- Ужасно глупая книжка. У меня от нее рука болит. Весит не меньше килограмма! Не пойму, как можно писать такие толстые книги?
Я сказал, что разделяю его нелюбовь к толстым романам. Особенно с тех пор, как библиотечная книга такого размера куда-то запропастилась и мне пришлось заплатить за нее сорок шесть крон.
Через несколько минут я тоже лежал в постели. Когда я тушил свет, поручик Прушек уже сквозь сон сказал:
- Если завтра что-нибудь будет нужно, обращайся безо всякого. Танк - он как женщина. Никогда не угадаешь, какую шутку он выкинет.
- Какая женщина? - удивленно спросил я, но Прушек мне не ответил. Он уже спал, слегка похрапывая.
Утром все пошло как по маслу - без ошибок и потери времени. Мне казалось, что со стороны все выглядит так, будто этой ротой я командую уже несколько лет. Это ощущение не покидало меня до того момента, когда был дан приказ поставить танки в ряд на опушке леса.
В ту же минуту я услышал громкие восклицания и проклятия, а потом - такой шум, будто случилось бог весть что.
Я приказал остановиться, выпрыгнул из танка в мягкий мох и обнаружил, что у меня в роте почти ЧП. И не маленькое. Один из водителей не справился с управлением машины, танк сполз в овраг и повис на краю обрыва.
Ошарашенный, я смотрел на танк, который в любую минуту мог свалиться с обрыва, что означало бы аварию со всеми вытекающими отсюда последствиями. Оба подпоручика и десятник - командиры взводов - стояли рядом, справа от меня.
- Чей танк? - спросил я.
- Мой, - признался десятник.
- Ну-ну, то-то вы вчера били себя в грудь, уверяя, что на наших ребят можно положиться, - счел я нужным сказать ему, слегка повысив голос.
- Ничего, вылезет, - пытался убедить меня десятник.
Я не знал, что делать. Тем временем десятник спустился в овраг и начал давать советы водителю и командиру танка, висевшего над обрывом. Зарокотал двигатель, танк начал разворачиваться, но потом вдруг взвыл и остановился.
Теперь и я не выдержал и начал быстро спускаться в овраг.
Десятник карабкался мне навстречу.
- Сожгли фрикцион, идиоты! - выпалил он. - Танк не может поворачивать вправо.
"Придется вызвать тягач", - решил я, вспомнив советы, которые давал мне поручик Прушек.
Тягач прибыл моментально. Водитель остановил его на самом краю откоса, вылез из кабины и посмотрел вниз.
- Не слабо, - размышлял он вслух. - Трос может оборваться, но это еще не самое худшее. Хуже будет, если танк перевернется, когда я начну его вытягивать. Это уж совсем нежелательно. Один ремонт сколько будет стоить…
Я передал его слова водителю танка, попавшего в беду.
- Он прав, - согласился тот, - как пить дать перевернется.
- Вы боитесь, что ли?
Он взглянул на меня, потом пожал плечами:
- Да, боюсь, товарищ поручик. Но не за себя. Марта все равно пойдет за меня замуж, даже если я весь буду в синяках. Я боюсь за танк. Опыта у меня маловато.
Мне было ясно, что я должен сделать в этот момент: заявить, что сам сяду на место водителя. И тут за моей спиной послышался голос:
- Вижу, что у тебя не все в порядке.
Поручик Прушек усердно чистил брюки, потому что тоже, как и все мы, не сумел, преодолеть крутой склон, не упав.
- Какой уж тут порядок, - ответил я, - если в перспективе такое ЧП?
- Ну-ка дай сюда трос! - крикнул поручик Прушек водителю тягача.
Низенькому и толстому водителю тягача было нелегко спуститься к нам по крутому склону. Прушек привязал трос к танку.
- А теперь, если потянешь с чувством, - сказал он, - я с ним выеду.
- Они сожгли фрикцион, танк не может взять вправо, - счел я необходимым дать ему полную информацию.
- Ну и что? - с удивлением посмотрел он на меня. - Я ведь сказал ему, что он должен тянуть с чувством…
А почему вы еще не в тягаче? - обратился он к низенькому водителю.
- Есть! - ответил тот и начал усердно взбираться на склон.
Трос постепенно натянулся, танк начал движение. Однако он не пошел прямым путем в гору, а продвигался вперед способом, который можно было бы назвать "елочкой". Немного влево, потом чуть назад, опять влево и опять назад. Движение было медленным, но верным.
И когда танку оставалось ползти всего несколько метров, в нашем расположении появился командир батальона, а чуть позже и командир полка.
Он поинтересовался:
- Это ваш танк?
- Мой, - с гордостью ответил я. Нет сомнения, что мой ответ был бы иным, если бы пришлось признаваться в этом тогда, когда танк буквально висел над обрывом.
- Я вижу, вы умеете находить выход, - сказал командир полка и уехал.
Танк с помощью тягача выкарабкался на склон, все кончилось благополучно. Я поблагодарил поручика Прушека, правда менее сердечно, чем собирался поначалу. Он, как мне показалось, на это даже и не рассчитывал.
Потом учения продолжались, и происшествий больше не было. А обо мне стали говорить, что я парень не промах.
Глава 2
Минуло несколько дней. Однажды, когда я возвращался с обеда, ко мне подошел невысокого роста поручик.
- Поручик Влчек, заместитель командира батальона по политчасти, - представился он и добавил, что ему очень неловко из-за того, что он не мог меня поздравить с приемом роты раньше. - Была срочная и важная работа, которую нельзя перенести на другое время, - объяснил он извиняющимся тоном и пригласил меня в свой кабинет. - Ну и как вы себя чувствуете на первых порах? Каковы впечатления?
- Неопределенные, - ответил и без особого воодушевления.
- Ваша рота в целом на уровне, - сообщил он мне свое мнение. - Не лучшая, но есть и похуже.
- Это я знаю. Ангелов в ней нет, - вырвалось у меня.
- Что? Каких ангелов? - с удивлением посмотрел на меня поручик.
- Да нет, ничего, - уклонился я от ответа. Ведь не рассказывать же ему свой сон, приснившийся в первую ночь после того, как я стал командиром роты!
Повторять вопрос поручик не стал, но мои слова явно его насторожили. Он поинтересовался, откуда я родом, кто мои родители, что у меня получалось хорошо, когда я командовал взводом, а что плохо, женат я или холост, каким вижу свое будущее в армии…
- Все это есть в моем личном деле, товарищ поручик, или оно еще не поступило в часть?
- Не знаю, - ответил он сухо, - не интересовался. С некоторых пор я перестал читать личные дела. Полагаюсь только на свое мнение о человеке и думаю, что это надежнее всего.
- В моем деле обо мне написано только хорошее, - не удержался я.
- Как, и у всех, - кивнул он, - это правильно. Ведь человек - смесь самых разных положительных качеств.
Только теперь я понял, что мне будет непросто работать с этим философом.
- Далеко не всякий, - решился я все же поспорить с ним.
- Мне кажется, что прав я. - И он начал развивать свою мысль о том, почему человек - это смесь самых разных положительных качеств. По мере того как он говорил, я понял, что мое личное дело он знает довольно подробно и что причиной, побудившей его изложить все это, стала последняя фраза в моей характеристике. В ней мне было высказано пожелание избавиться от поспешности в оценках людей. Когда мне зачитывали характеристику, я хотел было возразить против такой формулировки, но, подумав, решил, что незачем ввязываться в дискуссию…
Вскоре изложение теории подошло к концу, и я хотел попросить разрешения удалиться, но тут поручик заметил мое нетерпение и обратился ко мне уже совсем доверительно:
- Подожди немного, есть еще одна проблема… Ты знаешь подпоручика Раковеца?
Он перешел на "ты", и меня это обрадовало.
Я не сразу вспомнил, что Раковец - это один из тех двух командиров взводов, которые три дня назад ушли в запас.
- Сегодня утром ко мне пришла девушка с почты и сообщила, что она беременна.
- А почему она сообщает это нам? - удивился я. - Пусть скажет ему. Он должен был, наверное, первым узнать об этом.
- Она пожаловалась, что он сбежал как воришка. Даже не попрощался с ней.
- Так пусть напишет ему. А если он не ответит, пусть подает в суд.
Видимо, это мое предложение не слишком понравилось поручику Влчеку, и он явно хотел поспорить со мной, но потом передумал и ограничился констатацией очередного факта:
- Он не оставил ей адреса.
- Так дадим ей его адрес - и все в порядке, - мгновенно выбрал я самое правильное, на мой взгляд, решение.
- Нет, надо бы с ним поговорить лично, - возразил поручик. - Напомнить об ответственности за проступки и о внимании к людям.
Я попытался свалить на него эту неприятную обязанность:
- Мне с ним говорить трудно, мы знакомы всего неделю. Будет лучше, если это сделаете вы…
- Естественно, это сделаю я. Но в твоем присутствии. Самое главное заключается не в том, чтобы научить человека водить танк, хорошо стрелять и приветствовать, как положено, старшего по званию, а в том, чтобы воспитать его, сделать настоящим, правильным человеком. А этому мы все должны еще учиться. Вот так… Я попросил его приехать в субботу.
- В субботу? - Лицо мое вытянулось. Я надеялся, что в субботу мне удастся хотя бы на час-другой заехать к Юцке.
- В субботу, чтобы ему не надо было отпрашиваться с работы, - объяснил Влчек и отпустил меня.
В субботу он напомнил о себе с самого утра:
- Раковец ждет у КПП, проведите его и приходите оба ко мне…
- Товарищ поручик, что случилось? - спросил меня у ворот молодой человек в джинсах и футболке, на которой был изображен мотоцикл. Трудно было представить, что еще несколько дней назад на нем была форма. - Я все сдал и не допущу, чтобы мне что-нибудь приписали и заставили за это платить.
Я уже хотел сказать ему, что он, пока не женится на девушке с почты, будет платить как миленький, но потом решил промолчать. Откуда я знаю, какие стратегические планы у Влчека? Во всяком случае, этот его план оказался весьма простым.
- Вы знаете Марцелу Медунову? - спросил Влчек сразу же, едва мы присели.
- Марцелку с почты? - уточнил Раковец.
- Да, с почты. Блондинку.
- Знаю, товарищ поручик.
- Хорошо знаете?
- Хорошо. Два раза мы с ней были на танцах и один раз в кино.
- Она в положении, - как можно более серьезно произнес Влчек.
Нельзя сказать, что это сообщение потрясло Раковеца, скорее, оно удивило его. И кажется, удивило неприятно.
- И причастны к этому вы, - добавил Влчек.
Только теперь Раковец выдал свое волнение.
- Этого не может быть, у нас с ней ничего не было! - насколько мог решительно сказал он и тут же признал: - Не то чтобы я не хотел более близких отношений, просто у нас не было такой возможности. Я иногда провожал ее домой, а потом бегом возвращался в казарму.
Я смотрел на него укоризненно, считая, что он выбрал самый примитивный путь к отступлению.
- Она сама так сказала? - спросил Раковец.
- Да, именно так, - ответил поручик, не оставляя ему ни малейшего повода для сомнений.
Я решил показать Влчеку, что из меня наверняка получится хороший воспитатель.
- Ну вы же мужчина, Раковец, - произнес я как можно более проникновенно. - Настоящий мужской характер проявляется как раз в такие моменты, когда надо смотреть правде в глаза, а не изворачиваться, пытаясь избежать ответственности.
Я ждал, как к моим словам отнесется поручик Влчек. Он промолчал.
- Но я, честное слово, здесь ни при чем, - повторил Раковец.
- Тогда мы ее сейчас пригласим сюда, чтобы она сама вам все сказала, - произнес поручик. Он поднял трубку телефона и попросил, чтобы его соединили с почтой. - Вы могли бы сейчас прийти к нам? - спросил он, когда к аппарату подошла Медунова. Было ясно, что девушка не может решиться, но Влчек был настойчив: - Нам необходимо довести дело до конца, и потом, вы пообещали, что придете, если возникнет необходимость.
Ему удалось ее убедить. Окончив разговор, он позвонил на контрольно-пропускной пункт и сказал, чтобы, когда придет Марцела Медунова, ее пропустили и проводили к нему в кабинет. Пока мы ждали ее, Влчек расспрашивал Раковеца, нравится ли ему работать юристом на предприятии.
Поначалу Раковец отвечал неохотно и односложно, но потом разговорился. Девушка вошла как раз в тот момент, когда он с огорчением рассказывал о недисциплинированности некоторых поставщиков, нарушающих договорные сроки.
Она была хороша собой. Почти так же хороша, как Юцка. Ее взгляд едва скользнул по мне и поручику и надолго задержался на Раковеце. И по мере того как она на него смотрела, ее лицо преображалось, становилось лучезарным, как весеннее солнце.
Я наблюдал за Раковецем. И с его лицом произошла такая же перемена.
- Мы пригласили товарища Раковеца… - начал поручик Влчек и запнулся. Чувствовалось, что он испытывает некоторое замешательство. - Мы пригласили товарища Раковеца, - повторил он и поглядел на меня, ожидая, видимо, что я ему помогу.
"Ты утверждаешь, что человек - смесь самых разных положительных качеств, вот и разбирайся сам", - ответил я ему взглядом.
- Короче говоря, товарищ Раковец считает, что он не может быть отцом ребенка, - проговорил Влчек и посмотрел на меня, как бы интересуясь, оценил ли я то, что он взял инициативу в свои руки.
- Товарищ Раковец прав. Но я хотела бы объясниться без него, - сказала девушка, и ее слова привели нас почти в шоковое состояние. При этом она опять посмотрела на Раковеца влюбленным взглядом.
Этого было достаточно, чтобы Раковец выскочил в коридор, не ожидая, пока его об этом попросят.
Теперь поручик Влчек уже полностью владел инициативой.
- Значит, вы все это придумали и у вас не хватило смелости повторить свою ложь в его присутствии. А мы ради вас вызвали его сюда, и не из соседней деревни. Кстати говоря, за государственный счет.
- Если вы разрешите, товарищ поручик, я оплачу его проезд, - великодушно предложила девушка.
Влчек немного подумал, но потом отказался.
- И все же ваших действий я не понимаю, - покачал он головой в ожидании ответа.
- Я его люблю. А когда он уехал не простившись… В общем, я должна была его еще раз увидеть. И поэтому сказала вам, что я в положении.
- Стоило вам только попросить, и мы дали бы его адрес, - не сдавался поручик.
- Это вы сейчас так говорите! - Девушка тоже не собиралась отступать. - А если бы я пришла, вы бы наверняка заговорили о военной тайне, сказали бы, что не имеете права, и я, конечно, никакого адреса не получила бы. Ну а теперь я хотела бы уйти, - сказала она. - Думаю, что все разъяснилось. - При этом она посмотрела в мою сторону, как будто именно от меня ждала наибольшего понимания.
- Все ясно, - произнес я, взглянув на поручика Влчека.
- Да, конечно, - поддержал он меня, капитулируя. - Теперь можно пригласить Раковеца.
- Это уж, пожалуйста, без меня, - сказала девушка, направляясь к дверям. Она оставила их приоткрытыми, и мы услышали ее слова.
- Тебя ждут, - сказала она Раковецу в коридоре. - Им ясно, что ты совершенно чист. Но, несмотря ни на что, прощения от меня ты не получишь.
- У меня в последние дни было много работы, а когда я пришел к тебе на почту, у тебя был выходной. Но я бы тебе написал, - услышали мы его голос.
- Я не верю ни единому твоему слову, - ответила она, но это не прозвучало достаточно убедительно.
- Подожди меня, я с этими сухарями разберусь быстро, - попросил он и появился в дверях.
Он и вправду разобрался с нами, сухарями, быстро. Сообщил, что, по его мнению, говорить больше не о чем, что оплаты проезда он не требует и что с минуты на минуту отходит поезд до Праги, которым он собирается уехать.
- Без сопровождающего вас не выпустят, - остудил его пыл Влчек. - Мы пройдем с вами до ворот.
Девушка с почты, конечно, ждала его. Выйдя за ворота, мы расстались, с ними. Минуту-другую Раковец и Мардела Медунова что-то горячо обсуждали, а потом, взявшись за руки, пошли к городку.
- Вы еще верите в то, что человек - это смесь самых разных положительных качеств? - спросил я Влчека, когда мы возвращались в кабинет.
- Сегодня более чем когда-либо, - ответил он. - Ну а ты, тебя чему-нибудь научила эта история? - спросил он меня.
- Научила, товарищ поручик. Тому, что в армии с подчиненными нельзя церемониться. Иначе это будет не армия, а балаган.
Его, видимо, разочаровали мои слова, но виду он не показал.
- Когда ты женишься? - спросил он вдруг, когда мы прощались, и этим вопросом задел мое самое больное место.
- Пока не знаю, но когда-нибудь это случится, - ответил я, не желая что-либо объяснять.
Но он и не ждал объяснений.
- Если тебе будет нечего делать после обеда, приходи помогать строить дома. Мы хотим, чтобы наши ребята переехали в них еще до Нового года.
- До Нового года жениться я наверняка не успею, а после обеда обязательно приду помочь, - принял я его предложение.
Глава 3
На строительной площадке человек десять парней моего возраста крутились вокруг бетономешалки. С ними были две молоденькие женщины. По тому, как энергично они работали, можно было сделать вывод, что эти женщины ждут не дождутся момента, когда они повесят в своих квартирах шторы и расстелют ковры.
Поручик Влчек возил на тачке песок. Увидев меня, он оставил тачку и пошел мне навстречу. Наверное, хотел представить меня остальным.
В проеме одного из будущих подъездов строящегося дома появился весь перемазанный мужчина, по возрасту гораздо старше всех нас. Я узнал в нем майора Кноблоха, начальника штаба нашего батальона.
- Пришли выбрать себе квартиру? - спросил он меня не слишком приветливо. - Желаете, чтобы окна выходили на запад? Или на юг? Какой этаж? Второй? Третий? Первый, конечно, сразу отпадает! - Слова так и сыпались из него.
- Я пришел работать, а не квартиру выбирать, товарищ майор, - ответил я ему тоже не слишком дружелюбно.
Он мне не понравился с первой нашей встречи. И я ему, наверное, тоже.
Причина его всегда плохого настроения была мне ясна. В его возрасте быть начальником штаба батальона - это, конечно, не карьера, У него, видно, были какие-то большие неприятности, и теперь он злился на всё и вся. Так мне показалось после первой нашей встречи.
- Ну так идите выбирайте, стыдиться тут нечего, - подбодрил меня майор Кноблох. - Выбирайте, пока есть из чего. Все равно вам это придется сделать.
Его предложение меня заинтересовало, и я решительно зашагал к дверному проему.
- Сюда нельзя. В этом подъезде квартиры уже разобраны, - сказал майор и повел меня вдоль дома.
Мы поднялись с ним на второй этаж. Даже в незаконченном виде квартиры были великолепны. Майор показал мне, где будет спальня, где жилая комната, где детская, а где кухня.
Более всего меня заинтересовала кухня. Я тут же представил себе, как Юцка крутится в фартуке около плиты, и даже почувствовал запах жареного лука. Майор вопросительно смотрел на меня, ожидая оценки.