По команде Петрова красногвардейцы залегли и принялись торопливо закапываться в снег. Петров прилег за большим развесистым кустом и сквозь его ветви старался получше разглядеть расположение немцев. Было хорошо видно, что вражеские солдаты торопливо тащили пулеметы, установленные на санках. Толстый усатый немец, по-видимому офицер, указывал рукой секторы обстрела. Несколько солдат, ползая по снегу, разносили патроны и пулеметные ленты. Из-за болота заухала немецкая батарея, и над головами рабочих со свистом полетели снаряды. Даже Петров, имеющий за плечами трехлетний боевой опыт, чувствовал, как тревожно бьется его сердце. Он понимал, что наступает решительный момент боя. На обычно веселом лице лежавшего рядом Онуприенко застыло сосредоточенное хмурое выражение. Он тоже волновался и не спускал глаз с немцев. Немного позади него, за стволом поваленной ели, лежали Демин и Самохин. Орехов забрался в глубокую яму и совсем зарылся в снег. Диков и Туркин устроились за большим полусгнившим пнем. Крупные, не исчезающие даже зимой веснушки сейчас особенно ярко выступили на лице Дикова, а его большой рот с ровными белыми зубами, как всегда, был полуоткрыт.
Время тянулось мучительно медленно. Все с нетерпением ждали условного сигнала атаки. Наконец где-то сзади и слева грянули два орудийных выстрела.
Охваченный одним стремлением поскорее добраться до врага и схватиться с ним, Петров заставил себя встать на ноги, крикнул "ура" и побежал, увязая по колено в снегу. Он не заметил, как за ним бросились рабочие. Справа и слева доносились громкие крики и тяжелое дыхание бегущих людей.
Орехов выскользнул из укрытия и тоже побежал вперед. Сейчас он, как всегда в минуты опасности, с особенной четкостью воспринимал все, что происходило вокруг него. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы заметить группу немцев с пулеметом на правом фланге, редкие цепи слева и вырвавшегося вперед с несколькими бойцами Петрова.
"Легко могут попасть в окружение", - мгновенно понял Орехов и, оглянувшись, приказал Онуприенко:
- Выручай нашего инженера, Андрей!
Онуприенко кивнул и ускорил бег. За ним, словно привязанные, бежали друзья - Демин и Самохин.
Сам Орехов бросился на правый фланг немцев, надеясь захватить пулемет.
Онуприенко был уже рядом с Петровым, когда увидел немецкого солдата, который со штыком наперевес бросился к инженеру. Одним прыжком Андрей оказался около врага и ударом приклада сбил его с ног. В этот же момент два вражеских солдата навалились на Онуприенко, пытаясь захватить его в плен. Но тут подоспели Демин и Самохин и штыками прикололи немцев.
В пылу боя Орехов налетел на плотного, уже немолодого офицера. Зло округлив серые, свинцовые глаза, офицер вскинул тяжелый пистолет. Какое-то мгновение Орехов видел черную точку дула, направленного ему в лицо. Испугаться он не успел - сбоку на офицера налетел Диков и ударом штыка сбил немца на землю.
Среди кустов, между деревьев, на полянках - везде кипела жаркая рукопашная схватка, слышались выстрелы, ругательства, стоны, лязг оружия. Немцы упорно сопротивлялись и сами переходили в контратаки.
Только когда невдалеке затрещали кусты и раздались громкие, яростные крики "ура" и "полундра", немцы в панике бросились бежать из леса. Ярости матросской атаки боялись даже отборные немецкие воинские части.
На другом фланге Стального отряда немцы тоже оказали упорное сопротивление. Рота Войкова несколько раз бросалась в атаку и откатывалась назад. Скошенные вражескими залпами, красногвардейцы десятками падали на снег, чтобы никогда больше не встать. На помощь пришла артиллерия. Выкатив орудия, пушкари в упор засыпали немцев картечью. Стальной град, как метлой, смел добрую половину немцев, а остальные кинулись бежать.
Вскоре положение на участке Стального рабочего отряда было полностью восстановлено - немцы оставили лес и отошли за болото. Разгоряченный, возбужденный Петров вернулся в землянку, где находились Блохин, Лебедева и Прахов.
- Хорошо действовала ваша рота! - приветливо сказала Лебедева Петрову. - Надо отметить в приказе всех отличившихся и объявить всему отряду благодарность от имени ЦК партии. - Комиссар помолчала и взволнованно добавила: - Мы, товарищи, присутствуем при великом историческом событии - рождается новая армия свободного народа - Красная Армия.
На некоторое время в боевых действиях наступило затишье - немцы вели из-за болота редкий артиллерийский и винтовочный огонь.
Но через несколько часов в районе расположения Латышского отряда загрохотали разрывы немецких снарядов, послышались пулеметные очереди.
Блохин бросился к телефону и попытался вызвать Беманса. Но телефон молчал.
- Что там происходит у латышей? - встревоженно проговорил командир рабочего отряда. - Похоже, что немец теперь на них навалился.
- Надо будет срочно направить к Бемансу нарочного, - подсказала Лебедева.
Но нарочного посылать не пришлось. В землянку, пыхтя и отдуваясь, вбежала перепуганная Повалихина.
- Ой, беда-то какая, товарищи! - еще от двери закричала она. - Немец уже в Вартах. Сюда прет, проклятый!
Оказалось, что она поехала в деревню за продуктами, но на околице заметила немцев, которые обстреляли ее.
- Надо отходить! - сразу же решил Петров.
- Отходить без приказа нельзя, - покачал головой Блохин.
В это время подоспел связной из Латышского отряда. Он рассказал, что, сосредоточив артиллерию и бросив в атаку броневики, немцы смяли редкие цепи латышских стрелков и заняли Варты. Беманс советовал Блохину ввиду неустойчивого положения на линии фронта отвести в тыл обоз.
Начались спешные сборы: на машину грузили раненых и продовольствие. Во главе обоза Блохин решил поставить Фесина. Малоразговорчивый, сумрачный с виду, револьверщик оказался инициативным и смышленым воином. Для прикрытия обоза было выделено десятка два бойцов с одним из трофейных пулеметов. Раненый Бойков вызвался быть пулеметчиком.
Лебедева села в легкие санки и с крестьянином-проводником по узкой лесной дороге направилась в Латышский отряд.
- Куда вы, товарищ комиссар?! - пытался задержать ее Блсхин. - Чего доброго, к немцам в лапы попадете.
- Не попаду! - отмахнулась Лебедева. - Объедем их как-нибудь. Именно сейчас мне нужно быть у Беманса.
Санки умчались.
- Боевая женщина! - с восхищением проговорил Блохин.
- Слушай, командир, - окликнул его Прахов. - Видать, дела у нас будут серьезные! Давай команду - пусть все женщины отправляются в тыл вместе с ранеными.
- Чего?! Не дело говоришь, комиссар! - вдруг рассердилась стоявшая рядом Повалихина. - Раз мы в отряде, то должны находиться при своем месте… Никуда я не уйду от вас и Саньку из отряда не отпущу!.. Наше место при командире отряда.
- Я тоже останусь! - решительно проговорила Кустова.
- Трудно вам будет, Валентина Ивановна! - настаивал Прахов.
- Всем тяжело, не мне одной! - ответила машинистка.
- А раненых кто будет сопровождать?
- Раненых пусть провожает Раиса, - решила Повалихина. - Она у нас почти дохтур…
- И когда это вы, бабы, успели стать такими разумными? - засмеялся Блохин. - Все решили лучше самого командира.
- А мы всегда были не дурнее вас, мужиков! - огрызнулась Повалихина. - Только вы нам ходу не давали…
Рая Семенова тоже отказалась уехать из отряда, но, когда Блохин объяснил ей, что раненых в пути нельзя оставлять без медицинского обслуживания, ей пришлось согласиться.
Девушка, расстроенная, раскрасневшаяся, вбежала в землянку командного пункта Стального отряда, где ее поджидал Петров.
- Уезжаешь? - тихо спросил инженер.
- Заставляют ехать! - ответила девушка, и пухлые губы ее дрогнули. - Но мы скоро увидимся, Аркаша, обязательно увидимся!
Девушка вдруг закинула руки на плечи Петрова и крепко поцеловала его.
- Все будет хорошо, мой милый, мой любимый Аркаша! - прошептала она. - Только не рискуй собой. Обещай мне это!
- На войне таких обещаний нельзя давать, Раечка.
- Товарищ Петров! Аркадий Васильевич, где ты? - позвал в это время снаружи Блохин.
- Я здесь! Иду! - ответил инженер, стараясь сдержать предательскую дрожь в голосе, и, крепко поцеловав Раю, вместе с ней вышел из землянки.
Переговорив с Блохиным, Петров сразу ощутил тревожную, нервозную обстановку. Установить связь с Бемансом не удавалось. Моряки под натиском немцев тоже отошли. Создавалась опасность окружения Стального рабочего отряда.
Вернувшиеся два партизана-разведчика сообщили, что немецкие части действительно пытаются обойти отряд с обоих флангов.
- Идут по шоссе и едут по железной дороге. Уже прошли станцию Вайвара. А берегом моря они вышли на шоссе к Гугенбургу, - сообщили они.
- Узелок, черт его возьми! - выругался Блохин. - Как его нам развязать?
- Надо немедленно отходить, - угрюмо проговорил Прахов, поглаживая седеющие усы.
- Отходить, отходить! - вспыхнул Блохин. - Знаю, что надо отходить… А приказа-то нет, понимаешь?
- Да ты что - чурбан или человек? - тоже рассердился Прахов. - Нельзя только на приказы надеяться, надо и своими мозгами ворочать…
Возле них толпились рабочие. Они шумели, переговариваясь между собой:
- У нас тихо, а в тылу, слева и справа, пальба идет…
- Обходит нас немец…
- Замкнет в кольцо и задавит…
- Ишь, фоминские корешки стараются! - ворчал Блохин, резкими, нервными движениями скручивая цигарку.
- Никакие тут не корешки! - возразил Прахов. - Просто люди теперь стали сознательные, думающие стали… - Он повернулся к Петрову: - Вот вы, Аркадий Васильевич, на фронте были. Как бы вы поступили в таком положении?
- Конечно, отошел бы! - решительно бросил Петров. - Обстановка такова, что приказ, может быть, и не дошел до нас… Оставаться на месте опасно и бесцельно.
- Ладно! - Блохин ударил кулаком по ладони. - Через полчаса отступим и без приказа…
Минут через десять от латышей прибыли трое лыжников. Они доставили приказ Дыбенко об отводе Стального отряда к Нарве. От них узнали также и о благополучном прибытии Лебедевой к Бемансу. Латыши были веселые, крепкие, краснощекие парни. Красногвардейцам-рабочим они сразу понравились своей военной выправкой и бодростью.
- Фу! Аж на сердце полегчало! - улыбнулся Блохин. - Сам я понимал, что нужно отходить, а не решался без приказа… Тяжелое дело - быть командиром!
Было решено, что Петров с группой добровольцев останется на месте и, чтобы замаскировать отход отряда, откроет усиленную стрельбу.
Введенные в заблуждение яростной стрельбой, опасаясь, что русские в этом районе сами перейдут в наступление, немцы начали стягивать свои силы к болоту.
Глава 15
Отступление оказалось очень трудным. Шоссейные дороги уже были перерезаны немцами, и пришлось идти по проселкам. Лошади выбивались из сил, автомобили застревали в сугробах.
В одной из маленьких деревушек к отряду присоединился Повалихин с товарищами, охранявшими запасы на станции Вайвара.
- Где наше продовольствие? - вместо приветствия спросила его супруга. - Я с тебя полный отчет стребую!
- Не до припасов было, немец станцию захватил, едва ноги унесли от него, - оправдывался Повалихин.
- Понимаю! С перепугу бежал без памяти! - бушевала супруга.
- Да, наверно, так же ретировался от немцев, как и ты, Матрена Спиридоновна, - ответил за Повалихина Прахов. - Вспомни Варты…
Заметив отход Стального отряда, подвижные немецкие части - конница и лыжники - бросились вперед, стараясь прорваться в тыл и перехватить пути отхода отряда. Ежеминутно происходили ожесточенные перестрелки с арьергардом, которым командовал Петров.
Блохин окончательно уверовал в военные способности инженера и поручил Орехову помогать инженеру в арьергарде.
Петров и Орехов старались задержаться на каждом совсем незначительном оборонительном рубеже - у ручейка, на опушке леса, на краю селения.
Рабочие видели поведение инженера в бою, прониклись к нему уважением и теперь охотно выполняли его приказания. В арьергарде подобрались наиболее сильные, веселые, неунывающие люди.
- Надо устроить немцу суприс - рисовый суп, чтобы он нас до смерти помнил, - шутил Орехов.
Растирая рукавицами синее от мороза лицо, Петров намечал позицию очередной засады, назначал старшего и указывал каждому бойцу его место.
- Передних пропускай, а как подойдут основные силы, бей на выбор по офицерам, а затем убегай туда, вон по той просеке, - учил в свою очередь Орехов.
Когда последние бойцы отряда прошли по узкому ветхому деревянному мостику, через засыпанную глубоким снегом балку, Орехов обратил внимание Петрова на важность этой позиции.
- Посмотрите, товарищ Петров, - указал он инженеру на балочку, - здесь можно надолго задержать немцев. Мостик сломаем и разберем, а через глубокий и сыпучий снег перебраться будет нелегко, особенно под огнем. Обхода и объезда балки поблизости нет… Хочешь не хочешь, а мостик надо будет строить заново. Даже лыжники не все пройдут: берега балки круты, не скоро на них заберешься.
Инженер вполне одобрил выбор рубежа обороны.
- Только вот отходить отсюда будет трудно. До ближайшей опушки леса, где можно скрыться, не менее полукилометра. Идти придется по совершенно открытому полю, и, конечно, немцы не преминут обстрелять отходящих сосредоточенным ружейным и пулеметным огнем, - заметил он. - Те, кто станет защищать рубеж, почти наверняка погибнут, если не сумеют продержаться до наступления темноты или хотя бы сумерек.
- Значит, надо подобрать сюда наиболее надежных товарищей, которые обладают хорошей выдержкой и верным глазом, - посоветовал Орехов.
- Лучше Онуприенко с его двумя друзьями мы никого не найдем, - задумчиво проговорил инженер.
- Согласен с вами, Аркадий Васильевич. Я сейчас поговорю с ними. Как они сами посмотрят на наше предложение. Если сдрейфят, то придется подыскивать кого-либо другого, например, меня с Туркиным и Диковым, - предложил Орехов.
- Вы очень нужны в отряде. Я вам не разрешу остаться тут или сам с вами останусь, - ответил Петров.
- На это ни я, ни командование отрядом не согласятся, товарищ Петров, - запротестовал Орехов и направился к Онуприенко.
- Прямо чертов мост, - пошутил Онуприенко, оглядев мостик и балочку. - А ты, Орехов, настоящий Суворов…
- Важный рубеж и очень удобный для обороны. Мы хотим поручить тебе и твоим дружкам его защиту. Садитесь в засаду шагах в полутораста - двухстах отсюда, - проговорил Петров. - Наденьте маскхалаты, закопайтесь в снег, вас не скоро заметят. Открывать огонь не торопитесь, бейте немца наверняка.
- Раз надо здесь обороняться, то мы всегда готовы, не правда ли, ребята? - обратился к Демину и Самохину Онуприенко.
- Куда ты, туда и мы за тобой, - за обоих ответил Самохин. - Сейчас приволоку маскхалаты.
- Помни, Онуприенко, открывать огонь только тогда, когда немцы начнут наводить новый мостик. Постарайтесь продержаться до наступления темноты, а затем перебежками отступайте к лесу. Двое бегут, третий их прикрывает своим огнем. Понятно? - пояснял Орехов задачу Онуприенко.
- Все понятно. Задача не из легких - втроем задержать колонну немцев, но ведь надо. Так, товарищи? - обернулся Онуприенко к Демину и Самохину.
- Мы с товарищем Петровым надеемся на тебя, товарищ Онуприенко. Андрюшей, кажись, тебя звать? - мягко и задушевно проговорил Орехов.
- Я большевик и партию не посрамлю, товарищ Орехов. Можете на нас троих вполне надеяться, отряд наш Стальной не подведем! - с чувством ответил молодой рабочий.
Петров и Орехов по очереди крепко обняли Онуприенко и его друзей, пожелали им успеха и поспешили дальше, чтобы поскорее догнать свой отряд. На опушке леса они на мгновение остановились и взглянули на оставленную у мостика группу.
- Уверен, ребята не сдрейфят, устроят немцам хорошую встречу, - проговорил Орехов.
Петров в ответ глубоко вздохнул.
- Жаль будет, если погибнут такие парни. Но более надежных людей найти в отряде трудно. Будем надеяться на лучшее.
- На войне без потерь не обходится, товарищ Петров, - серьезно проговорил Орехов. - А что парни хорошие - так все они у нас хорошие, и каждому жить хочется…
Как только Петров и Орехов скрылись в лесу, Онуприенко со своими друзьями принялся разбирать мостик, относя подальше доски и бревна и тщательно зарывая их в снег, чтобы немцы быстро их не нашли. Затем они обрядились в маскхалаты, подыскали укрытое и по возможности незаметное место среди занесенного глубоким снегом придорожного кустарника, поудобнее устроились в глубоких снежных ямах.
Онуприенко сам побывал в каждой из ям и лично проверил, какова из них видимость и удобно ли будет стрелять. На шоссе еще ничего не было видно. Зимний пасмурный день быстро тонул в мглистых сумерках…
Три друга сошлись в кустах, немного позади своих окопчиков. Онуприенко понимал, что на нем лежит главная ответственность за успех порученного дела, и он решил точно договориться с Деминым и Самохиным о том, что и как придется им делать.
- Главное - не торопиться, - предупреждал он друзей. - Без моего сигнала огня не открывайте. Все время следите за тем, что будут делать немцы и что буду делать я.
- Один глаз на тебя, а один на немца, - усмехнулся Демин.
- Нет, так не пойдет! Оба глаза и на меня и на немца, иначе что-нибудь да проморгаешь, - возразил Онуприенко.
Прошло с полчаса, на шоссе никто не показывался. Заснеженный хвойный лес стоял не шелохнувшись, только изредка со слабым шорохом падал снег с разлапистых елей. И снова все затихало… Чтобы не мерзнуть, Демин и Самохин затеяли было возню, но Онуприенко приказал им не мять снега и не привлекать этим внимание немцев. Сам он был погружен в глубокую задумчивость. Перед его глазами стоял, как живой, образ Сани. Андрей вспоминал, что видел ее сегодня во время боя, после того как она подстрелила немца. Смущенная и растерянная тем, что убила человека, она боязно оглядывалась на длинную, вытянутую на снегу фигуру поверженного врага. Когда Онуприенко поздравил ее с боевым крещением, девушка даже не ответила ему, в задумчивости не услыхав его голоса.
"Оказывается, она не только лихо танцует… Не всякая деваха рискнула бы стрелять во врага из нагана, - думал он. - Скорее бы вернуться на завод. Тогда я напрямик поговорил бы с Саней. Неужто отвернулась бы от меня?.." Онуприенко стряхнул с себя задумчивость и стал внимательно вглядываться в серую линию узкой лесной дороги. Затем он оглянулся на своих товарищей. Демин тоже напряженно вглядывался вперед и почти не двигался.
- Замерзнешь, паренек, если не будешь двигаться, - окликнул его Онуприенко. - Не утомляйся напрасно, а то, когда надобно будет смотреть на немцев, глаза у тебя будут слезиться от усталости.
Самохин дыханием согревал пальцы, которые плохо сгибались от мороза.
- Надень варежки и не морозь зря руки, - напомнил Онуприенко другу.
- Может, они и совсем не подойдут до темноты, - высказал свою заветную мечту Самохин.
- На это не надейся! - охладил его надежды Андрей.