Понемногу становилось понятно, что в маминых книгах со всеми их схемами, чужими словами и подробными комментариями не было всего нужного. А мне хотелось знать, каково это - ощущать снег на ладони до того, когда он растает, или как выглядит лед в зимний день, когда слепит низкое солнце, рисуя четкие тени, но это приходилось искать в других томах. Высокая полка со всем ее содержимым разочаровала, обещая многое, она не раскрывала самого главного. Да и что за радость, знать в подробностях структуру кристалла льда, если нет никакой возможности ощутить его холод или увидеть, как он сверкает?
Сейчас разговор родителей слышался отчетливо. Мама говорила так, когда взывают к разуму, отец отвечал коротко. Я поднялась, чтобы закрыть дверь: под ногами заскрипели половицы, из окна прохладный воздух донес сосновый аромат. Огромный овод бился о сетку окна.
Из другого конца дома послышался сигнал о пришедшем сообщении. Я поднялась и пошла в прихожую, где на стене мигал красный огонек транслятора и надпись на экране: "Кому: Нориа". Сняла прибор с подставки и положила пальцы на экран для входа в систему. Появилась фамилия Саньи - Валама. Вообще, это было несколько неожиданно, ведь Санья редко пользовалась транслятором. У их семьи был один общий аккаунт, и устройство они купили подержанным, так что оно чаще было сломано, чем в порядке, несмотря на все усилия Саньи или благодаря им. Выбрала "прочитать" и подождала, пока не высветится сообщение, написанное прыгающими буквами (как обычно!). Она написала: "Приходи завтра и возьми с собой все свои TDK! ЭВРИКА!"
"Эврика"… Это было одним из ее самых главных слов. Обычно оно означало, что какую-нибудь найденную на свалке вещь она пускала в дело. Подозреваю, что это не всегда могло совпадать с тем, для чего эта вещь предназначалась, но, признаться, мне всякий раз было любопытно: что же такое Санья выдумает. Написала ей, что увидимся завтра утром.
Я стояла совсем рядом с приоткрытой дверью на кухню. В воздухе пахло рагу из морской капусты, и я уже повернулась, чтобы пойти в комнату, как услышала слова мамы:
- …почему бы тебе не рассказать ей обо всем, пока не слишком поздно?
Отец пробурчал что-то невнятное.
- Он мог бы позаботиться, чтобы нас оставили в покое, - продолжила она, - ведь если армия узнает… - Тут она понизила голос, и конца ее фразы я так и не расслышала.
Отец молча начал ходить по кухне взад и вперед, а когда он ответил, его голос прозвучал решительно:
- Я доверяю Болину ровно настолько, насколько можно доверять военному.
Это не было неожиданностью. Отец не сомневался, что большая часть армейских офицеров тащили все, что плохо лежит, и, на мой взгляд, в этом он не слишком ошибался, но ответ мамы удивил меня:
- Когда-то ты доверял ему куда больше.
Помолчав, он сказал:
- Давно это было.
Я не успела понять, что это значит, как мама что-то тихо произнесла, и я услышала свое имя.
- Но ведь я думаю о ней, - сказал отец. - Ты хочешь, чтобы она стала одним из чайных мастеров города? Они все - продавшиеся за грош армейские содержанки. А еще многие считают, что женщина не может быть мастером. Ее место - тут.
- Она могла бы получить другую профессию, - сказала мама.
А что же я, может, спросите у меня, чего я хочу?
- Неужели ты предлагаешь мне теперь нарушить семейную традицию? - возмущенно сказал отец.
Я не разобрала, что именно ответила мама, но ее голос стал тверже.
- Ведь речь идет не о дочери и даже не о сокровенном источнике, я говорю о твоем исследовании: тебе нужно добиться финансирования, - продолжил отец.
Мне стало интересно, я подошла поближе к двери. Мама была спокойна:
- Я не на их стороне, но хочу, чтобы они поверили, что это так. Ведь после катастрофы никто толком не занимался изучением водных ресурсов Утраченных земель. И если проект будет успешным… - Она понизила голос. Ее слова вновь размылись, мне удалось разобрать лишь конец последней фразы: -…это менее ценным, чем твои стародавние убеждения и бессмысленные традиции.
Тут я испугалась, что родители услышат мое громкое дыхание.
- Возможно, тебе все это кажется бессмыслицей, конечно, ты же не мастер чайной церемонии, - отчеканил отец. - Есть непостижимые и недостижимые вещи - такие, как вода, а она, ты хорошо это знаешь, не принадлежит никому. И даже военные не имеют на нее никакого права. Так что мы просто обязаны сохранить тайну.
Тишина протянулась сквозь сгустившийся мрак, легла между ними и мной, стоявшей по другую сторону двери. И когда мама заговорила вновь, ее голос звучал все также кристально чисто:
- Если вода никому не принадлежит, какое ты имеешь право делать сокровенный источник своей собственностью? Ведь многие семьи строят нелегальные водопроводы, только чтобы выжить. Чем же ты отличаешься от офицеров Нового Киана, если поступаешь так же, как они?
Он не ответил. Я услышала мамины шаги и бросилась обратно к транслятору. Она вышла из кухни, увидела меня и остановилась.
- Я просто хотела прочитать сообщение и новости, - сказала я и, не оборачиваясь, ушла в комнату. Солнце по-прежнему висело на дымчатом небе в окружении лохмотьев света. Только я забралась в постель, как в коридоре скрипнули половицы и в дверь постучали. На пороге, вопросительно глядя на меня, стояла мама: я кивнула, и она вошла.
- Нориа, тебе не стоит притворяться, будто ты ничего не слышала, - сказала она, вздохнув устало. - Наверное, нам давно стоило поговорить с тобой об этом. Знаешь, о чем мы говорили, ведь так? - Она вытащила табурет из-под стола и села.
- Вы говорили о сокровенном источнике, - ответила я.
Мама кивнула:
- Времена становятся все тяжелее, но что бы ни случилось, каких бы решений мы с отцом ни принимали, ты должна запомнить раз и навсегда: все делается тебе во благо.
Я не смотрела на нее, делая вид, что ищу в книге место, на котором остановилась. Страницы казались ужасно тяжелыми, они не хотели переворачиваться у меня в руках.
- А что, если нам перебраться в город? Как тебе, скажем, Новый Петербург, или Мос-Куа, или Синджинь?
Я подумала о двух городах, где мне приходилось бывать, - Куолоярви на востоке и Куусамо на юге. Какое это было удовольствие ходить по запруженным людьми улицам посреди огромных зданий с крышами из солнечных панелей, где верхние этажи были полностью переустроены под гигантские фонари с прозрачными стенами и теплицами внутри. Я пребывала в полном очаровании от множества ларьков на узких улочках, в них продавались всякая чудная еда и напитки - их терпкий и порой неприятный запах можно было уловить за много кварталов. С мамой мы зашли в датский квартал Куусамо и купили домой в качестве гостинцев кучу разноцветных пакетиков со сладостями. А еще отец повел нас в дорогой ресторан - я как раз окончила школу, - где подавали природную воду из разных уголков мира.
Конечно, такое хотелось увидеть заново, но потом мне вспомнились все эти высокие стены, пункты контроля, отделявшие улицы, всегдашних военных и комендантский час. Вспомнились и усталость, охватившая меня уже через два дня, и желание вырваться из толпы, и тоска по просторам, тишине и одиночеству. Конечно, побывать в городе было бы здорово, но жить там - никогда!
- Не знаю, - ответила я.
Мама пристально посмотрела на меня:
- А что, если ты не будешь чайным мастером? Пошла бы учить языки или математику или стала бы моим ассистентом.
Признаться, вопрос меня несколько озадачил, и я ответила:
- Чайная церемония мне знакома до мелочей, я училась этому всю свою жизнь. А чем еще я могу заниматься?
Мама долго молчала, но было видно, что она взволнованна - она хуже отца умела скрывать свои чувства. Наконец я нарушила тишину:
- Знаешь, в деревне есть один дом, помеченный знаком аквапреступления.
- А, синий круг? И что с того? - Она вздрогнула, как вздрагивают от страха.
- Что стало с жителями? - спросила я.
Мама посмотрела на меня, словно подыскивая слова:
- Никто не знает.
Она подошла ко мне и взяла за руку.
- Нориа, золотце мое, - сказала она и замолчала, будто решила не говорить то, что собиралась, потом погладила по голове и продолжила: - Я надеюсь… мы хотели для тебя другого будущего. Попробуй уснуть. Утро вечера мудренее.
- Доброй ночи, - пожелала я ей.
- Доброй ночи, Нориа, - ответила она, едва улыбнувшись.
Мама ушла, а я поднялась с постели и взяла с нижней полки стеллажа небольшой деревянный ящик. Через тонкий слой лака ощущались все неровности поверхности. Я повернула ключ в замке и подняла крышку.
В ней я прятала свою коллекцию найденных на свалке предметов архемира. Сверху лежали разноцветные отполированные камни и маленький кривой ключ с почти стершимися зубцами, затем три пластиковых прямоугольника с зубчатыми колесиками посередине и надписью "TDK". Они были обломаны по углам, изнутри торчала тонкая черная пленка. Мне всегда нравилось вытягивать изнутри TDK пленку и держать ее в руках - легкую и гладкую, точно волос, точно воздух или вода. Не знаю, зачем Санья просила взять "все свои TDK"! Никто из нас не имел ни малейшего представления о том, что это такое, для чего они служили в архемире, но я все равно хранила их - просто так, чтобы иногда потрогать черную поверхность пленки.
На дне ящичка поблескивал тонкий серебристый диск. В один из походов на свалку я прихватила его с собой, просто потому что он мне понравился. Я взяла его в руки, чтобы еще раз доставить себе удовольствие. В его блестящей поверхности, лишь немного поцарапанной, можно было разглядеть свое отражение, а когда на нее падал свет от фонаря, то она начинала играть всеми цветами радуги. На обратной матовой стороне виднелись остатки какого-то текста и непонятные буквы: СОМ СТ DISC.
Все завтра, а сейчас я убрала диск и TDK обратно, закрыла ящичек на ключ и сунула его в сумку дожидаться утра. И закрыла глаза, и увидела расстояние, отделявшее наш дом от того другого дома, с облупившейся краской. Синий круг на его двери смотрел в ночь недреманным оком - настолько пристальным, что оно могло пронзить насквозь. Расстояние было невелико, и, если смотреть долго, оно начнет сокращаться, пока дверь не окажется совсем рядом и можно будет услышать шаги внутри дома.
Или тишину.
Я свернула этот мысленный образ и попыталась забыть его, понимая, что это ненадолго.
Глава 5
На следующий день я въехала на солнцевеле во двор дома, где жила Санья. Ее мама Кира отрезала тяжелые от спелых семечек головки подсолнечника и бросала в здоровенную корзину. Младшая сестра Минья сидела на земле и пыталась заставить плоский камень удержаться на пирамидке из трех деревяшек. На ее голове болталась слишком большая старая москитная сетка, камень не хотел держаться и все время падал.
- Нориа! - воскликнула Минья, увидев меня. - Посмотри! - Рука на мгновение замерла в воздухе, она показала на свою конструкцию: - Это колодец.
- Какой красивый, - сказала я, хотя это сооружение никак не походило на колодец.
Кира обернулась. Подол ее серого платья был испачкан чем-то желтым. Под москитной сеткой лицо Киры выглядело усталым и бледным в обрамлении черных, давно не мытых волос, одежда болталась на исхудалом теле. Но она улыбнулась и стала похожа на свою старшую дочь.
- Привет, Нориа! - сказала она. - Санья все утро поджидает тебя.
- Вот, мама испекла вчера целую гору пирожков из амаранта, - сказала я, доставая из сумки плетеную коробочку. - Держите, возвращать не нужно.
Ее лицо на мгновение стало жестким, но потом Кира снова улыбнулась:
- Спасибо. Передай маме большой привет. У нас, пожалуй, нет ничего, что послать в ответ.
Очередная головка подсолнуха упала в корзину. Вокруг витал сочный, густой аромат.
- Ничего страшного, - ответила я, почувствовав неловкость.
Кира взяла Минью за руку и, не глядя в мою сторону, сказала:
- Ну что, доченька, пора умываться. Пойдем, дам тебе поиграться с корабликом.
Минья взвизгнула, подскочила и бросила камень прямо в свою пирамидку. Деревяшки рухнули на землю, подняв вокруг себя пыль. Кира подхватила ее и пошла к дому с моими гостинцами.
- Увидимся позже, Нориа!
Я помахала Минье на прощание, но она не ответила, предвкушая игру с корабликом.
Мастерская Саньи находилась на другой стороне дома. Через сетку было хорошо видно, как она сидела около стола и в чем-то сосредоточенно ковырялась. Пришлось даже постучать по деревянной стойке.
- Заходи! - сказала Санья, не поднимая головы.
Я вошла, закрыла дверь и сняла сетку.
На столе был прибор, который она нашла несколько недель назад на свалке, - я сразу его узнала: угловатый, с окошком в передней части, странные сочетания букв и цифр, а еще второе окошко - сверху. Устройство было подключено двумя проводами к солнечному генератору в углу мастерской.
- Принесла? - поинтересовалась Санья. Она стянула волосы в пучок, на щеках играл румянец: конечно, она встала пораньше, чтобы разобраться с находкой, и все утро провела в мастерской.
Я отдала ей ящичек с TDK.
- Вот не пойму, для чего тебе они, - сказала я.
Санья исчезла под столом и тут же появилась с черным прямоугольником в руках. Кажется, я его уже видела несколько недель назад, когда приходила чинить бутылки. Она взяла со стола TDK, и я увидела, как эти предметы похожи друг на друга.
- Я тут все размышляю, для чего это устройство. Вроде как знаю, что на нем что-то слушали - тут, вон, динамики, как и на трансляторе, - правда, огромные и страшно древние, но принцип один и тот же. Смотри, сначала я решила приделать крышку, но заметила внутри два цилиндра, один из которых вращается. Вот эти штуковины, - она показала на прямоугольники, - лежали тут же рядом, и когда я на них посмотрела, то подумала, что углубление должно быть сделано под них: дырки подойдут под цилиндры, да и форма в самый раз подходящая… Размер только не тот. - И она постучала пальцем по пластмассовой штуковине с буквами "TDK". - Вот, точно, они сделаны для такого же устройства, только куда большего. Вот ведь не везет, так не везет: все совпадает, кроме размера! И тут я вспомнила, что ты любишь хранить всякие диковинки и что у тебя же есть эта штука - TDK!
Я начала понимать, к чему она клонит. Санья аккуратно разгладила мятую пленку, связала концы и смотала ее внутрь. Затем примерила TDK к углублению верхней части устройства.
- Не подходит, - разочарованно выдохнула я, но Санья перевернула TDK наоборот, раздался щелчок - TDK встала на место.
- Ха! - воскликнула она, и мы обе улыбнулись.
Санья прижала крышку и повернула рубильник солнечного генератора: спереди рядом с цифрами зажегся маленький зеленоватый огонек, похожий на светлячка.
- Нам осталось только сообразить, для чего все эти кнопки.
Сначала она нажала на ту, где был нарисован квадрат: открылся лючок, и больше ничего не произошло. Закрыв его, Санья нажала на кнопку с двумя стрелками: изнутри послышалось царапание. Она наклонилась поближе к устройству и внимательно прищурилась, пытаясь рассмотреть, что там внутри.
- Крутится! Ты только погляди! - воскликнула Санья.
И правда, устройство крутило пленку внутри пластиковой TDK, да еще так быстро, что понять, в каком направлении, не было никакой возможности. Вдруг раздался щелчок, странный звук, будто где-то заело, а потом еще щелчок, и - тишина.
- Поломался, что ли? - осторожно спросила я.
Санья наморщила лоб:
- Не думаю, может быть, пленка закончилась?
Она нажала на кнопку с одной стрелкой. Устройство застрекотало, из динамиков послышалось шуршание. Санья вздрогнула и обернулась ко мне.
- Слушай! - сказала она.
Из динамиков слышались только шуршание и потрескивание, и одновременно с ее лица постепенно сходила улыбка, точно облетающая сухая краска.
Время тянулось бесконечно, и шуршание утекало все дальше и дальше в мир, тайны которого оно не было готово открыть. Наконец Санья нажала на кнопку с квадратиком, и пленка остановилась. Она открыла лючок, достала TDK и сменила ее на другую, такую же, связав концы порванной пленки вместе.
Из динамиков все также раздавался один лишь бессвязный шум.
Мы по нескольку раз вставляли мои TDK в устройство, гоняли их взад и вперед, переворачивали, но слышали только призраки голосов, погруженных навеки во время и в вечность, слышали почти тишину, которая была куда более удручающей, чем полная тишина. И если на пленках когда-либо и было что-нибудь, то земля, воздух, дождь и солнце уже давным-давно стерли с них даже последнее эхо архемира.
Санья молча смотрела на устройство.
- Я точно права. Эти подходят сюда, а его задача - передать звуки через динамики. Иначе быть не может, по идее. Нам бы найти TDK с остатками звуков…
Она постукивала пальцами по крышке. Издалека слышались визг Миньи и успокаивающий голос Киры. Я следила глазами за маленьким черным пауком, начавшим ткать паутину прямо над солнечным генератором.
- Может… может, найдется еще где-нибудь на свалке? - спросила я. - Или же они не предназначались на долгий срок службы - устройства архемира все такие хрупкие.
Черты лица Саньи словно заострились. Она подцепила ногтем квадратную крышку на верхней панели устройства и потрогала пальцем открывшееся круглое углубление. Потом перевела взгляд на мой раскрытый деревянный ящик на столе и серебристый диск с дыркой посередине. По размеру он выглядел подходящим. Санья посмотрела на меня - мы подумали об одном и том же.
- Можно? - спросила она.
Я кивнула.
Санья взяла диск и пристроила в углубление. Они словно были сделаны друг для друга, и даже небольшая выпуклость посередине точно пришлась в дырку. Санья слегка прижала диск, он щелкнул и зафиксировался. Она закрыла крышку и нажала кнопку со стрелкой: через окошко из прозрачного пластика стало видно, как завертелся диск.
Мы ждали.
Полная тишина.
Какое разочарование!
Тогда Санья предложила понажимать на все кнопки. Первая погасила светлячка и замедлила вращение диска - ее отжали обратно. Вторая ни к чему не привела. Когда нажали на третью, то из динамиков раздался хруст, от которого мы обе вздрогнули, а потом мужской голос произнес на нашем языке:
"Путевой журнал экспедиции Янссона, день четвертый. Южный Трёнделаг, неподалеку от бывшей коммуны Тронхейм".
Потом голос сообщил дату, месяц и год. Санья начала кричать от радости, а я смеяться. Голос продолжил:
"День начался с измерения концентрации микробов в водах Доврефьеля. Пока еще получены не все результаты, однако создается впечатление, что они соответствуют результатам экспедиции Ютунхеймена. Ежели результаты имеют место быть, то наши оценки протекающего спонтанно процесса биологического восстановления являются куда более скромными, чем ситуация в действительности. Завтра мы высаживаем очистительные бактерии и продолжаем двигаться на север в Трёнделаг…"