- Хочешь сигарету? - предложил Гавриленко, от которого не укрылось, как видно, состояние Виктора.
- Кашель меня забивает от них, - сказал Виктор, тем не менее протягивая руку.
Глотнув едучего дыма, действительно закашлялся, но сумел подавить кашель и, вновь проходя взглядом по одежде несчастного, спросил у Светланы Ивановны:
- Обнаружили что-нибудь?
- Ничего существенного, - ответил за нее Гавриленко. - Ни следов протектора, ни следов краски - ничего!
- Удостоверение личности там, - вставила Светлана Ивановна, кивнув на столик в углу.
Виктор развернул синие корочки:
"Пассажирское автотранспортное предприятие № 4. Должность - слесарь. Ф. И. О. - Дементьев Геннадий Федорович".
- Четвертый автопарк - где это у нас?
- На Первомайке, - подсказал Федор Сергеевич. - Я уже думал над этим: зачем его, бедолагу, несло сюда, в Советский район: как-никак два десятка километров?
- Странная логика, - разогнулась Светлана Ивановна. - Мало ли зачем мог приехать человек: на свидание к девушке, в гости к приятелю, навестить родных…
- В представлении женщин мужская логика всегда выглядит странной, - посетовал, ни к кому не обращаясь, Гавриленко. - А только объясните мне, будьте добры, почему он поехал в столь позднее время? Что, это пятница, конец рабочей недели? Или суббота?..
Теперь он адресовал свой вопрос к нему, Виктору, но Виктор не успел ответить: Светлана Ивановна спросила - и опять у него же:
- Разве мы уже установили час, когда именно был сбит этот человек? Нам известно, насколько я понимаю, лишь время, когда его доставили сюда…
Виктор понял, что пора вмешаться.
- А кто подобрал его? - спросил он у Федора Сергеевича. - И где?
- Автобус видел у крыльца? - вопросом ответил Гавриленко.
- Стоит.
- На нем и был доставлен труп. Водитель сказал, что обнаружил его, проезжая по Ветлужской, в том месте, где строится новая пятиэтажка.
- А где водитель?
- Домой, надо думать, ушел.
- Вы говорили с ним?
- Нет, уже не застали, это я со слов медсестры, - Гавриленко полистал блокнот, добавил: - Номер я записал на всякий случай: ЗИЛ-158 № 40–60 НСК.
Он прикурил новую сигарету, вопросительно поглядел на Светлану Ивановну. Та пожала плечами:
- Собственно, здесь мы ничего не установим: осмотр тела результатов не дал, а иные источники - вне больницы.
- Я к тому и веду, - пояснил Гавриленко, - не пора ли, мол, на место происшествия?
2
Подъезжая к строящейся пятиэтажке, Виктор еще издали, несмотря на ночную тьму, рассмотрел человека, топтавшегося на обочине дороги, возле ограждавшего стройку забора.
"Да это же постовой!" - опознал Виктор, подъехав поближе, и его осенила запоздалая догадка: Гавриленко распорядился выставить охрану… Соображает старик!
- Как тут? - обратился Федор Сергеевич к постовому, выходя из машины.
- Все в полной неприкосновенности, товарищ старший лейтенант. В каком виде я застал, так все и осталось.
Гавриленко поблагодарил постового, отпустил его.
Приступили к осмотру. Ветлужская делала тут широкий вираж - огибала заболоченный пустырь, прижав выгнувшийся бок свой к забору новостройки. Этакая асфальтированная кривулина, оробевшая перед пустырем; и на самом выгибе кривулины, возле поребрика, - загустевшая лужа крови.
- Посвети, - попросил Гавриленко, доставая рулетку.
Виктор включил фонарик, помог обмерить страшную лужу. Гавриленко достал блокнот, записал: 1 м X 70 см.
- Здесь она его и настигла, костлявая.
- Навряд ли здесь, - подошла Светлана Ивановна. - Я осмотрела асфальт выше по дороге и…
- Вечно вы со мной спорите, - недовольно перебил Гавриленко и тут же попросил нетерпеливо: - Ну, рассказывайте же, что вы там обнаружили?
- Может быть, лучше показать?
Светлана Ивановна провела их метров на двадцать выше по дороге, посветила фонариком: пыль, сбившаяся в виде валика вдоль всего поребрика, была в этом месте порушена, а в направлении страшной лужи, на протяжении всех двадцати метров, разметена по асфальту, будто здесь проволокли куль с песком.
- Пожалуй, вы правы, Светлана Ивановна, - признал Гавриленко, - сбила она его выше, а потом волокла, пока тормоза не сработали, и где он остался лежать, тут и натекла кровь.
Измерили расстояние от места удара до натека: 21 метр. Потом обследовали участок дороги ниже натека, но никаких следов больше не обнаружилось. Светлана Ивановна и Гавриленко вернулись обратно, а Виктор прошел еще вперед - к темневшему у левой обочины непонятному предмету. Оказалось, это подвесная лесенка, сваренная из обрезков водопроводной трубы, - такие обычно цепляют к задним бортам грузовых машин, приспособленных для перевозки людей.
Она лежала тотчас за выбоиной, что пересекала поперек всю проезжую часть улицы - от поребрика до поребрика. Видно, в этом месте проходила под землей какая-то траншея, грунт со временем просел, асфальт потрескался и раскрошился - и вот вам непредвиденный трамплин для испытания на прочность автомобильных рессор.
Виктор окликнул спутников. Светлана Ивановна и Гавриленко осмотрели находку, замерили расстояние от нее до места, где пролилась кровь, - 38 метров.
- Стремянку надо будет включить в протокол, - сказал Федор Сергеевич, делая пометку в блокноте. - Мне теперь так картина представляется: сбив пешехода, водитель испугался, метнулся на противоположную сторону дороги и наддал; тормозить перед выбоиной было уже некогда, он перемахнул через нее с ходу, и машину так тряхануло, что, несмотря на эти большие крючья, лестница сорвалась с борта. Можно допустить, что водитель слышал, как она грохнулась на асфальт, но тут уж не до нее - скорей, скорей подальше от злополучного места.
- Скорей подальше, - с горечью подхватила Светлана Ивановна, - скорей подальше вместо того, чтобы остановиться, оказать пострадавшему помощь… Какая все-таки подлость!
Виктор подобрал стремянку, отнес к себе в машину.
- Видимо, так все и было, - согласился он с выводами Федора Сергеевича. - Водитель испугался ответственности и поскорее удрал… Только одного я не пойму: зачем этого-то горемыку вынесло на проезжую часть? И главное, в таком месте - ни остановки автобуса тут, ни жилья…
- Положим, до жилья отсюда рукой подать, - возразил Гавриленко. - Вон же, сразу после забора дома начинаются. Да и на задах у стройки, как видишь, большой дом.
- Как раз из этого дома он и мог выйти, - поддержала Светлана Ивановна. - А чтобы не колесить вокруг стройплощадки, пересек ее напрямую.
Она вернулась к забору, прошлась вдоль него.
- Идите-ка, взгляните, - позвала их, - Вот он и лаз.
В заборе и в самом деле были выломаны две доски, на нижней поперечине темнела грязь: кто-то скребнул подошвой.
- Да, пожалуй, все так, - опять согласился Виктор. - Через эту дыру он вылез, прошел вдоль дороги вперед, а тут машина…
- Именно, - подхватил Гавриленко. - Он сошел на проезжую часть и стал голосовать.
И сам же засомневался:
- Странно лишь, почему он пытался остановить машину, которая шла не в сторону Первомайского района, а в противоположном направлении?
- Снова эта железная мужская логика, - вздохнула Светлана Ивановна. - Мог он, помимо этого дома, поехать еще к кому-то? А то просто решил подъехать до автобусной остановки? Мало ли что могло руководить его поступками!
Спорить не приходилось: они действительно не в состоянии угадать, что именно предопределяло действия покойного сегодня вечером. Впрочем, уже не сегодня, а вчера.
Подумав об этом, Виктор посмотрел на часы: ого, два скоро! То-то нигде в окнах света не видно, спит давно честной народ. И преступник, поди, тоже решил, что может спокойно спать: попробуйте найдите его в миллионном городе.
Вспомнился плакат, занимавший одну стену в Ленинской комнате райотдела:
"Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым".
И подпись: ЛЕНИН.
НИ ОДИН случай… Чтобы НИ ОДИН преступник не мог спать спокойно.
А только в данном конкретном случае придется, наверное, смириться с поражением: что можно сделать, если не оставлено никаких следов? Хотя бы один очевидец…
- Ну, что, товарищи, будем подводить итоги? - прервал его размышления Гавриленко. - Имеем мы что?.. Впрочем, ничего мы не имеем, никаких улик.
- Никаких, - точно эхо, отозвалась Светлана Ивановна.
- Стремянка не в счет, - продолжал Гавриленко, - ее мог обронить кто угодно…
- Не в счет, - присоединилась Светлана Ивановна. - В разряд вещественных доказательств ее не отнесешь, с ее помощью ничего не докажешь.
- Все наши давешние рассуждения логичны, однако это не больше, чем рассуждения, одна из рабочих гипотез…
- Именно, - вновь согласилась Светлана Ивановна. - А с гипотезой преступника не изобличишь, даже если бы и удалось каким-то образом найти его.
- А ты чего молчишь, Виктор? - повернулся Гавриленко к нему.
- Да вот думаю, как он сейчас спит: спокойно или нет?
- Кто спит?
- Этот, который сбил… Приехал к себе в гараж, осмотрел машину, помыл на всякий случай - и домой. Ужинать, читать газеты, сидеть у телевизора. А потом спать. Спокойно - не найдут…
- Знаешь, Витек, одно дело - угрызения совести и совсем другое - конкретные действия. А что мы можем конкретно предпринять в данной ситуации? Ну, скажи, можем мы что-нибудь предпринять? Какие у тебя предложения?
- Да никаких у меня предложений, просто… А что, если отложить составление протокола до утра? Все же стремянка-то у нас есть, я бы над ней поразмыслил.
Гавриленко развел руками: какой разговор, размышляй. И оглянулся на следователя:
- Как, Светлана Ивановна?
- Могу лишь пожелать успеха. Я и сама присоединилась бы к Виктору Пантелеевичу, да работа в отделе ждет - никто за меня ее не сделает.
3
Прежде всего надо было для себя решить, какой тип машин имело смысл разыскивать. Конечно, стремянку мог обронить любой грузовик, на котором хотя бы изредка перевозят людей. Однако в данном случае в действие вступал фактор времени, благодаря которому круг машин резко ограничивался: слесаря сбили около двенадцати ночи, может быть даже чуть позже, а в такое время грузовые машины предприятий и учреждений не ходят, в такое время обычно бегают дежурки. Вот на них и следовало сосредоточить внимание.
Ну, а где в их районе могут стоять дежурки? Здесь, на левом берегу Оби, имеется шесть подлежащих проверке гаражей, на правом - четыре. Итого - десять. Если вместе с переездами на каждый положить по полчаса, потребуется пять часов. Сейчас половина третьего, так что где-то к восьми утра он пройдет по всему кругу.
Что же, в путь!
По-хорошему, заскочить бы домой, перекусить, но это еще полчаса, а то и больше…
Первый из гаражей находился в десяти минутах езды от места происшествия. Он представлял собой большой кирпичный корпус, обнесенный кирпичной же оградой. Вход на территорию - через проходную будку, прилепившуюся к торцу корпуса.
Виктор подъехал, заглянул в окошечко будки - темно. Вылез из машины, подергал дверь - заперта. Постучал - никакой реакции. Попробовал побарабанить в окошко - тот же результат. Что было делать? Отступиться?
Перед своим приходом в госавтоинспекцию Виктор работал старшим механиком в одном из гаражей Академгородка. Так вот, у них там на ночь тоже оставался сторож, который, проводив механика, тут же укладывался спать и уже не реагировал ни на какие стуки, крики, даже телефонные звонки, хотя аппарат ставил возле самого уха. Зато стоило прозвучать у ворот автомобильному гудку, мгновенно кидался открывать ворота. Вспомнив теперь об этом, Виктор вернулся к машине, давнул на сигнал.
И - точно: в будке вспыхнул свет.
- Кого там еще выпендрило? - донеслось из-за двери.
Виктор назвал себя. Сторож, как показалось Виктору, впустил его не очень охотно. Впрочем, ночь на дворе: кому охота будоражиться?
- Не спится? - ехидно осведомился он, пропуская Виктора в узкую дверь.
Сам он, кстати, не выглядел заспанным - во всяком случае, не настолько, чтобы не услышать стука в дверь. Это был невысокий плотный старик в накинутом на плечи кителе времен войны - такие носили, кажется, старшины в пехоте; на груди темнели пятнышки аккуратно заштопанных дырочек от орденов.
"Ветеран, - отметил про себя Виктор. - Из бывалых".
- У меня к вам только один вопрос, - обратился к старику, - возвращались в гараж какие-нибудь бортовые машины после двенадцати ночи?
Старик почесал пальцем щеку.
- После двенадцати-то? Как же, возвращались.
- Вы помните, какие именно? Можете показать?
- Машины-то? Почему не могу?
Вдел руки в рукава кителя, аккуратно застегнулся на все пуговицы, снял с вешалки шапку.
- Значит, которые после двенадцати?..
Повел Виктора через внутреннюю дверь во двор, повернул выключатель на стене своей будки - зажглись фонари по углам двора. В их свете Виктор увидел до десятка бортовых машин, однако сторож направился не к ним, а к стоявшему наособицу маленькому служебному автобусу.
- Что - этот вот? - не понял Виктор.
- После двенадцати который.
- А те? - растерянно кивнул Виктор на грузовики.
- Они еще до меня вернулись, а я в двенадцать ноль-ноль заступил.
- Чего же, - не сдержал Виктор раздражения, - голову морочил? Я ведь про бортовые спрашивал.
- Не поняли друг друга, получается, - спокойно отрезал старик и вдруг спросил, тоже переходя на "ты": - А чего ищешь-то их, бортовые?
Виктор снова не сдержался:
- Знаешь, дорогой папаша…
И оборвал себя, подумав: собственно, почему он скрывает причину поисков? Почему с самого начала не сказать было старику, какая драма заставляет его среди ночи колесить по гаражам вместо того, чтобы досматривать пятый сон в своей постели?
- Такая штука, батяня: человека сбили…
- А-а, вот оно… А этот-то скрылся, получается?
- В чем и дело!
- Тогда тебе вот где посмотреть надо…
Но прежде, чем изложить свои соображения, он достал из нагрудного кармана кителя папиросу, покатал ее между пальцами. Однако прикуривать не спешил.
- Норму я себе установил, - счел необходимым пояснить, - одна папироса за ночь. Вот и думаю: сейчас выкурить или до рассвета оставить? На рассвете ужасное дело, как курить…
И не договорил, вглядываясь с подозрительностью в лицо Виктора (Виктор и сам не знал, что в эту минуту отразилось у него на лице).
- А ведь ты без курева, парень, - определил старик. - А? Точно? Старого курильщика не проведешь!
И как Виктор ни противился, заставил взять его эту единственную, так расчетливо сохраняемую папиросу. Лишь дождавшись, когда гость закурит, принялся называть адреса гаражей - и тех, что размещались здесь, в левобережье, и тех, которые были раскиданы по правому берегу Оби. В границах их Советского района, естественно.
Сторож называл адреса, а Виктор отмечал про себя: ага, этот он и сам имел в виду, и про тот помнил, и в том собирался побывать… Вышло, все те же десять гаражей, уже взятых им на заметку (считая и этот, в котором находился); ничего нового старик к его списку не прибавил.
- А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть? Во дворе управления механизации Сибакадемстроя, хотя гаража там и нету. Загляни на всякий случай.
Он проводил Виктора до самой машины.
- И что я тебе посоветовал бы, - сказал, прощаясь, - не таись от людей-то, иди к ним с откровенностью, и они тебе, это самое, получается…
Виктору это нравоучение пришлось не совсем по НУТРУ> но он не показал вида, поблагодарил старика и включил зажигание.
"Что же, - сказал себе, - пойдем по кругу".
Навестил один гараж, другой, третий - действовал уже как автомат: приезжал, стучался, входил, здоровался, задавал вопрос о машинах, прибывших после полуночи, осматривал, благодарил, прощался и - снова за руль.
Ночь, несмотря на усталость, минула незаметно. В шестом часу, когда уже день белый властвовал на улице, наконец закончил проверку, поставив мысленно напротив каждого из десяти адресов обескураживающий минус: на всех бортовых дежурках, которые подвергались осмотру, стремянки оказались на месте.
И пройдя список, спросил себя: что же дальше? И тут его осенило: а не могло быть так, что преступник, обнаружив на машине следы крови, решил попросту не возвращаться сегодня в гараж, а поехал сразу к себе домой, помыл машину, оставил у себя под окнами и улегся со спокойной душою спать? Не могло так получиться? И он-то хорош, новоиспеченный Шерлок Холмс, не догадался ни в одном из гаражей узнать, все ли машины возвратились!
Мысль эта обожгла, когда уже покидал последний гараж. Вернулся, сел на телефон и снова двинулся по всему кругу. И опять - минус, минус, минус…
"А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть?"
В самом деле, что он потеряет, если заглянет в управление механизации Сибакадемстроя? Ну, уйдет на это еще полчаса, так зато душа будет спокойна, что не упустил ни одной возможности найти концы от этой чертовой стремянки.
Поехал. Двор здесь просторный, хоть в футбол гоняй. В глубине его, на задах у кирпичного корпуса, - зеленая щитосборная времянка: пристанище диспетчеров и дежурных водителей. Напротив - площадка, где обычно оставляются на ночь машины. Сейчас здесь мирно дремали маленький служебный автобус, самосвал и два бортовых грузовика.
Виктор хотел было пойти к диспетчеру - узнать, в какое время прибыли бортовые машины, но одумался: надо прежде осмотреть их, и, если стремянки на месте, так можно и не беспокоить диспетчера. Оставил "газик" у ворот, прошел к стоянке. И - как током ударило: на ближней к нему дежурке стремянка отсутствовала.
Нет, нет, нет, совсем не то, как если бы она вообще никогда не существовала в приложении к этой машине, - нет, в данном случае она именно отсутствовала, временно покинув законно принадлежащее ей место. Ее следы - две светлые вертикальные полосы, где она стерла металлом краску с зеленого борта, - эти следы, подобно тавру на крупе лошади, могли принадлежать только ей и ничему иному.
Он сбегал - не сходил, а именно сбегал - в свой "газик" за стремянкой, повесил ее на борт, и трубчатые боковины сошлись с потертостями, как сходятся приработавшиеся детали единого механизма.
"А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть?"
Надо будет потом заглянуть к старику, сказать спасибо.
Виктор привалился к борту плечом и постоял так, заставляя себя успокоиться. Вот когда по-настоящему овладела им усталость. Тупая ноющая боль вдруг наполнила мышцы спицы и шеи (сказывалось пребывание за рулем), голова стала непривычно тяжелой, веки набухли, стоило усилий удерживать их в надлежащем положении.
- Устал как собака, - пожаловался вслух самому себе.
Но усталость усталостью, а поиски надо было приводить к знаменателю.
- Это ваши дежурки под окном? - спросил, зайдя к диспетчеру.
- С чужих дорого берем, - обрадовался тот возможности перекинуться словом с живым человеком, - так что не очень претендуют на постой.
- А где водители?