Врачи не понимают причины внезапной смерти людей, не получивших при взрыве даже ожогов. Никто из хиросимцев и не подозревает о пагубном воздействии "черного дождя", хлынувшего из гигантского грибовидного облака, которое, словно живое чудовище, вздыбилось над руинами города после атомного взрыва. Никто не знает, почему никак не смываются черные пятна на теле, оставшиеся после дождя. Никто не догадывается, что уже смертельно отравлена вода, что убивает пепел, осевший на людях и мостовых разрушенного города. Только со временем приходит понимание необратимости происшедшего. Врачи узнают о том, что попавшие под бомбежку хиросимцы погибают от лучевой болезни, но не в силах помочь гибнущим, они не знают, как бороться с лучевой болезнью.
Дневник Сидзумы, с помощью которого он хотел опровергнуть слухи о болезни Ясуко, фактически объясняет то, почему девушка не могла не заболеть лучевой болезнью. Некоторое время Ясуко скрывала от близких свой недуг, однако тайное становится явным. Состояние ее с каждым днем ухудшается...
Убедительность романа - в его документальности. В основу произведения автор положил записи реально существовавших или существующих людей. Масудзи Ибусэ, уроженец деревни близ Хиросимы, пишет о том, что сам пережил и прочувствовал сердцем.
Достоинство этого романа Масудзи Ибусэ в искусстве тонкого воспроизведения деталей при изображении цельной картины действительности. Для воссоздания своеобразной хроники хиросимской трагедии писатель, по его словам, изучил все, связанное с бомбардировкой: воспоминания очевидцев, их дневниковые записи, медицинские карты многих пострадавших от атомной бомбы, газетные вырезки статей, касавшихся этой проблемы, стенограммы различных митингов, посвященных памяти жертв Хиросимы и Нагасаки.
Героиня романа "Черный дождь" Ясуко - одна из "хибакуся". Сегодня в Японии насчитывается около 370 тысяч человек, пострадавших от атомных бомбардировок. И по сей день "хибакуся" - это исковерканные судьбы, несложившаяся личная жизнь, одиночество. Многих из них все послевоенные годы преследуют болезни, вызванные последствиями радиоактивного облучения, лишения и невзгоды, порожденные трудностями с устройством на работу, тревоги за свое будущее и будущее детей. Пораженные в момент бомбардировок "лучевой болезнью" стали передавать новым поколениям не эстафету жизни, а эстафету гибели, вырождения. Ежегодно в Японии умирают тысячи "хибакуся" и их детей. Некоторые, не выдержав страданий, сами сводят счеты с жизнью.
Демократические силы Японии уже давно ведут борьбу за оказание помощи пострадавшим от атомных бомбардировок. Под давлением общественности правительство в 1957 и 1968 годах приняло два закона о бесплатном лечении и пособиях "хибакуся", но предусмотренные в них меры помощи распространяются лишь на несколько тысяч человек, поскольку каждому такому больному требуется доказать властям, что он действительно "хибакуся". Вот лишь один из многочисленных трагических примеров. 26 декабря 1978 года от лучевой болезни умерла Тоси Хатанака, которая 6 августа 1945 года оказалась всего в семистах тридцати метрах от эпицентра взрыва атомной бомбы и лишь чудом осталась в живых. Тогда ей было двадцать четыре года. И хотя эта женщина медленно угасала, испытывая ужасные муки на протяжении уже многих лет, медицинское свидетельство, подтверждавшее, что она была "хибакуся", ей выдали... лишь за день до смерти.
Сколько бы ни рассказывалось об ужасах хиросимской трагедии, каждый очевидец показывает нам ее новый миг, именно тот, который больше всего запечатлелся в его памяти.
Хиросиму необходимо помнить всем, и прежде всего японцам, поскольку японские милитаристы летом 1942 года тоже заставили ученых своей страны начать работу по реализации секретной программы под кодовым названием проект "Эн", то есть по созданию собственной атомной бомбы, о чем до середины 70-х годов мало кто знал.
Японцы в подавляющем большинстве своем желают ныне одного - предотвратить ядерную катастрофу. В борьбе за это активно участвуют миролюбивые силы страны. В их рядах - прогрессивно настроенные японские литераторы. 534 японских писателя в 1982 году подписали обращение, направленное ими Председателю Президиума Верховного Совета СССР и президенту США. "Мы, прошедшие через испытание Хиросимой и Нагасаки,- говорилось, в частности, в этом обращении,- считаем своим долгом перед человечеством сделать все, что в наших силах, чтобы не допустить опустошения нашей планеты ядерной войной".
Почти семьдесят процентов префектуральных и половина муниципальных собраний под давлением своих избирателей в последние годы официально осудили оружие массового уничтожения и потребовали от японского правительства создания "безядерных зон" на их территории. Инициаторами этого движения стали представители японской интеллигенции.
Но есть и другие факты. Имеются в Японии люди, и их немало, которых ничему не научили ни минувшая война, ни чудовищные атомные бомбардировки. Речь идет о японских милитаристских силах, быстрыми темпами возрождающихся при содействии американского империализма. Японская военщина уже не скрывает стремления заполучить в свои руки ядерное оружие, от которого японцы пострадали дважды - в 1945 и 1954 году (после испытания американской водородной бомбы над атоллом Бикини). У военщины на поводу, судя по всему, идет и японское правительство либерал-демократов, которое пять лет назад в "официальном мнении относительно укрепления сил самообороны" заявило, что "обладание Японией ядерным оружием не противоречит японской конституции". А через шесть месяцев после этого японской общественности стали известны факты, свидетельствующие о разработке правящими кругами Японии планов создания ядерного оружия. В руки представителей оппозиционных партий попал правительственный доклад "О самообороне страны и ее потенциальных возможностях". В нем рассматриваются вопросы, связанные с перспективами приобретения Японией ядерного оружия и техническими возможностями его производства.
В июле прошлого года дело дошло до того, что японское правительство выступило против заключения любого международного соглашения, запрещающего использование ядерного оружия. Одновременно правительство наотрез отвергло требования оппозиции придать силу закона провозглашенным ранее самой Японией трем неядерным принципам: не производить, не иметь и не ввозить ядерное оружие.
В последнее время из материалов средств массовой информации США и их союзников исчезли напоминания об ужасах хиросимской трагедии, зато появилось много залихватских "сценариев" различных вариантов третьей мировой войны с применением ядерного оружия. Пропагандируя возможность ведения "ограниченной ядерной войны", директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению США Ю. Ростоу, сославшись на пример американских атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, несколько лет назад заявил, что после атомного удара по двум этим городам Япония "не только уцелела, но и достигла впоследствии процветания". Такое циничное высказывание и надругательство над памятью о погибших в атомном смерче вызвало, естественно, гневный протест японской общественности. Ну, а как реагирует японское правительство? Оно фактически вторит американским официальным представителям, говоря, что атомные бомбы чуть ли не спасли Японию от более разрушительной "обычной" войны...
За истекшие после второй мировой войны годы США свыше двухсот раз прибегали к демонстрации "военного кулака", при этом в двух десятках случаев угрожали пустить в ход ядерное оружие. В Пентагоне было разработано несколько "директив" и "планов" ядерного нападения на Советский Союз: в 1945 году на 20 наших городов, в 1950-м на 70, в 1957-м на 100 и так далее.
С самого момента появления на свет атомной бомбы СССР предлагая запретить ее. Тогда это предложение принято не было. Четыре года спустя после Хиросимы, создав собственный ядерный потенциал в целях обороны, наша страна выступала и продолжает выступать за прекращение производства ядерного оружия во всех его видах, постепенное сокращение его запасов вплоть до полной их ликвидации. Мы против состязания в наращивании ядерных арсеналов.
Однако военно-промышленный комплекс США, наиболее воинственные империалистические круги стран НАТО продолжают гонку вооружений, в том числе ядерных. Они толкают мир к опасной черте.
И сейчас, как никогда прежде, важно, чтобы еще громче гудел набат Хиросимы! Урок Хиросимы не должен быть забыт!
Михаил Демченко
МАСУДЗИ ИБУСЭ
Чёрный дождь (публикуется с некоторыми сокращениями)
ГЛАВА I
В последние годы на Сигэмацу Сидзума из деревни Кобатакэ тяжким грузом лежали заботы о племяннице Ясуко. И не было никаких оснований надеяться на облегчение - он знал, что ему придется и впредь нести двойное, нет, тройное бремя. Причина на первый взгляд казалась простой: Ясуко никак не удавалось выдать замуж. Кто-то пустил слух, будто в конце войны ее направили отбывать трудовую повинность в Хиросиму, она работала там кухаркой в трудовом отряде второй средней школы и попала под атомную бомбардировку. Поэтому жители Кобатакэ, деревни в доброй сотне километров к востоку от Хиросимы, убеждены были, что Ясуко больна лучевой болезнью, а супруги Сигэмацу, мол, это скрывают. Вот почему Ясуко так и не смогла выйти замуж. Если кто и приходил свататься, то тут же ретировался, узнав от услужливых соседей эту историю.
В то памятное утро шестого августа, когда была сброшена атомная бомба, трудовой отряд второй средней школы находился то ли на мосту Тэмма, то ли на каком-то другом мосту в западной части Хиросимы. Школьники слушали указания инструктора. Внезапно вспыхнуло нестерпимо яркое пламя. По распоряжению инструктора обожженные школьники тихо запели "Уходим в волны морские". Затем последовала команда "Разойдись!", и вслед за инструктором все кинулись в реку. Было как раз время прилива, и вода в реке покрыла их с головой.
Обо всем этом рассказал единственный уцелевший школьник, но и он прожил недолго.
Разговоры о том, что Ясуко служила кухаркой в отряде второй школы в Хиросиме, были далеки от правды. Но даже если бы и были они верны, место кухарки - на кухне, а отнюдь не на мосту, откуда отряд бросился в воду. На самом же деле Ясуко работала курьером у господина Фудзита - директора текстильной фабрики в Фуруити в окрестностях Хиросимы. При чем же тут кухня второй средней школы?
С тех пор как Ясуко поступила на фабрику в Фуруити, она жила у супругов Сигэмацу, которые снимали квартиру в районе Сэнда-мати, и вместе с дядей Сидзума каждое утро садилась в электричку, следовавшую до станции Кабэ. Ко второй школе она не имела решительно никакого отношения. Правда, один солдат, бывший выпускник второй школы, воевавший в Северном Китае, написал ей однажды письмо, в изысканно вежливой форме благодаря за полученный им на фронте подарок. Вскоре он прислал Ясуко несколько стихотворений собственного сочинения. Ясуко показала их жене Сигэмацу.
- Да это никак любовные стихи,- удивилась та, и Сигэмацу заметил, как неожиданно покраснела его жена - в ее-то годы!
Во время войны действовал указ о борьбе со слухами, и в квартальных комитетах следили даже за разговорами, которые вели между собой соседи. Когда же война окончилась, страну буквально наводнили всевозможные слухи о бандитских шайках, ограблениях, аферах, толки о подпольных военных складах, новоиспеченных миллионерах, о поведении оккупантов... Но проходило недолгое время, слухи исчезали, а разговоры забывались. Хорошо бы и болтовня о Ясуко имела такую же короткую жизнь... Но нет! Всякий раз, когда кто-нибудь сватался за Ясуко, вновь оживали разговоры о том, что она-де служила кухаркой в отряде второй школы в Хиросиме, когда была сброшена атомная бомба.
Вначале Сигэмацу пытался разыскать источник этих несусветных сплетен. Среди жителей деревни Кобатакэ, подвергшихся атомной бомбежке, кроме Сигэмацу, его жены и Ясуко, оказались и ребята из отряда добровольного служения родине и трудового отряда. Отряды добровольного служения родине были укомплектованы из Молодежи различных уездов префектуры. Юноши из Кобатакэ входили в отряд Кодзин, состоявший из представителей уездов Кону и Дзинсэки. В противопожарных целях они разбирали некоторые дома в Хиросиме. Сначала подпиливали столбы и подпоры, затем привязывали длинную веревку к коньку и, ухватившись за нее человек по двадцать, а то и по тридцать, тянули. И дом с треском падал. Одноэтажные дома доставляли много хлопот, они рушились не сразу, приходилось разбирать их по частям. С двухэтажными было полегче. Сваливать их ничего не стоило, но поднималась такая туча пыли, что минут пять, а то и больше к ним невозможно было приблизиться...
На следующий же день по прибытии в Хиросиму, так и не успев приступить к работе, юноши из отряда Кодзин и трудового отряда оказались жертвами атомной бомбы. Все уцелевшие получили сильные ожоги; их отправили во временные госпитали в Миёси, Сёбара и Тодзё. И вот ранним утром того дня, которому суждено было стать последним днем войны, жители деревни Кобатакэ собрались провожать юношей из отряда добровольного служения родине в Миёси, Сёбара и Тодзё, где они должны были разыскать пострадавших и привезти их домой. Перед отъездом деревенский староста обратился к юношам со следующими словами:
- Юные мои друзья! Вы уже немало потрудились на благо родины. Теперь вы едете на поиски своих несчастных односельчан. Они сильно обожжены. Постарайтесь не причинять им лишних страданий, когда будете везти их обратно в деревню. Враг применил новое оружие. Сотни тысяч беззащитных жителей Хиросимы приняли неслыханные муки. Один вернувшийся оттуда парень рассказал мне, что крики сотен тысяч людей: "Помогите, помогите",- сотрясали небо. По пути домой он видел развалины города Фукуяма и пепелище на том месте, где стояла главная башня и летняя галерея Хиросимского замка. "Какой ужас - эта война!"- подумал парень. Но война есть война, вам надлежит выполнить важное задание: разыщите ваших боевых соратников и привезите их в деревню. Пусть каждый из вас бережет свою бамбуковую пику - этот символ решимости бороться до конца, до последней капли крови. Простите, что мы провожаем вас без надлежащей торжественности, к этому вынуждают нас обстоятельства военного времени.
Закончив свое напутствие, староста повернулся к толпе провожающих, поднял обе руки и крикнул:
- Ура в честь наших славных юношей! Ура! Ура!
За околицей добровольцы разделились на три отряда. Один отряд двинулся в направлении Миёси, другой - к Сёбара; а третий - к Тодзё. Парни молчаливо шагали за телегами с вещами. Группа, направлявшаяся к Тодзё, остановилась передохнуть на полпути, в деревне Юки. Добровольцы присели у веранды крестьянского дома, близ дороги, и развязали узелки с едой. А тут как раз стали передавать по радио выступление императора, в котором он объявлял о капитуляции. Повернувшись к дому, все молча выслушали его речь.
- Что-то староста разговорился сегодня утром,- промолвил возчик.
Все разом загалдели, обсуждая, куда девать ненужные теперь пики. В конце концов решили оставить их в знак благодарности возле крестьянского дома, где они отдыхали.
В Тодзё пострадавших от атомного взрыва поместили в большом ветхом доме. К ним приставили двоих санитаров, которые не имели, однако, никакого представления о том, как их лечить. Раненые валялись на циновках. Лица у многих были неузнаваемо обезображены. У одних полностью выгорели волосы, и обычный цвет кожи сохранился лишь у небольшой полоски на лбу, которая была, видимо, прикрыта хатимаки .
У других отвисли щеки, отвисли так сильно, что походили на дряблые старушечьи груди. К счастью, большинство раненых не лишились слуха, поэтому санитарам удалось выяснить их имена и фамилии. Эти имена и фамилии они писали тушью на обрывках одежды. Совершенно голым имена писали прямо на теле. Конечно, это был примитивный способ, и все же благодаря ему удалось навести некоторый порядок. А это было не так легко, потому что пострадавшие то и дело переползали с места на место.
- Почему их не лечит доктор? - с удивлением спросил у одного из санитаров молодой доброволец.
Санитар спокойно ответил, что врач не знает, как лечить, а рисковать не хочет; он никак не может понять, в чем причина страданий, шестерым он впрыснул пантопон, им стало чуточку легче, а на остальных пантопона не хватило.
Обо всем этом рассказал Сигэмацу парень из отряда после своего возвращения из Хиросимы. К тому временя у самого Сигэмацу появились признаки лучевой болезни. Стоило ему чуть-чуть переборщить с работой в поле, как его разбивала странная слабость, на голове появилась мелкая сыпь. Волосы вылезали при первом же прикосновении и без всякой боли. Как только Сигэмацу становилось хуже, он прекращал работу, стараясь побольше отдыхать и получше питаться. Больные лучевой болезнью, как правило, испытывали те же самые страдания. Все они нуждались в отдыхе и хорошем питании. Те, кто через силу продолжал работать, постепенно слабели и гибли, словно сосенки, пересаженные неумелым садовником. В соседних с Кобатакэ деревнях таких было немало. Люди казались вполне здоровыми. Месяц или два они работали в полную силу, потом недуг укладывал их в постель, и спустя неделю, самое большее дней десять, они умирали. Первым симптомом болезни была специфическая боль, особенно резкая в плечах и пояснице.
Участковый врач, осматривавший Сигэмацу, без обиняков сказал, что у него лучевая болезнь. Такой же диагноз поставил и доктор Фудзита из Фукуяма. К счастью, у Ясуко никаких признаков лучевой болезни не обнаружили. Ее много раз подвергали медицинскому осмотру, регулярно обследовали в диспансере, где состояли на учете больные лучевой болезнью. Все было в норме: лейкоциты, кровь, моча, РОЭ, гемоглобин. Ее выстукивали и выслушивали, но никаких нарушений здоровья не оказалось. Это было спустя четыре года и десять месяцев после того, как окончилась война. Как раз в то время к Ясуко посватался жених. Партия была завидная. О таком муже Ясуко, по чести говоря, могла только мечтать. Принадлежал молодой человек к почтенной семье, которая жила в деревне Ямано. Где этот парень увидал Ясуко - неизвестно, но он вскоре прислал свата, вернее, сваху. Ясуко дала согласие, и Сигэмацу, опасаясь, как бы сватовство и на этот раз не расстроилось из-за слухов о болезни Ясуко, получил у врача свидетельство о здоровье племянницы и отправил его свахе.
- Теперь-то все будет в порядке,- сказал Сигэмацу жене.- У нынешней молодежи вошло в обычай перед женитьбой предъявлять друг другу справки о здоровье, поэтому сваха ничуть не удивится. К тому же, слышал я, она замужем за отставным военным и наверняка знает новомодные городские обычаи. На этот раз все пройдет без сучка и задоринки.