- Товарищ подполковник, - обратился к нему Горан. - Я не сомневаюсь, что ваш инженер хорошо осмотрел машину. Но я знаю все уголки в этом самолете. Разрешите мне вместе с инженером еще раз осмотреть самолет.
Получив разрешение, Горан внимательно стал изучать самолет снаружи. Покопался в моторе. В кабине он что-то искал под приборной доской, осторожно ощупывал каждый винтик. Осмотрел сиденье, парашют, хвостовую часть - нигде ничего.
Его внимание привлекло сиденье. Ему показалось, что оно необычно приподнято. Попробовал регулирующее устройство - сиденье не поддавалось. Это его озадачило.
Инженер и Анатолий смотрели, как ловко и уверенно Горан орудовал ключами.
- Придется демонтировать, - обратился он к инженеру.
- Валяй! Под обшивкой ничего нет, - ответил ему инженер.
Разобрал сиденье - ничего. Но вот он увидел четыре небольших болтика на металлической поверхности, где крепилось сиденье. "А это для чего?" - подумал Горан и взял в руки ключ.
- Ты же его по кусочкам разберешь! Это обшивка, посмотри, и здесь такие же болты! - показал Анатолий.
Горан отвинтил их один за другим. Кусок обшивки оказался крышкой искусно замаскированной металлической коробки.
- Вот это да-а! - удивился инженер.
В коробке оказался пакет.
- Вот почему генерал Нанчев примчался сам выручать Владимирова! - И Горан облегченно вздохнул.
Подполковник Ефимов принял из рук Горана пакет, записал имена всех присутствующих.
- Никому ни слова! - предупредил он.
К ужину тетя Иванка испекла пышную баницу . Старуха радовалась, что в ее доме живут такие славные парни - русский и болгарин. Она видела, как они заботятся друг о друге, и сердце ее наполнялось материнской радостью.
Горан долго не мог уснуть.
- Что ты, баница тебе не дает спать? Еще хочешь отведать? - пошутил Анатолий.
- Другие у меня заботы, Толя! Вот я лежу и думаю: меня обвиняют в том, что я сбивал американские самолеты… Я действительно их сбивал, а они ваши союзники, - признался Горан Анатолию в этот вечер.
- Правильно, - подтвердил Анатолий, - они наши союзники.
- А что, я должен был любоваться, как они убивали ни в чем не повинных людей?! Американцы знали, что еще после первых их облетов фашистское командование и официальные власти оставили Софию. Из Софии были эвакуированы все части, штабы, военные объекты. В городе осталась беднота, те, кто не смог эвакуироваться. Я расценивал действия американцев варварскими и потому считаю себя правым, - взволнованно говорил Горан.
- Ты действовал честно. Дай руку!
"Вот неугомонные! Все никак не наговорятся!" - подумала тетя Иванка.
16
В штаб военно-воздушных сил был послан на работу полковник Биримиров. Апостолов с нетерпением ждал его. Работать с генералом Нанчевым становилось с каждым днем труднее. Апостолов знал, что Биримиров долгое время был эмигрантом в Советском Союзе, воевал в Испании, был хорошим летчиком.
Теперь Апостолову было на кого опереться. Он доложил Биримирову обстановку. Рассказал ему и о случае с кандидатом в офицеры Златановым. Оказалось, что Биримиров хорошо знал Нанчева, старого летчика, которому новая власть пожаловала чин генерал-майора. Но, оказывается, он был еще и фабрикантом. Нанчев во что бы то ни стало хотел удержать и чин и фабрику.
Апостолов и Биримиров вели откровенную беседу.
- Наше время требует крепких нервов, Апостолов. Случай с Златановым возмутителен. Но это поправимо, если он наш…
Полковнику Биримирову было известно, что Нанчев наведывался в Малорад и что Владимирову разрешено вылететь в Божуриште.
Генерал Нанчев встретил Биримирова с подчеркнутым дружелюбием.
- Очень хорошо, что зашли. Я собирался пригласить вас.
- Вы были в Малораде, господин генерал? - спросил его в ответ Биримиров.
- Да, представляете, один наш летчик сбежал от немцев прямо с самолетом. Хотел поздравить его. Поступок, прямо скажем, героический. Ну и необходимо было урегулировать некоторые формальности…
- Вы могли бы послать туда кого-нибудь из подчиненных…
- Между нами говоря… - генерал понизил голос, - подполковник Ефимов показался мне педантом. На русских это не похоже. Отказал мне во встрече с Владимировым.
- Могу обрадовать вас, - улыбнулся Биримиров, - генерал Судин разрешил Владимирову перелететь в Божуриште.
- Надеюсь, Ефимов уже получил этот приказ?
- На вашем месте, генерал, я бы не торопился доверять Владимирову самолет, он должен быть арестован. Дело требует расследования.
- Какое расследование? Это же наш летчик! - удивился Нанчев. - Как можно оскорблять патриотические чувства человека?! Я прошу вас, полковник, - генерал ласково посмотрел ему в глаза, - окажем ему честь, встретим его вместе.
Ночью Ефимов получил приказ нанести на рассвете удар по немецким наземным войскам, сосредоточившимся в излучине Дуная. Он уже отдал распоряжение, когда получил приказ об освобождении Владимирова.
- Пусть убирается к черту этот подлец! - крикнул он с досадой. Он спешил отослать телеграмму старшему лейтенанту Лялину, дежурному по аэродрому.
Анатолий Лялин разыскал Горана у самолета, где они с техником Кононовым обсуждали какую-то неполадку. Анатолия и Горана называли на аэродроме братьями - везде и всюду их видели вместе. Анатолий подал ему телеграмму.
- Генерал Судин, по всей вероятности, не знал о найденном у Владимирова пакете. Иначе он не отдал бы такой приказ, - заметил Горан.
- Ясно. Больше того, он не знает о твоем существовании и о том, что ты можешь дать исчерпывающие сведения о Владимирове… Пока что ты у нас единственный представитель болгарской авиации.
- А раз я единственный, - улыбнулся хитро Горан, - уступите моей просьбе: самолет Владимирова должен доставить я.
- Уж очень быстро воспользовался ты правом единственного.
- Национальная черта, - пошутил Горан.
- Об этом надо подумать серьезно. Дело деликатное, подполковник Ефимов любит доверять, но и проверяет здорово. Владимиров, подданный Болгарии, летит в свою страну. Так что нам его задерживать ни к чему. И его и самолет надо передать болгарским властям, там разберутся.
- Но этот болгарин, фельдфебель Владимиров, был вызван седьмого сентября генералом Брадовым в Софию. В тот же день он бежал к немцам. И его возвращение в Болгарию, и таинственный пакет подтверждают мои подозрения. Если вы передадите Владимирова генералу Нанчеву, он сделает из этого предателя героя.
- Но если самолет поведет Владимиров… Обнаружив отсутствие бумаг, он постарается замести следы - спасти себя и тех, кто замешан в этом деле. В наших общих интересах, чтобы Владимиров и его господа думали, что мы ничего не знаем.
- Так, значит, Владимиров не должен пока иметь доступ к самолету. Самолет вернем в полк, а Тончев там примет все меры. Я постараюсь предупредить обо всем капитана Апостолова. Если бы мне предоставили возможность вернуть самолет… - мечтательно заключил Горан.
Анатолий хорошо понимал друга. Ему хотелось слетать в Божуриште, повидаться с товарищами, узнать новости, побывать в своем селе. И это было вполне естественное желание.
- По-моему, твое предложение правильное. Доложу обо всем командиру. Разумеется, я не буду настаивать на том, чтобы летел именно ты. Но думаю, его решение будет в твою пользу.
Две эскадрильи вернулись с боевого задания. В этой схватке были сбиты четыре немецких бомбардировщика. Советские летчики провели бой без потерь. Только что подполковнику Ефимову передали благодарность от командующего фронтом и генерала Судина.
Ефимов знакомил летчиков с тактикой проведенного боя. Когда он закончил разбор боя, Анатолий высказал ему свои соображения о том, что нужно сделать с болгарским самолетом. Подполковник внимательно выслушал его.
- Ваши доводы убедительны. Я подумаю, кто должен будет перебросить самолет.
- Товарищ подполковник! - не сдержался Горан. - Возложите на меня это задание!
Подполковник посмотрел на него с еле заметной улыбкой. Потом обратился к Анатолию:
- Ваше мнение?
- Я думаю, Златанов отлично справится с этой задачей. У него нет большого перерыва в полетах на "мессершмитте".
Горан посмотрел на него с благодарностью. Ефимов улыбнулся.
- Готовьтесь! Вылет в четырнадцать ноль-ноль. "Братья" поспешили выполнить приказ.
- Подождите! - остановил их подполковник. - Златанов, где вы обедаете?
- Я питаюсь у хозяев Анатолия.
- Вы поставлены на довольствие. Прошу в нашу столовую. Для полета наденьте советскую форму, - добавил Ефимов.
Не скрывая радости, генерал Нанчев появился на пороге кабинета полковника Биримирова.
- Едем, полковник! - весело крикнул он.
Биримиров убрал папку с личным делом Горана Златанова, закрыл сейф на ключ и встал.
Машина медленно двигалась по улицам столицы. Генерал не мог скрыть хорошего настроения. Он шутил, смеялся. Взяв на себя роль гида, он показывал достопримечательности разрушенной столицы.
Биримиров после долгого отсутствия недавно вернулся на родину. Ему было все интересно, но его раздражал тон генерала, его неуместные шутки, излишняя веселость. На улицах были разбросаны груды кирпича, предметы домашней утвари виднелись среди обломков жилищ. Всего этого генерал, казалось, не замечал.
- Что вы скажете на это, генерал?
- Мой дом тоже разрушили.
- Это не возмущает вас?
- Пользы от возмущения мало… София была для них легким объектом из-за плохой противовоздушной обороны. Американским летчикам платят доллары за каждый вылет, так не все ли им равно, на что сбрасывать бомбы?! Лучше всего туда, где менее опасно, - подумав, добавил генерал. - Война для них бизнес…
Оба замолчали. Полковник Биримиров отдался воспоминаниям… Москва, семнадцатое апреля. Встреча с Василем Коларовым. У Коларова он получал исчерпывающие сведения о Болгарии. В тот день бай Васил был мрачен. Он показал ему газету "Известия".
- Они разрушают Софию! Убивают невинных людей! Вот куда привела Болгарию монархо-фашистская клика! - Коларов поднял телефонную трубку. - Георгий, - взволнованно обратился Коларов, - медлить нельзя. Ты должен сегодня же встретиться со Сталиным.
Биримиров понял, что он говорил с Георгием Димитровым.
Вскоре он с облегчением узнал, что американцы больше не бомбят Софию.
Шофер резко затормозил. Биримиров перевел взгляд на генерала - лицо того по-прежнему сияло благодушной улыбкой. Дежурный, подойдя к машине, осмотрел тех, кто в ней, и лениво приветствовал прибывших. Взмах руки - и шлагбаум медленно начал подниматься.
- Давай к ангарам! - крикнул генерал водителю.
Там уже ожидали прибытия Владимирова. Летчики встали в строй, приветствуя показавшегося из машины генерала. Полковник был им незнаком. Они глазами спрашивали друг друга, кто бы это мог быть.
Рассказывая о Владимирове, генерал упомянул притчу о блудном сыне. Полковник молча слушал его, стараясь держаться в стороне.
Наконец показался самолет. Он на предельной скорости пронесся низко над ангарами, круто взмыл вверх и, сделав восходящую бочку, сел. Этот фокус не понравился Биримирову, хотя он признавал, что все было выполнено превосходно.
- Это нарушение летной дисциплины, - сказал он генералу.
- Это мастерство, полковник. Думаю, вы в состоянии понять чувство человека, возвращающегося на родину. Радуется, волнуется!
- Летчик должен владеть своими чувствами независимо от обстоятельств, господин генерал.
- Что же это такое? - раздалось сразу несколько голосов, когда летчик вышел из кабины. - Это же офицер советской авиации!
Златанов твердым шагом подошел к генералу.
- Господин генерал, самолет Ме-109 доставлен мною в полной сохранности! Докладывает бывший кандидат в офицеры Златанов!
- Горан Златанов? - удивился Биримиров.
Генерал весь позеленел.
- Где Владимиров? - коротко спросил он.
- Он не совсем здоров, господин генерал.
- Проголодался у немцев, - пошутил кто-то из летчиков.
Летчики засмеялись. Генерал сердито посмотрел на них, все еще пораженный неожиданной развязкой.
- Вы летчик русской авиации? Служите у них?
- В советской авиации, господин генерал. Служу в советской авиации, - повторил Златанов.
Генерал взглянул на Биримирова. Полковник спокойно ответил:
- Правильно поступили. - Обращаясь к генералу, он добавил: - К делу Златанова не стоит больше возвращаться. Он честно служил своему народу. Летчик Златанов представлен в списке к повышению звания.
- А мое мнение об этом вас не интересует?
- Нам оно известно…
- В таком случае мне нечего здесь делать!
Биримиров по-прежнему спокойно сказал:
- Мне необходимо поговорить с людьми, генерал.
Когда черный "мерседес" развернулся, полковник подошел к Златанову и крепко пожал ему руку:
- Неожиданная, но приятная встреча. Кстати, у меня есть для вас приятные новости: вы восстановлены в рядах болгарской армии, вам присвоено звание поручика!
Златанов молчал.
- Апостолов мне рассказал о вас, - продолжал Биримиров. - На предъявленное вам обвинение мы получили официальное опровержение от командования советского Черноморского флота.
Биримиров порылся в нагрудном кармане и подал Горану телеграмму. В телеграмме было всего несколько слов, но какую радость и облегчение принесли они ему! Так вот он какой, полковник Биримиров!
Телеграмма была подписана генералом Судиным. Значит, и русский генерал занимался его "делом". Так принято называть папку с бумагами - "дело"… А это "дело" могло стоить человеку жизни и чести…
Горан положил телеграмму в карман.
- А теперь еще одна новость. - Полковник выждал, пока Горан придет в себя. - Через неделю вы едете в Советский Союз за самолетами.
Этого Горан никак не ожидал. Неужели правда?! И, встретив добрый, понимающий взгляд Биримирова, он понял, что ему доверяют, доверяют не на словах, а на деле.
Биримиров с улыбкой положил ему руку на плечо и притянул к себе.
- Пойдем!..
Они направились к летчикам.
17
- Вы знаете Софию? - нарушил наконец молчание майор Подушкин, когда машина проезжала через центр столицы.
- Да. Я сам из Софии… На улице Витошка мой дом, - ответил Владимиров. - Могу я узнать, куда вы меня везете?
- В штаб военно-воздушных сил.
- Прямо туда? Будете меня допрашивать?
- А вы желаете этого?
- Нет, но… вас не интересует, как себя чувствуют немцы?
- Мы знаем, как они себя чувствуют. - Майор Подушкин замолчал и только сильнее прижал к коленям толстый портфель. Час назад на аэродроме Ефимов передал ему пакет, найденный в самолете Владимирова.
- Вы полагаете, что речь идет о чем-то серьезном? - спросил тогда Подушкин.
- А разве стали бы они иначе специально посылать самолет?
После этого майор Подушкин закрыл портфель, раздувшийся от пакета, и доложил:
- У меня есть приказ забрать и фельдфебеля Владимирова.
- Я уже сообщил ему об этом, - сказал подполковник Ефимов. - Он был так поражен. Никак не хотел расставаться со своим самолетом.
- Значит, он знал, что должен был доставить, - заметил майор Подушкин. Автомобиль с Владимировым уже ожидал его.
На улице Царь Асен, 64 машина остановилась. Майор Подушкин повернулся к Владимирову и вежливо произнес:
- Приехали. Можете идти в штаб.
- Один? - удивился Владимиров.
- А почему бы и нет? В таком патриоте, как вы, мы нисколько не сомневаемся.
В это же время черный "мерседес" генерала Нанчева остановился у его дома. Шофер предупредительно вышел из машины, чтобы открыть генералу дверцу, но тот опередил его. Сильно захлопнув дверцу, он, не отдав никаких распоряжений, скрылся во дворе.
Сбросив накидку, он тяжело плюхнулся в кресло. Закурил сигарету. Генерал явно был встревожен. События следовали одно за другим, неясные и неожиданные.
И именно тогда, когда ему казалось, что он начинает их понимать, вдруг оказывалось, что они не такие, какими он видел их, и это еще больше вызывало в нем тревогу. Он был уверен, что, после того как многие офицеры из "Звена" заняли ответственные посты в военном министерстве и в армии, сила на их стороне. Но с каждым днем он убеждался в том, что положение выглядит совсем иначе, что они изолированы от солдатской массы, что влияние коммунистов велико. И еще генерал чувствовал, что не только он один испытывает тревогу. Несколько дней назад один из его заместителей устроился военным атташе при посольстве в одной соседней стране. К другому заместителю однажды ночью постучали в дверь дома несколько вооруженных людей - они пришли свести с ним счеты за убийство министра из кабинета Стамболийского. Только прибежавший на помощь с двумя солдатами дежурный офицер по штабу, которому генерал С. успел вовремя позвонить, спас его от справедливого и законного возмездия. Однако сразу же после этой ночи генерал слег и через несколько дней умер.
Генерал Нанчев не понимал, что происходит вокруг него. Его удивлял полковник Биримиров. Он и моложе, и жизненного опыта у него меньше, а вот ориентируется во всем легко.
Теперь еще этот случай с Владимировым.
Генерал Нанчев устал, очень устал. У него не было сил остановиться и за что-то ухватиться, чтобы не увязнуть в трясине, которую он чувствовал у себя под ногами. И зачем только он связался с этим полковником Николом? Его пугали коммунистами, пугали тем, что у него отнимут фабрику. И он действительно этого боялся.
Раздавив в пепельнице недокуренную сигарету, он встал и подошел к окну. Ну что ж! Сейчас он занимает ответственный пост, ему оказывают доверие. Значит, можно найти выход из положения.
И опять это чувство безнадежности. И почему он не какой-нибудь обыкновенный человек, как тысячи других? Они воспринимают новую власть как свою. Высоких постов они не занимают, но готовы отстаивать эту власть. Нанчев ненавидел их и завидовал им в то же время. Вот и этот Златанов. Не успел Нанчев подумать, что уничтожил, растоптал его, как он стал летчиком у русских и теперь будет возвращен в болгарскую авиацию…
Генерал отвернулся от окна, взял брошенную им накидку, отнес ее в переднюю и повесил. Вернувшись в гостиную, внимательно осмотрел стены, пол, ковер, потом прошел на кухню, открыл буфет и на ощупь что-то проверил: все было на месте.
Он снова сунул руку в буфет и нажал на одну из кнопок сигнализации. Все было смонтировано по указанию полковника Никола.
Потом сел и выждал некоторое время. Встревожившись, он поднялся, нажал на вторую кнопку и снова стал ждать.
Дверь из гостиной осторожно приоткрылась, и в кухню вошел гладко выбритый, одетый в штатское полковник Никол.
- Вы опять задержались, - холодно произнес генерал.
- А вы опять перепутали кнопки. С Владимировым уже виделись?
- Нет. Его самолет привел Златанов.
- Златанов? Этот паршивый офицерский кандидат, который так ловко меня обманул? Но его же уволили?
- Теперь он летчик у русских. Обстановка осложняется, дорогой Никол…