- Быстро, быстро! - скомандовал он старшине 1‑й статьи Семененко и матросу Серову, которые подносили и крепили аварийный лес, заделывая пробоину. Двигатели корабля надо было отстоять во что бы то ни стало. Когда не хватило подручного материала, матросы разорвали свои шинели и ими конопатили трещины.
Крен на левый борт все увеличивался. Тогда главный старшина Токорев запустил насос и стал откачивать соляр [72] из цистерн левого борта, но и это плохо помогало; при крене 35° личный состав продолжал находиться в машине, откачивая воду.
Весь экипаж стойко боролся за жизнь корабля, никто не покидал своего поста, четко действовал и командир Белокуров, но корабль был ранен смертельно. И только тогда, когда все средства спасения были исчерпаны и корабль почти уже лег на левый борт, командир корабля Белокуров отдал приказ:
- Всем выходить наверх! Приготовиться покинуть корабль!
В это время корма корабля, развороченная взрывом торпеды, уже затонула и вода через верхние люки хлынула в машинный отсек, но матросы все еще оставались на верхней палубе. Радист Авдонин находился в штурманской рубке, следил за кренометром и докладывал на мостик.
Никто не покинул корабль до тех пор, пока с мостика не последовала команда:
- Оставить корабль! Плыть к катерам и берегу!
Командир корабля Белокуров и его заместитель по политчасти Соколов остались на мостике и, верные морской традиции, покинули корабль последними. Они сошли на подошедший сейнер, когда корабль уже лежал на борту. На сейнере Белокуров и Соколов обошли место гибели, подобрали из воды матросов и пошли к берегу.
Гибель корабля не могла остановить наступательного движения. Задача оставалась прежней: овладеть Новороссийском, полностью очистить Кавказ от противника.
На следующий день после гибели канлодки "Красная Грузия" к месту происшествия вышло два сторожевых катера.
Утром на катер 081, находившийся в Геленджике, поступило приказание: "Приготовиться к походу". А позже на катер прибыл член Военного совета Черноморского флота контр–адмирал Илья Ильич Азаров. С ним находились заместитель начальника штаба Новороссийской базы капитан 3 ранга Н. Я. Сидельников и заместитель начальника инженерного отдела флота инженер–полковник Ф. Н. Усков.
И. И. Азаров побеседовал с личным составом катера, узнал, как снабжают продуктами, одеты ли все по–зимнему. А затем со спокойной улыбкой сказал: [73]
- Хорошая команда на катере! Надо и впредь так держать! Малая земля - это смертельный удар по врагу. И не далек тот день, когда мы освободим Новороссийск!
Затем контр–адмирал поставил командиру катера задачу: подойти к месту подрыва канлодки "Красная Грузия", чтобы определить, что с ней делать, можно ли поднять корабль и ввести его в строй.
Кроме того, контр–адмирал предупредил, что в поход они отправляются днем, хотя обычно к Малой земле корабли ходили только ночью.
Член Военного совета флота И. И. Азаров, находясь на Малой земле, хорошо отозвался о работе старшего морского начальника В. Д. Быстрова. Надо сказать, что в мемуарной литературе мало говорят об этой категории людей, а они работали в самых горячих местах. Их можно было встретить и в феодосийском десанте, и на Малой земле, и у Эльтигена.
Первым старшим морским начальником на Малой земле после высадки основных сил десанта был прославленный в боях Цезарь Львович Куников. В ночь на И февраля Куников трижды приходил на приемку доставленных грузов. В ту же ночь он был смертельно ранен осколком мины и скончался в Геленджикском госпитале. Посмертно майору Ц. Л. Куникову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Осмотр канлодки на месте подрыва контр–адмиралом И. И. Азаровым и специалистами показал, что лежит она носом на берегу, удерживается почти на ровном киле, но корма сильно разрушена и находится под водой. Потребуются большие и сложные работы для ее подъема, а это невозможно в условиях постоянного огневого воздействия фашистов. Поэтому решено было канлодку, лежащую носом на берегу, использовать в качестве причала для кораблей при разгрузочных работах.
В тот же день сторожевой катер 081 благополучно вернулся в Геленджик. Это был первый случай, когда к Малой земле подошли не ночью.
Сторожевые катера продолжали походы к Малой земле, которую все время надо было снабжать войсками, оружием, продовольствием и вывозить раненых.
Плацдарм у Станички в феврале, как известно, был расширен, но высаженным войскам было трудно сражаться с превосходящими силами противника. Особенно ожесточенные [74] бои пришлось выдержать малоземельцам во второй половине апреля 1943 года, когда фашисты, получив подкрепление, попытались расчленить десант и сбросить его в море.
Лозунг у десантников был тогда один - "Умри, но не отходи!". И они не только выстояли все 225 дней боев на Малой земле, но и активно участвовали в окончательном освобождении Новороссийска.
Все 225 дней боев на Малой земле и походы к ней кораблей - это героическая страница подвигов на суше и на море.
Здесь, на Малой земле, как и всюду, коммунисты всегда первыми бросались в бой и последними выходили из него. Руководил ими политотдел 18‑й армии во главе с начальником политотдела полковником Леонидом Ильичом Брежневым. Он много раз бывал на Малой земле в самые тяжелые дни боев, особенно во время апрельского наступления немцев. Л. И. Брежнев беседовал с бойцами на переднем крае, хвалил за храбрость, умел подбодрить шуткой, зажечь горячим словом.
Встречался он и с моряками нашего соединения, когда они с боями прорывались к Малой земле.
Личное мужество, обаяние, жизнерадостность и приветливость Леонида Ильича располагали к нему бойцов и офицеров. Однажды катер, на котором находился Л. И. Брежнев, подорвался на мине. Люди оказались в воде, но благодаря самообладанию Л. И. Брежнева и находчивости пришедших на помощь моряков все обошлось благополучно.
Ныне на Мысхако, у входа в один из подвалов совхоза "Малая земля", памятная табличка: "1943 год. Здесь находился штаб 83‑й дважды Краснознаменной бригады морской пехоты". Сюда приезжал Л. И. Брежнев, вручал бойцам, ставшим коммунистами, партийные билеты, интересовался делами бригады.
После Сталинграда лозунг "Стоять насмерть!" сменился призывом "Изгнать фашистов с родной земли!". На это была нацелена вся партийно–политическая работа.
С выходом войск Северо - Кавказского фронта на восточное побережье Азовского моря, с освобождением Ростова, Ейска, Азова была вновь воссоздана Азовская военная флотилия. Ее задачей было содействовать войскам Красной Армии в освобождении северного побережья моря, [75] борьба за Тамань и Керченский полуостров, борьба с кораблями противника.
Командующим Азовской военной флотилией был вновь назначен контр–адмирал С. Г. Горшков, один из опытнейших командиров соединений, человек строгий и требовательный.
Еще в двадцатых годах мне довелось по комсомольской путевке поступать в Ленинградское Высшее военно–морское училище им. Фрунзе и учиться на одном курсе с С. Г. Горшковым. И после училища мне довелось служить с ним сначала на. Черноморском флоте, затем с весны 1932 года на Дальнем Востоке, где С. Г. Горшков принимал непосредственное участие в создании молодого Тихоокеанского флота.
В начале Великой Отечественной войны С. Г. Горшков командует бригадой крейсеров на Черноморском флоте. При высадке десанта под Одессой, в районе Григорьевки, на переходе морем был ранен командующий операцией вице–адмирал Л. А. Владимирский. Операцию по высадке десанта возглавил контр–адмирал С. Г. Горшков. Первая крупная десантная операция на Черном море прошла успешно. Здесь полностью проявился талант крупного флотского военачальника, организаторские способности С. Г. Горшкова.
Когда в 1941 году на Азовском море сложилась трудная боевая обстановка и требовалось твердое и умелое руководство, командующим молодой Азовской военной флотилией был назначен контр–адмирал С. Г. Горшков.
Во время проведения Керченско - Феодосийской десантной операции корабли Азовской флотилии под командованием контр–адмирала С. Г. Горшкова успешно высаживали войска 51‑й армии. Затем корабли флотилии в упорных боях помогали сухопутным войскам в обороне Азовского побережья. В августе 1942 года оборону Таманского полуострова возложили на С. Г. Горшкова, ему были подчинены Керченская и Новороссийская военно–морские базы. С октября того же года контр–адмирал С. Г. Горшков стал заместителем командующего Новороссийским оборонительным районом.
В феврале 1943 года С. Г. Горшков снова командует Азовской военной флотилией, которой предстоят труднейшие бои за окончательное освобождение Тамани и Крыма.
Глава пятая
Перед новыми походами
Наступила весна 1943 года. После зимних напряженных боев тральщики и сторожевые катера постепенно возвращались на свою базу. Многие из кораблей продолжительное время находились в отрыве от своего соединения, участвовали в боях, получили повреждения. Корабли надо было ремонтировать, восполнить личный состав, принять боезапас, матросам попариться в бане, получить новое обмундирование.
Наступили солнечные, теплые дни, густо–зелеными стали берега наполненной до краев мутной водой беспокойной реки. По–весеннему радостным было и настроение людей. Именно теперь узнали они, что базовому тральщику "Защитник", одному из первых кораблей не только на соединении, но и на Черноморском флоте, было присвоено звание гвардейского.
В этот весенний день морские флаги расцвечивания были подняты на тральщиках и сторожевых катерах. Ими украсили площадь перед стоянкой кораблей, на которой построились командиры и матросы. Звонко, блестя медными трубами, играл духовой оркестр. Это было волнующее зрелище еще и потому, что все мы на этот раз выглядели необычно. Недавно были введены золоченые погоны со звездочками на наших военно–морских кителях. Теперь об этом никто и не вспомнит, а тогда это было необычно. [77]
Но вот смолк оркестр, раздались слова рапорта, и мощное матросское "ура!" нарушило утреннюю тишину. Это контр–адмирал Фадеев поздравлял личный состав с полученными наградами.
Весенний ветер, налетевший с моря, шевелил ленточки бескозырок, трепал флаги расцвечивания, да без устали шумела беспокойная река.
А на следующий день началась обычная работа: ремонт кораблей, боевые выходы.
В порту Поти, главной военно–морской базе флота, пулеметной дробью Стучали пневматические молотки, внезапно вспыхивали синие огни электросварки, на согнутых руках плавучих кранов повисли израненные в боях катера.
У длинной гранитной пристани стоял на стальных швартовах линейный корабль "Севастополь". Огромный и широкий, он, казалось, должен был бы занять всю акваторию порта, но тут же нашлось место и эскадренным миноносцам, и тральщикам, и сторожевым катерам.
От промытых дождем деревянных палуб поднимался парок, у пристани в воде синими медузами плавали пятна соляра. В чистый утренний воздух уже примешивались запахи дыма и бензина, железа и стоячей воды.
На линейном корабле подняли сигнальные флаги, и они обвисли на мачтах, как мокрые цветастые платки. С рейдового поста, ловко взмахивая флажками, передавали на тральщик семафор. К пристани подходили грузовые машины и цистерны.
На берегу и на кораблях слышались отрывистые слова команд, сбегали по узким сходням и суетились на берегу офицеры в синих рабочих кителях; матросы в парусиновых рубахах и беретах и рабочие в промасленных кепках тянули на корабли шланги для подачи воды, толстые кабели электропроводки, телефонные провода.
На железнодорожной станции пронзительно кричали маневровые паровозы, на кораблях отбивали склянки, на эсминце горнист звонко играл на трубе встречу флагману; всюду хрипели, говорили и пели репродукторы.
Бодро, напряженно шла жизнь в военном порту в перерывах между тревогами, бомбежками и выходами кораблей в море.
На первом этаже небольшого двухэтажного здания, стоявшего на набережной, все время хлопали двери, в [78] коридоре толпились офицеры всех рангов, матросы и старшины. Здесь разместился постоянный представитель бригады траления и заграждения бывший инженер–механик БТЩ "Гарпун" воентехник 1 ранга Яков Георгиевич Назаров. Энергичный, быстрый, он, казалось, был создан специально для этой беспокойной должности и один выполнял обязанности целого штата работников. За плечами этого скромного человека был богатый жизненный опыт: участие в Октябрьской революции, дальние арктические походы, боевые дела в обороне Одессы и Севастополя.
Тральщики и сторожевые катера проходили в порту ремонт, каждую минуту им требовались сварщики и электрики, плотники и слесари, кабель и листовое железо, бензин и соляр - все это надо было доставлять на корабли. А сегодня был особенно беспокойный день. С утра не ладилась постановка тральщика в док, в телефонной трубке пропадала слышимость, и Назаров в десятый раз начинал ругаться с телефонисткой. Вдруг открылась дверь, и в комнату вошел контр–адмирал Фадеев.
Назаров встал из–за стола с телефонной трубкой в руке и, увидев контр–адмирала, поспешил к нему:
- Здравствуйте!
С досадой махнув рукой на такое сугубо гражданское приветствие, контр–адмирал спросил:
- Глухов уже прибыл?
- Так точно. Глухов находится на катерах.
- Пригласите его ко мне!
Глухов, помолодевший и веселый, влетел в комнату.
- По вашему приказанию…
- Ну поздравляю, Дмитрий Андреевич, поздравляю! - проговорил, улыбаясь, контр–адмирал, идя навстречу Глухову. Все находившиеся в комнате приветливо смотрели на Глухова. Оказывается, только что в штабе флота контр–адмиралу сообщили о назначении Глухова командиром 1‑го дивизиона сторожевых катеров и о присвоении ему звания капитан–лейтенанта.
Контр–адмирал, продолжая разговаривать с Глуховым, придвинул к себе телефон, но позвонить не успел. Открылась дверь, и в комнату вошли флагманский артиллерист Федоренко и следом за ним худощавый, среднего роста капитан–лейтенант Терновский. [79]
- Товарищ контр–адмирал! Капитан–лейтенант Терновский, назначенный на должность флагманского артиллериста бригады, прибыл в ваше распоряжение!
- Так вот вы какой! Мне уже докладывали о вас, - с улыбкой проговорил Фадеев и опустил телефонную трубку на рычаг. - Это хорошо, что вы к нам назначены. У нас соединение большое, много плаваем, корабли получили новое оружие. А с чего вы решили начать?
- Если вы утвердите план, товарищ контр–адмирал, то мы с Федоренко просим разрешение завтра провести в море учебные калибровые стрельбы по щиту. Мы были на кораблях и проверили тральщики "Мина", "Искатель", и "Арсений Расскин". Они вполне подготовлены к стрельбе.
- То, что вы уже в море собрались, похвально! - ответил с удовлетворением Фадеев и посмотрел на Федоренко.
Федоренко подтвердил, что корабли к выполнению артиллерийских стрельб подготовлены.
В комнате стало очень тихо. Грохот, шум и говор людей в порту глухо доносились сквозь закрытое окно.
- Вы что же, успели основательно ознакомиться с нашими кораблями? - снова, обращаясь к Терновскому, спросил контр–адмирал.
- Мы с капитаном 2 ранга Федоренко только что с тральщиков. Кроме того, товарищ контр–адмирал, когда я был флагартом Новороссийского ОВРа, у нас длительное время стояли на ремонте ваши корабли "Искатель", "Мина" и "Армении Расскин". С организацией службы на тральщиках я с того времени знаком.
- Хорошо! - сказал контр–адмирал и встал из–за стола.
Терновскнй тут же сообщил по телефону флагманскому артиллеристу флота о том, что стрельбы назначены на завтра, и просил его на них присутствовать.
Фадеев вышел из комнаты, все офицеры последовали за ним. Когда садились на сторожевой катер, стоявший по корме линкора, солнце поднялось уже высоко и по–весеннему молодо и весело пригревало берег, море и корабли. На линкоре "Севастополь" принимали боезапас. Лязгали стальные цепи талей, и огромные снаряды скрывались в утробе корабля. Матрос висел на беседке за бортом линкора и начищал крупные медные буквы,
Контр–адмирал Фадеев стоял на левом крыле мостика и, разговаривая с Федоренко, изредка посматривал то на бушующий прибой, то на командира катера лейтенанта Верёщака, находившегося у машинного телеграфа.
Терновский заметил, как Глухов подошел к командиру, что–то сказал ему и стал рядом.
Катер шел теперь в мутный грохочущий прибой. Командир катера должен был осторожно, чтобы не наскочить на отмель, и в то же время быстро и решительно рассечь толчею, образовавшуюся от встречных потоков речной воды и морского прибоя, и войти в реку.
Терновский почувствовал, как катер прибавил ход. Он шел сейчас прямо на корпус бывшего крейсера "Коминтерн". Когда крейсер был совсем уже близко, катер круто повернул вправо к низкому зеленому берегу. Командир еще раз перевел ручки телеграфа на "самый полный вперед".
На рассвете следующего дня тральщики вышли в море.
Все три корабля в этот день отстрелялись удачно.
Только вечером, перед наступлением темноты, Терновский на рейдовом катере возвратился на плавбазу. С сияющим обветренным лицом, с неостывшим нервным напряжением, когда в ушах еще грохочут артиллерийские залпы и под ногами качается палуба, Терновский докладывал начальнику штаба:
- Стрельбы прошли удачно! Лейтенант Смоляков с тральщика "Мина" прямым попаданием на восьмом выстреле подбил у основания стойку щита.
Выйдя из каюты, Терновский облегченно вздохнул. Первый экзамен в новом соединении он выдержал…
Глава шестая
Хлопотливый день
Удивительно спокойно было в этой укромной гавани на Кавказском побережье. Совсем небольшое расстояние отделяло Батуми от шумного Поти, нашей главной военно–морской базы, но Глухову казалось, что он попал в иной мир.
И в бухте, и на берегу стояла теплая влажная тишина. На набережной в Батуми зеленели высокие пальмы. Только что отцвели белые, словно фарфоровые, магнолии. Аромат цветов доносился до причалов тесного порта и смешивался с запахами тины, рыбы и нефти.
Порт жил своей жизнью. Огромный танкер, стоявший на рейде, откачивал из трюмов мутную воду, и она лениво выплескивалась у борта. Шумел белый прибой у каменной кладки волноломов, скрипели сходни, - и легкий ветер гулял по гофрированным крышам пакгаузов.
Танкер "Кремль", налитый горючим до краев, в охранении сторожевого корабля "Шторм", тральщика "Мина" и трех катеров должен был выйти из порта с наступлением темноты. Но незадолго до назначенного времени на подходе к базе была обнаружена плавающая мина. Пока ее уничтожали и проверяли фарватер, короткая южная ночь стремительно шла на убыль. Наконец, глухо урча моторами, сторожевые катера первыми отошли от пристани и выскользнули из порта на внешний рейд. За. ними, всколыхнув в гавани воду и раскачивая стоявшие на якорях и швартовых суда, вышел танкер с кораблями охранения. [82]