Сегодня сверток маленький. Тамара быстро шла домой. Она знала, что там ее ждет Григорий Самсонович. Сидит сейчас в комнате, что-то читает или пишет и прислушивается, не слышно ли ее шагов…
Второй месяц пошел с тех пор, как Кочубей поселился у Тамары Струц, и она почувствовала, что ее жизнь приобрела смысл, мрачные мысли покинули ее. Тамара знает, что нужна организации, и это наполняет ее чувством гордости. Это чувство сильнее страха. Она берет пример с "доктора", который работает, не жалея сил.
Кочубей весь поглощен делами. Партийная организация переключилась на помощь партизанам. Отряды требуют бойцов, оружия, теплой одежды, разведывательных данных…
Обычно он возвращался домой несколько раньше Тамары, с нетерпением ждал ее. Она приносила с собой не только почту от Загорного и важные сообщения о ходе работы по восстановлению моста через Днепр, но и домашнее тепло, по которому Кочубей так стосковался за долгие месяцы оккупации.
- Скорее к столу, - торопит Тамара. - А то, вижу, сегодня и маковой росинки во рту не было.
Как она догадалась, что он сегодня действительно ничего не ел, что любит суп, заправленный поджаренным луком? И когда она успевает суп этот сварить, где достает пшено для него?
Милая девушка! И то, что сегодня у него на душе новая тревога, она тоже почувствовала, хотя не подает виду. Да, на душе у Кочубея неспокойно. Утром он виделся с Дмитрием Лисовцем. Лисовец на седьмом небе от счастья: какой-то Алешка Малый, комсомольский работник из западных областей Украины, обещает ему устроить встречу с представителем ЦК партии, прибывшим из Москвы. Лисовец так возбужден, что не хочет слушать никаких доводов, не желает даже хорошенько проверить, кто такой этот Алешка Малый.
Все попытки Кочубея образумить Лисовца ни к чему не привели. Он обиделся и ушел, даже не попрощавшись. Все это тревожит Кочубея. Как бы Дмитрий не привел провокатора в организацию.
Тамара что-то говорит ему, но, увлеченный своими мыслями, он не сразу улавливает их смысл:
- Что ты сказала?
- Сегодня работать я вам не позволю. Еще никогда не видела вас таким измученным. Ложитесь и хоть одну ночь как следует отдохните.
- Ишь какой командир. Сказано: хозяйка конспиративной квартиры. Вот так по штатному расписанию именуется ваша должность, гражданка, - шутит Григорий, а сам думает: "Она права, надо поспать. Так и свалиться недолго". И он послушно ложится.
Крепко спит Кочубей. Тамара прикрыла дверь в его комнату и стала за наборную кассу с верстаткой в руках. Она не раз пробовала осилить наборное дело и кое-какой опыт уже накопила. Не спеша ставит буковку к буковке, из них получается строка, за нею - другая… Не боги горшки обжигают! Она улыбнулась при мысли о том, какое сделает лицо Григорий, когда утром, проснувшись, увидит несколько десятков листовок с последним сообщением Совинформбюро, которое накануне передал ей Борис.
Недавно Кочубей сказал, что, по его подсчетам, подпольная типография сможет скоро отметить большое событие - выпуск стотысячной листовки. Что ж, пусть в этом подвиге будет и маленькая доля ее труда.
Глава седьмая.
ЖЕРТВА ФАШИСТСКОЙ ПРОВОКАЦИИ
1.
Словаки Пауль Коруньяк и Карл Ботка - солдаты отряда по охране участка железной дороги Круты - Плески - зачастили к Ивану Васильевичу Помазу. Вначале они приходили, как в библиотеку, - менять книги. Но постепенно привыкли, стали общительнее и откровеннее. Рассказывали доктору об отчем доме, о тоске по близким, по родине.
- Зачем ты их приваживаешь? - нервничала Анна Тимофеевна. - В селе есть библиотека, пускай туда и ходят.
Действительно, гости сейчас совсем некстати: дом врача стал главной конспиративной квартирой партизанского отряда, действовавшего в Ичнянском лесу. Здесь встречались подпольщики, сюда приносили оружие и медикаменты для отправки в лес. Но все же Иван Васильевич решил не закрывать дорогу солдатам в свой дом. Даже если комендант подослал солдат, чтобы вести наблюдения за квартирой врача, то и в этом случае не следовало показывать, что здесь боятся посторонних.
Пауль и Карл приходили к Помазам почти каждый вечер. Однажды Пауль сказал:
- Меня назначили переводчиком при шефе станции. Вчера он телеграфировал в Ровно, что дорогу между Броварами и Бобриком за последние месяцы подрывали десять раз, и просил прислать в Круты отряд карателей. Нужно бы предупредить партизан.
Иван Васильевич равнодушно заметил:
- Откуда мне знать, где те партизаны… - и подумал: "Неужели это гестаповская ловушка? Если, мол, партизаны окажутся предупрежденными о вызове карательного отряда, доктор Помаз с партизанами заодно…" И все же Иван Васильевич предупредил партизан о том, что передал ему Коруньяк.
Пауль не соврал: в Крутах появился отряд эсэсовцев. Вскоре подпольщики получили новое подтверждение о том, что Пауль и Карл не шпики.
Поздним вечером к Помазам кто-то постучался.
- Откройте, скорее откройте! - услышал Помаз тревожный голос Пауля.
Доктор впустил его.
- Иван Васильевич, беда! Рано утром в Черняховку выезжает отряд карателей. Им приказано схватить комсомольца Нещерета и его дружков. Это будет на заре.
Врач остолбенел. Он едва собрал силы, чтобы притворно возмутиться:
- Почему вы мне об этом говорите? Я ведь не атаман у этих партизан.
Коруньяк смущенно мял в руках шапку, затем молча повернулся и ушел, а Помаз схватил свой саквояжик и вышел из дому. Медлить было нельзя.
…В черном лесу - тишина. Замерли, словно прислушиваясь к чему-то, вековечные дубы. Доктор спешил к Федору Романенко, надеясь, что тот найдет способ предупредить партизан о нависшей над черняховцами опасности.
Вот и хата Романенко, но Федора дома не было: недавно он повел людей в отряд. Возле опечаленного Ивана Васильевича вертелся сын Федора - маленький щуплый мальчонка.
- Я знаю, куда идти. Пошлите меня, дядя Ваня.
Помаз поглядел на жену Федора. Она кивнула головой, и доктор сказал мальчику:
- Поскорей найди Василия Филоненко и передай ему эту записку. - Иван Васильевич наскоро набросал несколько слов. - Если схватят немцы, записку проглоти, слышишь? Никому, кроме отца или дяди Василия, не отдавай. И на словах запомни: в Черняховку поехали каратели арестовать его племянника Николая. Понял?
Мальчик кивнул и побежал отыскивать Филоненко, но было уже поздно. На рассвете в Черняховку влетела машина с эсэсовцами. Они схватили Николая Нещерета, его дружков Василия и Сашку, Николая Зеленского, Лаврентия Москаленко.
- Допрыгались, голубчики! - кричала какая-то злая женщина. - И на вас нашлось божье наказание.
Эсэсовцы швырнули арестованных в машину и умчались. А в это время из лесу выкатилась подвода. Партизаны, сидевшие рядом с Василием Филоненко, были вооружены. Василий остановил коня возле усадьбы Якова Бородая.
- Так получилось, - грустно рассказывал им Бородай. - Я просил, даже приказывал уходить им в лес, а им все мало было: дескать, еще больше соберем оружия для партизан.
Провал в Черняховке очень опечалил подпольщиков. Единственным утешением было то, что Коруньяк и Ботка и в этот раз сказали правду" Неужели они настоящие друзья? Может быть, их следует привлечь к подпольной борьбе?
Анатолий Бендысик, Василий Филоненко и Иван Васильевич посоветовались и решили послать в Киев Анатолия, чтобы тот разыскал Кочубея. Такой случай нельзя было упускать, но без ведома Кочубея они не решались привлекать в подпольную организацию солдат немецкой армии.
Три дня бродил Анатолий по Киеву, но Кочубея найти не мог. Когда он совсем уже потерял надежду отыскать Кочубея и собирался возвратиться домой, неожиданно встретил на бульваре Шевченко своего нежинского друга - Шешеню. Николай выглядел франтом и прогуливался с пышной дамой. Анатолий даже не решился остановить его, боясь, не переметнулся ли Шешеня к врагам, но, к счастью, Шешеня сам заметил Бендысика.
- Колька, друг, поговорить нужно…
Шешеня повел Анатолия на Подол. Красивая пани, хозяйка квартиры, оставила их вдвоем. Бендысик обо всем подробно рассказал другу. Шешеня ответил:
- К сожалению, увидеть сейчас Кочубея тебе не удастся. Я сам поговорю с ним. А ты тем временем отдохни.
Шешеня возвратился вечером и сообщил Анатолию, что Кочубей посоветовал привлечь солдат Пауля и Карла к работе организации. Анатолий Бендысик в тот же вечер вернулся в Круты.
2.
Час встречи с представителем Москвы приближался. Завтра утром все должно решиться. Ночь Лисовец провел без сна. Вдруг тревожные мысли стали одолевать его. Он думал: "Может быть, Кочубей прав и туда действительно не следует идти? Ведь я совсем не знаю этого Алешку Малого".
С Малым его познакомил Петр Сорокин, а к Сорокину его привел бывший директор гостиницы из Львова Яшка, который живет теперь в Киеве на нелегальном положении.
Лисовец понимал, что затевает очень рискованное дело, но он боялся упустить случай связаться с Центральным Комитетом. Когда еще может представиться такой случай? А без прочных связей с Большой землей дальше работать невозможно. После долгих мучительных раздумий Лисовец решил: "Пойду. Если это провокация, погибну один, никого за собою не потяну". В отвороте пиджака он зашил ампулу с ядом.
И вот Лисовец идет на встречу, от которой так много ждет. Алешка Малый остановился у большого здания на углу Караваевской и Владимирской улиц и сказал:
- Здесь…
Поднялись на третий этаж. Алешка оглянулся: не следят ли за ними. На лестнице было пусто. Четыре раза постучал в стенку. Дверь бесшумно отворилась. Ребята оказались в темной передней.
- Пожалуйста, пожалуйста, - раздался тихий голос.
В просторной, чистой комнате за письменным столом сидел человек. Он поднялся навстречу прибывшим.
- Радый бачити вас, товарищи. Сидайте.
Дмитрий внимательно рассматривал представителя ЦК. Легкая седина придавала его лицу солидность. Движения уверенные. Чистая украинская речь. От всей его фигуры веяло достатком, благополучием.
"Вот это конспирация!" - восхищался Лисовец.
- Моя фамилия Иванов, а вот мой документ, - сказал хозяин и предъявил Лисовцу удостоверение работника ЦК партии Украины. - А где ваши документы?
Лисовец пожал плечами.
- Какие же у нас документы… Мы на нелегальном.
- Весьма признателен за объяснение, - усмехнулся Иванов. - Но ведь я должен знать, с кем разговариваю. Не так ли?
- Мы подпольщики.
- Понимаю. А какие у меня основания вам верить?
- Но меня знает товарищ Малый…
- Не будем терять времени. Я не для того прыгал с парашютом, добирался сюда, преодолевая столько опасностей, чтобы так безрассудно рисковать. Я должен получить полный отчет о работе. За тем, собственно, и командирован сюда. Приготовьте список членов организации и отчет о работе. Если ваш доклад не вызовет у меня сомнений, передам вам новое задание, деньги, радиоаппаратуру и все необходимое.
Лисовец молчал, не зная, как реагировать на эти слова представителя ЦК.
Иванов закурил ароматную папиросу, вежливо предложил:
- Пожалуйста, товарищи, присоединяйтесь, - и раскрыл большой серебряный портсигар.
Лисовец от папиросы отказался.
Иванов вновь помолчал, а затем продолжал.
- Собственно говоря, вы кто? Руководитель организации?
Лисовец покачал головой:
- Нет. Я член Руководящего центра.
- А сколько групп в вашей организации? Однако почему я должен вытягивать из вас каждое слово? Докладывайте Центральному Комитету партии. Впрочем, не буду настаивать. Если вы мне не верите, то лучше расстанемся, - раздраженно бросил Иванов.
- Я должен посоветоваться с секретарем, - тихо ответил Лисовец и поднялся. - Разрешите завтра снова к вам прийти?
- Конечно, конечно! Только вместе с секретарем.
- У меня к вам еще одна просьба. Давайте встретимся на улице. Небезопасно дважды ходить к вам.
- А вы, товарищ, опытный конспиратор, - обрадовался Иванов. - Молодец. Хвалю, хвалю! Само собою разумеется. Здесь мы больше и не могли бы встретиться: я имею обыкновение менять квартиру после каждой встречи.
Эти слова произвели на Лисовца большое впечатление.
Условились встретиться на другой день в тот же час, у памятника Шевченко. Лисовец и Малый попрощались с солидным и вежливым представителем ЦК Ивановым.
Известие о том, что Дмитрий Лисовец все же встретился с представителем ЦК, очень обеспокоило Кочубея и Демьяненко. И Загорный был за то, чтобы Лисовец больше не встречался с этим подозрительным представителем. Но Лисовец опять уперся и потребовал, чтобы Центр решил этот вопрос на своем заседании. Оно состоялось в тот же вечер на новой конспиративной квартире по Полевой улице.
Не успел Лисовец закончить свой рассказ, как со своего места вскочил Шешеня:
- Фашистская западня! Дмитрий, ты попался в сети гестапо. Разве сам не понимаешь? Считаю, что Дмитрий должен немедленно исчезнуть из Киева.
- Если бы ты видел этого человека! - воскликнул Лисовец.
- И видеть не хочу. Уверен, что твой Малый навел на нас гестаповцев… Разве настоящий посланец Большой земли будет таскать при себе документы представителя Центрального Комитета партии и так нагло требовать список организации. Конспираторы! - с гневом бросил Шешеня.
Николай Васильевич Бойко, до сих пор сидевший на кушетке молча, поднялся:
- Мне тоже кажется подозрительным этот господин. Ты, Дмитрий, не ершись! Николай дело говорит. Необходимо все хорошенько взвесить, десять раз проверить, прежде чем повести к нему Григория.
В комнате на мгновение воцарилась тишина. Нарушил ее Лисовец. Он в ярости закричал:
- Вы меня дураком считаете… Без поддержки Большой земли, без помощи ЦК работать дальше невозможно. Надо смело идти на связь с людьми. А вы, точно крысы, по норам прячетесь… Если мы потеряем эту возможность установить связь с Москвой, я выйду из Центра.
Кочубей повернулся к Лисовцу:
- Я тебя не узнаю, Дмитрий. Разве так решают важные вопросы?
- Ты мягкотелый, легковер, а не большевик-подпольщик, - упрекнул Дмитрия Шешеня. - Вспомни Кудряшева, Бруза и других руководителей Киевского подпольного горкома партии. Сам же рассказывал, что их погубила недостаточная конспирация, неосмотрительность… Опомнись, Митька!
- Не ругайтесь, ребята, - Кочубей положил руку на плечо Лисовца. - Может быть, сделаем так? Ты, Дмитрий, пойдешь завтра на свидание с Ивановым. Скажи ему, что руководители Центра подойдут немного позднее. А мы с Шешеней действительно придем и посмотрим на него издали. Если он покажется нам подозрительным, пройдем мимо. Но и ты не подавай виду, что видишь нас. Мы будем вооружены. На всякий случай…
Так и решили. Назавтра Лисовец пришел на свидание в точно назначенное время.
- Мое почтение, сударь, - обрадовался Иванов, увидев Дмитрия. - А где же ваш друг, с которым вы обещали меня познакомить?
- Простите, он немного задержался. Скоро подойдет.
- Куда мы направимся? - спросил Иванов.
- К Николаевскому саду. Там спокойнее.
- Отлично! - и Иванов подхватил Лисовца под руку. - Я полагаю, что сегодня мы сможем более подробно поговорить о характере вашей организации. Какая она: партийно-политическая или военная? ЦК партии очень интересует ее структура. Как Центр осуществляет руководство группами? Какую материальную базу имеете? Кстати, с Харьковом вы связаны?
Дмитрий не отвечал.
- Почему же вы молчите?
- На все эти вопросы вы получите ответ в отчете нашего секретаря. Он сейчас должен принести его с собой. Присядем.
Как раз в этот момент Лисовец увидел Кочубея и Шешеню. Они шли, оживленно разговаривая, толкая Друг друга, весело перепрыгивая через весенние лужи. Казалось, это шли с гулянки подвыпившие мастеровые. Неподалеку от скамейки, на которой сидели Иванов и Лисовец, они остановились, чтобы закурить, но дело у них не ладилось: то папироса ломалась, то спичка гасла.
- Дай же прикурить.
- Не горит, проклятая…
Наконец спичка загорелась. Друзья закурили и прошли мимо скамейки.
Лисовец помрачнел: "Выходит, не понравился. Трусы! Чем им не по нутру представитель ЦК?" - злился он на друзей.
Иванов начал нервничать. Поглядев на часы, он произнес:
- Где же ваш товарищ? Какая наглость заставлять меня ждать! Какая недисциплинированность! Неужели он не понимает, с кем имеет дело? Я должен идти… Жаль, что встреча не состоялась.
- Товарищей, вероятно, что-то задержало. Разрешите перенести встречу, - пробормотал Лисовец.
- Право, не знаю… Если я не уеду, то завтра. Где и в какое время - решайте сами.
- В десять часов утра возле вот этого угла.
- Хорошо. На тот случай, если наша встреча не состоится, хочу передать вам деньги, - и Иванов сунул Дмитрию плотную пачку денег.
Лисовец отвел в сторону руку Иванова.
- Я не уполномочен брать у вас деньги… До свидания.
- Я все больше убеждаюсь, что имею дело с солидной организацией, - сказал Иванов и откланялся.
Убедившись, что за ним нет "хвоста", Лисовец направился на Полевую. Там его ждали Кочубей, Шешеня и Бойко. Товарищи были явно взволнованы.
- Дмитрий, неужели ты ослеп? Это же гестаповец, самый настоящий фашист, - встретил его Кочубей. - Разве ты не заметил шпиков, которыми был напичкан сад? Не понимаю, как они тебя выпустили…
- Мы должны немедленно разойтись. Я уверен, что они следят за Дмитрием. Он привел за собою "хвоста", - горячился Шешеня.
- Николай, ты напрасно волнуешься, - спокойно поднялся со стула Лисовец. - Я два часа петлял по городу. Сам черт не выследил бы меня.
- Какая уверенность! - иронически произнес Кочубей. - А вот я боюсь, что гестапо напало на след нашей организации. Кто этот Алешка Малый? Откуда ты его выкопал?
Лисовец молчал.
- Надо немедленно вывести всех людей в лес, - предложил Бойко.
- Николай Васильевич прав, - решил Кочубей. - Шешеня, немедленно разыщите Загорного. Надо предупредить Сергея Ананичева и Катю Загорную. Они знают связных из партизанского отряда "За Родину".