- Империю не выбирают, - покачал головой Ян. - Выбирает империя. Но зато потом империей гордятся. Вспомни, как в детстве мы показывали фотографию деда в форме офицера австрийской армии и гордились этим. И все те годы чехи жили, говорили на своем языке, пели свои песни, плясали свои танцы и при этом гордились империей, к которой принадлежали.
- И что же ты мне предлагаешь?
- Я тебе предлагаю перестать быть игрушкой в чужих руках и зажить самостоятельно.
- Это как? - поинтересовался Чурда.
- Вот посмотри на меня, - предложил Ян, - Я каждый день хожу на службу и вечером возвращаюсь к жене. Я получаю достаточную зарплату, чтобы прокормить не только свою семью, но и помочь родителям. Скоро у нас с Мартой будет ребенок. Я живу так, как жили наши отцы. Ты скажешь, что тяжелые времена, карточки и все такое. Да, но тяжелые времена переживает любое поколение. Наверное, это такой закон истории. А теперь посмотри на себя. Твоя жена не видела тебя считай три года. И на вопрос, когда ты к ней вернешься, кроме мифического "после победы", ты ей ничего не можешь сказать. Родителям от тебя тоже помощи нет, и отцу приходится искать работу потяжелее. Зато ты бегаешь с пистолетом и их освобождаешь.
- Но я сделал свой выбор и назад пути нет, - вздохнул Карел.
- Ерунда, ты еще ничего не успел сделать. Сейчас ты еще можешь придти с повинной и зажить как все нормальные люди. Пока можешь. Но очень скоро твои хозяева постараются привязать тебя кровью или чём-то там еще. И вот тогда уже пути назад не будет. Может и будет, но он будет намного сложней.
- Ты хочешь сказать, что я приду в гестапо, повинюсь и они меня отпустят на все четыре стороны? - уставился на Яна Карел.
- А кому ты нужен? - с каким-то презрением сказал Ян, - Ты им расскажешь, что знаешь и все.
- Ты предлагаешь мне стать предателем! - сказал Чурда.
- Просто ты предашь своих хозяев раньше, чем они тебя, - пожал плечами Ян, - А заодно можешь спросить у своей жены Марты, не чувствует ли она себя преданной, после того, как три года не знает кем себя считать: женой, вдовой или обманутой невестой.
Ян достал из кармана кителя газетный листок и протянул его Карелу.
- Вот смотри, - сказал он, - за сведения об убийцах Гейдриха обещают десять миллионов. За какого-то, такого же, как ты дурака - сто тысяч. Я думаю, что те сведения которыми ты владеешь, имеют ценность пониже первого, но повыше второго. Если ты получишь за них хотя бы двести тысяч, то вполне сможешь устроить себе жизнь. Даже в такие тяжелые времена как, сейчас.
Карел даже не стал брать в руки предложенный ему листок: он прекрасно знал оба эти объявления.
Прага, 14 июня 1942 года
Перед Абендшеном сидел мужчина лет тридцати, крепко сложенный и очень напуганный.
- Итак, вы пришли к нам, чтобы дать показания по поводу вещей, которые были выставлены на витрине магазина "Батя"? - спросил Абендшен.
- Да, - скорее промычал, чем ответил мужчина.
- Ну что же, и что из вещей вы узнали? - поинтересовался Абендшен.
- Один из портфелей, - ответил мужчина.
Абендешен взял трубку телефона и позвонил в следственную часть.
- Принесите, пожалуйста, мне в кабинет портфели для опознания, - попросил он.
Через минуту у него на столе стояло пять портфелей.
- И какой же портфель вам знаком? - поинтересовался Абендшен.
Парень безошибочно и не очень-то всматриваясь указал на портфель с автоматом.
- Очень хорошо, - кивнул Абендшен. - А не можете ли вы сказать, что лежит в этом портфеле?
- Автомат "Стен", - не задумываясь ответил парень.
- Просто прекрасно, - улыбнулся Абендшен, - А теперь расскажите мне, при каких обстоятельствах, где и у кого вы видели этот портфель.
- Этот портфель я видел у поручика Габчика, когда он был в квартире семьи Сватошовых.
- Опишите мне, пожалуйста, этого поручика, - попросил Абендшен.
Карел Чурда подробно описал Габчика, что в общем-то очень хорошо согласовывалось с тем, как описали одного из преступников свидетели преступления.
- Этот поручик Габчик живет в семье Сватошовых?
- Нет, кажется, он там не жил, - покачал головой Чурда, - одно время он жил в Полувсине близь Жилины, но боюсь, что сейчас он скрывается где-то в другом месте.
- А что вы можете сказать на счет второго портфеля? Кстати, вы сможете его опознать?
- Второй портфель я видел только на витрине магазина, - признался Чурда. - Я могу только предположить, что он принадлежит поручику Кубишу, ближайшему другу Габчика.
- Опишите, пожалуйста, этого Кубиша, - насторожился Абендшен и получил точное описание второго преступника.
Несколько секунд Абендшен молча обдумывал сложившуюся ситуацию, а потом наклонился вперед и сказал:
- Молодой человек, давайте будем до конца откровенными. Что вы ожидаете от нас?
- Вообще-то, - начал, заикаясь, Чурда, - я хотел бы получить хотя бы часть вознаграждения и жить спокойно.
- Судя по всему, вы сможет заработать если не всю сумму вознаграждения, то приличную ее часть, - заверил его Абендшен, - Только вот объясните мне понятней, что вы подразумеваете под "жить спокойно"?
- Видите ли, я тоже парашютист, - выдавил из себя Чурда, - Я бы хотел получить документы, вознаграждение для того, чтобы обустроить свою жизнь и жить как все люди.
- Все это вполне реально, - пожал плечами Абендшен, - Вы нам даете правдивую информацию - и мы выполняем все ваши условия. У нас уже есть один такой парашютист. Он пришел к нам сразу же после приземления.
- Кто это? - насторожился Чурда.
- Возможно, мы вас с ним потом познакомим, - уклонился от ответа Абендшен. - Я это вам говорю к тому, чтобы вы поняли, что мы подобные условия принимаем. А заодно вы должны иметь в виду, что мы можем проверить данную вами информацию. Пусть не в полном объеме, но хотя бы частично. Разговор у нас с вами будет очень длинный. Может быть, заказать кофе, чай или коньяк?
- От чашечки кофе и рюмки коньяка я бы не отказался, - улыбнулся Чурда, и Абендшен понял, что его посетитель справился со своими страхами.
Пока дежурный нес кофе, Абендшен разложил на столе несколько папок и конвертов. Потом налил две рюмки коньяка, себе и гостю, и снова сел за стол.
- Ну, начнем с Англии, - предложил Абендшен, - Где расположены курсы парашютистов?
- В Шотладии, в местечке под названием Каммес-Дэррахе, - без запинки тут же ответил Чурда. - Это те курсы, на которые направляют чешских военнослужащих. Есть еще курсы для поляков, французов и англичан, но их местоположения я не знаю.
- Понятно, - ответил Абендшен и приложился к своей рюмке. - А с каких аэродромов производится заброска?
- Меня забрасывали с аэродрома Велесбен, но, насколько я знаю, есть еще запасной аэродром в Нарвике.
Абендшен положил перед Чурдой несколько фотографий.
- Скажите, пожалуйста, кого вы из этих людей знаете и что можете сказать о роде их занятий, - попросил он.
Чурда внимательно перебрал фотографии и ответил:
- Вот штабс-капитан Шустр. Он фактически является командиром для всех парашютистов. Он же лично сопровождает группы на заброску. А это майор Блавиц. Он отвечает за снаряжение. Вот это, кажется, полковник Моравец, шеф разведки Чехословакии. Но здесь я не уверен - полковника я видел мельком и всего один раз. А этих двоих не знаю, хотя у меня такое чувство, что я их где-то видел.
- Просто великолепно. Я начинаю верить в вашу искренность, - заверил Абендшен, - Кстати, вы так мне и не представились. Как прикажете к вам обращаться?
- Ротмистр Чурда, - вскочил Карел с места.
- Сидите, сидите, - махнул рукой Абендшен. - Поищите знакомые лица вот в этой пачке, - протянул он Чурде еще несколько фотографий.
Чурда начал перебирать фотографии - на них были изображены парашютисты, многие из них были довольно старыми и мелкими, очевидно, взяты из каких-то местных архивов. Сначала Чурда хотел было сказать, что почти никого не знает, но потом вспомнил о парашютисте, который уже пришел в гестапо раньше него, и начал называть всех подряд.
- Герек входил в вашу группу? - внезапно оборвал его Абендшен.
- Нет, - покачал головой Чурда, - Он летел со мной в одном самолете, но выбрасывали его после меня. Где именно, я не знаю.
- А кто является командиром вашей группы?
- Надпоручик Опалка, - ответил Чурда и показал фотографию.
- Каково кодовое название группы, обосновавшейся в Пардубице? - поинтересовался Абендшен.
- "Аут дистанс".
- Как я знаю, ее задача состояла в установлении связи с одним из чешских агентов, - сказал Абендшен. - После провала агента группу переориентировали на покушение?
- Нет, - покачал головой Чурда. - Для покушения готовилась, теперь это можно сказать с уверенностью, группа, состоящая из Габчика и Кубиша. Почему к ним присоединился Вальчик, я не знаю. О задаче, стоящей перед "Аут дистанс", я тоже ничего не знаю.
- Но ведь Габчик и Кубиш были связаны с группой "Аут дистанс", - напомнил штурмбанфюрер.
- Габчик и Кубиш пользовались радиостанцией этой группы и только, - заверил Чурда, - хотя, честно говоря, зачем им эта связь я не знаю. Я слышал, что были долгие дебаты о том, стоит ли проводить покушение на протектора. Все местное Сопротивление было против, но Лондон настоял на своем.
- Местное Сопротивление было против покушения? - удивился Абендшен.
- Да, они считали это несвоевременным и излишним.
- Я пока проверю то, что вы мне сказали, - вздохнул Абендшен, - А вас на это время отведут в комнату, где вы проведете какое-то время. Комната вполне комфортабельна. Пищу можете заказать по телефону. Также можете заказать сигареты и что-то там еще в разумных пределах. Чтобы не терять зря времени, вы за это время возьмите листок бумаги и напишите адреса всех известных вам явочных квартир. Это постарайтесь сделать побыстрее - за списком зайдут часа через полтора.
Абендшен в приподнятом состоянии духа отправился к Франку.
- Группенфюрер, - с порога обратился Абендшен, - я прошу вашего разрешения взять на завтрашнюю ночь все возможные силы для создания оперативных групп.
- Все возможные силы? - удивился Франк. - Вы задумали столь крупномасштабную операцию?
- Завтра ночью я собираюсь арестовать почти всех пособников покушения, а в ближайшее время и самих исполнителей. Похоже, мы укладываемся в назначенный вами срок, - улыбнулся он напоследок.
- У вас такой прогресс? - тоже приободрился Франк. - Но почему тогда ждать завтрашней ночи, а не сделать это сегодня?
- Во-первых, у нас не хватит времени для создания оперативных групп и их инструктажа, - начал пояснять Абендшен. - Мне надо произвести более десятка арестов одновременно. А во-вторых, моя информация нуждается еще в кое-какой проверке, чему я и хочу посвятить сегодняшнюю ночь. Если все пройдет удачно, то мы не только арестуем убийц Гейдриха, мы практически несколько месяцев вообще не будем вспоминать английских парашютистов.
- Если все получится так, как вы говорите, штурмбанфюрер, - покачал головой Франк, - то я обещаю вам отпуск, очередное звание и награду. Это того стоит.
Абендшен в ответ только улыбнулся.
Прага, ночь с 15 на 16 июня 1942 года
В просторной комнате для совещаний Абендшен собрал около двадцати командиров оперативных групп.
- Задача перед каждой группой стоит одна и та же, - говорил штурмбанфюрер, - ликвидация подпольной явочной квартиры с арестом всех, кто там находится, отличие состоит в том, что каждая группа работает со своим адресом. Прошу учесть: мне нужны арестованные, а не покойники. Следить очень внимательно. Все английские парашютисты снабжаются ампулами с ядом. Такими ампулами они снабжают и своих пособников. Будьте внимательны и не давайте им этой возможности. На всех квартирах после ареста провести тщательный обыск. Любой подозрительный предмет следует приложить к делу. Никому из обнаруженных в квартирах не разрешать переставлять или поправлять какие-то предметы. Особенно это касается предметов на подоконниках, у входных дверей и в прихожих. Именно там заговорщики чаще всего выставляют знаки, предупреждающие об опасности. Это же замечание относится и к тем, кто будет производить обыск. В каждой квартире на ближайшие два дня оставлять засаду. О снятии засад будем разговаривать отдельно через два дня. Аресты производить по возможности бесшумно и не привлекая лишнего внимания. Предупреждаю, вы можете столкнуться с подготовленными, опытными диверсантами, поэтому требуйте от всех повышенного внимания. Операция начинается ровне в полночь. Аресты должны быть проведены все одновременно. За пять минут до начала операции оперативная группа связывается с группой наружного наблюдения и далее обе группы работают вместе. Вопросы?
Вопросов у командиров не было: Абендшен лично подбирал группы, стараясь задействовать в них только опытных сотрудников.
- Раз вопросов нет, то подходите по очереди для получения адресов, - распорядился штурмбанфюрер.
Офицеры по одному стали подходить к Абендшену и получать из его рук запечатанные конверты.
В небольшом переулочке возле ресторана "У булгара" уже около часа стояли две крытые машины, по всему чувствовалось, что обе машины полны народу, хотя оттуда и не доносилось не звука, рядом с машинами стояли только два человека, одетые в штатское, и тихо переговаривались.
- И что нас делили на две группы, - сказал тихо тот, чтобы помоложе, - дома, как я понимаю, чуть ли не соседние.
- Чтобы не было путаницы, - спокойно возразил тот, что постарше. - А потом, может быть, им надо, чтобы заключенные между собой не могли договориться. У следователей много разных хитростей, кто их знает, что они задумали на этот раз.
- Но операция, похоже, очень крупная, - не унимался молодой. - Я слышал, что сегодня пойдут аресты и в других городах.
- Это все в связи с убийством Гейдриха, - вздохнул старый, - все тюрьмы уже переполнены. Гешке постарался на славу.
- Вы думаете, они все связаны с покушением? - удивился молодой.
- Нет, далеко не все, - махнул рукой старший, - Просто когда начинают прочесывать все мелким гребнем, то попадается очень много блох. Больше всего попалось коммунистов, а они, как мне кажется, к убийству Гейдриха не имеют отношения. Тут англичане постарались. Говорят, Франк обещал фюреру поймать преступников до 18 июня. Вполне возможно, что мы с тобой в последней фазе и участвуем.
Он посмотрел на часы.
- Пора, пожалуй, снимать наружку и идти на квартиры.
А через семь минут его группа уже стучалась в парадную дверь старого коммерческого дома. За дверью долго никого не было слышно, и когда уже пожилой гауптштурмфюрер хотел приказать ломать дверь, послышались шаги. Защелкали замки, и дверь приоткрыла пожилая консьержка. Она хотела что-то спросить, но ее тут же отодвинули в сторону. Жетоны гестапо сначала привели ее в испуг, но потом она вдруг громко крикнула:
- Может, на лифте подниметесь?
- Ну-ка заткни пасть, - рявкнул на нее кто-то из молодежи. - Думает, здесь дураки и предупредить хочет.
- А дверь-то за вами запирать или как? - не унималась консьержка.
В наступившей тишине было слышно только шарканье ног по лестнице.
На третьем этаже все остановились около высокой двери с медной начищенной ручкой. Два молодых оперативника, взяв левой рукой автоматы за рожки и приподняв их, встали по краям двери. Третий оперативник потянулся к звонку. Остальные встали так, чтобы не попасть в поле зрения дверного глазка. За дверью около минуты ничего не было слышно, потом заспанный женский голос спросил:
- Кто там?
- Открывайте, гестапо, - последовал краткий ответ.
Застучали засовы. Не успела женщина открыть дверь, как двое оперативников с автоматами ворвались в квартиру. Через несколько секунд в прихожей у стенки вместе с женщиной в ночной рубашке стояли молодой человек и пожилой мужчина.
- Где парашютисты? - резко спросил старший группы.
- Какие парашютисты? - удивленно переспросил мужчина. - Я не знаю ни о каких парашютистах.
- Ничего, сейчас поедешь к нам, быстро все вспомнишь, - пообещал ему старший группы. - Где ваши квартиранты?
- Они уже давно съехали, - пролепетала женщина.
- Куда? - настаивал гестаповец.
- Не знаю, - честно призналась женщина. - Они нас поблагодарили и уехали.
А тем временем несколько человек уже обыскивали комнату.
Женщина вытерла согнутой рукой вспотевшее лицо и буквально простонала:
- Мне надо в туалет.
- Потерпишь, - отрезал старший группы и прошел в комнату посмотреть, как идет обыск.
В комнате работали двое уже немолодых мужчин. Оба внимательно осматривали каждый попавший им в руки предмет и только потом откладывали его в сторону.
- Постарайтесь, чтобы все оставалось на своих местах, - предупредил их старший группы. - Особенно то, что стоит на окнах.
- Мы порядок знаем, - заверил его один из работников.
А тем временем в прихожей остались только арестованные, автоматчик и молоденький гауптшарфюрер.
- Отпустите меня в туалет, - снова запричитала женщина, - мне правда очень надо в туалет.
- Давай, только живо, - махнул рукой гауптшарфюрер.
Женщина, словно боясь, что офицер передумает, метнулась к дверям туалета. Дверь туалета закрылась и щелкнула задвижка. Через минуту в прихожую зашел старший группы, он оглядел присутствующих и сразу же спросил:
- А где женщина?
- В туалете, - спокойно ответил гауптшарфюрер.
- Идиот! - взорвался гестаповец.
Он ринулся к туалету и с разбегу плечом врезался в дверь. Дверь затрещала, но выдержала. Офицер отклонился назад и еще раз ударил плечом в дверь. Та распахнулась. Женщина стояла и как-то страшно и странно улыбалась. Изо рта у нее шла пена. Потом она пошатнулась и начала оседать на пол.
- Воды! - закричал старший группы, - И кто-нибудь срочно в машину за врачом.
У женщины начались судороги. Арестованные мужчины с ужасом смотрели на нее, не смея пошевелиться.
Когда в прихожую вбежал запыхавшийся врач, женщина уже затихла, и все понимали, что ей уже ничего не может помочь.
- Приняла яд, - только и сказал старший врачу.
Тот присел, проверил пульс на шее у женщины и, взглянув на старшего, покачал головой.
- Черт! - выругался старший гестаповец, - Это ж надо быть таким идиотом! - со злостью взглянул он на бледного гауптшарфюрера, - Уводите этих в машину, да не спускайте с них глаз! Хватит с нас одного трупа, - приказал он.
Когда арестованных вывели к старшему, подошел довольно молодой крепкий мужчина.
- Надо что-то делать с трупом, - сказал он. - Мы, конечно, можем посидеть в засаде и в ее обществе, но, боюсь, запах очень скоро отпугнет любую дичь.
Старший подумал, потом кивнул:
- Придется взять ее с собой в машину. Сейчас я распоряжусь.