Во время Великой Отечественной войны П. Гаврутто командовал ротой парашютистов-разведчиков. Был ранен.
Показу боевых действий советских парашютистов-десантников и посвящена книга "На берегу Днепра".
Содержание:
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА 1
ГЛАВА ПЕРВАЯ 1
ГЛАВА ВТОРАЯ 4
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 7
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 9
ГЛАВА ПЯТАЯ 12
ГЛАВА ШЕСТАЯ 16
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 19
ГЛАВА ВОСЬМАЯ 21
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 24
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 27
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 30
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 33
На берегу Днепра
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Порфирий Порфирьевич Гаврутто родился в 1913 году в городе Риге, в семье рабочего.
Детство и юность провел в городе Орле. Окончил школу фабрично-заводского обучения. Работал слесарем в паровозном депо станции Люблино и на Люблинском литейно-механическом заводе.
С 1935 года П. Гаврутто - в рядах Особой Краснознаменной Дальневосточной Армии, работал в армейской печати. Во время Великой Отечественной войны П. Гаврутто командовал ротой парашютистов-разведчиков. Был ранен.
Показу боевых действий советских парашютистов-десантников и посвящена книга "На берегу Днепра".
После войны П. Гаврутто поступил и в 1951 году окончил Литературный институт имени А. М. Горького при Союзе советских писателей СССР.
П. Гаврутто - член КПСС. Имеет правительственные награды.
Здесь памятник воздвигнут люди:
Суровый бронзовый солдат
Столетия стоять здесь будет.
Чуть-чуть откинувшись назад.МИКОЛА НАГНИБЕДА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вечер наступил незаметно: хмурое небо еще больше потемнело, спустились сумерки, и по аэродрому, шелестя пожухлой травою, закружил холодный ветер. Он ворвался сюда со стороны дальнего чернолесья, бросив к ногам майора Черноусова пожелтевший лист клена.
- Вот и опять осень, - прошептал офицер и, словно только теперь заметив настороженные взгляды солдат, подойдя ближе к строю, спросил:
- Все здоровы?
Солдаты молчали.
- Если кто себя плохо чувствует, пусть скажет. Освобожу от полета.
Снова молчание.
Одет Черноусов по-походному: на нем новенький защитного цвета комбинезон, перехваченный в талии широким ремнем. На ремне кобура с пистолетом, финский нож, ручные гранаты, на груди большой полевой бинокль.
- Так, значит, больных нет?
- Нет!.. Здоровы пока! - один за другим вразброд ответили солдаты.
- Тогда… - майор бегло осмотрелся по сторонам, подошел еще ближе к солдатам. - Тогда слушайте обстановку. Командование возложило на нас ответственную и почетную задачу: нам приказано выброситься в тылу противника, в лесу, в восьми километрах от села Тулинцы, затем двигаться к Яблоновскому лесу, с тем чтобы захватить плацдарм на правом берегу Днепра…
И комбат рассказал солдатам, что предстоящая операция связана с готовящейся массовой переправой через Днепр войск Второго Украинского фронта.
Майор умолк, еще раз оглядел нахмурившееся небо и тихо приказал:
- Старшие по самолетам, ведите людей на посадку.
Строй поломался. Офицеры и солдаты засуетились, загремело оружие. Через минуту уже грузились в самолеты.
Подошел коренастый бритоголовый командир бригады полковник Захарчук.
- Побыстрее, товарищи, поторапливайтесь, - громко сказал он солдатам.
Услышав голос комбрига, Черноусов оглянулся, подошел к нему. Сегодня полковник был непривычно сух, сдержан и озабочен. Все же он нашел время, чтобы окинуть майора взглядом своих маленьких, глубоко посаженных проницательных глаз и спросить:
- Твои все погрузились?
- Так точно, товарищ полковник!
- Смотри, майор! Желаю тебе…
Черноусов так и не услышал, чего желал ему полковник, - помешали шумевшие винтами самолеты.
- Спасибо, товарищ полковник, - ответил майор и, немного помолчав, добавил: - Вы с нами?
- Нет! Позднее. С третьим эшелоном. Ну, бывай здоров, майор! - комбриг протянул комбату руку.
- До скорого свидания, товарищ полковник.
Черноусов подошел к самолету, поднялся по приставленной к двери лестнице.
- Вот сюда проходите, товарищ майору, - позвал его ординарец Ванин.
Майор прошел вперед, сел.
Солдаты молчали. Лица их были сосредоточенны. Задумался и Черноусов. "Все ли подготовлено?" Его не покидало ощущение, что он упустил что-то важное и значительное. Последние трое суток он провел в непрерывных хлопотах. Да и немудрено: о многом надо позаботиться командиру десантного батальона перед полетом в тыл врага, о многом подумать, решить десятки сложных вопросов. Именно сложных, потому что в трудных условиях боев в тылу противника даже мелкое, на первый взгляд, упущение грозило превратиться в непоправимую беду.
- А штурман-то у нас женского пола!
Слова эти вывели майора из задумчивости. По голосу он определил, что они принадлежали Кухтину, маленькому рыжеволосому солдату.
- Ну и что? - спросил Кухтина другой солдат - Сидоров. По его тону Черноусов понял, что Сидоров чем-то взволнован.
- Хорошая девушка, симпатичная.
- Понравилась?
- Да я-то что! - вздохнул Кухтин. - С моей внешностью к такой не подступишься. А вот на тебя она посмотрела так, будто рублем одарила. Случаем, не знакомый ты ей?
Дверь кабины летчиков отодвинулась, и майор Черноусов увидел штурмана - русоволосую румяную девушку. В самолете было сумрачно, но по каким-то неуловимым признакам майор решил, что у штурмана синие или голубые глаза. И он припомнил другие женские глаза, далекие и дорогие. Та женщина, о которой подумал майор Черноусов, была ниже, тоньше, волосы у нее были иного цвета - каштановые, но чем-то она была похожа на штурмана. И майор Черноусов досадливо поморщился, вспомнив, что в кармане у него лежит неотправленное письмо, адресованное этой женщине. Вот уже скоро два года, как он пишет ей письма, но не отправляет их.
Девушка-штурман прошла к выходу и закрыла дверь. "Значит, скоро полетим", - решил майор и, услышав позади себя шум, обернулся.
Рослый, широкоплечий Сидоров стоял в проходе, загородив дорогу штурману.
- Аня!
- Алексей!
Они улыбались и долго трясли друг другу руки. Потом прошли к кабине, стали тихо разговаривать.
Солдаты не без интереса посматривали на них. "Знакомые… а может быть, и не просто знакомые, - подумал майор. - Не надо мешать им, пусть поговорят".
Черноусов поднялся со своего места и, чтобы отвлечь внимание солдат, спросил:
- А почему так тихо? Ну-ка, Кухтин, затягивай.
Солдаты одобрительно задвигались.
- Верно! Чего в молчанку играть? Споем, хлопцы! - охотно отозвался Кухтин, искоса поглядывая на стоявшего в стороне Сидорова. Ему не терпелось поскорее разузнать все об этой девушке, которая, как успел заметить Кухтин, была взволнована встречей не меньше Сидорова. Девушка внимательно слушала торопливую речь Сидорова, то улыбаясь, то сердито хмуря брови. Любопытные взгляды солдат, очевидно, смущали ее. Майор почувствовал на себе ее досадливый, упрекающий, быстрый взгляд.
- Ну-ну, Кухтин! - поторопил он солдата.
Начали не дружно, и майору даже показалось, что песня вот-вот оборвется. Но припев солдаты подхватили во весь голос, и песне сразу стало тесно в стенах самолета.
Заработали моторы. Их шум смешался с голосами солдат, и песня оборвалась так же неожиданно, как возникла.
- Ну, прощай, Алеша! - громко сказала девушка-штурман и скрылась в кабине.
Сидоров вернулся на свое место.
Самолет лихорадило - он весь дрожал. Вот он покачнулся, рванулся с места и, немного пробежав по взлетной дорожке, поднялся в воздух. Майор достал компас, посмотрел на его светящуюся стрелку.
Воздушный корабль шел строго на запад.
2
Извивающийся серебристый Днепр был хорошо виден с высоты двух тысяч метров. Он все такой же, каким его знали раньше, - полноводный и величавый.
Внизу, на земле, появились вспышки зенитных орудий. Разрывы снарядов все ближе и ближе. Осколок пробил фюзеляж самолета. Летчик отвалил в сторону, на время ушел с заданного курса.
Днепр остался в стороне. Майор, а за ним и солдаты с серьезными, посуровевшими лицами молча поднялись со своих мест.
Шумят моторы. Но маленький Кухтин не слышит их шума. Учащенное биение собственного сердца заглушило все. Весь он собран, напряжен, думает лишь об одном: только бы не подвел парашют, только бы благополучно раскрылся. А там…
Штурман раскрыла дверь. Струя холодного воздуха освежающе хлестнула по лицам стоявших в проходе людей.
- Пошел! - раздалась команда, и парашютисты один за другим начали выбрасываться за борт самолета. Прыгнул лейтенант Табаков, потом сильно побледневший Кухтин, рядовой Никаноров, а за ним, словно с вышки в воду, нырнул в черную пропасть командир батальона майор Черноусов.
Самолет быстро пустел. Его покинули все. Остался один замыкающий Алексей Сидоров. Он уже приготовился к прыжку, как вдруг самолет резко накренился, и солдат, потеряв равновесие, полетел в сторону. Машинально он взмахнул рукой и выдернул зажатое в ней кольцо парашюта.
Из расстегнувшегося мешка вывалилась целая гора белого шелка. Сидоров быстро вскочил на ноги и растерянно смотрел, как струя воздуха, врывающаяся в самолет, раздувала легкую ткань парашюта, путала стропы. "Что же делать теперь? - растерянно размышлял солдат. - Как быть?.. Лететь обратно, на аэродром? Ну конечно, придется вернуться обратно и все объяснить. Но ведь не поверят, скажут - струсил, нарочно распустил. И Аня здесь!.. Никто не поверит. Нет уж!"
Сидоров торопливо начал собирать в охапку спутанные стропы и шелк парашюта.
- Алексей? Еще раз до свидания… Торопись! - крикнула из темноты девушка-штурман.
- Сейчас я, сейчас! - поспешно отозвался Сидоров.
- Экий ты нерешительный! - упрекнула она и тут только поняла, почему он замешкался. Она подошла к солдату, посмотрела в лицо и сказала: - Как же это ты?.. Ну, ничего не поделаешь! Полетим обратно.
В словах ее отчетливо слышались недоумение и упрек.
- Да видишь ли… - начал было Сидоров.
- Чего уж тут! - проговорила девушка и отвернулась.
- Аня… неужели ты можешь?.. Зря ты так…
Сидоров решительно направился к двери.
- Постой! Не смей! Слышишь, не смей!
Но девушка не успела подбежать к двери.
Прижав к груди смятые полотнища парашюта, Сидоров выбросился из самолета.
Аня закрыла ладонью глаза.
- Лешка… Лешка… Что же ты наделал?
Потом она выглянула за дверь и увидела на темном фоне земли распустившиеся купола парашютов. Был ли среди них парашют Сидорова, она не знала.
…Покинув борт самолета и увидев, что парашют раскрылся, Кухтин сначала ощутил тишину и покой, но через мгновение ему снова стало жутко. И еще больше им овладело это чувство, когда он осмотрелся по сторонам: кругом непроглядная тьма, внизу, под ногами, притаилась незнакомая местность. Потом он заметил, что ветер относит его в сторону населенного пункта, в котором могли быть гитлеровцы. Он торопливо подтянул стропы.
В воздух взлетело несколько осветительных ракет, вслед за ними ночную мглу прошили сотни нитей трассирующих пуль. "Нет, им не достать меня. Успею приземлиться. Земля уже близко. Все будет хорошо!" - подумал Кухтин, и ему захотелось крикнуть что-нибудь бодрое, уверенное, крикнуть так громко, чтобы его услышали все солдаты. Но он не крикнул, а, напружинив свое маленькое сильное тело, приготовился к приземлению.
…Рядом с парашютом майора Черноусова ярко вспыхнула белым пламенем ракета. И сразу же трассирующие нити направились в него. Пули со свистом пролетали возле его лица, груди, пробили в нескольких местах парашют, лямки. Надо было что-то предпринимать. Черноусов мгновенно сообразил, что, пока он не уничтожит эту проклятую ракету, гитлеровцы от него не отстанут. Стрелять было неудобно, но майор сумел поднять автомат и прицелиться. Последовала очередь, за ней вторая, третья. Ракета вздрогнула, закачалась и, как бы нехотя, начала медленно рассыпаться.
…Автоматчику Савченко показалось, что земля уже совсем близко, и он приготовился к приземлению, но неожиданно почувствовал сильный толчок и боль в плече. Земли под ногами все еще не было. "Только бы приземлиться, только бы приземлиться, ребята помогут!" - лихорадочно думал Савченко.
…Земля появилась неожиданно. Майор Черноусов ударился ногами о мягкий грунт, упал, быстро вскочил и снова упал.
Ветер ворвался в не успевший погаснуть купол парашюта и стремительно потащил майора по вспаханному полю. Майор попытался погасить парашют, стал наматывать на руки шелковые стропы, но ветер вырвал у него стропы и снова потащил его по полю. Тогда майор выхватил нож и обрезал несколько строп.
Парашют потерял форму и угас. Смятый и простреленный, он упал на поле большим белым пятном, и майор тотчас же прижал его ногами к земле.
Гитлеровцы все еще стреляли, и время от времени ночную мглу прорезали вспышки осветительных ракет. При их свете далеко на горизонте Черноусов заметил черные силуэты низеньких деревенских построек. Это было большое село, занятое оккупантами.
Майор поспешно зашагал к маячившему в стороне стогу. Здесь он троекратно свистнул. Ответа не последовало. Тогда он полез на стог. Мокрая солома пахла прелью, под телом майора она рассыпалась в труху. Черноусов несколько раз чихнул, прежде чем забрался на стог. Вынув из кармана фонарик, он начал подавать им световые сигналы.
Невдалеке от стога сразу же послышались осторожные шаги.
- Кто идет? - окликнул майор, вглядываясь в приближающегося человека.
- Свой!
- Табаков? - обрадованно спросил майор.
- Я.
- Не ранен?
- Нет. А вы?
- Тоже нет.
В воздухе, все нарастая, зашумели моторы. Командир батальона насторожился. Напряженно всматривался в беззвездное небо и лейтенант Табаков. Оба они по звуку моторов сразу же определили, что это был вражеский самолет.
- Должно быть, полетел тылы наши бомбить, - нараспев протянул Табаков. - Только что это он ракеты бросает?.. Смотрите, товарищ майор, вон одна, две, три…
Майор хотел что-то сказать, но в это время раздался взрыв, за ним второй, третий… Затарахтел крупнокалиберный пулемет.
Табаков удивленно посмотрел на майора.
- Там вряд ли наши есть… Да и не могли они так быстро поднять в воздух свою авиацию.
- Коль бомбы стали бросать, значит смогли. Видимо, что-то заметили.
И как бы в подтверждение его слов, сначала Табаков, а затем и сам Черноусов увидели на кронах деревьев темно-синего леса распластанный шелк белого парашюта. Он трепетал на ветру, время от времени принимая куполообразную форму. Этот парашют приземлившегося на лес десантника и был сейчас объектом бомбардировки и пулеметного обстрела.
- Оперативно действуют, - заметил Табаков.
- Н-да!.. Не совсем удачно… Обнаружили нас прежде времени.
Грохот бомбежки отдалился.
Майор Черноусов снова стал подавать сигналы.
- Разбрелось наше войско…
- Соберем! - уверенно отозвался майор.
Из темноты вынырнул солдат, за ним другой… Потом сразу подошла большая группа парашютистов.
Лейтенант Табаков облегченно крякнул. И если бы было светло, то майор заметил бы, как подобрело его всегда суровое, изъеденное оспой лицо. Еще больше обрадовался Табаков, когда увидел среди собравшихся командира роты лейтенанта Куско. В одном из прежних боев лейтенант Куско спас ему жизнь, и с тех пор Табаков и Куско - неразлучные друзья.
Прошло несколько минут. У стога соломы собрался почти весь батальон. Подозвав к себе лейтенанта Куско, Черноусов приказал:
- Организуйте боевое охранение, пошлите разведку. Надо пройти до леса и хорошенько обследовать его. Ясно?
- Слушаюсь!
- Всем же остальным, - обратился майор к обступившим его парашютистам, - привести себя в порядок. Будем продвигаться в лес. Парашюты возьмите с собой…
Через несколько минут впереди майор, а за ним остальные торопливо зашагали в лес.