3
Капитан милиции Сабир Алиев был не в духе. Завтра предстояло идти в отпуск, и вдруг это дело. Заранее, еще неделю назад, написал он заявление. Уже который год обещает жене, что поедет отдыхать с ней вместе, да так ни разу еще и не выполнил обещание. В этом году, казалось, все складывается как нельзя лучше. Он даже приобрел две путевки в Трускавец. И на тебе - как снег на голову новое дело! Уйди он в отпуск вчера, это дело поручили бы другому. А теперь… Вот и поехал в отпуск летом… По правде говоря, ему не столько было жаль летнего отпуска, сколько совестно перед женой. Живут они уже больше четырех лет, а так еще нигде вместе и не побывали. А сколько было обещаний… Собирался показать ей Ферганскую долину. Не получилось. Хотел как-то повезти в Самарканд - и этому не дано было осуществиться.
Он уже понял, что порученное ему дело непростое и потребует немалого напряжения. Вот и ломай теперь голову, как объяснить все жене. Он сидел в своем кабинете, не решаясь позвонить домой. А она-то уже собрала необходимые вещи…
Вошла секретарша, молоденькая девушка в мини-юбке, принесла чаю.
- Султанов не появлялся? - спросил капитан.
- Нет.
- Как только придет, пусть зайдет ко мне.
- Хорошо.
- Заключение экспертизы не поступило?
- Товарищ Гулямов хотел сам зайти через полчаса.
Капитан занялся чаем, давая понять, что секретарша свободна. Но она не уходила:
- Товарищ капитан, как же теперь ваш отпуск?
- Откладывается…
- Дело в том, что я тоже собиралась отдохнуть…
- Придется вам менять планы, я же без вас как без рук, - виновато улыбнулся капитан.
Девушка вышла. И капитан Алиев позвонил домой:
- Санобар? Это я. Нет, еще не купил, не удалось вырваться. И, кажется, это… не удастся… Ну подожди, выслушай-ка. И слова не даешь сказать… Ну да, дорогая, отменили отпуск… Ты слушаешь? Месяц придется подождать. Всего месяц. Путевки? Пустяки, поменяю…
Капитан положил трубку, с облегчением вздохнул и вытер платком взмокший лоб. Минуту посидев, Алиев открыл лежавшую перед ним папку.
"Саидова Мунис. 1970 год: 22 августа…"
Что же произошло нынешней ночью на площади Чорсу? Он располагал лишь двумя исписанными страницами, где подробно излагалось, как была найдена убитая, перечислены обнаруженные у нее вещи. Перед ним лежали извлеченные из ее сумочки удостоверение и фотография с этого удостоверения, экстренно увеличенная в их лаборатории. Ничего больше пока не принесли - вещи находились в отделе дежурившей ночью опергруппы. Однако все ли? Есть ли среди тех предметов что-нибудь, способное пролить хоть чуточку света на происшедшее? Саидова Мунис… молода, красива… Впрочем, теперь это уже не имеет значения…
Капитан раскрыл ее удостоверение. Ташкентский государственный педагогический институт иностранных языков. Заведующая кабинетом французского языка. Ясно и определенно. Больше это удостоверение не скажет, как ни бейся.
Почему убили? Кто убил?
Секретарша, открыв дверь, доложила:
- Явилась свидетель Шайхуддинова.
- Зовите.
В кабинет вошла бледная и осунувшаяся, как после болезни, девушка-вагоновожатая. Остановилась около двери, растерянно глядя на капитана.
- Проходите, товарищ Шайхуддинова, присаживайтесь. - Капитан указал ей на стул по ту сторону стола. - Ну, товарищ Шайхуддинова, успокойтесь, пожалуйста. И расскажите, как было дело.
Мунира с готовностью рассказала во всех подробностях знакомую уже нам историю.
- Вы эту женщину прежде никогда не видели? - спросил капитан.
- Прежде? - Мунира задумалась. - Не знаю… Я ее и не рассмотрела, темно было.
Капитан положил перед ней увеличенную фотографию Саидовой. Мунира взяла фотографию в руки и долго смотрела.
- Вы знаете, у меня такое ощущение, будто я эту женщину где-то видела… Да, конечно, видела. Она на Чорсу выходила. А вот где садилась в трамвай, сказать не могу.
- Это фотография убитой.
Мунира положила фотографию на стол.
- Бедняжка… Красивая-то какая…
- Да, она была красива. Что ж, товарищ Шайхуддинова, благодарю вас.
Капитан вызвал секретаря, попросил дать Мунире Шайхуддиновой бумагу и ручку, чтобы она записала свой рассказ и подписалась. Выходя из кабинета, Мунира столкнулась в дверях с лейтенантом Султановым.
- Что нового? - спросил у него капитан, когда свидетельница вышла.
- Разыскал местожительство. Видел ее мужа. Одежда помятая, по всему видно, на ночь не раздевался. На всякий случай взял отпечатки пальцев.
- Курит?
- Да. Сигарету отдал на экспертизу. Родители убитой живут в Коканде.
Капитан, задумавшись, потер подбородок. Не успел ответить, вошла секретарь:
- Пришел капитан Гулямов.
- Пригласите.
В кабинет вошел пожилой полный мужчина в форме военврача.
- Закончили, - сказал он, усаживаясь рядом с Султановым. - Смерть наступила часов в двенадцать ночи. Агония длилась около получаса. На теле две ножевые раны. По правому виску нанесен удар тупым тяжелым предметом, обнаружена трещина затылочной кости. Словом, это не несчастный случай, а убийство. И еще одна деталь: за час до гибели женщина выпила коньяк - "Плиску".
Гулямов положил перед Алиевым папку с заключением экспертизы.
- Где вечером был ее муж? - спросил Алиев у лейтенанта Султанова.
- Выяснением этого занимается старший лейтенант Кадыров, - ответил тот.
Капитан повернул рычажок радиорубки:
- Соедините меня со старшим лейтенантом Рузиевым.
- Рузиев слушает!
- Товарищ старший лейтенант, закончили проверку?
- Так точно!
- В таком случае зайдите ко мне с вещами Саидовой и результатами проверки.
Капитан Алиев машинально открыл папку, принесенную врачом, пробежал взглядом записи.
- Разрешите?
Вошел старший лейтенант Рузиев. Это был высокий, смуглый, примерно одних лет с Султановым, молодой человек. В руках он держал металлическую коробку. Открыв ее, стал выкладывать на стол содержимое.
- Серьги. Золотые. С бриллиантовыми камешками. Стоимость - четыреста восемьдесят рублей. Золотой перстень с крупным рубином. Стоимость - триста сорок шесть рублей. В Ташкенте были в продаже год назад - в ювелирном магазине на Урде, и всего три штуки. Все три покупателя нам известны. А где куплен этот перстень, выяснить пока не удалось. Серьги нынешней весной приобретены в магазине "Рубин", по улице Богдана Хмельницкого… Золотые часы. Мужские. Сто восемьдесят рублей. Подарок от Р. Саидова. Имеется надпись.
- Это муж, - вставил лейтенант Султанов.
- В сумке также найдены тридцать рублей, - продолжал Рузиев. - Помада, пудреница, карандаш для бровей. Носовой платок, приобретенный в магазине, подержанный. Пользовалась только сама. И вот эта маленькая коробочка, завернутая в клочок газеты. - Он протянул коробочку капитану Алиеву.
- Что в ней было? - спросил тот, разглядывая ее.
- Мы выяснили, что в ней находился вот этот самый перстень с рубином. Коробочка новая. И перстень новый. Вот еще - обручальное кольцо. Шестьдесят четыре рубля… Ее одежду я не принес.
Капитан Алиев, глядя на разложенные на столе женские украшения, задумался.
- Она, оказывается, состоятельная женщина. Где ее муж работает? - спросил он.
- В Научно-исследовательском институте биологии растений, - ответил лейтенант Султанов. - Кандидат наук. Старший научный сотрудник.
Алиев оглядел своих помощников:
- Ну, что вы скажете?
- Думаю, следует допросить ее мужа, - предложил лейтенант Султанов.
- В то время, когда на него и без того обрушилось столько хлопот? - проговорил капитан задумчиво. - Допросим позже. А сейчас надо выяснить, где Саидова была вчера.
Капитан решил сам побывать в институте, где Саидова работала, но сначала заехать на Чорсу. Он прошел в комнату отдыха, расположенную рядом с его кабинетом, переоделся в гражданский костюм и вышел на улицу.
- Давай на Чорсу! - сказал он шоферу.
Машина миновала улицу Ленина, свернула на проспект Навои.
Обогнув сверкающий серебристыми струями фонтан, расположенный посредине площади Хадра, свернули направо.
- Подождите меня здесь, - сказал капитан.
Машина стала неподалеку от ворот трамвайного парка.
Было душно и безветренно. Размякший асфальт вдавливался под каблуками. Над шашлычной стлался густой синий дым.
Капитан надел темные очки, пересек улицу, направляясь к шашлычной, потом быстро зашагал по широкому тротуару в сторону Чорсу. Он и сам понимал, что вряд ли сможет там выяснить более того, что ему доложили. Здесь прошло столько людей - все следы затоптаны. Однако привычка взяла верх. Хотя он ясно представил все, выслушав донесение лейтенанта Султанова, все же чувствовал необходимость увидеть это место собственными глазами.
Вот и тот тротуар. Прохожих не счесть.
Капитан остановился у края тротуара около зарослей шиповника. Двое пожилых мужчин стояли, опершись на кетмени, у арыка и негромко беседовали. Капитан закурил. Мужчины не обратили на него внимания.
- Найдут, никуда он не денется, - сказал один. - Убил человека, и чтобы тебя не нашли? Как бы не так!
- Рассуждаешь, будто ты сам милиционер или прорицатель! - с усмешкой заметил второй. - Думаешь, тот, кто убил, так глуп, чтобы не замести следов? Он, злодей, давно унес ноги куда-нибудь подальше!
"Прорицатель" опять сплюнул.
- Куда ему бежать? Попадется рано или поздно.
- А ты не знаешь, кто она?
- Никто не знает. Э, Мамарасул, какая разница! Дитя какого-то несчастного человека - разве этого мало? Представляешь, какое горе у родителей…
К остановке подкатил переполненный трамвай. Из обеих дверей выплеснулся шумный поток пассажиров. А те, кто ожидал на платформе, ринулись в вагоны и снова заполнили их до отказа. Беседовавшие у арыка люди тоже протиснулись в трамвай.
Капитан обвел внимательным взглядом заросли. В небольшой клумбе, отделяющей тротуар от проезжей части улицы, он заметил несколько смятых кустиков райхона. Как раз напротив зарослей шиповника! Снова пришла в голову мысль, промелькнувшая, когда садился в машину: "Может, ее здесь оставили, привезя откуда-то?" Шагнув к клумбе, он сорвал сломанные стебли.
- Эй, что вы делаете? - раздался позади сердитый женский окрик.
К Алиеву направлялась решительная женщина средних лет с метлой в одной руке и совком для мусора в другой.
- Взрослый человек! Не стыдно? Разве для этого их сажали?
- Извините, тетушка, они были сломаны. Кто-то прошел здесь, глядите - следы. Вы здесь работаете? - спросил капитан, пряча улыбку.
- Уже больше месяца, как подметаю эту улицу вместо покойного мужа.
- И до которого часа вы тут наводите лоск?
- Э, братец, думаешь я часы соблюдаю? Я здесь и живу! Домишко мой рядом, вон за той будкой. Как свободная минута выпадет, так я и спешу сюда, подметать да поливать.
- А по вечерам приходите сюда?
- Для меня разве существует вечер или утро? Говорю же: как только освобожусь от хлопот по дому, бегу сюда. И утром и вечером.
- А вы слышали, что вчера произошло на этом месте?
- С тех пор места себе не нахожу, братец. Вчера я как раз отмечала сороковой день смерти мужа. Только один раз не вышла - и уже, видите, что случилось. А сами-то вы откуда?
- Я из милиции, - признался капитан Алиев. - Вы не возражаете, если мы зайдем к вам?
- Прошу, братец, прошу. Обеденное время как раз. Идемте, милый.
Держа в руках обломанные веточки райхона, капитан пошел вслед за женщиной. А перешагнув порог калитки, остановился и прикрыл дверь. Как хозяйка ни приглашала зайти в дом, он отказался. Вынул из кармана фотографию Мунис Саидовой и показал ей:
- Вы встречали где-нибудь эту женщину?
Женщина вгляделась в фотографию:
- Что-то не припомню, братец…
- Попробуйте хорошенько вспомнить. Волосы подстрижены. На левой щеке родинка… Белая сумка, белые туфли.
- Постойте, постойте! Белая сумка, говорите? Волосы подстрижены? Я же ее позавчера видела! Днем. Вон у той будки газводу пила. Я как раз мела около будки. Ну конечно, это она, милый, она… - Женщина оживилась и будто даже обрадовалась. - На лице, вот здесь, правда родинка. С соевое зернышко. И одета с иголочки. Загляденье. Она мне даже что-то сказала. Ага, вспомнила! Видела, что я подметаю, и говорит: "Что же вы так пылите, тетя?" Я рассердилась на нее. "Во-первых, никакая я тебе не тетя, - говорю. - А во-вторых, сама разве не видишь, что убираю?" Она промолчала.
- Напилась воды. А потом?..
- Потом? Что потом? Потом ушла. В сторону Самаркандских ворот направилась. И сумка в самом деле белая, одна сторона будто плетеная…
- Да, именно такая. С ней никого не было?
- Нет, одна была. А там кто знает… Не обратила внимания.
- Тетушка, я вас прошу, о нашем разговоре никому… Хорошо?
- Не дура, понимаю.
- И потом… подумайте еще. Может, еще припомните что-нибудь. Не исключено, что вы ее и раньше видели с кем-нибудь, только забыли, а? Постарайтесь вспомнить. Я через день-два навещу вас.
- Если вспомню, тотчас сама к вам приду, милый, сама.
Капитан кивнул и вышел со двора.
Направляясь в сторону Хадры, он размышлял. Местожительство Саидовой известно. Место работы тоже. Это в разных концах города. Что привело ее к Самаркандским воротам?
К вечеру ему была известна биография Саидовой. Родилась в Коканде. Отец, Убайдулла Халиков, заслуженный учитель, сейчас на пенсии. Мать - домохозяйка, в военное время проработала два года в какой-то артели. Время большей частью проводит дома. Дочь их в 1963 году подала заявление в ТашГУ, но провалилась на экзаменах. После этого отнесла документы в институт иностранных языков. В шестьдесят восьмом году закончила этот вуз и около года преподавала французский язык в школе. Затем около восьми месяцев работала в "Интуристе". А с сентября прошлого года заведовала кабинетом французского языка в институте, который закончила. Муж - биохимик. Старший научный сотрудник Научно-исследовательского института экспериментальной биологии растений. Занимается главным образом проблемами хлопководства. Принимал непосредственное участие в выведении нового сорта хлопчатника "Ташкент". Сейчас работает над созданием препарата для борьбы с вилтом.
Капитан оторвался от бумаг и, устало откинувшись на спинку кресла, обратился к лейтенанту Султанову:
- Кто был на работе у ее мужа?
- Старший лейтенант Абдуллаев.
- Его мнение о нем?
- Саидов - крупный ученый. Работа, которую он нынче ведет, интересует исследовательские институты многих стран. Вилт является бичом хлопководства не только в нашей стране…
- Ваша осведомленность заслуживает похвалы, - улыбнулся Алиев.
- Дело требует, - не без гордости ответил Султанов.
- В таком случае, думается, вы мне можете сказать, где вчера была Саидова?
Султанов посмотрел на старшего лейтенанта Рузиева.
- Вчера в двенадцать ноль-ноль она явилась на работу, - быстро ответил он. - Пробыла час. Затем ушла, оставив ключ от кабинета у библиотекарши. Куда ушла, не сказала, хотя обязана находиться на работе до четырех. Где она была, пока выяснить не удалось.
- А муж?
- Вчера до семи находился на работе, - продолжал лейтенант Рузиев. - По пути домой зашел в ювелирный магазин на Урде и выбрал перстень. Дорогой. С тремя бриллиантовыми камнями. Просил продавца оставить перстень до завтра. Выйдя из магазина, звонил по телефону-автомату.
- Кому?
- Коллеге, заведующему лабораторией института Хафизу Абдуллаеву. Просил взаймы денег. Они встретились у подъезда. Взяв деньги, он на той же машине поехал обратно. Но не успел - магазин закрыли. В половине девятого соседи видели его возвращающимся домой с большим черным портфелем и коробкой торта. Ночью он несколько раз выходил на улицу. Утром лейтенант Султанов застал его в весьма подавленном состоянии. Да, ночью, часа в четыре, звонил в Коканд и разговаривал с тестем - справлялся, не приехала ли к ним дочь.
- Беседовали с его коллегой?
- Да. По его словам, между мужем и женой нередко происходили ссоры. Вчера утром пришел на работу расстроенный. Оказалось, опять поссорились. Признался, что наконец решил развестись… Соседи тоже подтвердили, что они жили в последнее время недружно. Были случаи, что Саидова выезжала в Коканд к родителям. По прошествии трех-четырех дней ее, как правило, обратно привозил отец. О матери мнение соседей весьма сдержанное. Бывая у молодых, она всякий раз заходила к соседям, осуждала зятя и выгораживала дочь. Жаловалась, что ее дочери не посчастливилось, что ей нужен был муж, который хорошо зарабатывает…
- Сколько получает Саидов?
- Двести шестьдесят.
- А какой оклад был у жены?
- Девяносто восемь рублей.
- Дети есть?
- Она не хотела иметь детей.
- Украшения на ней свои?
- Они совсем новые и, скорее всего, ее. Но на какие деньги приобретены - пока загадка.
- По этому адресу живут давно?
- Я побывал в домоуправлении. Эту квартиру Саидову выделил институт. В шестьдесят девятом году. Вселились, как только был отстроен дом. До этого жили у родителей Саидова. Улица Большая Мирабадская, дом три. У Саидова, кроме матери и отца, есть младшая сестра. Еще не замужем. Отец, Саид Мухамедов, до пенсии работал на текстильном комбинате. Был начальником цеха. Мать, Рахима Мухамедова, преподает в начальных классах школы. Она же устроила невестку в свою школу. Но Саидова проработала здесь всего полгода. Сестра Саидова учится на четвертом курсе в Ташкентском университете.
- Анварджан, вы, кажется, говорили, что застали Саидова в помятой одежде, и высказали предположение, что он на ночь не раздевался, - обратился капитан Алиев к своему заместителю.
- Да, Сабир Алиевич. Он не ложился, это ясно.
- И что вы думаете по этому поводу?
- Он разыскивал ночью жену. Обзванивал знакомых и в Коканд позвонил. - Султанов усмехнулся. - Странный у него тесть. Сказал, что если дочь приедет, то прогонит ее обратно.
- Наверно, добрый и справедливый человек, - заметил капитан.
- Скорее всего, хорошо знает свою дочь! Да, между прочим, у Саидова на буфете стоял поднос с распечатанной бутылкой "Плиски". Наверное, вечером она была дома. Представим себе: Саидов пришел с работы, жены дома нет. Он ждет, нервничает, пьет коньяк, пьянеет. Она приходит поздно, и… происходит ссора.
- Почему вы уверены, что должна произойти ссора? - спросил капитан Алиев, хмуря брови.
- А как же? - удивился лейтенант Султанов. - Кто не станет ссориться с женой, возвратившейся поздно невесть откуда? К тому же утром они уже повздорили, Саидов даже решил с ней развестись.
- Но почему она направилась именно на Чорсу? - спросил капитан. - Кроме того, нам неизвестно, был Саидов с ней или нет. Да, вот еще некоторые дополнительные детали. - Капитан показал присутствующим обломанные ветки райхона, вызвал секретаршу и вручил ей: - Отдайте на анализ.
Девушка кивнула и удалилась.
- Сигарету проверили? - спросил капитан.
- Да. Но отпечатки на ней не совпадают с отпечатками, обнаруженными на окурке, который подобрали на месте преступления, - сказал лейтенант Султанов и, помолчав, добавил: - Товарищ капитан, необходимо допросить Саидова.