В его памяти всплыли лица и живых, и погибших парней и девчат - участников партизанской борьбы, ремсистов, уже познавших сражения, пытки, побеги, и тех, кто еще только готовился к этому, лица молодых борцов, нетерпеливых и вспыльчивых, флегматичных и дерзких...
- Если разобраться, то мы такие же, какими были мой отец и его сверстники, плюс кое-что от вас с политкомиссаром Димо и плюс мы сами... У нас больше огня, чем опыта. Согласен?
Страхил зашагал снова.
- Это тоже влияние Димо... Можно еще кое-что добавить о таких, как вы. Вы не только зелены, но и своевольны... У вас нет ясного представления о цене собственной жизни. Вы настолько нетерпеливы, что не понимаете простой истины: один живой боец дороже... - Страхил не закончил, почувствовав, что сердце сжимается острой болью при воспоминании о павших партизанах. - Но вообще-то вы, молодые, нечто доброе и прекрасное... Осторожно, приближаемся к шоссе!
Продираясь сквозь кустарник, они спустились по круче вниз. В сотне шагов отсюда тянулось вдоль реки шоссе на Разлог.
- Антон, давай вниз. Поворотов много, но если кто покажется - услышим, да и заросли выручат. Нет смысла накручивать лишние километры... До Бани далеко, если начнем петлять, стемнеет, а ночью уже конференция открывается.
Перед тем как выйти на шоссе, они остановились, внимательно посмотрели по сторонам, и Антон представил себе, как из разных уголков их зоны{10}, из всех городов и отрядов по тайным дорогам и тропкам, известным лишь участникам конференции, пробираются в этот час посланцы партийных и ремсистских организаций. А под охраной группы из трех человек где-то недалеко от места проведения конференции уже ждет их товарищ из Центрального Комитета партии. Ничто не может остановить делегатов, хотя стало известно, что со вчерашнего дня полиция усилила бдительность. Кто-то успел донести или это случайное совпадение? Наверно, просто очередная полицейская акция с целью поднять дух новичков, мобилизованных в полицию. На каждого из них старосты составили краткие характеристики: "В связях с левыми не замечен, противоправных действий не совершал. Годен к службе в полиции"...
Они шли по шоссе - разбитому, грязному, в глубоких выбоинах. Антон разулся.
Если эти порву, в чем ходить буду? - подумал он. Раз даже Страхил, командир отряда, отправился на партийную конференцию по царской дороге, идет себе вразвалочку, с топором на плече, в крестьянской одежде и всем своим видом демонстрирует независимость и полное безразличие к окружающему, то почему бы и ему не пошлепать босиком? Антон привязал ботинки к поясу и зашагал, поигрывая топориком.
- Теперь слушай внимательно, уважаемый агитатор и предводитель безусых новичков, - так шутливо начал Страхил свой инструктаж. - Сейчас нам стало гораздо легче. Красная Армия подошла к границам Румынии, а это для господ из Софии решает все. Но не следует думать, что правительство Болгарии сразу распадется, регенты подадут в отставку, а царский парламент распустят и будут объявлены демократические выборы. Есть сведения, что Бекерле и князь Кирилл ведут с профессором Цанковым переговоры о сформировании правительства фашистской диктатуры, которое сменит кабинет Багрянова. Так что напрасно наш премьер расточал вчера сладкие речи о своей правительственной программе предательства и двуличия... Рила казалась синей. Пирин, закрытый тенью клонившегося к закату солнца, устремился высоко-высоко, сияя своими мраморными вершинами. И вся эта широкая, покатая долина, раскинувшаяся от Якоруды до Разлога и Банско, была залита пышной зеленью, яркой и чистой. Она всегда такая перед созреванием хлебов. Ветер приносил с гор прохладу ущелий, тенистых лощин и темного леса.
- Сейчас легче, но это только кажется. Если разобраться, то стало даже тяжелее. Багрянов - царедворец с большим политическим опытом. И сейчас он поведет хитрую, но, по сути дела, ту же монархическую политику. Говорю все это, чтобы ты не расхолаживался...
Шоссе по-прежнему извивалось вдоль реки, от поворота до поворота - сотня шагов, но все же можно было видеть, что происходит слева и справа, и в случае чего принять меры предосторожности. Страхил все убыстрял шаг, ему казалось, что часы у Антона идут слишком медленно.
- Не может быть, чтобы мы шли всего тридцать пять минут! Кажется, что тащимся уже полдня. Посмотри, мы начали спускаться вон оттуда, с того холма. Неужели здесь не будет пяти километров? Пять километров за полчаса? Нет, здесь что-то не то.
Шоссе кружило по крутому горному склону, слева обрывалось ущелье, а справа шумела Места, пенистая, стремительная. И в тот момент, когда кончился очередной вираж, за их спинами заурчал автомобиль. Спрятаться было уже невозможно.
- Легковая, двигалась по инерции... - проговорил Страхил, не оборачиваясь. - Иначе мы услыхали бы ее издали. Вынь руку из кармана, если потребуется, я кашляну три раза. Не волнуйся! Наблюдай за мной.
И правда, к ним приближалась старенькая машина областного управления полиции. Страхил свернул на обочину, оглянулся, старательно поправил перекинутый через руку топор, а когда автомобиль поравнялся с ними, снял кепку и поклонился в пояс.
- Хорошо, что не стал меня копировать, а то с твоим головным убором вечного гимназиста получилось бы неестественно, - нахлобучивая кепку и глядя вслед удаляющейся машине, проговорил Страхил. - Будь у нас такой красавец, мы бы за час домчались до Бани... И в Разлог бы успели подскочить. Пожалуй, сейчас самое время сказать тебе следующее: если что-нибудь случится, сам найдешь в Бане портного по фамилии Губеров, придешь к нему и скажешь: "Добрый день, меня прислал учитель Иван... Спрашивает: его брюки готовы?" И все. Можешь отвечать на все его вопросы, а он проводит тебя на конференцию... Вдруг оба они почему-то заторопились - машина остановилась, из нее вышел человек в полицейской форме и стал подавать им знаки, чтобы поспешали. И когда расстояние между полицейским и партизанами сократилось шагов до двадцати, Страхил узнал в человеке с аксельбантами начальника околийского управления полиции. Командир молниеносно оценил обстановку. В машине был только шофер, слава богу, дело упрощалось. Прошептал Антону:
- Делай, как я... ничего без моего сигнала... - Страхил засуетился, снял перед начальником кепку и, порывшись в кармане, протянул целый ворох документов и бумажек. - Пожалуйста, господин начальник... Мы лесорубы, каждый день ходим в лес, полиция нас знает.
- Ничего, ничего, не беспокойся. Пусть парень подойдет тоже. Вы далеко, спрашиваю? - Начальник улыбнулся - его развеселила, видимо, предупредительность этого крепкого, жилистого, забурелого под горными ветрами человека с коротко подстриженными русыми волосами.
- До Разлога мы, господин начальник, немного побудем и сразу вернемся назад, - раболепно склонившись, ответил Страхил.
- Поедем вместе. В машине места хватит.
Когда Антон смущенно усаживался на переднем сиденье, он обратил внимание, что шофер чуть заметно улыбнулся. Это был Стамбол - единственный человек из его села, которого недавно мобилизовали в полицию. Несомненно, и он узнал Антона. Но будет ли он молчать? Антон обернулся и увидел господина начальника. Землисто-серый цвет лица свидетельствовал о том, что этот тип хронически недосыпает, снимая напряжение коньяком и кофе. Черные сдвинутые брови, черные волосы, над высоким лбом - фуражка с красным околышем. Крепкая шея, синеватые щеки от слишком старательного бритья. Из-под синего воротника френча виднеется белоснежный воротничок, аксельбанты отливают серебром. Можно догадаться, что произойдет дальше. Страхил трижды кашлянет. Антон опустит руку в карман и, не вынимая пистолета, упрет дуло в бок шофера. С начальником еще проще - с ним-то уж Страхил справится. Он шутить не любит.
- Ну, как идет жизнь? - поинтересовался начальник.
- Да так, ничего вроде, работаем вдвоем с братом, зарабатываем помаленьку... Был тут семнадцать месяцев в запасе, так, можно сказать, дошли до ручки, брату пришлось учебу бросить. Шесть классов окончил, записался в седьмой, походил-походил, и все... Денег не хватило... - бормотал Страхил. Антон почувствовал в его голосе напряжение - ведь каждое мгновение надо быть готовым ко всему. Господин начальник будет обезврежен - это и ребенку ясно. Двое против двоих, причем один делает вид, что поглощен своими шоферскими обязанностями, другой впал в полное благодушие и внимательно слушает, ничего не подозревая и ни о чем не догадываясь.
- Та-ак, и сколько же зарабатываешь сейчас? Сумеешь поддержать братишку? Осенью отправляй его в школу, пусть учится... Молодежь должна учиться.
- Так-то оно так, господин начальник. Вот отдам долг господину Тумбову из Разлога, а уж потом... Если этой осенью не записать его в гимназию, в армию заберут. Были бы связи - тогда другое дело: пристроил бы его по интендантской части, чтобы ремеслу обучился, тогда можно и вообще в армии остаться. А его к знаниям тянет, не его это дело - дрова таскать... Я - другой разговор...
Начальник был явно доволен услышанным и собирался перейти ко второму пункту допроса. Машина подскакивала на выбоинах, старый двигатель задыхался. Еще порядочно было до Добриниште, до Банско, до Разлога. Самый подходящий момент для нападения.
- А в лесу вам не встречались разные там незнакомые люди, которые шатаются туда-сюда? К вам такие не подходили?
Страхил расплылся в улыбке:
- Не посмеют, господин начальник! Большие деньги дают за каждую голову... Год назад видел как-то утром, шли по гребню семеро, с виду похожи на партизан, потом они подались в горы, и с тех пор никого больше не видали. Да разве они решатся, господин начальник? Они все повыше норовят держаться, а мы лес рубим ближе к подножью...
Полицейский был согласен с такими доводами: партизаны - народ осторожный и не такой наивный...
- Может, парень больше по лесу шатается?
- Теперь всё, господин начальник, окрутили его...
Из Белицы, дочка Радоевых. Может, слыхали? Отец ее писарь в общине...
Антона взорвало: к чему командир несет околесицу? Уже проехали Добриниште, люди по дороге встречаются, видят, кто сидит в полицейской машине. Упускать такой блестящий, такой невероятный шанс! Когда еще подвернется случай доставить в лагерь самого начальника! Почему Страхил не использует эту возможность? За спиной полицейского начальника - гора преступлений, он натворит еще много бед. А Страхил продолжает корчить из себя забитого крестьянина из горной деревушки.
- Вот я и говорю, господин начальник, войны были и будут, а когда меня призвали в запас, и я заплатил дань царю-батюшке. Теперь вот живу потихоньку, потому что и я человек, и мне жить хочется, ведь так, господин начальник?..
Въехали в Разлог. Прямо в лапы полиции. Страхил добродушно улыбается, голос его искрится радостью:
- Ох ты, быстро бежит ваша телега, господин начальник. Только разговорились по душам, но, дай бог, еще свидимся... Все мы люди...
Машина медленно остановилась у полицейского управления. Постовой вытянулся по стойке "смирно". Страхил крикнул:
- Вылезай, Тони! Приехали! - и стал суетливо вытаскивать деньги. - Господин начальник, надо расплатиться...
Полицейский улыбнулся, подавая ему руку:
- Ну что ты... Я пригласил вас, вы были моими гостями. Впрочем, есть у меня к вам одна-единственная просьба: если встретятся подозрительные личности, из этих, из партизан, сообщите первому полицейскому, которого увидите, договорились?
Страхил снова снял кепку и, подобострастно пожав руку полицейского, поклонился:
- Спасибо тебе, господин начальник, обязательно скажем, почему не сказать, если таких увидим... Благодарим, что подвезли, господин начальник! - И, повернувшись к "брату", добавил: - Тони, дай же руку господину начальнику!
Антон прикоснулся к жесткой, горячей ладони полицейского. И невольно закрыл глаза - прохожие смотрели, как начальник любезно прощается со своими попутчиками.
- До свидания, господин начальник! - с трудом выдавил Антон, не глядя на полицейского. Потом обернулся и кивнул земляку. Он заслуживает доверия, ибо промолчал, доказав тем самым свою непричастность к делам полиции. Страхил с Антоном быстро пошли прочь, а начальник остановился во дворе управления, слушая какого-то агента. Партизаны тем временем пересекли площадь, свернули направо и тут заметили, что какой-то человек направляется прямо к ним. Страхил кашлянул - это был знак: внимание!
- Он меня знает, это торгаш Хаджииванов, - сказал Страхил и усмехнулся. - Как только разминемся, ты сворачивай к Бане, пароль знаешь. Сбор в рощице за селом. Если задержусь, меня не жди!
Хаджииванов ступал тяжело, опираясь на трость, и вдруг его близорукие глаза полезли на лоб. Он был в белом пиджаке, белой сорочке, из брюк вываливался круглый живот, на голове - белая панама. В ту секунду, когда коммерсант узнал Страхила, он заметил и направленный на него пистолет. Хаджииванов опешил, невольно вскинув над головой свою трость. Партизаны прошли мимо. Хаджииванов резко обернулся, снял очки: двое, завернув на перекрестке за угол, как в воду канули. Торгаш затрусил к полицейскому управлению. Часовой у входа невозмутимо твердил:
- Нельзя, уважаемый! Так мне приказано! Нельзя, говорю!
- Ах ты, дубина стоеросовая, глупая твоя башка, а еще жандарм! Ум-то у тебя есть? Мне ничего не надо от твоего начальника, я только что партизан видел, рядом совсем, понимаешь?!
Страхил с Антоном торопились поскорее покинуть город.
- Этот купчишка может пойти, а может и не пойти в полицию, да как узнаешь? - сказал Страхил. Потом распорядился: - И у портного не задерживайся. Сразу же в рощу!
Страхил пошел направо, а Антон свернул на какую-то улочку влево. И вдруг вспомнил: где-то здесь живет один товарищ, с которым он не знаком, потому что этот человек редко бывает в горах, но о котором все знают, ибо он член областного комитета партии...
Наконец какой-то чиновник полицейского управления внял возмущенным крикам господина Хаджииванова и распорядился, чтобы его пропустили. Торговец вошел в кабинет начальника, тяжело опустился на стул, и глаза его испуганно округлились: никогда ему не приходилось видеть вместе столь важные персоны - начальника околийского и начальника окружного управления полиции.
- Говорю, схватил бы их, господин начальник, но...
- Не понимаю, что случилось? - поднялся со своего места околийский начальник. Одновременно с вторжением господина в белом в нем шевельнулось сомнение, которое теперь обернулось убеждением. По спине начальника поползли мурашки. - Итак, что же произошло, господин Хаджииванов?
- Да я, господин начальник, только что видел здесь двоих. Одного я знаю как облупленного... Это Страхил, партизанский воевода...
Полицейский вспомнил, что еще в машине это лицо показалось ему знакомым, но крестьянин своими разговорами рассеял его сомнение. Между прочим ввернул, что дважды приходил в околийское управление за документами, потому что в общине давали ему документ только на неделю. Неужели господин начальник его не помнит - а ведь сам подписывал бумаги... Вот это номер! Конечно, партизан сразу сообразил, что полиция знает его, по крайней мере по фотографии...
- Господин Хаджииванов, я лично знаю этого человека, - соврал областной начальник. - Подсадил его в Неврокопе, он тамошний. Ты, похоже, обознался.
Торговец замахал руками:
- Тогда зачем он угрожал мне пистолетом?
- С таким зрением, уважаемый, ты и карандаш можешь принять за пулемет! Не надо, прошу! - засмеялся начальник. - Что же у тебя получается: начальник полиции объезжает свою епархию вместе с командиром партизанского отряда, доставляет его к полицейскому управлению, а потом любезно расстается? Нет, такое может только померещиться!
А сам в это время лихорадочно думал о том, как на него будут смотреть подчиненные, если узнают, в какой просак он попал, он - известный своей проницательностью и богатым опытом. Еще неприятнее, если эта история дойдет до начальства, до Дирекции полиции.
- Поговорим лучше о чем-нибудь другом, господин Хаджииванов, чтобы развеять твои страхи! Не беспокойся, власть наша крепка. Господин Багрянов заявил вчера на секретном совещании в министерстве, - только пусть это останется между нами, - если с Германией что-то случится, мы можем смело полагаться на британские дивизии. В Болгарии их будет достаточно...
...Солнце уже садилось, когда Антон добрался наконец до рощицы за селом Баня. Кроме портного, с ними пришел один незнакомый человек, который непонятно почему поминутно называл его то "господин партизан", то "господин Антон"... Почему? Антон этого не понял, но незнакомца не поправлял. А тот постоянно спрашивал: "Вы уверены, господин Антон, что тут дорога совершенно свободна? А вдруг выставили засаду уже после вашего прихода?.." Антон подал сигнал, ему тут же ответили тихим посвистом, и появился Страхил - улыбающийся, отдохнувший. Он находился в роще по крайней мере уже часа два. Где-то поблизости должны быть и остальные. А как только стемнеет, они все вместе пересекут поле и скроются в старом лесу.
- Добро пожаловать, господин Арнаудов! Как поживает патриотически настроенная интеллигенция? Вы от Отечественного фронта?.. Но по этому вопросу у нас еще будет время поговорить подробнее. А где представитель земледельцев?
- У него терпения не хватило, ушел еще вчера, - сказал ятак из Бани.
Антон подошел к своему командиру и, как только они остались вдвоем, несмотря на строгую, впитавшуюся в кровь дисциплину, не выдержал, сказал:
- Сам начальник полиции пожимает нам руки, а мы его отпускаем...
Страхил поднял брови, в глазах его мелькнул гнев. Но он счел нужным объяснить, что к чему.
- Уничтожить одного начальника полиции - не велика от этого польза. Сейчас главное - спокойно провести конференцию. А я-то думал, до тебя дошло, ведь ты уже не мальчик...
И Антон только сейчас понял, что его особенно раздражало во всей этой истории - он знал дочь общинного писаря из Белицы. Тупая косоглазая девица, просто дура.
- А ты... зачем принялся меня сватать за эту...
Страхил зажал рот, чтобы не расхохотаться в голос.
- А что, как-никак дочь представителя власти, притом единственное дитя у отца с матерью... - И он обнял Антона. - Не сердись, на ум пришла только эта благонадежная семейка из Белицы, будь она неладна...
...Антон впервые присутствовал на областной конференции и впервые увидел людей, которые идут вместе с партией, которые сражаются вместе с коммунистами. В душе его творилось что-то непонятное, радостное. Быть может, от сознания, что их силы крепнут и удесятеряются, а может, и от чего-то другого, но он переживал необыкновенный душевный подъем. И когда слушал речи и выступления делегатов, невольно представлял себе, как в каждом селе к участникам народной борьбы - к коммунистам, ятакам - присоединяются все новые и новые патриоты... Земледельцы, беспартийные... Они не употребляют слово "товарищ", но чувствуется, что это свои люди.
- В силу исторической необходимости, обусловленной развитием современного общества и классовой борьбой против империализма, о чем говорил Георгий Димитров на Конгрессе Коминтерна, у нас создается могучий народный Отечественный фронт, объединяющий все патриотические силы Болгарии...