4
Смородин, слывший человеком осторожным, медлительным и упрямым, долго раскачивающимся в новом начинании, вдруг взялся за дело с такой энергией и смелостью, что даже Копнов, знавший его много лет и получивший задание следить за работой технологов и конструкторов, был поражен.
Прошло не больше десяти дней, а по горячим цехам технология была почти полностью разработана. Докладывая об этом Махову, Копнов смущенно пожимал плечами.
- Знаете, Сергей Тихонович, я прямо не верю собственным глазам. Да, да. Смородин вдруг вцепился в дело руками и зубами. Сам ночует на заводе и всех технологов, расчетчиков, чертежников заставил работать по одиннадцать часов. У него вдруг, что никогда не бывало, возник какой-то необычный, невероятный подъем!
- Держали человека в "черном теле", вот он и работал через пень колоду. А как дали ему инициативу, свободу действий - его не узнать!
- Вот-вот! Такой тихоня был - воды не замутит, А тут при мне сцепился с Шубовым - любо глядеть!
- Как это сцепился? - заинтересовался Махов.
- Тот не хотел ему давать людей из отдела главного конструктора. Отказался подписать составленный Смородиным приказ. Мы, говорит, производим тракторы, и нам эти люди нужны. - "Неверно, - буквально закричал Смородин. - Они там баклуши бьют. Им нечего делать…" Шубова, конечно, заело. "Я знаю, кто что у меня делает, - вспылил он. - Не получите ни одного человека. Идите к своему Махову и требуйте людей у него".
- Любопытно. Что же Смородин? - нахмурясь, спросил Махов.
- Смородин покраснел от гнева да как хлопнет по столу: "Вы что, Шубов, под расстрел захотели попасть? Хотите сорвать задание ГКО? А? Сейчас же подписывайте приказ, иначе я немедленно пошлю телеграмму прямо Сталину".
- Это хватил! - усмехнулся Махов. - Подобного и я от него не ожидал… Как же поступил Шубов?
- Вначале обалдел, будто его неожиданно дубиной по голове хватили. Но скоро пришел в себя. Сам закричал, затопал ногами. Однако подписал приказ и швырнул Смородину.
- Выходит, добил, - усмехнулся Махов.
- С Шубовым только на басах и можно разговаривать.
- А я, знаешь, как-то сразу поверил, что Смородин потянет. Характер у него упрямый… А как он с североградцами и приднепровцами? Ладит?
- Со скрипом, Сергей Тихонович. Со скрипом… Приднепровцы, правда, не очень артачатся. Скорее, соглашаются с предложениями наших технологов, а североградцы спорят. Отстаивают свою точку зрения, свои методы. Сейчас уже начинается разработка технологии по механическим цехам. Боюсь, что тут возникнут серьезные споры.
- Пусть спорят! В спорах, говорят, рождается истина.
- А иногда и драка! - заметил Копнов.
- Этого не допускай! Если что - немедленно докладывай. Всякие попытки ссоры и грызни будем пресекать…
Махов хотел ехать в обком просить помощи в достройке цеха ширпотреба, но его остановила Ольга Ивановна:
- Сергей Тихонович, приехал заместитель наркома строительства Самсонов. Он сейчас у Шубова, - хочет зайти.
- Очень кстати! Скажите: я жду, - ответил Махов и, проводив взглядом секретаршу, подумал: "Вот перед ним и поставлю вопрос о достройке цеха ширпотреба".
Вошел Самсонов - тучный человек небольшого роста, с приятным полным лицом, которое оживляли подвижные кустистые брови и быстрые карие глаза. Вошел в распахнутой кожанке, держа в руке пыжиковую шапку.
Махов вышел из-за стола, приветствуя важного гостя.
- С вашим директором у меня разговора не получилось, - сказал Самсонов, здороваясь.
- А у нас, уверен, получится! - сказал Махов, пожимая пухлую руку. - Присаживайтесь! Вы, очевидно, приехали в связи с предстоящим строительством нового корпуса?
- Именно! Прибыл по заданию Государственного Комитета Обороны. Проект делают днем и ночью. Занят целый институт. Он будет готов днями.
- Рад слышать это, товарищ Самсонов. Очевидно, нужна помощь завода?
- Вот именно! Необходимо срочно расчистить и выровнять площадку под строительство. А Шубов говорит, что не может выделить людей, все-де работают на войну.
- Он, видимо, думает, что немецкие танки можно остановить тракторами, - усмехнулся Махов.
- Должно быть… - нахмурив кустистые брови, сказал Самсонов и достал пачку папирос. - Курите?
- Спасибо! - Махов взял папиросу, чиркнул зажигалкой, поднес Самсонову и стал закуривать сам.
Самсонов внимательно посмотрел на Махова, и его кустистые брови удивленно приподнялись.
- Вы не работали на Украине?
- Работал… - Махов всмотрелся в лицо Самсонова… - Я вас тоже узнал. Вы возводили у нас большой сталелитейный корпус?
- Да, да, именно!
- Рад! Рад снова пожать вам руку, Осип Назарович! - поднялся Махов и крепко пожал мягкую, теплую руку Самсонова. - Вы тогда за полгода отгрохали такую махину! Всех изумили! Ведь за полгода!..
- А теперь собираемся махнуть за два месяца корпус, который будет вчетверо больше сталелитейного. Но нужна ваша помощь.
- Тракторы, бульдозеры, людей дадим сколько потребуется. Сами ощущаем нужду, но вам дадим. Танковый корпус для нас - главное! Присылайте инженеров, завтра же начнем работу… А кто будет руководить?
- Поручено лично мне, - вздохнув, сказал Самсонов, не то с гордостью, не то с сожалением.
- А где будем строить? Надо облюбовать место.
- Площадку выбрала комиссия во главе с Парышевым. Я тоже был с ними… Она уже размечена.
- Тогда пойдемте и на месте определим, что и как делать.
- Люблю деловых людей! - вскинул кустистые брови Самсонов и, поднявшись первым, стал застегивать кожанку…
Осмотрев пустующее пространство в глубине огромного заводского двора, поросшее бурьяном и крапивой, загроможденное разным заводским хламом: старыми, заржавевшими, поломанными станками и верстаками, изогнутыми рельсами и балками, стружкой, залитыми известкой, брошенными балками и досками, - они опять вернулись в кабинет.
Самсонов разделся и четким почерком написал, сколько требуется тракторов, бульдозеров, грузовиков, разнорабочих. Махов, внимательно прочтя, сказал твердо:
- Все это будет обеспечено, но у меня к вам серьезная просьба; помогите достроить цех ширпотреба под сборочный цех для моторов.
- А, это тот, мимо которого мы проходили?
- Да, - подтвердил Махов.
- Поможем. Я поручу инженерам…
Махов тут же вызвал Копнова и передал ему заявку Самсонова:
- Составьте телеграмму Парышеву. Надо послать молнией.
- Слушаюсь! - Копнов тотчас вышел…
Тут же попрощался и Самсонов.
Вошла секретарша.
- Сергей Тихонович, извините. К вам настойчиво просятся Смородин и двое североградцев.
- Легки на помине! - усмехнулся Махов. - Пусть войдут.
Смородин, учтиво пропуская их вперед, вошел последним. Он старался казаться спокойным, но на его полном, ухоженном лице выступили красные пятна.
Увидев, что вошедшие сильно взволнованны, Махов сделал вид, что не заметил этого, и спокойно сказал:
- Присаживайтесь, товарищи.
Все трое присели, но никто не начинал разговора. Лосев вытирал платком стриженую потную голову и худющее лицо. Его коллега хмуро смотрел в пол и тихонько-в кулак покашливал.
- Ну, что у вас, товарищи? - примиряющим тоном спросил Махов.
- Да вот не сошлись во мнении с местными товарищами, - глухо сказал Лосев, пряча в карман платок и подавая Махову чертеж с каплями пота на нем. - У нас на Ленинском эту деталь вытачивает любой токарь за четыре часа. А товарищ Смородин поддерживает предложение местных технологов, считает, что технологию обработки детали нужно разукрупнить. Это предложение необоснованное, и мы протестуем.
Махов внимательно рассмотрел чертеж и протянул Копнову:
- Вот, товарищи, нейтральный инженер, который проходил практику на вашем заводе. Давайте спросим, что он скажет… Ответьте, Валентин Дмитриевич, сможет ли здешний токарь средней квалификации обточить эту деталь за четыре часа?
Копнов взглянул на чертеж, отрицательно покачал головой.
- Думаете, не уложится в четыре часа? - спросил Лосев.
- Думаю, что средний токарь у нас вообще не сможет обточить такую деталь. А если и обточит, то лишь после того, как запорет до десятка деталей. Да, да. А о времени вообще говорить не приходится…
Североградцы переглянулись, но не выразили удивления.
- Неужели у вас нема настоящих умельцев? - снова спросил Карпенко.
- Есть и настоящие, но не так много. - Зеленогорцы потупились.
- Послушайте, товарищ Лосев, - все так же спокойно заговорил Махов, - вы не скажете, сколько лет существует ваш завод?
- Кажется, около полутораста лет.
- Вот видите! У вас же потомственные умельцы. Целые династии первейших литейщиков, кузнецов, инструментальщиков, мастеров своего дела, которые переняли искусство и опыт от отцов и дедов. А здесь токарей собирали с бора по сосенке. Заводу-то всего восемь лет. Где же здешним токарям тягаться с вашими? Тут больше половины людей работает на штампах или на освоенных операциях. И, кроме этой операции, ничего не умеют делать.
- Танки же будут делать североградцы! - возразил Лосев. - Они вот-вот приедут.
- Я верю, что североградцы приедут, товарищи. Мы их ждем с нетерпением. Но их мы поставим на сборку, на самые ответственные узлы. А рядовую работу должны делать местные мастера. Даже может случиться и так, что придется ставить мальчишек-фабзайчат.
Лосев и Карпенко взглянули на Махова, как бы спрашивая: "Так как же быть?"
- Я думаю, - продолжал Махов так же спокойно и твердо, - вы теперь понимаете, товарищи, почему Смородин поддержал местных технологов?.. Надо производство сложных деталей разукрупнить. Мы должны обеспечить крупносерийный выпуск.
- Понятно, товарищ Махов, - поднялся Лосев. - Мы снимаем свои претензии.
- Спасибо, товарищи! Я рад, что вы отнеслись с пониманием. Только разукрупнив операции, мы добьемся потока!..
Смородин сидел и слушал, не вмешиваясь, но пятна на его лице постепенно таяли. Когда Махов поднялся, подчеркивая этим, что разговор окончен, его лицо опять дышало спокойствием и энергией.
- Идите, товарищи. Желаю вам успехов! - заключил Махов. - И старайтесь лучше притереться друг к другу.
Глава шестая
1
В ту самую ночь, когда Татьяна на даче у Клейменовых проснулась от испугавшей ее тишины, в Северограде и пригородах выли сирены, люди разбегались по убежищам.
Поезд из Москвы, в котором ехали рабочие из ремонтного отряда, остановился в лесу, пережидая налет. Пассажирам было приказано покинуть вагоны.
Егор, спрыгнув наземь, не побежал в лес, а остановился у бровки дороги, даже несколько прошел вперед, к паровозу, вслушиваясь в далекую пальбу зениток и в глухие разрывы бомб. Впереди, в мутно-темном небе, на самом его горизонте, были видны блуждающие голубовато-белые лучи прожекторов и похожие на вспыхивающие звезды разрывы снарядов. "Бомбят Североград", - подумал он и еще ближе подошел к паровозу, где стояли машинист с помощником, тоже всматриваясь в далекие разрывы.
- А по-моему, бомбят заводы в Заречье, - сказал машинист. - Видишь, разрывы-то слева от дороги…
Послышался стук поезда со стороны Северограда. Егор поднялся на пригорок, встал под березой. Мощный паровоз тащил длинный состав из платформ, на которых стояли длинные приземистые танки с башнями без пушек.
"Что это? Подбитые, что ли везут?" - подумал Егор и стал напряженно всматриваться. Состав приблизился, и он по хорошо знакомым контурам опознал КВ. Только они стояли не на гусеницах, а прямо на платформах, отчего и казались приземистыми. "Не танки, а корпуса везут, - догадался Егор. - Очевидно, с Малинского завода". Он стал считать платформы и насчитал сорок.
"Неужели наш завод разбомбили и корпуса отправляют на Урал?" - явилась тревожная мысль. Но тут же ее под сомнение поставила другая: "А может, наши не успевают, и часть корпусов отправляют в Зеленогорск? Да, это тоже возможно. Должны же там, на Урале, налаживать производство… А может, и наш и Малинский заводы уже эвакуируют?.. Ведь, судя по сводкам, бои идут на подступах к Северограду".
- Эй, товарищ! Вы что там размечтались? - послышался зычный голос коменданта поезда. - Идите к своему вагону - скоро поедем.
Егор подошел к своему вагону и, никого не увидев, направился в лес, возвышавшийся в десяти шагах. Там, на вырванной взрывом сосне, курили его товарищи, пряча цигарки в рукава.
- Неужели приедем к разбитому корыту? - спросил, присаживаясь рядом, Егор.
- Почему так думаешь? - спросил Подкопаев, заросший за два месяца колючей густой бородой.
- Я к паровозу ходил. Оттуда хорошо видно… Бомбят Североград.
- Эка невидаль!.. Не первую ночь его бомбят.
- Состав мимо прошел - танковые корпуса повезли на Москву. Как думаешь, почему?
- Да, невесело, если так… - кашлянул Подкопаев. - Может, и верно разбомбили завод… Нам все же надо пробираться к своим. Там товарищи, видно, в большой беде.
- Налет сильный. Таких в Москве не было, - сказал кто-то из темноты. - Вдруг мосты разбомбят и поезда встанут?
- Пешком пойдем. Отсюда не так далеко, - спокойно ответил Подкопаев.
- Подождите… Кажется, летят, - сказал Егор, прислушиваясь.
- Ло-жись! - крикнул Подкопаев и сам бросился на землю рядом с сосной. Все кинулись в лес - попадали наземь.
Самолеты шли низко. От их железного рева дрожала земля.
"Отбомбили, сволочи, сколько людей погубили… И летят, как у себя дома, ничего не боясь, - подумал Егор, скрипнув от злости зубами. - А их бы сейчас можно из винтовки достать…"
За первой громовой волной прокатилась вторая, затем третья… Потом еще пролетело несколько одиночных самолетов, на большой высоте, очевидно, остатки разбитых эскадрилий. Грохот утих.
Поезд дал три коротких гудка. Ремонтники бросились по вагонам. Говорить не хотелось. Егор пробрался к окну, надеясь опять увидеть дорогие сердцу Малинские места. "Может, Татьяна еще не уехала? А может, грузятся сейчас… прошел же эшелон с корпусами…" Сердце сжималось от ноющей боли. Но вот что-то знакомое… Большая развесистая сосна… но вместо станции лишь обгорелые остовы печей… В сумеречном небе за деревьями ничего нельзя было рассмотреть. "Может, и поселок сожгли… Где же наши? Вдруг погибли под бомбами?.."
Егор прошел к своему месту, присел. Тревожные мысли стали вытесняться более обнадеживающими. "Если отправляют корпуса, значит, завод еще работает. А если работает, значит, не так сильно бомбили. Может, Татьяна и жива. Теперь уж недолго. Как приеду - сразу же буду разыскивать…"
Поезд пришел в Североград на рассвете, но из вагонов никого не выпускали - был комендантский час. Егор и его друзья томились - спать никто не мог. Хотелось скорей попасть домой, к семьям, узнать, живы ли близкие. Одни хоть изредка да получали письма, а Егор, сколько ни писал Татьяне - ответа не было. Два письма отправил старикам на Урал, но и оттуда не отвечали… Других тоже мучила неизвестность…
Подкопаев старался ободрить товарищей. Ероша густую, пропыленную бороду, он глухо заговорил:
- Как разрешат движение - не разбредаться! Мы, хоть и мало нас осталось, есть рабочий отряд, как бы отделение роты. Должны явиться на завод все вместе и доложить о выполнении задания…
Ремонтники на трамвае добрались до Ленинского, потребовали в проходной свои пропуска и явились к дежурному по заводу.
Дежурный - незнакомый, сурового вида человек, в сапогах, в полувоенном костюме, выслушав их, задумался:
- Что же делать с вами, товарищи?
- Мы пойдем по своим цехам, - сказал Подкопаев.
- Верно! - согласился дежурный и, записав в журнал фамилии прибывших, добавил: - Идите по своим цехам и доложите начальникам или мастерам, что вы вернулись. Пусть поставят на работу и на довольствие. А вы, товарищ Подкопаев, задержитесь. Напишите рапорт на имя директора о выполнении задания.
- Будет сделано! - сказал Подкопаев, остальные вышли из кабинета.
Егор, попрощавшись с товарищами, подтянул свой рюкзак и направился во второй механосборочный.
Вся левая часть завода была окутана дымом, сквозь который еле просматривались корпуса. Вдруг завыла сирена. Егор отскочил. Мимо промчались две пожарные машины. "Видать, ночью бомбили наш завод, - подумал Егор. - Наверное, еще тушат пожары…"
Шагая к своему корпусу, он не увидел помещений модельного и ремонтного цехов. Исчез колесный цех и стоявшие на пути деревянные постройки. "Неужели разбомбили и сожгли?" Место под ними было выровнено, и по нему протянулись железнодорожные пути к большим корпусам.
А дальше Егор увидел деревянные эстакады у корпусов и большие проломы в кирпичных стенах. "Очевидно, через них выволакивали и с эстакады грузили станки…"
Пройдя еще дальше, он увидел длинный железнодорожный состав. На платформах, прикрученные проволокой, стояли станки и другое заводское оборудование, штабелями были уложены грубо сколоченные ящики, очевидно, с инструментами, приспособлениями и с деталями танков.
"Видать по всему - идет эвакуация", - подумал Егор и зашагал еще быстрее…
Второй механосборочный цех, где собирались танки, уцелел. Только слева, в крыше, зияла дыра - светилось дымное небо - след недавней бомбежки. Однако цех шумел, гудел, работал. Этот ровный, ритмичный гуд, так привычный его уху, обрадовал Егора. Он сразу направился на участок сборки фрикционов, где должна была трудиться его бригада.
- А, чертушка, вернулся! - встретил его улыбкой мастер Никонов. - Здорово! - он облапил Егора длинными жилистыми руками. - Ишь, прокоптел как! Должно, понюхал пороху?
- Всего хлебнул, - усмехнулся Егор. - А вы как? Все живы-здоровы?
- Из твоей бригады только Васька шестипалый остался… и тот в ночную работает. Кого на фронт забрали, кого поранили… Но я рад-радешенек, что ты вернулся, Егор. Будешь опять бригадиром.
- Ладно, договорились…
- Пойдем, я тебя определю в общежитие. Мы ведь теперь на казарменном положении. Тут и спим при цехе. Карточки у тебя имеются?
- Есть, московские. Я ведь там на заводе ремонтировал танки.
- Потом расскажешь. А теперь - айда! Надо уладить с койкой, со жратвой - и тут же за работу!
Егор попросил, чтоб его поставили в ночную смену: надеялся днем съездить в Малино, узнать, что с Татьяной.
Оформив все дела по бригаде, он пошел домой помыться, побриться, привести себя в порядок и на полу, под дверью своей комнаты, увидел письмо от Татьяны.
"Дорогой Егор! Сегодня мы неожиданно уезжаем на Урал. Берут в свой вагон знакомые из института, который эвакуируется в Зеленогорск. Едем в неизвестность и очень боимся… Если ты вернешься - напиши родным. Очевидно, мы пока остановимся у них. Так тяжело оставлять родное гнездо. Мама плачет… Я очень боюсь за тебя. Целую и обнимаю. Твоя Татьяна".