Сашка видел: хорошие парни, бывалые. У каждого по нескольку медалей, у старшины - фамилия его была Верзилин - даже орден. С такими бы идти! Но нет в полку больше таких, одна салажня осталась. Это не триста пятый незабвенной памяти полк, где без медалей щеголял один повар. Двести шестнадцатый - тыловой, охранный, железные дороги и склады охранял, а теперь вот и ему пришлось повоевать… И как это его, Сашку Стрекалова, опытного разведчика, угораздило сюда попасть? Может, потому сейчас и дорого побыть немного рядом с такими же, как он сам, старыми вояками, в лазаретах штопанными, на жаре сушенными, порохом опаленными, и не замечает он ни трепа ихнего безвредного, ни хвастовства несусветного. Пусть побрешут, коли есть охота, отведут душеньку и других позабавят. Придет час, и покажут они себя в наилучшем виде. Встречал Стрекалов за три года войны таких и понимал их больше, чем другие. С ними рядом разве что старшину Батюка можно поставить, а больше никого, Но Батюк в годах и ревматизмом страдает, да и не отпустят его. На нем вся батарея держится. Уткина, старшего сержанта, взять - себе дороже станет. Привык командовать, подчиняться не захочет, а если заставить - всякие отговорки будет придумывать. Такой характер. Остальные мелочь пузатая. Рассчитывало, видно, начальство сперва подучить их, а после уж пускать в работу, да война распорядилась иначе.
На склад его пустили следом за Драгановым. Потолок сводчатый, десять ступенек вниз, пол кирпичный, старинный, посередине вытертый. По обеим сторонам - будто соты медовые - консервы штабелями. Справа банки маленькие, слева - большие. И все без наклеек, от тавота липкие. Которые из них с тушенкой - леший знает… И вдруг видит Сашка, Драганов ему глазами показывает на те, что поменьше… Спасибо, друг! Пошли дальше. В картонных коробках, в деревянных ящиках и просто так, штабелями - сало шпиг. В ладонь толщиной - наше, отечественное, в два пальца - американское. Селедка тоже отечественная, с Дальнего Востока, колбаса в руку толщиной. Но колбаса Сашке не полагается. Колбасу ему придется добывать самому. Этакое-то богатство да в сорок первом! Сашка даже зажмурился, представив, что бы он сделал с теми фрицами, которые держали его полк в окружении, будь у него вместо прогорклых сухарей буханки свежего хлеба, а вместо дохлой конины вот эта колбаса…
После полудня в землянку к Стрекалову пришел радист. Пока без рации. Сказал, что еще получать надо. Пришел просто так, познакомиться, узнать, нет ли каких приказаний. С порога доложил по уставу, глазами по сторонам не рыскал, глядел прямо. Ничего себе паренек, вроде крепкий, смышленый, хоть и молод. Расчет притих, глядел то на Сашку, то на паренька - его первого подчиненного. А Сашка не торопился: пускай поглядят. Было когда-то у него отделение - десять гавриков - и своя повозка для казенного имущества, было личное оружие - и опять будет. Может, даже не отделение дадут, а, целый взвод - что ж тут такого?
Стрекалов - это не какой-нибудь Уткин. У Стрекалова котелок варит будь здоров! Ему бы образования побольше! Классов хотя бы восемь, он бы и еще кое с кем потягался…
- Садись, - сказал он радисту, и тот послушно сел и продолжал смотреть на своего сержанта во все глаза: вот, оказывается, какой он, этот разведчик!
Фамилия солдата была Зябликов.
- Звать как? - спросил Стрекалов.
- Федей. А по отчеству Силыч. Силой Петровичем отца звали, товарищ сержант.
- Откуда родом, как твоя деревня называется? - продолжал расспрашивать Сашка, чувствуя, как с каждой минутой возрастает к нему уважение всего расчета.
- Из города я Борисоглеба Ярославской области. На телефонной станции работал.
- Отец-то живой?
- Писал недавно из госпиталя. Поправляется.
- Стало быть, тебя в армию по специальности взяли?
- Как призвали, так в радисты и определили.
- Это понятно. - Стрекалов солидно кивнул. - Ну, как ты в своем деле, маракуешь?
Зябликов слегка подался вперед, чтобы не пропустить какого-нибудь важного вопроса.
- В каком смысле, товарищ сержант? Сколько групп принимаю, что ли?
- Ну да.
- До восемнадцати могу.
Стрекалов удовлетворенно похлопал радиста по плечу. Смущала его только молодость радиста.
- С какого же ты года, Федор Силыч?
- С двадцать шестого. Мой-то год еще осенью забрили, а мне сперва хотели отсрочку дать. По причине грыжи. Но потом ничего, взяли…
- Так у тебя грыжа? - забеспокоился Стрекалов.
- Нету. Теперь нету. - Федя покраснел. - Она у меня с младенчества, да ничего, жил. В военкомате стали смотреть и придрались. Да вы не беспокойтесь, товарищ сержант.
- Я не беспокоюсь. - У Стрекалова немного отлегло: раз в военкомате пропустили, значит, ничего страшного. На всякий случай спросил: - Других хворей нет? Ты сейчас говори, потом поздно будет.
- Других нет. Разрешите идти получать имущество?
- Иди, - сказал Стрекалов, - через час сам все проверю. Вот так, други мои! - Он повернулся к притихшему расчету: - Расстаемся с вами. Завалялся я тут, пора и честь знать. - Он потянулся, звякнув медалью. - Трепещи, ганс, разведчик Стрекалов идет!
Потом его вызвали в штаб полка. У входа в блиндаж стояли вчерашние знакомые. Снежной белизны подворотнички, новые, еще не обмятые шинели, офицерские щегольские ремни, двупалые перчатки. Стрекалову обрадовались, угостили сигаретами.
- Видал? - Верзилин похлопал ладонью по кожаным голенищам, - Приказ комдива. Тебе тоже положено, смотри не прозевай!
Ворча и вздымая на поворотах фонтаны снега, подкатили два "виллиса" в серых камуфляжных пятнах. Человек восемь офицеров в одинаковых белых козьих полушубках прошли мимо вытянувшихся в струнку сержантов и скрылись в штабном блиндаже. Шоферы, развернув машины, отогнали их подальше за бугор и отправились в соседний блиндаж погреться.
- А мы что, рыжие? - возмутился Драганов.
- Оперативники из штаба дивизии, - подсказал Верзилин, - нам пока там быть не положено. Да теперь, наверное, скоро, - пробовал успокоить разведчиков старшина, нос у которого совсем посинел.
- Ну уж я замерзать не намерен! - Драганов подошел к часовому, о чем-то спросил и исчез в "предбаннике". Через минуту он появился снова. - Заходь, хлопцы.
Хорошенькая телефонистка слегка повернула голову, тряхнув кудряшками, приложила пальчик к губам и беззвучно рассмеялась.
- Принято, землячка, все в ажуре. - Драганов энергично махнул рукой. - Размещаться без шума!
Поперек блиндажа - перегородочка из плащ-пала-ток, за нею громкие, раздраженные голоса. Ступая на носки, разведчики прошли в угол к железной печке, окружили ее, припали к теплой жести ладонями, открыв дверцу и распахнув шинели, подставляли теплу озябшие колени. Драганов замешкался возле телефонистки, выясняя ее семейное положение. За перегородкой чей-то голос перешел в крик. Ему вторил другой, низкий красивый баритон, и еще один, немного глуховатый, с хрипотой, медлительный и бесцеремонный.
- Ваша нерешительность граничит с преступлением! - горячился первый, срываясь в фальцет. - У вас сейчас три батальона полного списочного состава!
- За все три я не дал бы и одного взвода опытных бойцов, - отвечал ему баритон.
- Вы обязаны были подготовить личный состав.
- За такой срок научить целиться из винтовок и то трудно, а освоить новую технику просто невозможно.
- Я доложу о вашем бездействии, полковник Бородин!
- Докладывайте, подполковник Степняк. Заодно скажите, что у меня нет подрывников, саперов, даже путных связистов, мало артиллерии.
Тот, чья фамилия была Степняк, немного помедлил и заговорил уже не так резко:
- Вы отлично знаете, полковник, что все силы армии сейчас в наступлении. В тылу остались одни зенитчики для прикрытия мостов и гарнизоны…
- Я просил всего один артдивизион и роту саперов! - перебил его Бородин.
- Командование не может снять с фронта и одного орудия.
- Здесь тоже фронт. В любую минуту мои подопечные, как вы их называете, могут двинуть на запад, и мне их не удержать.
- Если это произойдет, полковник Бородин, вы лично ответите головой.
- Черт знает что! - рявкнул Бородин, и плащ-палатка заколебалась от того, что полковник встал и начал ходить по блиндажу.
- Может быть, начнем разговор по существу? - вмешался кто-то более сдержанный, - Обсудим создавшуюся обстановку, примем решение…
- За этим и приехали, - буркнул недовольно Степняк.
Некоторое время все молчали, потом Бородин сказал:
- Вы приехали не за этим. А за тем, чтобы, как говорят солдаты, вставить мне фитиль в одно место. - Он удалился от перегородки и, кажется, сел. - Но мне приказано доложить о готовности только в том случае, если я буду действительно готов, и я не собираюсь вводить в заблуждение командование. К тому же хватит бессмысленных жертв. Под ружьем последний резерв страны, для нас с вами это не секрет. - Он снова помолчал. - Не такой помощи ждал я от вас, Юрий Владимирович! Три батальона необученных солдат против почти двух полков отборных головорезов!
- Однако ж эти полки бездействуют, Захар Иванович.
- Не бездействуют, подполковник. Уже не бездействуют. За последние дни в каждом моем батальоне снято с постов по два человека.
- Что значит снято?
- Ну, взято, похищено, украдено, черт побери! Эсэсовцам нужны "языки". По моему приказу были усилены посты, но и после этого солдаты продолжали исчезать. У генерала Шлауберга прекрасная разведка…
- Скажите! А мы и не знали!..
- Не иронизируйте. О каждом отдельном случае я докладывал, но вместо помощи получал нагоняй и советы поменьше спать. Очевидно, полковник Рябков думает, что со Шлаубергом покончено.
- Полковник Рябков вообще большой оригинал, - задумчиво проговорил Степняк, - чтобы его в чем-то убедить, приходится каждый раз пролезать в игольное ушко… Кстати, какой помощи вы от него ожидали? Он не командующий, а всего-навсего начальник разведки армии.
- Мне нужны разведчики. Старые, опытные бойцы и командиры.
- Ишь чего захотели! Впрочем, что я говорю! У вас же и разведка почти укомплектована! Процентов на семьдесят, я думаю.
- Юрий Владимирович, мне надоело говорить об одном и том же. Разведка более других нуждается в опытных кадрах, а у нас среди офицеров ни одного профессионала. Положенный полку разведвзвод только формируется. Взяли кого из пехоты, кого из артиллерии.
- А те два младших лейтенанта? Я сам с ними беседовал. Прямо из училища. Что вы на это скажете?
- Пока ничего. Мне нужны лазутчики. Бывалые, стреляные. Сейчас от таких зависит все. А из этих один стихи пишет, другой абсолютно безынициативен. Там, куда они пойдут, нужны другие качества.
За перегородкой снова наступила тишина.
- А не переоцениваете ли вы, Захар Иванович, этого Шлауберга и его разведку? - спросил наконец Степняк. - У страха, говорят, глаза велики! Ну, положим, сняли с постов нескольких солдат… Да когда же такого не бывало? Они у нас, мы у них…
- У меня гибнут не одни солдаты. Недавно ударом ножа в шею был убит командир огневого взвода лейтенант Гончаров. Правда, он был зенитчик, а не пехотинец…
- С ним погибла санинструктор Рогозина, - подсказал кто-то.
- Да, знаю. - Степняк помолчал. - А тот лейтенант? Он что, оказывал сопротивление?..
- Да. Возле него нашли его собственный кинжал и следы крови. Кровавый след вел через овраг к реке. Там обрывался. Скорей всего труп убитого Гончаровым разведчика эсэсовцы спустили под лед.
И снова за перегородкой долго молчали. Затем подполковник сказал:
- Конечно, "язык" им необходим. Что за люди пропавшие солдаты? Могли они, скажем, под пыткой сообщить немцам важные сведения?
- Важнее всего для Шлауберга знать состав моего полка. А эти сведения получить не так уж трудно. Солдат он брал из всех трех батальонов.
- Значит, вы считаете, полковник, что теперь они знают, с кем имеют дело?
- Считаю.
- И думаете, что после этого пойдут на прорыв?
- В самое ближайшее время. Фронт пока еще близок.
- Это верно. Против нашей армии на линии фронта у них две танковые дивизии и тринадцатый механизированный корпус. Многовато. Если у ваших подопечных, Захар Иванович, рации в порядке, они довольно скоро договорятся.
- Рации у них в порядке.
- Что же они передают?
- Не знаю. В иностранных языках не силен, а переводчик по штату не положен.
- Капитан Раменский, надо немедленно прислать кого-нибудь, знающего немецкий. Там у нас есть бывшие учителя…
- Слушаюсь.
- Кто стережет Шлауберга с востока, Захар Иванович?
- Пятьсот двенадцатый и частично батальон Сиротина.
- А на севере? Простите, я человек новый…
- Там болота. Чаще всего незамерзающие, а у Шлауберга полно всякой техники. Движение его в том направлении маловероятно, но на всякий случай там наши пулеметные точки.
- Выходит, у него действительно нет другого пути, кроме как идти на вас… Хорошо, я доложу о вашем положении, думаю, командование сможет выделить немного техники. Со специалистами хуже. Армия сейчас в трудном положении, а наверху - вы понимаете меня? - ждут результатов именно на нашем участке. И немедленно! А это уже не шуточки. Говорю вам как бывший работник штаба фронта.
- Нам бы дальнобойную в первую очередь! - сказал Бородин. - И снарядов побольше. Разгромили бы за милую душу.
- Без вас разгромят, придет время. Ваша задача удержать их на месте любой ценой. Слышите? Любой! Покуда у армии появится возможность с ними разделаться. Выполните задачу - честь вам и хвала, не выполните… - Степняк вздохнул, заскрипели ремни портупеи, видимо, поднялся со скамьи. - Я вам не завидую.
Разведчики кинулись к выходу. То, что они сейчас услышали, было в полном смысле военной тайной. Возможно, им тоже дадут прикоснуться к ней, но только с краешку. В армии и разведчику полагается знать не больше, чем надо для выполнения задания.
Вызвали их сразу же после отъезда оперативников. Кроме командира полка, начальника разведки дивизии майора Розина и начальника штаба дивизии полковника Чернова, в блиндаже находилось человек пять офицеров штаба полка. Разведчиков попросили подойти к столу. Офицеры придвинулись ближе, вынули и разложили на коленях карты. Необычное совещание началось.
Необычным и удивительным было то, что офицеры штаба обращались с ними как с равными и ничего не скрывали, повторяя почти все то, что говорилось получасом раньше. Постепенно необычность обстановки перестала отвлекать и смысл сказанного начал доходить до сознания во всей своей суровой неприкрытости.
- В расположение окруженной немецкой группировки, - сказал начальник разведки, - мы посылаем три группы. Их основная задача - засекать любые передвижения противника, возможно точнее определить численность личного состава и техники, направление движения и действия противника. Вот почему ваши группы маневренные. - Майор обвел сидящих острым, как бурав, взглядом. - Нам особенно важно знать место сосредоточения сил врага, выяснить направление предполагаемого удара. Прошу следить по карте… Старшина Верзилин! Сидите, сидите… Маршрут вашей группы: от точки перехода через реку - она вами изучена - до селения Бязичи идете вдоль западного края лесного массива, затем пересекаете… - Он нагнулся, чтобы разглядеть обозначения на карте. - Здесь, по-видимому, болото. Как вы думаете, товарищи?
- По-моему, вполне проходимое, - сказал полковник Чернов.
- Во всяком случае, должно быть проходимым зимой, - подтвердил начальник разведки полка капитан Ухов. - Извините, товарищ майор, мы сделали все, что могли…
Розин недовольно покачал головой.
- К сожалению, наши доморощенные разведчики дошли только до его края и ничего определенного сказать не могут. Но над болотом стоит туман. Это надо учесть. Возможно, местами оно не замерзает. Вам это тоже предстоит узнать, товарищ старшина. Итак, пересекаете болото с запада и выходите к Бязичам. Отсюда впервые посылаете донесение голубиной почтой. В наше время такая связь - диковина, следовательно, ваши донесения немцы не перехватят. О дальнейших действиях вас уже инструктировали, но есть кое-что новенькое. - Он подождал немного, пока затих скрип скамеечек. - Есть сведения, к сожалению, пока не проверенные, что сейчас Шлауберг находится в своей резиденции на хуторе Великий Бор. Тут есть старая помещичья усадьба, до войны в ней помещалась начальная школа. При генерале до двух батальонов эсэсовцев, техника. А вот какая, выяснить не удалось. Предполагаем, что это бронетранспортеры и самоходки - все то, что можно быстро перебрасывать с места на место. Перед хутором с юга на север тянется озеро Лебяжье. Судя по карте, оно около трех километров в длину. На юг и на восток от него местность болотистая, стало быть, Шлауберг обойдет озеро с севера. Здесь на его пути Бязичи… Вам все ясно, старшина?
Верзилин вскочил, вытянул руки по швам.
- Так точно, товарищ майор!
- Главное - не упустите его передовые подразделения. Следите за ними. И будьте предельно осторожны: подразделения Шлауберга могут быть рассредоточены по всей этой территории. - Майор обвел рукой центральную часть карты. - При наличии автомашин и другой техники такая рассредоточенность не помешает ему в один прекрасный момент собрать все силы в кулак. Ну, с вами все, желаю удачи.
- Разрешите мне. - Сашкин голос сорвался, он закашлялся, покраснел. Лица офицеров повернулись в его сторону. - Разрешите, товарищ майор, мне… моей группе взять маршрут старшины Верзилина, потому что ему все равно, а мне, у меня… В общем, я его квадрат как свои пять пальцев знаю.
Полковник поднял на него свои черные, цыганские глаза.
- Что, родом отсюда?
Стрекалов замялся.
- Да не то чтобы родом… Служил здесь. Неподалеку…
- В самоволку бегал, вот и знает кое-что, - пояснил за него Чернов. Тонкие губы Розина тронула едва заметная усмешка.
- Это правда?
Стрекалов пожал плечами:
- Почему же непременно в самоволку? За продуктами ездил неоднократно. Опять же насчет гужтранспорта посылали… Да и при отступлении пришлось в этих лесах плутать.
- Ясно. - Розин положил на стол карандаш. - Как ваше мнение, товарищи?
Офицеры зашумели. Выслушав каждого, Розин снова взял в руки карандаш, постучал им по столу.
- Значит, так: менять маршруты не будем. Старшина Верзилин сам опытный разведчик, а его направление наиболее вероятно для движения Шлауберга. Дублировать его будет группа старшего сержанта Драганова. Таким образом, в квадрате "4-а" будут действовать две группы. Третий по значимости маршрут группы сержанта Стрекалова. Нам стало известно, что в Алексичах Шлауберг сосредоточил довольно крупные силы. Для какой цели - пока неизвестно. Не исключено, что удар будет именно в этом направлении. По крайней мере, именно здесь находится наиболее сильная радиостанция, с помощью которой Шлауберг договаривается с Бушем. Поэтому мы решили этой группе дать рацию и радиста. Четвертым в группе Стрекалова будет переводчик.
- Разве он уже прибыл? - поспешно спросил капитан Ухов.
- Из штаба еще нет, - ответил Розин, - но у нас неожиданно обнаружился солдат, владеющий немецким. Он сам попросил взять его в задание, непременно с сержантом Стрекаловым. Мы с начальником штаба решили рискнуть…