В повести рассказывается о подвигах летчиков-штурмовиков 2-й воздушной армии, о Героях Советского Союза Иване Алимкине, Георгии Дворникове, Александре Карушине и других, громивших врага на Курской дуге под Яковлевой, Борисовкой и Прохоровкой.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
АЛЫЙ ТАЛИСМАН 1
НА ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН… 1
ВЕГА - ЗВЕЗДА НАДЕЖДЫ 6
СТЕПЬ В ОГНЕ 9
ВСЕМ СМЕРТЯМ НАЗЛО! 12
КОНЕЦ БУБНОВОГО ТУЗА 14
СОЛНЦЕ ЗАХОДИТ НА ЗАПАДЕ 15
Подольный Евгений
Алый талисман
ПРЕДИСЛОВИЕ
Курская битва, на фоне которой развертывается действие повести "Алый талисман", по своей напряженности является как бы апогеем Великой Отечественной войны. Именно здесь решался вопрос "кто кого". И если под Москвой был нанесен первый сокрушительный удар по немецко-фашистским войскам, то в битве на Курской дуге они были поставлены на грань катастрофы. Советская Армия, переломав хребет ненавистному врагу, окончательно взяла в свои руки стратегическую инициативу и начала решительное наступление на фронте в две тысячи километров: от верховьев Днепра до Новороссийска. К осени 1943 года было освобождено две трети советской земли, оккупированной немецко-фашистскими захватчиками.
Сегодня эти факты общеизвестны. Но тогда, 5 июля 1943 года, когда битва только начиналась, враг еще был силен и не терял надежды взять реванш за поражения под Москвой и Сталинградом. Более того, гитлеровцы рассчитывали в районе Курска окружить и уничтожить главные силы нашей армии.
Чтобы представить всю серьезность положения, достаточно назвать лишь несколько цифр: для наступления на Курск фашисты сосредоточили свыше 430 тысяч солдат и офицеров, более 3 тысяч танков, 10 тысяч орудий и минометов, около 2 тысяч самолетов. Если еще учесть, что вся эта огромная сила была сконцентрирована на сравнительно небольшом участке театра военных действий, то ожесточенность и невиданный размах этой величайшей в истории войн битвы трудно переоценить.
В упорных кровопролитных боях враг был измотан и разгромлен. Победили военное искусство и талант наших полководцев, лучшей оказалась и боевая техника. Но какими же мужеством, доблестью и геройством должны были обладать наши солдаты и офицеры, те что шли в атаку на врага в пешем строю, сидели за броней танков, стояли у лафетов орудий, водили в бой самолеты! Ведь это они, рядовые труженики войны, явились в конечном итоге непосредственными исполнителями планов Верховного Главнокомандования, штабов фронтов и армий!
Е. Подольный в своей книге пишет о летчиках-штурмовиках. Одного из героев его документальной повести лейтенанта Ивана Алимкина я знал хорошо. Это был храбрый, талантливый летчик. Отлично помню 7 ноября 1943 года, когда подписывал на него представление на звание Героя Советского Союза. Ему тогда исполнилось двадцать лет…
А сколько их было - отважных, беспредельно преданных Отчизне в нашей 2-й воздушной армии, которой мне выпала честь командовать и которая принимала активное участие в жестокой битве на Курской дуге!
В основу повести положены события, развернувшиеся в июле 1943 года под Яковлевом, Борисовкой и Прохоровкой на белгородском направлении.
В центре повествования - 167-й гвардейский штурмовой авиационный полк майора Ломовцева - летчики, впоследствии ставшие Героями Советского Союза, - Александр Карушин, Никита Сморчков, Борис Гарин, Георгий Дворников, Евгений Дементьев, Леонид Шишов… Многие из них и по сей день служат в ВВС.
В повести нет однообразного перечисления документов, событий и приказов, в ней описаны живые люди, с их волнениями, чаяниями и думами.
В сборник "Алый талисман" кроме повести включен и ряд документальных очерков об артиллеристах, танкистах, пехотинцах и летчиках. Это обстоятельство, на мой взгляд, вносит в книгу элемент разнообразия и популяризации военных специальностей, прежде всего для нашей молодежи - будущих воинов Советской Армии.
Хочется отметить и другой существенный фактор: в основе очерков лежат яркие героические эпизоды Великой Отечественной войны.
Верю, что книга Евгения Подольного найдет своего читателя.
С. Красовский, Герой Советского Союза, маршал авиации
АЛЫЙ ТАЛИСМАН
НА ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН…
Погожим июньским утром командир штурмового полка майор Ломовцев и замполит Изотов после ночной работы в штабе устало брели вдоль берега Сейма. Над степью всходило солнце. Ветер согнал с реки белесый туман, и неспешные воды ее по перекатам заискрились, заиграли живым серебром.
- Эх, батя, пора-то какая! Сейчас бы косу-литовочку в руки - и пошел, пошел сажени вымахивать! - вздохнул Изотов.
Ломовцев остановился, прислушался к протяжной флейтовой песне иволги, скупо улыбнулся. Но тут же сурово насупил брови, заметив на крутом взгорке черный остов штурмовика.
…Случилось это вскоре после того, как 167-й гвардейский штурмовой авиационный полк перебазировался сюда, на аэродром Солнцево, из-под Старого Оскола. Когда на посадку заходила последняя шестерка "илов", из облаков внезапно на большой скорости выскочили два фашистских истребителя, тупоносых, больше "мессершмиттов" по размерам. От огня их пушек сразу же загорелись два штурмовика. Первый с трудом дотянул до полосы; второй, потеряв управление, упал на берегу Сейма, в двух километрах от аэродрома. Так летчики 167-го полка повстречались с новыми фашистскими истребителями "Фокке-Вульф-190".
- Вот нам немой укор! - Ломовцев сердито кивнул в сторону разбитого самолета. - Взаимодействия с истребителями не организовали, летчиков проинструктировали плохо, аэродром для приема самолетов подготовили недостаточно!
- Похоже, командир, что ты цитируешь комдива Витрука. Помню, здорово нам тогда досталось от него. И поделом! Но ведь это когда было? - Замполит подмигнул с хитрецой: - Во-первых, мы ввели в строй молодых летчиков. Получили четырнадцать самолетов с задней кабиной для стрелка - это два. Пусть теперь сунутся! А главное - оборудовали контейнеры для противотанковых бомб. Ну-ка скажи, командир, есть такое у немцев?
Ломовцев задумчиво поглядел на юг, в сторону Белгорода.
- Ты ведь, комиссар, сам летчик, на разведку не раз летал…
Чувствуя, к чему клонит командир, Изотов нахмурил брови:
- Ясно, батя. Затевают немцы здесь что-то недоброе. Техники понагнали. В основном - танки. Ими забиты все станции переправы. Поднакопит фриц резервы, а потом…
- То-то и оно, - продолжал Ломовцев, - вся эта армада двинет в первую очередь на шестую гвардейскую армию генерала Чистякова и нашу, вторую воздушную. Будут ломиться к Курску, вот в чем вся штука.
Но замполит не успел ничего ответить. Он только молча кивнул в сторону сгоревшего самолета. Ломозцев прищурил глаза, вглядываясь, куда указывал Изотов, тихо присвистнул:
- Эге, да, оказывается, мы здесь с тобой не одни, комиссар.
От искореженного самолета на прибрежный взгорок поднимались младший лейтенант и какая-то девушка в военной форме. Ивана Алимкина Ломовцев сразу узнал - один из лучших летчиков второй эскадрильи. А вот девушка?..
- Кто такая? - тихо спросил Ломовцев у Изотова.
- Это Наташа, - ответил замполит. И тут же уточнил: - То есть младший сержант Беликова. Воздушный стрелок. Была радистом во взводе управления дивизии. Имеет несколько боевых вылетов. До войны училась в университете. Агитатор эскадрильи…
Когда поравнялись, Алимкин привычным жестом расправил под ремнем выгоревшую гимнастерку, четко доложил Ломовцеву:
- Товарищ майор, задание выполнено: группа в составе четырех самолетов на станции Готня уничтожила железнодорожный состав с боеприпасами и горючим. С нашей стороны потерь нет.
- Молодец! Спасибо! - комполка энергично пожал Алимкину руку. - Майор Горнушкин вчера вечером докладывал мне об этом. Мы уже и в боевое донесение этот счет вписали. Так что на фронте не совсем уж без перемен, как пишут в сводках. Ну а что наблюдали?
- Техники фашист много гонит, товарищ майор. На обратном пути две танковые колонны видели. Жаль, что бить их было уже нечем. Надо бы поднимать нам большие группы, что четверкой сделаешь? Да и от истребителей отбиваться будет легче. Дырок мы тоже немало привезли. "Фоккеры" проклятые…
- Зайдешь после построения в штаб, потолкуем. - Ломозцев перевел вопросительный взгляд на Беликову. - Ну, как служится, товарищ младший сержант? Не обижают?
- Нет, ребята у нас славные, - Наташа невольно глянула в сторону Алимкина.
- В обиду не дадим, товарищ майор, - заверил Иван.
- Вот и правильно! - оживился Ломовцев. - В полку у нас всего пять девушек-стрелков! - И неожиданно спросил: - А почему в самое пекло напросились? Ведь служили, если не ошибаюсь, в штабе дивизии?
- У меня брат погиб на Волховском фронте. Летчиком-истребителем был. Мать умерла в блокадном Ленинграде от голода.
Воцарилось неловкое молчание. Наташа опустила голову.
Ломовцев положил ей руку на плечо:
- Крепись, дочка. Сейчас у всех горе. Вон у техника-лейтенанта Бортика фашисты расстреляли жену и ребенка. - И поинтересовался, указывая на кусок дюраля в руке Алимкина:
- А это для чего вам?
- Да вот Наташа советует сделать трафаретку со звездочкой, чтобы каждую победу летчика на фюзеляже его самолета отмечать, как у истребителей. Об этом говорили и на комсомольском собрании.
Ломовцев и Изотов переглянулись.
- В принципе, конечно, неплохо, - поддержал Изотов. - По звездочкам на фюзеляже сразу видно, как воюет человек. Но у нас, штурмовиков, это не принято. Слишком различные цели бывают - от переправы до повозки. А уж когда группой идем на штурмовку колонны, так попробуй подчас разобраться - кто и что уничтожил? Здесь подумать надо.
На том и порешили.
В километре отсюда угадывались по капонирам стоянки самолетов, возле которых пылили бензозаправщики, хлопотали механики и оружейники: начинался новый боевой день.
Прибавив шагу, Наташа и Алимкин шли молча. Иван, ощущая в ладони острые, разорванные осколками снарядов края дюраля, подумал: "Надо же, самого замполита озадачила". Вспомнили о том, что у нее погибли мать и брат. Не знал он этого раньше, хотя с Наташей они виделись много раз у самолета его друга Георгия Дворникова. Но тогда она была для него просто девушка-солдат, каких немало в полку.
- А где твой отец, Наташа? - осторожно спросил Алимкин.
- Папа? Он здесь рядом с нами, на Центральном фронте. Командир противотанковой батареи. Но от него давно нет писем. Я боюсь… Мне за него страшно, честное слово.
- Еще напишет, - заверил Иван. - А знаешь, Наташа, мы ведь с твоим командиром, с Дворниковым, земляки. Оба из-под Тулы. Он из Чернского района, я - из Щекинского. Так что ты после войны приезжай к нам в Тулу. Посмотрим кремль, оружейный музей. В Ясную Поляну съездим… - И, замявшись, добавил: - Мы тебе с Жорой самовар подарим.
- Самовар? - Наташа рассмеялась, прищурив серые глаза. И с благодарностью посмотрела в лицо Алимкину.
- Приедешь? - спросил Иван.
- Приеду, если только ты не шутишь.
Самолет был готов к вылету. Механик Беднов, пыхтя, облазил по стремянке всю машину и, убедившись, что на его "крылатом танке" все в порядке, уселся в тени широкого крыла на брезентовые промасленные чехлы в ожидании командира. Вскоре, проверив крупнокалиберный пулемет в задней кабине и дав короткую контрольную очередь в воздух, к нему подсела Наташа.
- Ну что, Наталка, работает пулемет?
- Нормально, Никифор Данилович. Вот только пулемет при раскатке влево туго идет. Посмотрите, пожалуйста.
- Хорошо. Пойдешь получать задание, а мы с Федором глянем.
Федор Котов - оружейник самолета. Сейчас он, действуя длинной отверткой на манер указки, вводит в курс нового моториста Ивана Цыбуленко:
- Самолет Ил-два, Ванюша, состоит из следующих основных частей: крыльев и хвоста. Имеется также и мотор мощностью аж в тысячу семьсот лошадиных сил, начальником которого вы отныне назначаетесь. В случае необходимости вы будете подключаться на подмогу мне и младшему сержанту Беликовой, - Федя изобразил изящный реверанс в сторону Наташи, - так как наш аэроплан, Ванюша, крепко вооружен пушками и пулеметами. И их, между прочим, надо регулярно чистить. Я уверен, что вам это занятие понравится. А пока для вас есть первое поручение - сходить на склад и получить новую прицельную линию, так как старая сломалась.
Неожиданно появился Дворников, и Федора словно ветром сдуло. Беднов вперевалку подбежал к Дворникову и, глядя в широкоскулое курносое лицо командира, приложил заскорузлую пятерню к промасленной фуражке:
- Товарищ старший сержант, самолет к боевому вылету готов. Горючее, масло и боекомплект - полностью. Подвешены две бомбы ФАБ-сто и восемь эрэсов. Взрыватели мгновенного действия.
Дворников выслушал механика и строго заметил;
- Данилыч, отныне всякую болтовню пресекать!
- Есть пресекать! - с готовностью отозвался Беднов, поспешая за командиром на осмотр машины и, отыскав глазами Котова, погрозил ему пухлым кулаком.
Довольный осмотром самолета, Дворников сказал экипажу:
- Молодцы! А теперь, братья-славяне, затишье на нашем фронте подходит к концу. Так что всякие блаженные настроения выбросить из головы. Работать, как никогда, себя не щадить! Ясно?
- Ясно, товарищ командир, - ответил Беднов.
- Беликова, со мной на КП. Остальные - по местам, - распорядился Дворников. - Вылет через час.
Перебросив через плечо ремешок планшета и чувствуя на себе любопытные взгляды технарей соседних экипажей, Дворников зашагал вдоль стоянки. Наташа с трудом поспевала за ним.
Два оружейника бросили работу. Один сказал:
- Ну и стрелок у Дворникова!
- Агитатор она, слыхал? Тебя скоро просвещать будет, а ты вольности допускаешь!
- Уж и посмотреть нельзя.
Дворников озадаченно улыбнулся: "Вот черти, проходу не дают". Остановился, поджидая Наташу:
- Младший сержант Беликова, шире шаг! - И, обернувшись к оружейникам, пошутил: - Эй, парни, не уроните бомбу! Загляделись!
На командном пункте собрались летчики и воздушные стрелки. Начальник штаба майор Горнушкин, развернув оперативную карту, привычным движением повел по линии фронта острием красного карандаша:
- Противник на нашем участке продолжает усиленно концентрировать живую силу и технику, особенно танки. Интенсивное движение колонн отмечается в районе Томаровки, Борисовки и Соломина. В Соломине вчера летали Добкевич и Кривов. Оба вернулись на подбитых самолетах: районы сосредоточения сильно прикрыты зенитной артиллерией и истребителями.
- А где же наши истребители? - не вытерпел младший лейтенант Николай Савик.
Ломовцев порывисто встал из-за стола, метнул на пилота сердитый взгляд:
- Николай, не шуми. Я, может быть, лучше тебя знаю, каково без прикрытия.
Летчики понимающе переглянулись, припомнив недавний случай. Дело в том, что внешне комполка был чем-то похож на Суворова и, зная это, велел нарисовать на киле своего самолета портрет великого полководца, усилив его внушительной надписью: "Воюют не числом, а умением!". Как-то в очередном боевом вылете Ломовцева атаковали сразу четыре "мессера", словно забыв, что рядом летят другие "илы". Хорошо, что неподалеку с превышением барражировали "яки". Истребители живо откликнулись на энергичные призывы: "Сынки, сынки, меня атакуют!"…
На земле замполит Изотов, сбросив парашют, подошел к комполка - тот озадаченно подсчитывал пробоины на фюзеляже - и многозначительно сказал:
- Ну, теперь ты, командир, у нас настоящий батя. Даже истребителей стал сынками называть.
Ломовцев глянул на Изотова сверху вниз и строго заметил механику:
- Фомин! Дырки залатать, портрет не трогать! - И тихо добавил, обращаясь к комиссару: - Сам решился, сам и отвечу. Только на виду у всего полка, Владимир Иванович, на попятную не пойду!
Ломовцев и сейчас, на постановке задачи, стоически выдержал дббродушные улыбки летчиков.
- Портрет не помеха, плотнее будем держаться в строю! - И тут же распорядился: - Экипажи Гарина, Сиполса и Сморчкова пойдут на Томаровку. Туда же из соседнего полка вылетает группа Артамонова. Карушин и Юрьев, вам - железнодорожная ветка от Ракитного на запад. Дворников - в район Борисовки, разведать переправы. Я с Алимкиным и Савиком пойду вдоль линии фронта. Сведения о нашей работе ожидают в штабе генерала Красовского. Да, истребители теперь будут прикрывать надежнее: нашей дивизии придается полк "яков". Савик, слышишь?
- Ясно, товарищ майор.
Ломовцев нахмурился и решительно рубанул ладонью воздух:
- Однако на "яков" надейся, а сам не плошай. Мы и сами с усами. "Илы" сами за себя в ответе. Возможности истребителя по запасу горючего ограничены. Да и ползать на брюхе его не заставишь, чтобы наши хвосты на бреющем прикрывать.
Комэск Гарин подметил с досадой:
- Вот нас "мессеры" и стали подлавливать при выходе из штурмовки, когда от своих истребителей отрываемся.
- Верно, - согласился Алимкин, - пусть "яки" вместе с нами в атаку на цель идут!
- Нам легче прожить, - охладил его рассудительный Дементьев, - все-таки броней закрыты. А что истребитель? Одна хорошая дырка - и готов.
В спор подключились Сморчков и Дворников - и пошел разговор в раскрутку:
- Истребители сами на штурмовку ходили, чего их учить?
- Не от хорошей жизни они ходили. Не их это дело.
- Сейчас не сорок первый, когда "ил-вторых" было раз, два и обчелся.
- А прикрывать - их дело? Ты назови в полку хоть один "ил" без заплаты?
- На то ты и штурмовик. На эрликоны трасса в трассу идешь, кто первый: или ты их, или они тебя. Четыре ствола, тысяча шестьсот снарядов в минуту - это же чертова прорва!
- Обожди, скоро легче будет: фриц так попрет, что некогда станет дырки латать. Ты видел, сколько они танков нагнали? Кто их будет бить? Истребители?!
Батя умышленно не перебивал летчиков: пусть выскажутся, злее будут. Прислушиваясь к разноголосице своих "сынков", морщился, чувствуя, что весь этот хаос суждений необходимо привести в какую-то систему. Именно этого требовал от него комдив Витрук. Ломовцев припомнил, как недавно комдив, прилетев в полк, крепко чистил его за то, что еще мало применяется новых тактических приемов. Витрук тогда так и рубанул: "Освоили "вертушку" - бомбометание с круга - и вертитесь в ней, как белка в колесе".
Припомнив сейчас этот неприятный разговор с комдивом, Ломовцев поднялся:
- Комэскам в эскадрильях провести разборы последних вылетов. Потолковать с летчиками о новых приемах ведения боя. Спрошу по всей строгости! Какие будут вопросы?
Поднялся комэск Гарин:
- Вот тут, товарищ командир, молодежь в бой просится, как быть? Проходу не дают.
- Будем планировать, - пообещал Ломовцев и, подумав, уточнил: - Наиболее подготовленных…