Он сжимая и разжимая кулаки вопросительно посмотрел на мужчину:
- Надо бы…
- Знаю, - оборвал его тот и кивнул в сторону так и стоявшего как застывшего на футбольном поле мальчика, продолжил, - Узнаю как его зовут и кто родители, потом если чего заявление попросим их написать, что их ребенка угрожали убить.
Прежде чем уйти тот плотный, коротко остриженный крикнул мальчугану:
- Эй пацан! А ты братишка молодец, не ссыкло. Еще встретимся!
Быстро переговорив с ребенком и похлопав его по плечу, мужчина вернулся к ожидавшей его девушке.
- А почему вы не остановили этого подонка с оружием? Струсили?! - глядя, как оглянувшись в их сторону с футбольного поля, быстро уходил худенький мальчик, тихо спросила Даша.
- Просто обоссался от страха, - хмыкнул мужчина, - вот посмотри до сих пор штаны мокрые.
- Ваши штаны, пусть волнуют ваши жену, - резко и неприязненно бросила Даша, - а вы ответьте на мой вопрос.
- Да ничего бы он не сделал, и стрелять не стал, - пожал плечами собеседник Даши, - он же тут рядом в соседнем доме живет. Свидетелей полно, ночью или в чужом месте возможно и выстрелит, а так только пугает. А вот если я его завалю, то мне тут же статью впаяют и я сразу стану мерзким фашистом, который обидел нашего доброго, уважаемого гостя с солнечного юга.
Даша скептически, не веря объяснению, усмехнулась. А мужчина продолжал говорить:
- Против нас вполне осознанно или бессознательно на уровне инстинктов проводится политика психологического террора, то что мы сейчас видели это ее элемент. И тех, кто осмелится этому сопротивляться или хотя бы просто открыто возмущаться, берут на прицел и уничтожают. Но как мы сами наблюдали, это может дать обратный результат, пока только на бытовом уровне.
С легкой усмешкой, чуть пародирую, тон официальных заявлений ответственных лиц, договорил:
- Теперь этому уважаемому гостю, после стрельбы по "мерзким нацистам", придется с оглядкой ходить, а то не дай бог, ночью голову расшибут или машину сожгут. Совсем "хулиганье" распоясалось. Толерантнее надо быть, толерантнее.
- А тех ребят вы знаете? - посмотрев в сторону пустой лавочки, где раньше сидела компания пьющих парней, поинтересовалась Даша.
- Знаю, - усмехнулся мужчина, - тот что постарше в университете на четвертом курсе учится, остальные, - он безнадежно махнул рукой, - школу окончили, а дальше у их родителей денег нет, а это значит нормальное образование этим ребятам не доступно. А работу приличную у нас даже специалистам трудно найти, вот и подрабатывают где и как могут… и живут на своей земле как пасынки, без будущего, без надежды, бухают…
- И только? - вопросительно подняла брови Даша.
- Нет, уже не только, - чуть пожал плечами мужчина, - уже и думать начинают, а почему это так? Почему?
- Вы с ними говорили? - тихо спросила Даша.
- Говорил, пару раз, - криво улыбнулся мужчина, - только моё поколение для них не авторитет. По их мнению, это мы все просрали. Они свою дорогу сами ищут, поводыри вроде нас им не нужны.
Воя сиреной во двор въехали две полицейские машины к ним подошел владелец джипа и сильно жестикулируя показывая на разбитое окно своей машины объяснялся. Полицаи хмуро его слушали.
- Уходим, - глядя на недовольных и оглядывающих двор полицейских, предложил девушке мужчина, - сейчас начнут свидетелей искать, а нам это не к чему. Тут недалеко кафе есть, приглашаю.
- А почему бы нам не дать показания? - вызывающе спросила Даша, - Почему не заявить, что этот подонок угрожал оружием ребенку?
Мужчина настойчиво дергая девушку за руку скороговоркой объяснял:
- Нет свидетелей, полицаи дело оформят как мелкое административное происшествие и дальше замнут им лишние проблему не к чему. А если мы подадим заявление, то его начнут проверять. И еще не факт, что родители ребенка в свою очередь напишут заяву. На них могут надавить, запугать, способов полно. И тогда всё, мы в "говне", да ещё могут уголовное дело против нас возбудить за подачу ложного заявления о преступлении и клевету. А если в ходе поверки выйдут на тех парней, то им экстремизм припаяют. Уходим!
День будний, время рабочее, в кафе никого не было. Немолодая официантка быстро принесла заказ двум посетителям. Расставила на столе холодные закуски, нарезанный батон черного хлеба, триста грамм водки в запотевшем графине, фрукты, бутылку сухого красного вина и апельсиновый сок в стеклянном кувшине, вежливо пожелала приятного аппетита и ушла.
За столиком у окна мужчина быстро читал рукописные страницы. Даша молчала и мелкими глотками пила холодный сок из высокого бокала.
- Ну что ж, - закончив читать и отложив листы в сторону, сдавленно сказал мужчина, - давай Петьку помянем.
Налил девушке в фужер красного вина, себе стопку водки. Встали, не чокаясь выпили. Не сказав ни слова сели. Обоим было муторно и тоскливо на душе, но напряжение и неловкость, возникшие при их знакомстве прошли.
- Как я понимаю, - начал говорить мужчина, - эти записки…
- Петр Николаевич, - сразу прервала его Даша, - писал их в камере следственного изолятора и прекрасно понимал, что их будут читать. Вот он в них и взял всю, только не вину, а ответственность на себя, он до конца уводил за собой нашу смерть. После смерти Петра Николаевича, эти записи следствие уже не интересовали. Мне его бумаги передал контролер СИЗО. Мой папа вылечил его когда то. Там же была записка с просьбой передать эти бумаги вам.
- Смерть нельзя обмануть, ей можно подставить другую жертву вместо себя, - без улыбки заметил мужчина, - но потом она все равно своё возьмет.
- Знаю, - кивнула Даша, - Петр Николаевич это часто повторял. Наверно давно это для себя сформулировал.
- Вообще то, - чуть смущенно улыбнулся мужчина, - это я ему первый сказал. Я же первым его назвал: "Обмани смерть". Нас тогда в горах снайпер чуть всех не перестрелял.
- Война дело понятное, - негромко и уже без улыбки продолжил говорить мужчина, - а вот почему он отвел смерть от вас? Вы были его любовницей? Вы-то, почему взялись за оружие?
- Сколько сразу вопросов, - чуть скривила губы в насмешке Даша, - Сразу отвечу любовницей ни его, ни ничьей другой я не была, да и вряд ли буду. А вот по остальному, теперь это вполне обычное дело, меня изнасиловали и вот я…
Глава вторая
Бледная, без наложенного макияжа, девушка пришла домой к другу их семьи.
- Даша! Что случилось? - увидев её как омертвевшее замороженное лицо, встревожено спросил Петр Николаевич, и испуганно повторил, - Что с тобой?
- Петр Николаевич, - пройдя в комнату и сев на краешек кресла, спросила Даша, - вы можете меня научить как, - тут она чуть замялась, а потом решительно и глухо как камнем в пустой колодец бросила, закончила, - как надо убивать?
- Зачем это тебе? - застыв посереди комнаты, изумившись, ахнул Петр Николаевич, и дальше тихо, - Ты что с ума сошла?
- Я хочу научиться убивать, - медленно внятно разделяя каждое слово, заговорила Даша, - я хочу чтобы изнасиловавшие меня твари были мертвы. Я хочу чтобы каждый кто видит в нас беспомощных трусливых жертв, знал, отмщение будет. Я больше не буду покорной толерантной овцой, которую сначала насилуют, а потом зарезав снимают шкуру.
- И давно? - участливо спросил девушку Петр Николаевич.
- Три дня назад, - передернув от отвращения плечами ответила Даша, - вечером шла после лекций домой, по тротуару проходила мимо машины, оттуда двое выскочили, оглушили, очнулась где-то подвале, меня водой поливали, чтобы значит все чувствовала, одежду сорвали ну и…, я не давалась, избили. Втроем насиловали, гогочут твари и требуют: "Кричи сука, кричи, нам это по кайфу", потом меня ударили и я сознание потеряла, очнулась на улице, рванье одежды рядом. Лохмотья нацепила и кое-как до дома добрела. Мама, папа и сестренка на даче, я одна. Отмылась, уревелась и потом всю ночь ревела. Все слезы выплакала, а под утро решила, всё! убью тварей. Думала, как это сделать. Три дня думала, вот и вспомнила, что вы умеете убивать и зовут вас подходяще: Обмани смерть.
- Надо в полицию заявить, - помедлив, растерянно сказал Петр Николаевич, - найдут, посадят. Я тебе помогу, на следствии суде и суде твои интересы буду представлять, не дам дело замять.
Ласково, утешающее продолжил:
- Дашенька, милая, все пройдет, это забудется как страшный сон, не ты первая… и не закончил увещевания.
- Иди ты, - Даша одним быстрым движением выпрыгнула с кресла и стоя, резко матерно как топором отрубив, договорила, - к… вместе со следствием и судом. Значит я не первая? Знаю! Не последняя? Тоже знаю! Плевать! Но эти твари будут мертвы. Не научишь как? Сама как смогу, так и сделаю. Думаешь, я зачем к тебе пришла? Ты моему отцу за своего сына должен, вот долг его дочери отдай. Отдай свой долг Обмани смерть, а то если отец узнает он сам всё захочет сделать, я его знаю, но он задаром пропадет, он умеет лечить, а вот убивать умеешь ты.
- С чего ты взяла? - мрачно спросил Петр Николаевич, - я не убийца.
- Слышала, давно ещё, - пристально глядя ему прямо в темные глаза сказала девушка, - папа твоего сослуживца оперировал, кстати ты же за него и просил, тот много чего про тебя рассказал. Папа дома маме говорит: "А ты знаешь, что Петр был специалистом по уничтожению снайперов? А на вид и не подумаешь, на даче у нас даже гуся резать отказался". Я тогда в соседней комнате сидела и слышала, очень хорошо слышала рассказы о том как ты убивал людей и как умел обманывать смерть.
И тонко просительно опять перейдя на "вы":
- Не дайте даром пропасть, помогите.
Петр Николаевич не отрываясь смотрел на девушку. В отчаянии она одна бросится мстить и погибнет, а жаль. Отца за собой утянет, тот в стороне не останется. Эх Дашка, дура ты и пуля дура. Бледная, с заостренными как опавшими чертами лица, ожесточенная, решительная, готовая к убийству, эта девушка была как пуля, что уже летит по нарезам ствола, только ещё не ясно, попадет в цель или промахнется. Она летит и с ней в обнимку летит смерть, но ещё не ясно, чья эта смерть. И как прежде, Обмани смерть снова почувствовал ее знакомое присутствие, ледяное от страха, огненное от волнения бурлящей адреналином крови и жуткое в своей неотвратимости. У Смерти много лиц и сейчас она глазами Даши выжидающе смотрела на него.
- Хорошо Даша, - тихо сказал Петр Николаевич своей смерти, - я помогу тебе. Но запомни простую вещь, трудно остановиться начав убивать, пуля это как наркотик, ты думаешь, что он обезболивает, дает облегчение и решает проблемы, а он тянет тебя в бездну.
Сидя за столиком кафе другого города и совсем с другим человеком Даша прервала рассказ и еле улыбнувшись, сказала собеседнику:
- В горле пересохло, я выпью ладно? Только вы пожалуйста выпейте со мной, а то Петр Николаевич всегда говорил, что пить в одиночку себя не уважать.
- Хорошо Даша, - с грустью глядя на девушку, ответил ей мужчина, - я выпью с тобой.
- Знаете, а вы немного похожи с Петром Николаевичем, - выпив глоток вина, заметила девушка.
- Только немного и только похож, - поставив пустую стопку на стол, сдержанно ответил мужчина и добавил, - Даша! Я это не он. У меня другая жизнь. И честно говоря, я бы не стал лезть в это дело, а уж тем более толкать тебя на бойню. В самом крайнем случае, сам бы все сделал.
- А он и хотел всё сам сделать, - сухо заметила Даша, - я была против. Хотелось самой увидеть, как эти твари трясутся от страха.
- Когда стреляешь из снайперской винтовки этого не увидишь, - покачал головой мужчина, - там сначала в оптике видишь цель, а потом результат выстрела.
- Вы были снайпером? - чуть насмешливо спросила его Даша.
- Стрелял пару раз, - уклончиво ответил мужчина.
- Попали?
Мужчина промолчал, поморщился и отвернулся к окну.
- Не хотите вспоминать? - понимающе кивнула Даша, - А вот я всё помню. И первый раз я не из винтовки стреляла, там все по-другому было.
Его колотило от ледяного страха. Этого насильника так любившего ловить кайф от чужих страданий. От липкого потного ужаса он ничего не соображал, он видел только свою смерть. А чуть раньше на пороге гаража лениво подошедший и попросивший зажигалку немолодой затрапезного вида мужчина неожиданно свалил его несильным ударом деревянного молота - киянки в висок, затащил в темное нутро гаража, крепко спеленал скотчем ноги и руки, потом сноровисто обыскал. Войдя за ним в гараж, прикрыв за собой двери и закрыв их изнутри, Даша холодной водой из пластиковой бутыли облила лежащее на грязном цементном полу тело. Насильник открыл глаза и пришел в себя. Сквозь пелену тупой головной боли и охватившего его ужаса он снизу вверх смотрел на две фигуры: женскую, что стояла рядом с ним; и мужскую стоявшую поодаль. Даша присела рядом с ним.
- Узнал? - тихо, страшно спросила она, и кривясь от душащей ее ненависти затолкала грязную, вонючую от масел ветошь лежащему в рот, так же тихо добавила, - а вот я кричать тебе не дам, мне это не в кайф.
Девушка неторопливо достала из женской сумочки небольшую пластиковую бутылочку, половину ее содержимого вылила насильнику на лицо, вторую половину на джинсы в районе паха, в помещении резко и сильно запахло бензином. Девушка достала одноразовую пластмассовую зажигалку и крутанула колесико, появился огонек. Лежащему на холодном цементном полу, показалось, что это ярко и сильно вспыхнул факел. Насильник замычал и извиваясь всем телом попытался отползти.
- Прекрати, - услышал насильник недовольный мужской голос, - мы же договаривались. Если молодой человек раскается и нам поможет, то мы живым и здоровым сдадим его в полицию.
Насильник ноздрями сильно вдохнул воздух и лежа боком повернулся в сторону мужчины, с надеждой вслушиваясь в недовольные интонации его голоса. Сквозь кляп замычал, стараясь показать, что он все сделает, все, что скажут, только не надо его жечь, не надо, ну пожалуйста. Мужчина присел рядом с ним, носовым платком заботливо вытер ему мокрое от слез, воды и бензина лицо, а потом ласково душевно заговорил:
- Что милый? Страшно умирать? Не думал, что всё так обернется? Понимаешь милок, никогда точно не знаешь на кого нарвешься, то ли на безропотную овцу, то ли на волчицу. А тебе сильно не повезло, ты мразь обидел настоящую женщину из тех, кто таких как ты готова жечь. И сожжет тебя, даже не сомневайся. А вот я могу спасти, ведь это я тебя нашел, раскаешься, вызовешь сюда своих подельников, потом дашь на них показания на следствии и в суде, отсидишь чуток, а потом на свободу с чистой так сказать совестью… Понял?
Как в жутком полусне трансе, зомбированный страхом насильник выполнял всё, что ему говорили. Его развязали, в футляр от сотового телефона вложили небольшое СБВУ (самодельное безоболочное взрывное устройство) с кустарным детонатором, закрепили "бомбу" на ремне брюк, вытащили кляп. А дальше со своего мобильного телефона он поочередно звонил друзьям, приглашал их на охоту за свежими курочками. Он боялся спросить, почему этот мужчина и эта женщина не снимают нитяных рабочих перчаток, но после первого звонка мужчина, девушка звала его Петр Николаевич, перехватил его опасливый взгляд.
- Вдруг ты или твои приятели выдуриваться начнут, - тихо и вразумительно объяснил ему Петр Николаевич, - тогда убить вас придется, тебя взорву, остальным молотом мозги вышибу, так что перчаточки мы пока снимать не будем. Верно Даша?
Девушка сняв нижнее белье и переодеваясь в разорванное платье кивнула, а потом постелив на цемент взятый из машины коврик, легла на пол, мрачно спросила:
- Так нормально?
- Ноги пошире раздвинь, подол повыше задери, а как парни войдут постанывай, - деловито посоветовал насильник, - так лучше и естественнее смотреться будет.
И сразу сдавленно ахнул и согнулся от полученного в голень жесткого удара.
- Ты родной, - хлестко ударив его еще раз, но уже ладонью по щеке, мягко не повышая голос, попросил Петр Николаевич, - язычок прикуси, а то вырву, а он тебе еще ой как пригодиться.
- Да я как лучше, - жалко испуганно пискнул насильник, - я же это… ну…
- И я как лучше, - одобрил его Петр Николаевич, - не ударь я тебя, Даша тебя бы удушила, а так сам видишь, всё и обошлось.
И резко, властно приказал стремительно поднявшейся девушке:
- Успокоилась! Быстро, я сказал. Вот и умница. Ложись.
Сильно поморщившись, попросил:
- Даш, ты это… ну… в общем… постарайся поестественнее смотреться…
Первый из вызванных по телефону, отворив дверь гаража вошёл, увидел лежащую на полу стонущую девушку, своего приятеля рядом с ней, довольно ухмыляясь сделал шаг вперед и свалился на пол от удара в затылок. Вставшая девушка его связала, хозяин гаража ей помогал, вдвоем затащили тело в салон машины. Петр Николаевич затворив на запор дверь гаража, и помахивая молотком - киянкой стоял рядом. Все прошло как и планировалось.
Ждали третьего из их компании и второго из тех, кого вызвал владелец гаража, а тут всё пошло наперекосяк.
В дверь сильно и настойчиво застучали, а потом с улицы донесся недовольный мужской голос:
- Открывай! Чего закрылся? Я же знаю что ты тут!
- Кто это? - тревожным шепотом спросил Петр Николаевич.
- Федька, - испуганно ответил хозяин гаража, - я ему сегодня долг обещал отдать.
- Так отдай, - тихо приказал Петр Николаевич, - выйди за дверь и отдай, но если хоть слово лишнее вякнешь, убью.
- Открывай сука! - ярился голос Федьки на улице, и железная дверь гаража грохотала под его ударами.
- Так у меня нету, - зашептал хозяин гаража, - я же его кинул на бабки, думал ребят пригласить и его это… ну… пугнуть.
- Дверь взломаю! - орал Федька, - щас мужиков позову и кувалдами тут все раздолбаем.
Петр Николаевич, стоя у двери и морщась от грохота, достал из внутреннего кармана куртки упаковку купюр.
- Сколько ты должен?
- Сто штук, - пискнул хозяин гаража.
- Тут пятьдесят, - протягивая деньги, мрачно сказал Петр Николаевич, - скажешь, что остальные отдашь вечером. Иди открывай, в помещение не пускай. Скажешь лишнее, взорву!
Открыл дверь и вышел к разъяренному Федьке хозяин гаража. Обмани смерть настороженно фиксировал их разговор. Осторожно ступая к нему подошла Даша.
- Что? - шепнула она.
Обмани смерть не ответил, слушая как:
- Не отдашь остальные вечером, я тебе козёл устрою, а пока машину твою возьму, вернешь бабки, отдам. Пошли.
- Нельзя ко мне, - испуганно прозвучал писклявый голос, - у меня там телка.
- Заодно и телку твою трахну, - загототал Федька, вошел в гараж и плохо ориентируясь в полутьме помещения насмешливо позвал:
- Ну где ты там? Цып… цып… Ах ты…
И кулем свалился, получив удар в затылок.
- Убирайте его в машину и быстро, - приказал Обмани смерть.
Хозяин гаража и девушка волоком потащили тяжелое тело. Только успели его связать как от двери новые беззаботно веселые молодые голоса.
- Эй, Лаки! Ты где?
- Ну и где наша курочка? Я проголодался и…
И звуки тяжелых ударов, это Обмани смерть молотом бил вошедших. Быстро, жестко и сильно, первого в лоб, второго в висок. Еще два тела легли на пороге. Втащив их в помещение и закрывая дверь на засов Обмани смерть, не весело заметил:
- Так дело пойдет, мы тут полгорода уложим.