Усилием воли Шульце отбросил все эти тревожные мысли и наблюдения в сторону и попытался сосредоточиться на более насущной задаче - каким, собственно, образом ему следует ввести в бой свои пять танков, укомплектованные совсем сырыми, необученными экипажами. В конце концов в его мозгу созрел такой план. Когда они приблизятся к Бельвиллю, он направит четыре танка с новобранцами прямо по главной улице города. А сам постарается обогнуть город, чтобы заехать в него с тыла. Если им повезет, то они встретятся где-то посередине городка. Все, что им требуется для этого, - немного удачи. Известно, что пехота всегда боится танков - особенно если те движутся на приличной скорости и поливают все вокруг себя огнем. В таких случаях люди обычно не выдерживаются и убегают врассыпную. Если они сумеют выдержать хорошую скорость и будут при этом прицельно и метко стрелять, у них, пожалуй, все получится. Главное - чтобы томми не пытались достать их при помощи базук. Если британцы начнут лупить по ним этаким манером, то они уничтожат их всех - на узких улицах Бельвилля немцы будут как в западне, и англичанам не составит практически никакого труда поразить их. Маневрировать внутри городка у них точно не получится…
- Господин шарфюрер! - внезапно вторгся в его размышления встревоженный голос молодого штурманна.
- Что случилось? - рявкнул Шульце. Он резко повернулся и увидел, что штурманн указывает на человека, который внезапно поднялся из высокой травы сразу позади головного танка. В руках у человека был какой-то странный округлый предмет.
- Что он держит, как вы считаете, господин шарфюрер? - заглядывал ему в глаза молодой танкист. - Что бы это могло быть такое!
- А ну ныряй вниз, в башню! - заорал Шульце. - Быстро!
Он толкнул штурманна вниз и начал разворачивать десятитонную башню танка. В это время выросший из зарослей травы человек резко бросился вслед за достаточно медленно двигающимся по дороге головным Pz-IV. Но Шульце уже поместил его в перекрестье прицела танкового пулемета. Как только гамбуржец преисполнился уверенности, что его очередь достигнет цели, он нажал на гашетку. Пулемет застрочил, и бежавший в 400 метрах от него человек неожиданно остановился посреди дороги. Его спина неестественно выгнулась, он нелепо и жалко всплеснул руками, точно обращаясь к небесам с какой-то мольбой. В следующую секунду округлый металлический предмет, который он нес, выпал из его враз ослабевших пальцев, а сам человек рухнул ничком в траву.
Шарфюрер Шульце перевел дух.
- Черт бы меня побрал, - пробормотал он, - мы чуть не влипли по-настоящему.
- Что это было? - подал голос штурманн.
- Магнитная мина. Ее просто прилепляют к металлическому борту танка, и… - Шульце внезапно осекся. Из травы выскочила еще одна юркая фигура и помчалась по направлению к головному танку. В руке у человека была зажата еще одна магнитная мина.
- О, проклятье! - заорал Шульце. - Мы действительно влипли. Вокруг нас - отряд смертников, которые хотят истребить все наши танки, пусть даже ценой собственной жизни! - Он вновь нацелил свой пулемет на бегущего человека. Его очередь буквально разорвала истребителя танков пополам, но в самый последний миг рука умирающего все же успела прикрепить магнитную мину к корпусу головного Pz-IV. Даже на расстоянии шарфюрер услышал зловещий металлический звук, который издала прилипшая к корпусу немецкого танка мина.
- О, дьявол! - выдохнул побледневший Шульце. - Да проснитесь же вы, идиоты! Проснитесь - и поймите, что к вашему танку прикрепили "подарочек"!
Но экипаж Pz-IV, похоже, не услышал его мольбы. Как ни в чем не бывало, танк катился вперед. Убитый Шульце истребитель танков лежал мертвый в пыли, но это уже ничего не могло изменить. В следующую секунду погремел взрыв, и весь зад машины буквально разворотило. Танк стал похож на вскрытую ножом консервную банку. В следующий миг Pz-IV заполыхал.
- Вылезайте! Вылезайте немедленно из машины! - исступленно заорал Шульце. - Не сидите там - вылезайте, а не то вы все поджаритесь, словно караси на сковородке! - Он отчаянно молотил по корпусу собственного танка кулаком. - Говорю вам, вылезайте, не теряйте времени!!!
Но ни одному из танкистов так и не удалось живым выбраться из пылающего танка. Внезапно воздух наполнился отвратительным запахом горящей человеческой плоти. Молодого штурманна, сидевшего рядом с Шульце, затошнило. Он перегнулся через край башни и стал блевать прямо на дорогу.
Однако Шульце не пришлось слишком долго горевать по поводу потери головного танка. Уже в следующую секунду случилась новая беда: шедший в двухстах метрах позади них другой Pz-IV неожиданно остановился. Его командир, которого испугала мгновенная гибель головного танка, явно не знал, что ему самому надо делать.
Шульце схватил микрофон радиосвязи.
- Разворачивайся, сукин сын! - выкрикнул он. - Разворачивайся!
Но, по-видимому, командир танка просто забыл включить свои наушники; во всяком случае, он явно не слышал воплей Шульце. Вместо того чтобы разворачиваться и ехать обратно, он вдруг решил укрыться в зарослях высокой травы и стал осторожно съезжать на обочину.
- Нет!!! - отчаянно заревел Шульце. - Нет, нет! Ни за что!!!
Однако командир танка уже отдал приказ своему водителю съезжать с дороги в траву, и тот исполнял его. 30-тонная махина танка медленно двинулась вниз. Как только это произошло, немедленно начало осуществляться мрачное предсказание Матца: вязкая податливая почва начала оседать под гусеницами огромного тяжелого танка, засасывая его в трясину. Водитель танка в панике дал самые высокие обороты, надеясь выскочить вновь на твердую поверхность, но было уже поздно. С каждой секундой Pz-IV неотвратимо засасывало. Он попал в вязкую западню.
Группе смертников не требовалось специального приглашения: увидев, что случилось с немецкой многотонной махиной, они с разных концов бросились к попавшему в ловушку Pz-IV с магнитными минами наперевес.
Шульце и пулеметчик еще одного немецкого танка попытались уложить врагов огнем из своих пулеметов, но их было слишком много. Смертники падали один за другим, как снопы, но нескольким из них все же удалось пробиться к попавшему в трясину танку и прикрепить к его корпусу мины. Прошло несколько мгновений - и Pz-IV с оглушительным грохотом взорвался. Оторванная неимоверной силой взрыва 10-тонная башня танка легко взлетела в воздух и, перевернувшись несколько раз, рухнула на землю. Одновременно взорвался весь боезапас танка - все хранившиеся в нем снаряды. Одному из танкистов удалось все же каким-то чудом выбраться из горящей машины. С трудом ковыляя на своих окровавленных ногах, он двинулся в сторону ближайшего немецкого танка. Но не успел бедолага сделать и нескольких шагов, как его разорвало автоматной очередью.
Шульце отчаянно схватился за микрофон.
- Поворачивайте обратно! Поворачивайте!! - прокричал он.
На этот раз командиры немецких танков, похоже, наконец услышали его, потому что немедленно развернулись и двинулись в обратном направлении. При этом они прикрывали свое отступление, бросая на дорогу дымовые гранаты и не давая тем самым французам поразить их.
- Отлично… вот так… это именно то, что нужно, - выдохнул с облегчением Шульце, прижимая к губам микрофон. - Ты, командир второго танка, и ты, командир третьего, - двигайтесь в сторону деревьев, которые растут дальше вниз по дороге. Как только вы окажетесь там, немедленно выскакивайте из машин и, стоя на броне, уничтожайте всех истребителей танков, которые попытаются приблизиться к вам. Только так вы сможете спастись от гибели. Держите при этом радио постоянно включенным - и, как только дорога вновь станет свободной, я немедленно оповещу вас об этом. Все, конец связи!
Он отпустил микрофон.
- Очень хорошо, - донесся снизу голос Матца. - Каковы будут ваши последующие приказания, штандартенфюрер Шульце? - Он хихикнул: - Продолжай приказывать в том же духе и дальше, и скоро ты заменишь самого Гейера!
- Да пошел ты, - отмахнулся шарфюрер. - Иди нассы в свои сапоги. Только так и можно управлять этими необстрелянными юнцами - другого способа тут просто нет.
- Ну да, а в следующий раз ты будешь посыпать их сладкие розовые попочки детским тальком…
- Засунь свой член себе в задницу и подари себе сеанс бесплатного секса, - рявкнул Шульце. Но, несмотря на этот обычный обмен колкостями с Матцем, у него совсем не было настроения продолжать их: Шульце прекрасно понимал, как тяжело приходится их батальону в Бельвилле, и страстно желал как можно скорее прийти ему на помощь. Но как же сделать это, если дорогу к Бельвиллю им преградили чертовы лягушатники-самоубийцы, выскакивавшие из-за каждого куста и прятавшиеся в специально вырытых в земле ямах-укрытиях, готовые выпрыгнуть оттуда в любой удобный момент для того, чтобы прикрепить к танку магнитную мину? Шульце помрачнел. Да, ему удалось спасти от уничтожения два других танка, спрятав их в лесу, - но как же помочь им выбраться оттуда и добраться до Бельвилля, где они были нужнее всего? Было ясно, что, пока он не решит проблему с истребителями танков, карауливших их в своих засадах, нечего и думать о том, чтобы ввести немецкие танки в городок и помочь находящимся там в отчаянном положении бойцам "Вотана". "Точно, - подумал шарфюрер Шульце, - прежде всего, надо покончить с истребителями танков. Раз и навсегда".
- Послушай, Матц, - обратился он к своему приятелю, - как ты думаешь, сможем мы пересечь на танке вон ту дорогу?
- С закрытыми глазами, - невозмутимо бросил одноногий роттенфюрер.
- Обочины у этой дороги очень коварные. Соскочишь с твердой поверхности - и…
- Это для меня не проблема! - с презрением прервал его Матц. - Разве ты не помнишь, как я пересек весь Перекопский перешеек, когда мой танк был по уши в грязи?
- Ну хорошо, хорошо! От упоминания о собственных заслугах ты сейчас, того и гляди, кончишь! Всем и так известно, что ты - лучший водитель танков во всем батальоне СС "Вотан". А теперь послушай, что я придумал. - Шульце нагнулся к Матцу. - Мы проедем по дороге на пятьсот метров вперед. Пусть эти чертовы смертники, спрятавшиеся вдоль обочин, думают, что мы испугались и удираем от них. А затем мы неожиданно развернемся и поедем назад - прямо на них. И разотрем их в пыль! Ты понял, Матц, что я придумал? - Глаза Шульце сверкали.
Матц кивнул. Он прекрасно знал, что имел в виду его товарищ. Когда немецкие танкисты встречались с истребителями танков, которые прятались со своими минами в специальных ямах, то они просто наезжали на такую яму и кружили над ней до тех пор, пока края ямы не осыпались, превращая ее в вечную могилу для всех, кто прятался на ее дне. Истребителей танков обычно ждала жестокая смерть под тоннами земли и стальными гусеницами гигантских бронированных чудовищ.
- Все это так, Шульце, - возразил он, - но только я бы поостерегся совершать все эти па-де-де и вальсы на танковых гусеницах в тех местах, где почва слишком уж топкая. Если мы вздумаем кружить на таком месте, желая засыпать ямы с истребителями танков, то можем сами увязнуть по самую башню.
- Да, я думал об этом, - кивнул шарфюрер. - И вот что я придумал…
* * *
Шульце вытер пот со лба и бросил на землю деревянный молоток-колотушку. Он был вполне удовлетворен теми изменениями, которые ему удалось внести в конструкцию двух выхлопных труб танка Pz-IV. Теперь вся масса выхлопных газов должна была идти точно вниз. Это было именно то, что ему требовалось.
- Отлично, - кивнул он молодому штурманну, который стоял на страже с автоматом в руках, оберегая Шульце от возможных атак французских партизан и британских десантников. - Работа сделана. Скажи Матцу, чтобы завел мотор!
Штурманн подбежал к люку и прокричал Матцу, чтобы тот заводил танк. Роттенфюрер тут же нажал на кнопку стартера. Мощный мотор танка мгновенно ожил. Матц прибавил газу. Густые струи выхлопного дыма устремились точно вниз - прямо под днище танка, и еще ниже. Именно этого эффекта и добивался Шульце.
- Скажи Матцу, что все работает так, как и задумано, - прокричал он молодому эсэсовцу, стараясь перекрыть мощный рев моторов.
- А для чего вы внесли эти изменения в конструкцию танка, господин шарфюрер? Чего вы хотите этим добиться?
- Увидишь, малыш, ты все увидишь, когда придет время. А теперь забирайся в танк и хорошенько следи за тем, чтобы эти ублюдки не напали на нас сзади со своими сраными магнитными бомбами. Как только увидишь хотя бы одного, подбегающего к нашему танку с такой штукой в руках, немедленно открывай огонь на поражение. А я буду присматривать за тем, что творится у нас впереди. Ты понял меня?
- Так точно! - отчеканил штурманн.
Шарфюрер Шульце вздохнул. Он отлично знал, что сейчас абсолютно все зависело от Матца. Неверный выбор передачи, секундное колебание, малейшая ошибка, допущенная при расчете скорости, - и с ними случится то же самое, что уже случилось с двумя танками, от которых ничего не осталось.
- Давай, Матц, - выдохнул Шульце.
Тот медленно тронул танк и осторожно поехал вперед. Он двигался на предельно малой скорости - не более 15 километров в час, внимательно следя за дорогой и за обочинами. Он проехал три сотни метров… четыреста метров… пятьсот. И в этот момент роттенфюрер увидел то место на обочине, где он мог совершить свой маневр.
Матц облизал пересохшие губы и еще раз внимательно оглядел выбранное им место. Оно было не очень хорошим - земля здесь явно была топкой. Но другие места были еще хуже. Матц уже знал, что ему предстояло сделать. Он должен был съехать с дороги, пустить танк вниз, развернуть его там - и, перейдя на низшую передачу, вновь забраться вверх по небольшому склону и опять оказаться на дороге. Как только танк вновь окажется на ней, он должен будет развить наивысшую скорость и добраться до диверсантов раньше, чем они успеют прийти в себя, разгадать его маневр и приготовить свое снаряжение. В противном случае от его танка и от него самого останутся лишь одни головешки.
- Шульце! - позвал он.
- Слушаю тебя, кусок обезьяньего дерьма, - откликнулся шарфюрер.
- Видишь то место на обочине? Прямо впереди?
- Вижу!
- Я развернусь там. Если получится.
- Я понял тебя, Матц. - Голос Шульце посерьезнел.
- Если понял, тогда держись. Поехали! - бросил одноногий боец и прибавил газу.
Pz-IV стал набирать скорость и вскоре быстро помчался вперед, сильно подскакивая на неровностях дороги. Шульце и штурманн, сидевшие в башне танка, судорожно сжали поручни, чтобы не упасть и не удариться обо что-то головой.
- Если ты веришь в Большого Человека, который сидит там, на небесах в белоснежных одеждах, то тебе самое время помолиться ему, - бросил Шульце своему молодому коллеге. Но в его глазах не было теплоты и юмора. Он отлично знал, что случится с ними, если у Матца ничего не выйдет.
Танк вильнул к обочине и стал съезжать вниз по склону. Гусеница, потерявшая опору, бешено крутанулась в воздухе. Матц вытер пот со лба и сосчитал до пяти. Мотор Pz-IV, казалось, работал на предельных оборотах. Роттенфюрер схватился за рычаг рукой, мокрой от пота, и включил низшую передачу.
Но ничего не произошло. Танк, казалось, застыл на месте, никуда не двигаясь. Матц не слышал никаких звуков, кроме собственного тяжелого дыхания. "Что произошло с танком"? - пронеслась в его голове паническая мысль. И вдруг Pz-IV ожил. Мотор мощно взревел, и корпус бронированной машины дернулся. Гусеницы цеплялись в этом месте - Матц явственно ощущал тягу. Танк начал медленно подниматься вверх по склону.
- Вот так, вот так… правильно, только вперед и вверх, - выкрикнул Матц. На его морщинистом лице расплылась довольная улыбка. - Ну давай же, взберись по склону… я прошу тебя, взберись наверх!
Pz-IV тяжело перевалился через край дороги и мгновение спустя был уже на твердой поверхности. Матц немедленно прибавил газу. Танк понесся вперед. Роттенфюрер легко включил высшую передачу, и скорость танка стала предельной. В это же мгновение заработал чей-то пулемет. Пули забарабанили по броне танка, но Матц не слышал их. Он слушал только рокот мотора. В этот момент его больше ничего не интересовало.
- Вот так, сукин сын, - любовно прошептал он, чувствуя, что мотор работает как надо и позволяет танку нестись вперед со всей возможной скоростью. - Давай, только не подводи меня и не замедляйся - а не то мне придется пнуть тебя прямо в твой железный зад!
Неожиданно Pz-IV занесло, и Матц ощутил, что они соскальзывают с дороги. Коробка передач угрожающе затрещала. Матца прошиб пот. Он почувствовал, что танк внезапно въехал на скользкий участок и его начало заносить в сторону. А там находились страшные болотистые участки, на которых их тяжелый танк был обречен на то, чтобы увязнуть. Как же это случилось? Почему он ничего не заметил?! Он чувствовал, как Pz-IV теряет сцепление с грунтом и неудержимо соскальзывает в сторону.
- Ах ты, сукин сын! - в панике завопил Матц. - Какого черта!? Проклятый, вонючий, конченый сукин сын, черт бы тебя побрал с потрохами! Ну давай же, давай, нащупай снова нормальную дорогу!
С предельной осторожностью, двигая рукой так же деликатно, как доктор, ощупывающий женскую грудь во время медицинского осмотра, Матц вновь включил низшую передачу. Но одна из гусениц все равно прокручивалась вхолостую, не в силах зацепиться за дорогу. И они продолжали соскальзывать куда-то вниз.
Бормоча немыслимые ругательства, роттенфюрер заблокировал гусеницу, которая крутилась вхолостую, и отпустил педаль сцепления. Это было опасно, но только так он мог попытаться вновь овладеть управлением. Матц не собирался сдаваться без борьбы и позволить танку скатиться вниз. Он был готов сделать все, абсолютно все, чтобы только этого не случилось. Затем он вновь включил сцепление.
И вдруг танк отозвался на его действия. Это казалось чудом, но все же случилось наяву, в реальности. Гусеница, которая до этого крутилась в воздухе совершенно вхолостую, наконец-то зацепилась за поверхность дороги и начала тащить танк вперед. Матц немедленно прибавил газу. Танк рванул вперед - и мгновение спустя Матц почувствовал, что гусеницы танка четко и жестко цепляются за дорогу. Они миновали опасный участок - и теперь снова могли двигаться вперед с предельной скоростью.
- Какого черта ты замешкался на этом проклятом пятачке, ты, сукин сын? - заорал сверху Шульце. - Ты заставил меня обмочиться от страха в штаны. А парень, который сидит по соседству со мной, от ужаса расперделся, и теперь мне совсем нечем дышать.
- А ты еще сходи поссы, Шульце! - выдохнул с облегчением Матц. Он включил наивысшую передачу, и Pz-IV стрелой полетел вперед.
Впереди Матц увидел яму, в которой затаились истребители танков. Вместо того чтобы выскочить из нее и попытаться спастись бегством они, наоборот, упали на дно ямы, ожидая, что танк пролетит прямо над ними. Но именно этого и ждали эсэсовцы, поднаторевшие в жестокой тактике танкового боя во время беспощадных сражений, в которых им приходилось участвовать на Восточном фронте.