Мария мысленно улыбнулась. Сложила из заявления кораблик и швырнула его в воду. Кораблик заскользил по голубой глади.
Скатившись с постели в прохладу бассейна, Мария распласталась лягушкой на его поверхности. Ее охватила нега, обняла истома. Беспокойные мысли унеслись вон. И она вновь почувствовала себя счастливой и молодой.
Через неделю Мария пошла за водой в "АВаНу". За прилавком стояла новая продавщица. Она была приветлива и доброжелательна.
– Вы новенькая? А где та продавец?
– Ее уволили. И еще мойщицу вместе с ней.
– А что же случилось? – Недоуменно спросила Мария.
– Нахамили одной постоянной клиентке и сами же хозяину и рассказали. В цветах и красках. Да, еще похвастались, что осадили ее, барыню.
А хозяин долго не церемонился.
Мария пожала плечами, закрутила крышку в бутыле и вышла из помещения.
"Хомейко-продакшн"
Ну, написала я книгу. Про своих знакомых, соседей, их знакомых, про себя, про всякие абсурдные ситуации, в которые мы попадаем. В общем, про нашу "жисть".
Назвала – "Бред городского сумасшедшего". Дала почитать героям моей книги, сославшись на свой блог в "Новой Литературе".
Почитали.
Светка-соседка, самая главная моя героиня, как и положено, вынесла приговор: "Действительно, бред! И как такое еще печатают?"
Людка была более корректна: "Смешно, живо. Мне ночью на дежурстве в больнице все равно нечего делать."
Невестка Юля оптимистично подсказала, что после того, как меня не станет, лет эдак через… может быть, результат и будет. Она уже узнавала. И им что-то перепадет от издания. Если напечатают.
Я приняла все это к сведению. И начала действовать.
Итак, книгу надо издать. В бумажном варианте. Чтобы труд мой не пропал в дебрях интернета. Я открыла свой блог и скопировала будущую нетленку. Получилась простыня внушительных размеров. На три книги! Еще раз просмотрев ее на вшивость и удалив последних блох, я веером разослала свой труд по е-мелу, на адреса известных мне издательств. Их набралось штук 15.
Прозвонив в пару местных издательств, я узнала, что все они под завязку завалены рукописями неизвестных миру авторов, коих в нашей стране и аналогично в России, тьма тьмущая. Причем, все авторы мнят себя гениями, творящими исключительно шедевры. А на самом деле шлют один мусор. Так мне поведала одна разговорчивая дама-издатель.
В киевском издательстве "Радуга" мне сказали, что они способны издавать 30 книг в год, а получают рукописей от 700 авторов. Читать рукописи – прерогатива редактора. Но, редактор прочесть все физически не успевает. Потому и не читает! И что издать роман, а лучше серию романов им выгоднее, чем сборник сомнительных рассказов.
Выяснилось, что издать книгу можно. За деньги автора. Потешить его самолюбие! В издательствах, специально созданных для этой цели. Например, издательство "Азимут" просчитало стоимость моего опуса. Одна книга, в мягкой обложке, тиражом три тысячи экземпляров, тянула на 48 тысяч гривен, то есть, на 6 тысяч долларов.
В кармане у меня завалялся жетон на метро. Как раз доехать до "Азимута"!
Идея издать книгу за деньги автора развеялась сама собой.
Через несколько дней ответ пришел из одного Харьковского издательства, куда я отправила диск с моей рукописью. Поблагодарили за оказанное доверие и пообещали выдать результат через 3 месяца. Ух, ты! Молодцы! Еще общаются с авторами!
Остальные издательства мне не ответили, молчали, как русский герой на допросе у немцев.
Я начала ждать. Терпеливо, считая дни. За три месяца произошла масса новых ярких событий в жизни моего окружения. Ну, как тут не чиркануть новых рассказов! Несколько забавных историй вновь опубликовала "Новая Литература". Стали на е-мел приходить отзывы читательниц. С некоторыми особо восторженными дамочками завязались дружеские отношения.
Я тут же отослала в Харьковское издательство копии опубликованных рассказов, как дополнительные аргументы для издания рукописи.
А на следующий день от них пришло письмо. Заказное. По почте.
В отделение связи, на улице Вишняковской, я летела на крыльях.
Вот, он зыбкий момент, отделяющий жизнь на "до" и "после"! Вот, этот шаг от неизвестности к вечности! К международным книжным ярмаркам, где заселились акулы пера Донцова, Маринина, Полякова! И, где мы с соседкой – Светкой, главной моей героиней, будем сидеть у стенда с моей книгой. Светка, со свежими кудряшками "платиновый блонд", будет важно раздавать автографы. И тихо возмущаться: "и кто такой бред еще читает?"
Я долго не могла вскрыть большой и тяжелый бумажный конверт, переклеенный со всех четырех сторон прочной и широкой лентой скотча. Острым концом ключа от квартиры я тыкала в толстый скотч, пытаясь его прорвать. Скотч не поддавался. Мое лицо пылало огнем от перевозбуждения.
Тяжесть и плотность конверта рождали самые дерзкие мысли. Несомненно, там лежал долгожданный Лицензионный договор! А, может быть, еще и предоплата в десяток тысяч гривен.
Наконец, скотч поддался, лопнул, и конверт был вскрыт. Внутри находились две тяжелые гофрированные картонки, а между ними мой диск с рукописью и письмо.
В письме сообщалось, что издать мою рукопись предприятие не рискуют, поскольку сомневается в коммерческом успехе данного проекта.
Ноги отяжелели, настроение сдулось, как праздничный шарик, проколотый острым стеклом.
Еле перебирая ватными ногами, я поплелась к дому. Корона Анны Гавальды, Мураками и Улицкой свалилась с моей головы и в дребезги разбилась об асфальт.
Надо менять профессию. В управдомы! На рынок! Возомнила себя писательницей!
– Куда это девушка бредет, не узнавая соседей? – Слышу я рядом знакомый голос. – Отлично выглядишь? Ботокс? Подтяжка? Новый любовник?
Подымаю глаза. Ух ты! Мой герой, Гоша Хомейко, о котором я писала в рассказе "Синенькая леечка". Гоша – бывший председатель нашего ОСМД, который первым в Киеве ушел из-под ЖЕКа, первым обнес многоэтажный дом высоким забором, и при помощи дяди Пети – дворника пропускал жильцов через шлагбаум, заставляя должников куковать на улице, на раскладушках, закупленных на наши же деньги. Самые обидчивые нашли на Гошу управу, сдали его в прокуратуру. И даже, говорят, было заведено уголовное дело по факту хищения денег. Гоша как-то ловко вывернулся из ситуации, но его убрали из председателей. Гоша не растерялся и переквалифицировался в продюсеры. Начал зарабатывать деньги на кинопроизводстве. Делать киносериалы. Сопливые, как он хвастался, для пенсионеров и домохозяек.
Мой рассказ, где он фигурирует в этой комичной роли, Гоша еще не читал. Не дай Бог! Я представляю, что тогда будет! Гоша очень нервный! Но, то, что я пишу рассказы Гоша слышал, от соседей.
– О! Гоша! Привет! – Обрадовалась я.
– Ну, и где же бабки? Работаешь, работаешь, а по тебе и не видно! – Гоша с пристрастием оглядывал меня с ног до головы.
Моя куцая курточка "аля – бумагомаратель" и видавшие виды макасины "Экко" говорили без утаек о моем нынешнем месте под солнцем.
– Книга написана. Осталось ее издать. – Стала защищаться я.
– Давай я издам.
– ?…
– Я серьезно.
– Нда..? А где ты деньги возьмешь? Надо 6 тысяч долларов. На одну книгу. А их три!
– Где, где! В тумбочке.
– Ух, ты!
– Я даю деньги, но с условием. На книге будет стоять мое имя. Хомейко Гоша.
– ?… А зачем это тебе? Ты серьезный мужчина. А книга написана легкомысленной женщиной. Для простого читателя. Преимущественно, для легкомысленных дамочек. Это же видно по тексту.
– Ты соглашайся. Тебе никто кроме меня денег не даст. Куда ты пойдешь? К жирным котам? В Кабмин? К депутатам? С тобой даже десять минут никто разговаривать не будет. Я издам книгу. Ну, может быть, и твое имя поставим, вторым, после меня. Если уж так хочешь. Заключим договор. Мне 90 процентов, тебе 10. Или 5! С тебя хватит.
– А когда деньги?
– Первые три года никакой прибыли! Все авторские права только мне.
– На фига, Гоша?
– Я ее экранизирую. Сериал, на 150 серий забабахаю. Я слышал, у тебя там прикольные истории про нашу жизнь. Твое дело дальше писать, не отрываясь от стула. А я буду кино делать. У меня своя киностудия есть "Хомейко-Продакшн".
А, если моя, то есть, наша книга не будет, бл… продаваться, ты будешь мне должна. Согласно договору. И, если ты, бл…, будешь всем рассказывать, что это только ты автор, я тебя, бл…, по судам затаскаю, – распалился Гоша, – Ты мне пожизненно должна будешь!
– Ты хочешь из меня сделать литературного раба?
– А где ты денег возьмешь? Тут я главный! Я, запомни это, я – автор этой книги! Я и никто! Книга моя! Завтра, короче, приходи, договор подписывать будем – уже белее мирным тоном сказал Хомейко.
– Хорошо. Приду.
Дома я открыла ноутбук и отослала письмо в Харьковское издательство том, что мои аргументы в виде публикаций моих произведений в престижном российском журнале "Новая Литература", очевидно, опоздали. И, возможно, мои рассказы никто и не читал?!
Мне тут же приходит ответ.
"Сообщаем, что в издательство не поступало Ваше письмо с копиями публикаций Ваших произведений в журнале "Новая Литература". Просьба выслать копии публикаций повторно. Ваше письмо будет передано в Редакционный совет для дополнительного уточнения".
И вот теперь я в раздумьи. Соглашаться на условия Гоши Хомейко или опять дожидаться у моря погоды.
У вас есть любимое существо, которое приятно потискать, чмокнуть за ушком, почухать спинку?
Согреться у его жаркого тела холодной зимней ночью! И даже поговорить по душам. А уж сыграть партейку в шахматы? Святое дело!
Мой домашний любимец – это Кошарик.
Кошарика не существует в природе. Его нет даже в Красной книге. А у меня он есть! В единственном экземпляре. И живет у меня в спальне. В моей постели.
В трехкомнатной квартире на шестнадцатом этаже. В городе Киеве. На Позняках.
Кошарик ласков, как кот.
И предан, как собака.
Кот Мурзик и собака Шарик в одном лице.
Мушарик. Кошарик.
Ему 30 лет. Он хорошо сложен, худощав, имеет мужественное лицо, темные волосы, зеленые умные глаза.
И вполне человеческое имя – Саша.
Но так же зовут и моего родного мужа – предателя. И, что б избежать дурных ассоциаций, мой милый друг носит имя Кошарик.
Он уже и откликается на это имя. Ко-ша-рик.
Мне нравится, обняв его, валяться на диване и, пытливо заглядывая в его зеленые глаза, дурашливо спрашивать, ставя ударения на разные слова:
– Ты? Мой Кошарик.
– Да.
– Ты Мой? Кошарик.
– Да.
– Ты мой Кошарик?
– Да, – отвечает мой друг, всегда неизменно смущаясь, будто слышит это впервые, а не по десять раз на день.
Кошарик, конечно, не совсем принц. У него нет белого коня в виде "Тойоты". Нет мотоцикла, о котором Кошарик грезит.
Но, все это дело наживное.
У Кошарика есть куча других достоинств, которые за деньги не купишь.
О принце мечтает каждая девушка. Но принца можно ждать всю жизнь, а мужик, как говорится, нужен на каждый день.
Прибить гвоздь, например. Обменяться добрым словечком.
А партейку в шахматы! Святое дело!
Ремонт дороги. Ви… а. Казахстан.
Жара. Тянучка из машин. Я лавирую между транспортом на юрком велике.
Вдруг, резко торможу.
Обнаженный по пояс парень кидает лопатой раскаленный асфальт.
Загорелые сильные руки. Стройный, подтянутый торс. Мужественное лицо.
Блестящие от пота мускулы.
Черный асфальт и черные вихры! Голливудский герой! Антонио Бандерас!
Завороженная этим великолепием, я теряю равновесие.
Бац! И наезжаю на препятствие. Гору горячего асфальта. Меня бросает на эту гору.
И я чувствую, как мои пальцы, колени, подбородок плавно увязают в пышущем пекле.
Бандерас быстро вонзает лопату в асфальт. Мгновение смотрит на меня. Я на него.
Галантно подает мне руку. Подымает. Счищает куски асфальта с моего подбородка.
Я оказываюсь в объятиях этого парня.
Жилистые натруженные руки. В застарелых шрамах, шершавые.
Он крепко держит меня за плечи. Мы молча смотрим друг на друга.
Я, кажется, краснею.
Машины неистово сигналят. Водилы улюлюкают.
Парень подымает мой велосипед. И, гонимая потоком машин, я уезжаю.
В Ви… е я уже две недели. Оформляю наследство, оставленное моей бедной матушкой.
Наследство – однокомнатная квартира.
Ее надо быстро продать. И возвращаться назад, в Киев. К мужу. Детям.
Я даю объявление в районной газете "Вперед" о продаже квартиры.
Через пять дней срок моего законного пребывания в Казахстане истекает.
Находиться в чужой стране нелегально не очень приятно. На казахско – российской границе у меня, естественно, возникнут проблемы.
Надо идти в паспортный стол. Регистрироваться. И тут звонок телефона. Это мой родной муж Саша.
– Привет! Я вчера женился. – Буднично сообщает он.
– …??? Чего?
– Расписался я. С Софой. Она прилетела в Киев.
– Ты фиктивно? Или…? – У меня дрожат руки, коленки, голос.
– Приезжай. Обговорим все на месте.
– Постой! Скажи мне лишь одно. Ты… с ней спишь?
– Нет.
– Значит, фиктивно? Но, зачем? Зачем нам такие жертвы! Я не хочу уезжать в Израиль!
– Это не по телефону. Когда ты приедешь?
– Я еще не оформила продажу квартиры.
Короткие гудки в телефонной трубке стучат в унисон с моим раненым сердцем.
Врет муж или говорит правду? Как узнать? А если все же он на самом деле женился? На Софе, дочери моей лучшей подруги!
В 40 лет! Когда бес в ребро?
Воспользовался нашим фиктивным разводом? Двадцать лет я жила с ним и не знала, на какие подвиги он способен. Оказывается, что бы узнать мужа, надо всего лишь с ним фиктивно развестись.
Из Казахстана в Киев ехать четверо суток! На самолет у меня денег нет.
Я заложница ситуации. Я не могу уснуть всю ночь.
Позвонить моей лучшей подружке Таньке, которая теперь стала тещей моего мужа?
И что сказать? Правда ли, что твоя дочь спит с моим мужем?
Надо узнать дома ли Софа.
Если она спит дома, то, возможно, муж говорит правду. И брак, действительно, фиктивный!
Если Софы дома нет в семь утра, значит, она спит в моем доме. С моим мужем.
И, значит, брак настоящий.
Софу я знаю очень хорошо. Ни подруг, ни тем более, молодого человека у нее не было, и нет.
С ее-то внешними данными!
Я бегу на переговорный пункт. Разница по времени четыре часа. Телефонистка, рыжая девушка в очках, внимательно выслушивает мою просьбу.
– Пригласите, пожалуйста, к телефону Софу. Мне важно узнать дома ли она. Только не говорите, пожалуйста, что звонят из Казахстана. Я очень вас прошу!
Рыжая заговорщица согласно кивает головой и, соединившись с Киевом, чеканит:
– В… а вызывает. Пригласите к телефону Софу.
Вот тебе раз! Я разоблачена.
Моя подруга Танька знает, кто может звонить ей из В… и! Краска заливает мое лицо.
– Абонента нет дома. Будете говорить?
Я чувствую себя униженной. И уже отрешенно прошу узнать, где этот абонент.
Телефонистка, как дятел! Бездумно дублирует мой вопрос.
– Где абонент?
Я измеряю рыжего дятла пламенным взглядом.
И получаю вполне предсказуемый ответ:
– Она у подружки.
– Я буду говорить.
Телефонистка дает мне трубку.
– Таня, это я. Твоя дочь стала женой моего мужа? Это правда?
– Правда. И не смей им мешать. Ты 20 лет жила с ним. Теперь моя дочь будет…
Очередь в паспортный стол, крохотную, метров в 10 комнатенку, тянется вдоль всего коридора В… го отделения милиции.
Стоять в духоте, никак не входит в мои планы. Уж лучше штраф на границе!
И тут я вижу Тамару Кокову, в самом хвосте очереди. Ура! Это моя одноклассница. Живет сейчас в Екатеринбурге!
Ну, ясен перец, почему Тамара здесь! Разумеется, у нее просрочены все сроки законного пребывания в Казахстане.
Тамара и собранность – это антонимы. Тамару ее мама послала как-то за сметаной. Гости были на пороге. Сметана нужна была в салат. Мать дала бидончик, деньги. Велела пулей нестись в магазин.
Тамара пришла поздно вечером. И принесла вместо сметаны кукурузные палочки.
Мы обнимаемся с Тамарой. Эмоции переполняют нас. Находиться в очереди уже не так скучно.
– Ничего себе! Это, что здесь? Все гости славного города В…? Все спешат зарегистрироваться? Народ боится штрафа! – Начинаю я куражиться.
В безмолвной, унылой толпе оживились. – А кто здесь первый платить штраф?
Мы с Томкой полезли вперед.
Мягко расталкивая людей и, не переставая извиняться. В середине очереди мы застряли. Ни назад. Ни вперед.
– Какая красивая женщина! – Раздается над ухом.
Я оглядываюсь.
Рядом со мной стоит парень. Темные волосы, зеленые глаза, мужественное лицо. Глаза его смеются и такие таинственные. Это был он, Антонио Бандерас, укладчик асфальта.
– Какой интересный мальчик! – Подыгрываю я.
Толпа прижала нас друг к другу. И не хотела отпускать. Я вновь оказалась в объятиях этого красавца.
– Меня зовут Саша.
– А меня Мария.
– Откуда ты?
– Из Киева. А ты местный?
– Да.
– Ты здесь зачем?
– Паспорт новый хочу получить.
– А старый где? Потерял?
– Нет. Его у меня и не было.
– Как не было? А как ты жил без паспорта?
– Старый, еще ССС-ровский вовремя не поменял.
– Как? Ну, ты ископаемое! Австралопитек. Сколько тебе лет?
– 28.
– Ты для нас уже старый, – шучу я, убирая его руки.
– Девчонки, а пойдемте пивка выпьем пока здесь очередь.
– Хорошая идея! Только, как отсюда выйти!
Теперь уже втроем, мягко расталкивая толпу, мы выбираемся на свежий воздух.
Когда мы протиснулись к выходу, я заметила, что новый знакомый слегка хромает на одну ногу.
– Что с ногой? Деловито спрашиваю я.
– А! Это пожар.
– Ты горел?
– Нет. Тушил. Пожарным работал. Потом комиссовали.
– И что теперь делать?
– Ничего. И так сойдет. Я уже привык.
Мы зашли в гастроном. Наш новый друг взял бутылку водки, колбасы, шоколадных конфет.
Мы с Томкой решили в долгу не оставаться. Купили бананов и винограда. Со всем этим богатством мы разместились на берегу реки Ишим, на зеленой траве.
Через пару минут мы уже общались легко и непринужденно, будто знали друг друга много лет.
Саша оказался очень хорошим парнем. Умным и даже начитанным. Несмотря на род своей деятельности "Мастера и Маргариту", "Войну и мир" читал.
Мне с ним было легко и комфортно. Я чувствовала его родственную душу.
Меня к нему катастрофически тянуло. Возможно, это была защитная реакция на предательство мужа.
Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу. Он несколько раз ткнулся губами мне в ухо, щеку. Наши биополя, видимо, хорошо совмещались.
А, может, во всем виновата моя личная драма? Или водка, которой я впервые в жизни заливала горе!
Клин клином вышибают! Народная мудрость! Как народ, однако, прав!
– Поедешь со мной в Киев?
– Поеду.