Глава 5
Прошло несколько недель. Все это время я провел в нервном напряжении и старался не выходить из дома без особой надобности. Каждый день по многу часов я сидел за компьютером, внося в свой роман последние штрихи. Мне хотелось довести его до совершенства. Я хотел удивить этот мир. Мечтал, что после выхода моей книги он уже никогда не будет прежним.
И когда роман был, наконец, закончен, я с облегчением выдохнул. В нем был смысл моей жизни, вся моя душа, весь я. Эта книга стала целым событием для меня, может быть, вообще самым важным из того, что я когда-либо делал и даже когда-либо сделаю в будущем. И как жаль, что мои эмоции не мог разделить никто из близких людей. Когда я пытался донести всю важность произошедшего до родителей или Наташи, когда прибегал к ним, такой радостный и счастливый, с горящими глазами, и очень эмоционально рассказывал – представляете, ВАУ, я это сделал! Я сумел! У меня получилось – они отвечали примерно одно и то же: "Да, Алексей, здорово. Ну а с работой-то что?"…
По воле общества, единым дружным строем,
Презрев и растоптав свои мечты.
Так ждем, когда начальник строгий
Обрежет крылья и наденет кандалы.
О чем после этого я мог с ними разговаривать? Чем делиться? Да вообще даже жить под одной крышей и дышать одним воздухом…Он был отравлен – так же как и их сердца, их разум, их души. Своим романом я хотел спасти и их тоже, подобно экзорцисту, крестом и молитвою изгоняющего бесов из несчастных человеческих созданий. Я хотел раскрыть их сердца, показать новые смыслы. Мечтал, чтобы они увидели свой потенциал, осознали миссию, с которой находятся здесь. Что есть нечто большее, чем быт, деньги, никому не нужная работа. Словами сделать этого не получалось, быть может, их глаза откроются благодаря книге?…
Я отправил ее в несколько издательств и отметил свой праздник в одиночестве. Обхватил себя руками за плечи крепко-крепко, весь сжался от умиления и прошептал себе несколько добрых, ласковых слов. Гладил себя по волосам, по щекам и подбородку, подбадривал и признавался себе в любви. А потом танцевал с воображаемой красоткой под воображаемую мелодию, но такую красивую, черт возьми, какую, пожалуй, и в жизни-то никогда не слышал.
А потом нажрался в хлам и уснул. Дело было сделано. Теперь оставалось только ждать…
Я не знал, сколько должно пройти времени. На литературных форумах писали по-разному. Кому-то отвечали через неделю, кому-то через два месяца, а многим не отвечали вовсе. Эта неопределенность немного нервировала, но еще больше меня выводили из себя бытовые хлопоты.
По сути я жил за счет Наташи. Мы ходили за ее деньги в кафе и кино, на ее же плечи легла и выплата моего кредита. Я испытывал огромное чувство вины. Наташа совсем не была обязана делать все это – она хотела быть слабой женщиной, рядом с которой находился бы сильный мужчина. Обеспечивал семью всем необходимым, решал возникающие проблемы, был лидером и надежной опорой. И я все время чувствовал свою неполноценность в этом плане. Я давал обещания – мол, с такого-то числа уж точно куда-то устроюсь, но не устраивался. Игнорировал ее просьбы, казавшиеся мне мелочными и не важными, я жил в каком-то своем мире, где было лишь творчество и ничего кроме него. Я не мог себя переделать. Не мог заставить себя выйти на обычную работу и рекламировать условные шампуни, чтобы постепенно возвращать ей долг и вкладывать что-то в наш совместный быт. Потому что и шампуни, и кредит, и совместный быт – я считал ничего не значащей мелочью по сравнению со своими глобальными замыслами. Освободите меня ото всей этой мишуры – дайте возможность творить, и я буду счастлив!
Но Наташа рассуждала совершенно иначе. Для нее любовь проявлялась в действиях – для меня в эмоциях. Она хотела денег – я поцелуев. Она хотела, чтобы я работал – я, чтобы она меня ласкала. Мы были словно из разных миров, и мне было очень грустно, что с каждым днем мы все больше отдаляемся друг от друга …
Впрочем, у меня тоже были свои причины для обиды. Ты – жена, ты обязана поддерживать своего мужа. Любые его проекты и начинания! Должна быть рядом, верить в него, восхищаться им. Безмерно и безо всяких условий. Спускаться за ним хоть в ад, потому что любишь его безмерно и не представляешь без него своей жизни. Наташа не голодала, особо ни в чем не нуждалась, денег от ее работы с лихвой хватало нам обоим. Просто она была чудовищно задавлена стереотипами – муж должен содержать семью. Муж – это твердое плечо. Муж – это…
Муж – это я, черт возьми. Такой, какой есть. Да, не идеальный, но ты вышла за меня, а раз так – иди за мной, верь в меня, ласкай меня, восхищайся мной, даже если я бедняк, бомж, зек, инвалид – плевать!
Женщины забыли о преданности. Они поучают, взрывают мозг, придираются к мелочам вместо того, чтобы закрыть свой рот и просто любить и вдохновлять. Быть кроткими музами. А еще запастись терпением и ждать. Может, и всю жизнь, если придется! Потому что рядом с тобой не рабочий завода, не офисный планктон, не скучный чиновник – а яркая творческая личность, которая творит историю и меняет мир. Мыслит в масштабах, которые тебе и не снились. Не о том, какую шмотку купить, в каком ресторане набить брюхо или на каком пляже погреть свою попу – а как помочь тысячам, миллионам людей, возможно, и не только в нашей стране.
Мне казалось это настолько элементарным, но до Наташи было не достучаться. Господи, да я бы с такой радостью завалил ее горой денег, чтобы она почувствовала себя счастливой. Чтобы я стал достойным ее любви. И между нами были только поцелуи, объятия, нежность и ласка – и никаких упреков, ссор, недомолвок, скрытого разочарования – а спокойная, счастливая жизнь в блаженстве. Пусть бы она покупала свои дорогие сумочки, шубы, драгоценности, набила бы деньгами подушки, выпотрошив из них весь пух и спала крепким сном с улыбкой на лице. Тогда бы она ценила меня, любила, гордилась и восхищалась мной. И я бы чувствовал себя нужным и любимым, а не каким-то приспособленцем, который со страхом ждет прихода своей жены – потому что снова не заметил крошки, не задернул шторы, не заработал денег, а только занимался какой-то никому не нужной ерундой – думал о спасении мира.
Были бы деньги – исчезли бы все придирки, никто бы не заметил этих несчастных крошек. Были бы деньги – Наташа проявляла бы гораздо больше нежности и чаще улыбалась. Были бы деньги – думаю, я стал бы для нее самым лучшим мужем, а она для меня – самой лучшей женой…
Деньги фонтанами бьют из земли,
И люди гогочут – от счастья пьяны.
Жрут они деньги и пьют, и ебут.
Укрывшись в сортире, ими же срут.
Но не было у меня этих бумажек, черт бы их подрал! А без них для Наташи теряло ценность и все остальное – нежность, поцелуи, объятия, мой внутренний мир. Она даже ни разу не спросила про мой роман – он не приносил денег, а значит, не представлял для нее никакой ценности…
Да и издательства как назло молчали. Впали в прострацию от великого труда, который попал им в руки? Заняты подсчетами грядущих прибылей? С момента отправки рукописи минула пара недель. И ни ответа, ни привета. Вообще ничего…Но я ждал. И это ожидание стало на время смыслом моего бытия.
Глава 6
Минуло еще несколько дней, абсолютно пустых и безрадостных. Все мечты рушились, как карточный домик. В мою честь не назовут города и улицы, не воздвигнут памятники, не покажут по телевизору, не напишут в газетах. Так и суждено умереть в забытьи, брошенным, ненужным, непонятым… Неужели я это заслужил, неужели по праву остался не у дел? Месяцы трудов коту под хвост. Я никогда не стану любимчиком женщин, к моим ногам не упадут великие мира сего. Мне придется самому заполнять жалкие квитанции, носиться как угорелому в поисках денег, прованивать потом, трястись в метро… стать таким, как все. Такой же пустышкой и марионеткой, такой же жалкой песчинкой и отбросом истории. Невыносимо! Этого просто не может быть…
Так хотелось успеха. До одури! До умопомрачения. И Наташа…Даже когда она не предъявляла претензий – все можно было прочитать по ее лицу. Считывать ее недовольство и разочарование было ужасно больно. Я постоянно был на каком-то нервяке. Когда мы шли в магазин, и она оплачивала продукты. Когда она рассказывала мне про начальника, который отстроил себе огромный дом или про подругу, которой муж подарил очередную дорогую сумочку. В каждой такой истории я видел упрек. Я не мог пригласить ее в кино, в кафе, у меня не было денег даже на цветы. Я весь сжимался внутри, чувствовал себя каким-то недочеловеком. Уродом. Все хорошие, а я – плохой. Всем так везет на хороших мужчин – а Наташа со мной страдает…
Я так завидовал молодым политикам, бизнесменам, спортсменам, артистам – всем успешным людям, многие из которых были значительно моложе меня, и, тем не менее, добились того, о чем я не мог и мечтать. У них были деньги, поклонники, про них писали СМИ. Иногда я предпринимал попытки встретиться с ними, и порой даже встречался. Хотел их заинтересовать, а если точнее – выклянчить работу и бесился, когда из этого ничего не получалось. Я был им не нужен. "Подумаем", "пока нет свободных вакансий", "будем иметь вас в виду на будущее"…
Черт возьми, ты миллионер. От тебя убудет сделать для человека доброе дело? Я что, прошу у тебя с твоей женой переспать, подарить мне спорткар? Неужели ты не видишь, в каком я отчаянье и как противно мне просить тебя хоть о чем-то? Как я завидую тебе! Как ненавижу тебя! Ты и не заметишь тех денег, что уйдут на мою зарплату, зато избавишь меня сразу от стольких страданий – от претензий родных, от ощущения своей полной никчемности.
Неужели так сложно быть добрым? Неужели так сложно просто дать мне шанс, ведь никогда не поздно выгнать меня, если что-то пойдет не так? Почему столько равнодушия? Почему ты смотришь на меня сверху вниз, как на жалкую вошь? Да может, я в сто раз талантливее и умнее тебя, просто не такой упертый и пробивной. Просто тебе повезло оказаться в нужном месте и в нужное время, а мне – нет. Просто у тебя или твоих родителей были связи, а у меня нет. А может, ты в свое время так же просил кого-то важного помочь тебе и тебе помогли. А ты мне – нет…
Мрак и пустота. И ладно бы один человек – их были десятки. Разного возраста, разных профессий, но все – одинаково равнодушные. При этом газеты регулярно писали про их благотворительную деятельность. Один помогал сиротам, другой открыл каток, третий совершил еще что-то примечательное. Почему же все остальные заслуживали их помощи, а я нет? Вот он я, рядом – только протяни руку. Сделай это и я буду верен тебе как пес. Сволочи. Успешные, эгоистичные сволочи.
И ладно бы они были какие-то выдающиеся, особенные – нет же. Они точно так же выкакивали вонючее говно коричневого цвета, также пердели, ссали желтой мочей, трахались и кончали, от них несло потом после долгой пробежки, порой они страдали от поноса или блевали, если слопали какую-нибудь дрянь. Обычные и ничем не примечательные – не зомби, не оборотни, не инопланетяне – всего лишь люди, просто с деньгами. С кошельками, полными макулатуры, жалкими бумажками, от которых зависело так много в извращенной и бездарной реальности…
Ну да ладно. Зато я делал с ними селфи и выкладывал в своих социальных сетях – вот, мол, какой я крутой, с какими важными людьми встречаюсь!
Очень хотелось успеха – пусть даже такого показного и лживого. Чтобы на меня тоже смотрели с восхищением. Гордились знакомством со мной. Чтобы девушки просили о свиданиях, СМИ – об интервью, а сильные мира сего – предлагали интересные проекты с баснословными гонорарами и считали за честь работать со мной в одной команде. Но ничего не происходило. Я чувствовал себя выброшенной на берег рыбой, у которой вот-вот кончатся силы, чтобы дышать.
Но этого никто не замечал. Ни родные, ни друзья, ни издательства, откуда приходили лишь отказы. Наверное, гораздо выгоднее выбрасывать пачками бездарные книженции, по которым плачет костер – детективы, фантастику, любовные романы. Неужели великий труд должен навсегда остаться в тени и пропасть, хотя мог принести пользу миллионам, а жалкий ширпотреб про мочилово и инопланетян – это и есть то, что хочет этот бездарный плебс? Неужели люди совсем не нуждаются в новых идеях? Не желают думать? Видеть чуть дальше своего собственного носа и выйти за флажки?
А может, за этим кто-то стоит? Некто властьимущий, продвигающий в массы дешевые песенки про любовь, бездарные скандальные ток-шоу, примитивную литературу и кинофильмы? Ему совсем не выгодно, чтобы люди скинули с себя обременительные рабские оковы, о чем-то мечтали, задумывались о какой-то миссии и своей уникальности. Пусть себе вкалывают на нелюбимых работах, и участвуют в бесконечной гонке за баблом. Денег никогда не бывает достаточно, а значит, и бежать придется всю жизнь. До гроба…
Меня вдруг охватила такая лютая злоба. Я принялся метаться по квартире и крушить все подряд – тарелки, стаканы, коробки с компьютерными дисками. Вытаскивал из шкафов одежду и кидал ее на пол, в отчаянии топча ногами. Я кричал и матерился, пиная стулья и кресла, а затем, обессилев, лег на пол и зарыдал… Я не хотел больше жить. Все обрыдло. Этот жалкий мир, эти унылые люди, эта беспросветная тьма…
"Хочу домой, к маме, – повторял я слова, приходящие из самых глубин подсознания. – Хочу домой, к маме"…
Я достал из холодильника бутылку водки и стал пожирать ее жадными глотками. Кашлял и плевался, но все равно пил… Не знал, что еще предпринять. Вся жизнь напрасна, а борьба не имеет смысла. Все кончено. Все пошло не так…
Истерика выпила все соки – хотелось лечь и уснуть. И, наверное, я даже уснул на какое-то время, пока вернувшаяся с работы Наташа не разбудила меня своими воплями. Ох, меньше всего мне сейчас хотелось с кем-то общаться!
– Алексей, что за бардак ты здесь устроил?! Почему ты не можешь жить как все нормальные люди? Выдумал какую-то ерунду. Писателем он будет…Смешно! Почему я должна все это терпеть. Почему должна зарабатывать, а ты от компьютера своего не отходишь и ничего не делаешь. Я уж не говорю про деньги, которые ты мне должен! Сколько это будет продолжаться!
– Быть частью общества – позор, и я не буду ей, пока живу на свете. Противен мне ваш золотой телец – вы это создали, вот этим и живите. Безвкусием издательства больны, и выжимают из меня все соки. Не ценят современники – плевать, через года оценят труд потомки!
– Алексей! Не заводи старую песню. Посмотри, до чего довела тебя эта проклятая философия! Ты остался один, живешь в бардаке и постоянно пьешь! Неужели, это все, что ты можешь?
– Уйди тебя, прошу! Предателям не место средь поэтов.
– Какой же ты псих, Алеша, какой же псих…Ты же сам не понимаешь, какой бред несешь! Мне жалко тебя! Неудачник!
Хлопнув дверью, Наташа ушла, а я снова схватился за бутылку. "Неудачник". Это же просто смешно! Это они все неудачники! Это их ждет забвение… Вы не достойны талантов, взращенных с таким трудом в окружающем бардаке. Не достойны их слез, их порывов, их глубокой и чистой души! Вы способны лишь пропотевать потом и делать никому не нужные безделушки, ибо ограничены! Ибо интеллект ваш скуден, а души пусты.
Я еще что-то говорил, еще что-то пил. Кричал, плакал, мирился с Наташей и ссорился вновь, кому-то звонил, о чем-то писал. Из-за алкогольного дурмана все было как в тумане и лишь через пару дней, с трудом разлепив глаза и преодолевая боль в ноющем теле, я наконец-то добрался до компьютера. Открыл электронную почту и вновь не увидел там ни одного письма от издательств. В отчаянье я снова потянулся за водкой.
Надо выпить еще, надо прогнать боль, а вместе с ней и иллюзии. Мне не суждено прославиться, жизнь кончена… Зачем жить просто ради того, чтобы жить, без целей и надежд? Нет… подобного существования мне не нужно!
Достав из холодильника водку, я хотел было плеснуть ее в стакан и вновь погрузиться в манящую пьяную дрему, но в последний момент одернул руку.
Минуточку… А все ли шансы я использовал, не рано ли сдался? Я отправил роман лишь в пять самых крупных издательств, а между тем их не меньше сотни. Пусть не столь авторитетных, но все же. Может, попытать счастья? Сделать еще одну попытку. Собраться с силами и сделать последний рывок. А там – будь, что будет…
Начинаю новую жизнь,
Поменяю я все местами.
Волосы выкрашу в красный цвет
И ходить стану вверх ногами.
Вместо глаз пусть будут пупки,
Ну а где был пупок – веко.
И все сразу поймут – я другой.
Новым стал человеком!
Глава 7
Я помылся, сбрил бороду, выбросил в мусорную корзину все запасы спиртного, имевшегося в доме, навел относительный порядок. А затем оделся и вышел на улицу. Я рыскал по книжным магазинам в поисках книг, похожих на свою собственную. Переписывал названия издательств, предполагая, что если они в принципе выпускают произведения такого рода, то рассмотрят и мое. С той же целью я посещал интернет-магазины, и мой список пополнялся день от дня. Затем я составил что-то вроде маркетингого плана: для кого моя книга, почему она будет хорошо продаваться, какие возможности есть у меня для ее раскрутки. И отправлял письма по издательствам. Снова и снова, еще и еще. А параллельно с этим искал хоть какую-то работу. Гулял. Ругался с женой. Выпивал.
Большинство издательств молчали. Кто-то писал, что готов издать роман исключительно за мой счет, в крайнем случае, напополам. Были и те, кто предлагал внести правки, что означало в принципе переписать всю книгу. Я представлял этих издателей – таких вальяжных жирных котов, и меня душила злоба. Ведь если задуматься, именно издательства должны завлекать писателей, предлагать им наиболее выгодные условия и маркетинговые программы по раскрутке произведений. Вы скажете – нет, это немыслимо, писателей полно, а издательств мало. Но банков тоже куда меньше, чем вкладчиков, однако, они бьются за каждого клиента, придумывают разнообразные акции, всячески рекламируют себя и умасливают людей прийти именно к ним! Точно так же и издательства должны вести себя по отношению к авторам. Потому что зависят от них и только лишь благодаря им существуют.