человек!
Оборачивался и видел подзывавшего его к себе - немолодого мужчину в костюме и темных очках. Дергалось и умолкало на секунду от испуга сердце: понимал, что - попал. Медленно поднимался обратно ступеньками, спрашивал:
- В чем дело?
- Позвольте посмотреть, что у вас - под курткой, - сухо проговаривал мужчина.
- Пожалуйста, - доставал и показывал Благодатский всунутую за пояс - книгу. Старался говорить спокойно и чувствовал, как начинает внутренне трястись от страха близящегося унижения, которое неизвестно чем для него закончится. Мелькала мысль: "Она стоит-то всего ничего, меньше сотни - да и то с магазинными надбавками и налогами. А для уголовного дела - нужно, чтобы в сумме было - две сотни, и не просто две сотни, а - себестоимости. Так что бояться нечего… нечего…" В то же время решал про себя - держаться насколько возможно: достойно, чтобы не казаться банально пойманным за руку на воровстве мальчишкой. Вспоминал вдруг, что - забыл выложить из кармана куртки студенческий билет. Думал: "Бля, вот это - хуево… Если уж попадать к служителям порядка, так по крайней мере - без документов. Хотя - в студне ведь возраст не указывается, могу сказать, что - несовершеннолетний. Эх, вот если бы заплатить сейчас, да свалить по добру по здорову… Нет, ни хуя они меня просто так не отпустят: не один ведь я такой умный, а всех - не переловишь: вот и придется за свои и чужие грехи расплачиваться". Соображал - сколько имеет при себе денег и решал, что должно хватить.
Мужчина тем временем смотрел книгу, видел - ценник магазина со штрих-кодом. Спрашивал:
- Твоя книга?
- Нет, - честно признавался Благодатский.
- Так, пройдем сюда… - вел - к кассам, отдавал книгу - девушке, сидевшей за компьютером: размагничивала другие книги и отмечала покупки в электронно-информационной базе, считывая цифры штрих-кода с приклеенных к форзацам ценников. Просил её:
- Проверь, пожалуйста, вот эту - в базе.
Девушка кивала: набирала название и имя автора книги, наводила куда-то стрелочкой мыши: искала. Через некоторое время - получала положительный ответ, сообщала:
- Наша, сегодняшняя. Не оплаченная.
- Ясно. Спасибо, - кивал охранник: отправлялись дальше: в комнату администратора.
"Не предложили - заплатить, пиздец…" - думал Благодатский.
Администратором магазина оказывалась довольно нестарая женщина: одетая в деловой костюм, смуглая, коротко стриженная, сидела она в своем кабинете за столом и заполняла какие-то бумаги. Поднимала голову, смотрела на вошедших.
- Вот, поймали, - сообщал мужчина и клал на стол администратора изъятую у Благодатского - книгу.
- Как они мне надоели… - вздыхала, брала книгу в руки и разглядывала. - В базе проверяли?
- Да, проверяли. Наша, сегодняшняя.
- Хорошо, можешь идти. Ну, молодой человек, присаживайтесь, - указывала Благодатскому стул напротив себя. - И что мы с вами теперь будем делать?
- Вам виднее, - отвечал и скорее усаживался: чувствовал свои ноги - тяжелыми и непослушными. - Откуда я знаю…
- Деньги-то - есть?
- Есть…
- А документы? Лет тебе - сколько?
- Нету, - врал Благодатский. - Лет - семнадцать.
- Знакомая история. Документы забыл дома и несовершеннолетний… Понятно… - листала книгу, находила страницу, с которой была содрана - липкая лента с металлическими полосками-индикаторами. - Если деньги есть, так чего воровать было?
- Так интереснее, - признавался. - Да и не напасешься денег на все, что прочесть хочется…
- Да, книжку-то хорошую взял, не дрянь какую-нибудь. Увлекаешься таким? - поднимала книгу и помахивала ей в воздухе.
- Увлекаюсь, - кивал Благодатский, довольный тем, что - несмотря ни на что вынуждена была признать его вкус. - Все почти уже такое прочитал…
- И тоже, видимо, у нас украл, - зло отрезала администраторша. - Учишься где-нибудь?
- Учусь… - называл институт.
- Ого… - удивлялась. - Неужели и там - жулики водятся? Хотя - отчего бы и нет. Стихи сочиняешь, наверное?
- Нет, прозу.
- И как, получается?
- Пока не очень, материальной базы нет. Без компьютера живу.
- Ну и что, сколько писателей без компьютеров жили… Толстой с Достоевским хотя бы - вон сколько от руки написали.
- У них жизнь была не такая, как сейчас, - разъяснял Благодатский. - Они могли себе позволить много времени на это тратить. А сейчас - нужно все быстро делать, а редактировать написанное от руки - вообще невозможно…
- Да, ясно. Хорошему танцору всегда что-нибудь мешает, знаем. Впрочем, меня это не касается. У меня времени нет с тобой возиться: за книгу заплатишь, а я сейчас - милицию вызову…
"Блядь…" - скулил про себя Благодатский и спрашивал:
- Если заплачу - так зачем милиция? Она стоит-то - всего ничего…
- А чтобы неповадно было! - резко отвечала. - Тебя если отпустить пожурив, так ты - опять через месяц придешь, когда почитать захочется. Нет, парень, таких как ты нужно отваживать по серьезному. В милиции с тобой побеседуют, объяснят тебе твои ошибки… - ехидно улыбалась и звонила по телефону: объясняла ситуацию ментам ближайшего отделения: обещали вскоре прибыть. Вызывала также - мужчину в костюме, просила присмотреть за Благодатским до приезда милиции. Говорила:
- Уведи его отсюда, а то у меня - встреча сейчас деловая, ни к чему мне тут мелкие жулики…
"Сука…" - думал уводимый сторожем книг Благодатский. - "Хотя - чего сука, нормально все: мое дело - взять и незаметно унести, ее дело - сделать так, чтобы не уносили и получить максимальную прибыль. Хотя - я бы и без ментов в этот магазин никогда бы больше не сунулся, только в другие магазины - в "Москву" или на Полянку… А теперь - чего будет? Они ведь могут там запереть меня и не выпускать, пока кто-нибудь за меня им кучу денег не привезет. Блядские менты… А уж то, что отпиздят - можно и не сомневаться. Страшно и неприятно, а что сделаешь, аккуратнее нужно было работать. Который год уже, а - до настоящего мастерства: как до луны. Менты, менты, ненавижу… Как я того - отмудохал! Захотел бы - мог и убить ведь на хуй, и правильно сделал бы! Чем меньше этого мусора, тем лучше… Хотя меньше их теперь вряд ли станет, скорее - больше и больше".
Приходили в небольшую, заваленную различным хламом комнату: коробками, старой мебелью и прочим. На столе стояла здоровая пепельница с горой окурков. "Они тут, наверное, - курят", - понимал Благодатский, усаживал на стул. Так и оказывалось: мужчина доставал из кармана пачку сигарет, закуривал. Спрашивал:
- Не куришь?
- Курю, - кивал Благодатский и соображал: кончились сигареты. - Угостите?
- Ха-ха, - смеялся мужчина. - У тебя - даже и сигарет нету? Ты, пацан, какой-то неудачник прямо…
"Это мы еще посмотрим потом - кто удачник, а кто - неудачник", - злился Благодатский и рассматривал протягивавшего ему сигарету: с крупным носом и недлинными с проседью волосами, напоминал он собой - колхозного сторожа. - "Я вот вырасту и таких дел наворочаю - ого-го, а тебе, мужик, уже на пенсию скоро, а ты - в магазине пацанов с книжками ловишь, да по указке какой-то бабы мелкие поручения исполняешь - типа меня постеречь, чтобы не убежал! А тоже ведь наверное когда-то мечтал космонавтом стать, так ведь не стал же, не стал! Хули тогда надо мной ржать в такой ситуации да хуйню говорить". За сигарету благодарил, с удовольствием глубоко затягивался горячим дымом и немного успокаивался. Мрачно смотрел на охранявшего.
- Чего так смотришь? - спрашивал. - Я ведь не виноват, пацан, что ты здесь оказался. Это ты сам виноват, вот и не смотри на меня так.
- Да я - ничего, я - понимаю… - отводил глаза в сторону.
- Ничего… А книжку-то я посмотрел, которую ты прихватил, посмотрел. И знаешь, чего я тебе скажу? Это - безнравственно!
- Чего безнравственно?
- Всё безнравственно, что они там пишут: и матом пишут, и вообще - ничего не стесняются, будто что угодно написать можно!
- Так это же - не просто так, а со смыслом, это жизнь такая…
- Что жизнь! Знают они жизнь? Только матом ругаться да про девок писать! Хорошие книги и читать-то, не то что писать - перестали… - хлопал себя по колену.
- Да, мы тут с вами вряд ли сговоримся, - качал головой Благодатский. - Я считаю, что мусор всякий, который в метро читают, куда безнравственнее, чем то, о чем вы говорите, хотя ничего такого в нем и нету. Мы с вами просто воспитаны очень по-разному…
- Ну да, по-разному! - кричал вдруг мужчина. - Я - книг никогда не воровал и не стану! А ты, сопляк, сядешь еще, может быть!
- Может и сяду, - спокойно говорил Благодатский. - Не шумите, пожалуйста, а то сейчас - администраторша прибежит: подумает, что я вас убиваю или еще что-нибудь типа этого…
Ничего не ответил, только с отвращением взглянул на Благодатского, выбросил окурок и закурил сразу новую сигарету.
Вдруг - мелькала в голове здравая мысль: просил - отвести его в туалет.
- Не вздумай только убегать, - предупреждал и вел недалеко в располагавшийся рядом с кабинетом администратора туалет.
Благодатский не собирался убегать: собирался только спрятать от ментов студенческий билет. Доставал его из кармана куртки, снимал и выбрасывал обложку с двуглавым орлом. Расшнуровывал и стягивал с ноги ботинок с острым носом: вытаскивал из него стельку - засовывал под неё студенческий и обувался. После - решал помочиться: расстегивал молнию джинсов, доставал член и направлял желтую струю в жерло унитаза. Вытирал после - куском бумаги, промокал остатки мочи. Застегивался, наблюдал в зеркале свою невеселую физиономию. Отправлялся обратно - к ожидавшему его, и вместе с ним: в комнату для курения. До приезда ментов - успевали выкурить еще по две сигареты.
Менты приходили вдвоем в кабинет администратора, вызывали Благодатского. Приходил, смотрел и чувствовал, что от спокойствия - не остается и следа: бешено колотилось от страха сердце, когда - видел двух широколицых ментов с автоматами и в полной форме: наглые, самоуверенные, стояли они посреди кабинета и разглядывали начинающего преступника.
- Сесть! - командовал один из них.
"Бля-я-я…" - проносилось в голове Благодатского: не спешил выполнять, подходил к стулу медленно, поправлял, прежде чем сесть, одежду.
- Ты - вор? - спрашивал вдруг тот же мент. - Я спрашиваю - ты вор?
Удивленно смотрел на мента Благодатский и не знал: что отвечать.
- Да что вы, в самом деле… - в свою очередь не понимала происходящего администраторша. - Забирайте его - с собой, там и выясните подробности…
- Нет! - кобянился мент. - Сначала он должен сказать, что он - вор, а потом мы уже посмотрим, что с ним делать! Говори!
- Не скажу, что я - автомобиль угнал, что ли… - отказывался Благодатский.
- Скажешь, скажешь, еще как скажешь, - настаивал. - И не такое еще скажешь, если велено будет!
Администраторша выражала возмущение, ссылалась на работу. Книжный сторож благоразумно и тихо исчезал, чтобы не видеть происходящего. Мент продолжал кричать. В конце концов Благодатский понимал, что сопротивляться бесполезно: пугался до того, что выжимал из себя требуемые слова.
- Так-то лучше… - вытирал мент со лба пот. - Документы есть?
- Нет.
- Ясно. Встать, руки - на стол!
Поднимался со стула и укладывал ладони на лакированную поверхность стола администраторши: вставала из-за него, отступала на шаг назад. Менты тем временем - учиняли осмотр Благодатского в четыре руки: привычно и ловко, не пропуская ни малейшей детали одежды. Выворачивали все карманы, хлопали по ногам и бедрам. Один - проверял даже носки и запускал пальцы в ботинки с острыми носами: проводил ими параллельно ступне - насколько возможно. Ничего не находили, кроме запавшей в угол кармана джинсов - старой таблетки аспирина, с упаковки которой от старости уже стерлась надпись настолько, что сделалось невозможным ее прочесть.
- Так, ты значит, еще и - наркоман? - поднимал мент зажатую двумя пальцами таблетку. - Засучивай рукава!
Проверяли вены, на которых не оказывалось ни малейшего следа наркомании.
- Значит, просто таблетки жрет… - констатировали менты.
- Да это, кажется, обыкновенный аспирин, - вставляла с неудовольствием наблюдавшая за действиями ментов администраторша.
- Мы - лучше знаем, что аспирин, что не аспирин, а что - наркотики! - отрезал мент и командовал Благодатскому: - Вышел отсюда.
- Что? - не понимал.
- Вышел в коридор, сейчас в отделение едем.
Благодатский понимал еще меньше, выходил из кабинета. Не слышал сквозь дверь, о чем беседовали менты с администраторшей, только через несколько времени - выходили вместе, вели Благодатского к кассам.
- Подождите - там, - кивала администраторша ментам - в сторону электромагнитных скоб. Послушно отходили.
- У тебя сколько денег? - спрашивала у Благодатского. Доставал из кармана деньги, показывал.
- Полтинник еще останется, - считала и брала сумму, необходимую для оплаты книги: отдавала кассиру. Та - снимала информацию со штрих-кода на ценнике, выбивала чек и протягивала его вместе с книгой - Благодатскому.
- Ты уж извини, если что, - вдруг неожиданно тихо проговаривала администраторша: с сочувствием смотрела в глаза и переводила взгляд на державших поперек высоких животов автоматы - ментов. - Тебя как зовут-то?
- Федя…
- Не знала, что они - такие окажутся. Ступай, Федя…
- Что ж делать, сам виноват… - понимающе кивал Благодатский и вежливо прощался с администраторшей: - До свидания!..
- До свидания… - отвечала она и уходила.
Подходил к ментам, спускался с ними лестницей и выходил на улицу: садились в ментовскую машину и уезжали.
Один мент сидел за рулем и вел машину, второй - сзади, рядом с Благодатским. Шевелил автоматом на коленях, снова принимался говорить:
- Вот на хуй ты воровал? Ведь ты - вор, тебя сажать нужно!
Ничего не отвечал Благодатский, даже не смотрел на мента: смотрел за окно: проплывали там автомашины, пешеходы и частично скрытое домами высокое серое небо.
- Ну чего, Михалыч, - спрашивал у рулевого мента. - Будем его по воровству оформлять? - брал лежавшую на сидении папку, доставал оттуда ручку и бумаги.
- Это как это? - оборачивался Благодатский. - Я ведь - заплатил…
- А не ебёт! - вскрикивал мент. - Не ебёт! Мало ли, чего ты там заплатил! Ты сегодня заплатил, а завтра - опять пойдешь!
"И пойду…" - думал Благодатский и с ненавистью смотрел на раскрасневшегося и брызгавшего слюной мента.