- Товарищ майор, если можно, то… вот эта квартира мне бы подошла, - признался я честно, хотя поначалу все это казалось мне шуткой.
- Можешь рассчитывать, - удивил меня своим ответом Кноблох. Ответом, а также тем, что обратился ко мне на "ты". - Девушка-то у тебя есть? Мы еще не добились того, чтобы давать трехкомнатные квартиры одиноким поручикам. - Он уже снова язвил.
- Я над этим как раз и работаю, - обронил я.
- Вот и хорошо! А мы пока внесем тебя в списки.
Осмотр был закончен.
Потом майор приказал мне переодеться в рабочий комбинезон, который взялся невесть откуда, и поручил перетаскивать мешки с цементом. Я старался изо всех сил, но это не помешало ему несколько раз отметить, что я работаю с прохладцей и что мне почаще надо ходить на такие субботники.
Когда начало темнеть, я, совершенно разбитый, потащился в общежитие. Я был один, потому что все уже ушли, справившись со своими заданиями раньше меня. По дороге встретил высокую молодую женщину, которая вроде бы мельком, но весьма пристально оглядела меня, потом обернулась и, обратившись к отставшему молодому человеку, который вел за руку мальчишку, сказала:
- Поторапливайся, Рише давно пора ужинать.
Когда они подошли ближе, я узнал в молодом человеке командира батальона надпоручика Матраса.
Мы поздоровались, и ему стоило большого труда остановить мою руку, которая заученным жестом уже взлетала к фуражке.
- Катержина, это поручик Гоушка, - представил он меня своей жене.
Мне было ясно, что необходимо сказать им что-нибудь приятное о том маленьком создании, которое в эту минуту пыталось развязать шнурки на моих ботинках.
- Здорово ходит, - сказал я, и это означало, что я ступил на тонкий лед, потому что вообще не представлял себе, когда начинают ходить дети.
- Ничего подобного, - возразила она. - Его все еще надо придерживать за руку, хотя ему уже исполнился год.
- Сразу видно, что он будет способным мальчиком, - попытался я спасти ситуацию. - Посмотрите, как он меня разувает.
- Это верно, способным он наверняка будет, - милостиво согласились со мной.
- Вы были на строительстве? - поинтересовался Матрас.
- Так точно, товарищ надпоручик.
- Боже мой! Это же надо! Почти с одного года, а разговаривают на "вы". - Удивлению Матрасовой не было предела. Видимо, об отношениях в армии она знала не слишком много.
Мы с надпоручиком покраснели, чего нельзя было сказать о его жене.
- Все вместе - к нам, - решительно произнесла она, не обращая внимания на растерянный вид своего мужа. Мальчик был уже у нее на руках. Быстрым шагом она направилась к домам. Естественно, не к тем, которые только еще строились.
- Мне надо бы умыться и переодеться… - начал я.
- Умыться можете и у нас, - отрубила она, и я подчинился без возражений…
Мальчика выкупали, накормили картофельным пюре и уложили в постель. Я за это время успел умыться и немного привести себя в порядок. Потом хозяйка открыла холодильник, обнаружила в нем кусок колбасы, мясной рулет, оставшийся после обеда, сыр и банку сардин.
Глазами опытной хозяйки Матрасова осмотрела все, что нашлось в доме, и решила:
- Будет холодная закуска.
- Хлеб у нас черствый, - покачал головой ее муж.
- Ничего, его можно поджарить, - сказала она. - Да положи на него побольше чеснока. От чеснока лучше варит голова.
Через минуту из кухни донесся аромат жаренного с чесноком хлеба. Я услышал, что Матрас пытается даже напевать. Настроение надпоручику испортила его дражайшая половина, которая, ставя на стол рюмки, посчитала нужным сделать ему замечание:
- Опять ты не надел фартук! Испачкаешь брюки!
- Не нуждаюсь я ни в каком фартуке. Я не кухарка! - ответил он раздраженно.
Безошибочный женский инстинкт подсказал ей, что пора остановиться у границы, которую нельзя пересекать.
- Да, ты прав, - согласилась она. - Фартук - это не для мужчины.
А надпоручик уже выкладывал на тарелки поджаренные куски хлеба, при виде которых у меня потекли слюнки. Потом он внес большое блюдо с холодной закуской и предложил отведать.
- Подожди-ка, - остановила его жена, - давайте сначала выпьем за дружбу.
- У нас же ничего нет.
- Чего-нибудь найдем, - успокоила она его, вышла и тут же вернулась с бутылкой коньяка.
Матрас с удивлением смотрел на нее.
- Надо всегда быть готовым к любым неожиданностям!
Ее слова прозвучали назидательно. Она открыла бутылку и умело, как официант первоклассного ресторана, наполнила рюмки.
- Ребята, за вашу удачу на службе!
Мы чокнулись, Катержина задорно улыбнулась мне.
- Как, собственно, зовут твоего нового командира роты? - обратилась она к мужу.
- Иржи, - ответил я, поспешив ему на помощь.
Пока мы ели, хозяйка дома дотошно выпытывала у меня все, что обычно интересует женщин и что я несколько часов назад в сокращенном варианте выкладывал майору Кноблоху: есть ли у меня девушка, откуда она и чем занимается, когда мы поженимся…
- Значит, сюда ей не особенно хочется, - такой она сделала вывод, когда решила, что выпытывать больше нечего.
- Мы с ней об этом пока подробно не говорили, но боюсь, что это именно так, - подтвердил я ее слова.
Надпоручик Матрас почти не участвовал в разговоре. Он курил, потягивая коньяк, и было видно, что ему не очень уютно за столом.
В десятом часу я решил, что пора собираться.
- Неуверенность хуже всего, - сказала мне на прощание хозяйка. - Вы должны заставить ее принять решение. И передайте, что ей не следует ничего опасаться. Я ведь тоже когда-то не могла себе представить жизни вне города…
- Спасибо за приятный вечер, товарищ надпоручик, - поблагодарил я Матраса, когда он проводил меня до двери.
- Меня благодарить не за что, - сказал он и протянул мне руку…
Поручика Прушека еще не было в общежитии, и я использовал непривычную для меня тишину в нашей комнате для того, чтобы написать Юцке трогательное письмо о том, что я скоро получу прекрасную квартиру с большой кухней и что она сможет наконец выйти за меня замуж. Трижды я перечитывал письмо, но никак не мог освободиться от ощущения, что в нем не хватает чего-то очень важного. Потом я все же догадался, чего именно в нем не хватает, и приписал две строчки о том, что спальная комната в этой квартире тоже замечательная.
Я был доволен своим "произведением" и, уставший после утомительного дня, собрался уже лечь спать, но сделать это мне не удалось. Раздался стук в дверь, я даже не успел сказать "войдите", как в комнате появился старый Яндачек - "домовой" нашего общежития, который одновременно был и комендантом, и сторожем.
- Товарищ поручик, вам необходимо срочно прибыть к дежурному по части, - важно произнес он.
- А что случилось? - спросил я.
- Не знаю. - В его голосе слышалось сожаление.
Через минуту мне уже все было известно.
Патруль нашего гарнизона около часа назад задержал в кафе "Завист" воина Негоду без увольнительной и как раз в тот момент, когда перед ним поставили четвертую кружку пива. Приказ следовать за патрулем он воспринял весьма спокойно, лишь попросил разрешения допить пиво. Потом он предстал перед своим командиром роты, то есть передо мной.
- Я вас слушаю, - строго обратился я к нему, когда мы вошли в мой кабинет.
- До армии я был официантом, товарищ поручик, - начал он и назвал очень известный ресторан в Брно. - Моя доза - шесть кружек пива в день. Это профессиональная привычка. А я уже несколько месяцев пива даже не нюхал. Не было возможности. Вы не можете себе представить, какая это мука! Поэтому я сегодня махнул рукой на все и решил: будь что будет.
- Значит, до нормы вам не хватило еще двух кружек. Слишком рано вас потревожили. - Я произнес это тоном, который не вызвал у Негоды никакого сомнения относительно его ближайшего будущего.
- Пиво стоит гауптвахты, куда я готов отправиться.
Я предоставил ему возможность проявить смелость на практике. После этого мне уже ничто не помешало укрыться одеялом и уснуть.
Глава 4
Рано утром в понедельник неподалеку от казармы был обнаружен "фиат" с номером Трутновского района. Машину, судя по всему, украли. Не оставалось никаких сомнений, что ее угнал кто-то из солдат, не успевая к сроку вернуться из увольнения.
Я был уверен, что никто из солдат моей роты не замешан в угоне "фиата", но все-таки решил проверить. Просмотрев соответствующие документы, я убедился, что никто из моих действительно не был в районе Трутнова. Только после этого я успокоился. Но мое спокойствие продолжалось недолго - до неожиданной встречи по дороге в штаб полка с сотрудником отделения ВБ .
- Расследуете? - спросил я его, хотя и без того все было ясно.
- Можно сказать и так, - ответил он.
- Вам надо бы выяснить, кто из солдат был в воскресенье в увольнении в Трутновском районе. И преступник будет в ваших руках.
- Все намного сложнее, - объяснил он. - Я говорил по телефону с владельцем автомашины. "Фиат" был украден со стоянки у театра в Праге.
- Тогда выясните, кто провел воскресенье в Праге. Туда ездили немногие. Ведь все это чертовски просто.
- Не настолько просто, как вам кажется, - заметил он. - Это дело рук настоящего специалиста, скорее всего рецидивиста.
- Господи боже мой! - вырвалось у меня непроизвольно. - Извините, мне еще кое-что нужно сделать. - Я наскоро попрощался с ним и побежал в роту, подгоняемый тем самым словом, которое он произнес: рецидивист.
Да, у меня есть свой рецидивист. Я еще раз просмотрел документы, и все мне стало яснее ясного. Мой рецидивист вчера в самом деле был в Праге.
- Пецку ко мне! - крикнул я дневальному. - Быстро!
Но я заранее знал, что быстро не получится. От роты до танкового парка путь неблизкий. Поэтому у меня была возможность еще раз перебрать в памяти то, что я знаю о Пецке. Он служил уже полтора года, и все были им довольны. Хороший наводчик, с товарищами по службе ладит, особых прегрешений нет. До призыва в армию он, правда, несколько раз нарушал закон. Любил кататься на автомобилях, но своего не было, поэтому он не стеснялся их одалживать, без спроса, разумеется, и главным образом у тех, кто несостоятельнее. Прокатится - возвращает автомобиль на место. Несколько раз ему удавалось сделать все так, что никто ничего не замечал. Но потом его все же задержали и наказали. Символически, но наказали. Но это его не остановило. Он опять попался, и снова его наказали. На этот раз посерьезнее. Все осложнилось тем, что владелец одного из таким образом "одолженных" автомобилей заявил, что у него из машины пропали транзистор и магнитофон японского производства. Пецка клялся, что он ничего не брал и что все это выдумка для того, чтобы получить деньги по страховому полису. Видимо, ему все же поверили, потому что наказание было не слишком суровым, хотя и не условным.
Я убеждал себя в том, что Пецка не мог украсть этот "фиат". Потом мне вспомнилась где-то вычитанная мысль, что некоторые рецидивисты могут несколько лет вести, себя хорошо, а затем вдруг срываются и берутся за старое. Полтора года Пецка служил отлично, хотел уволиться в запас с хорошей характеристикой, а теперь, когда в Праге что-то его задержало, он испугался, что попадет в нежелательную историю, и потому решился угнать автомобиль…
Я подумал, что надо отбросить все симпатии к этому солдату и тщательно разобраться в этом деле.
- Воин Пецка по вашему приказанию прибыл, - доложил, перешагнув порог, Пецка, весь перепачканный и удивленный неожиданным вызовом.
- Как вы себя чувствовали в Праге? - спросил я, даже не дав ему отдышаться.
- Отлично, - ответил он, и по его лицу было видно, что это правда. - В субботу мы с Властой были в кино, в воскресенье на выставке, а потом поужинали в ресторане "Березка".
- Вы живете прямо как какой-нибудь лорд, - счел нужным заметить я. - Откуда у вас такие деньги? - Говоря это, я постарался придать своему голосу побольше твердости. - Так откуда у вас деньги на посещение ресторана? - почти крикнул я, увидев, что Пецка растерялся.
Он покраснел до ушей, не зная, что сказать.
- Я дождусь ответа? - Я не собирался давать ему возможность придумать какое-нибудь оправдание.
Он испуганно смотрел на меня.
- Признавайтесь, признавайтесь, вам сразу станет легче, - перешел я на более сдержанный тон по тактическим соображениям.
В конце концов он решился:
- Мне стыдно об этом говорить… За все платит Власта. Но я все ей верну, когда приду из армий. Пойду работать водителем автобуса.
"Тертый калач", - подумал я. Но мне так не хотелось выходить из роли удачливого сыщика, который прижал провинившегося к стенке.
- Как вы добрались до казармы? - продолжал я допрос.
- Без проблем. Пришлось, конечно, кое-что предпринять, чтобы не опоздать, но вернулся я вовремя. А если бы поезд не опоздал, я прибыл бы еще раньше.
- Воин Пецка, - перешел я на отеческий тон, который, как мне казалось, мог положить на лопатки самого опытного злодей. - Скажите мне правду. Вы ведь приехали на автомобиле, а деньги у вас не переводятся потому, что вы крадете машины. Это ведь прибыльное дельце. И Власту сюда не приплетайте.
Пецка расплакался, и тут уж у меня не осталось никаких сомнений в том, что он действительно тертый калач.
- Честное слово, товарищ поручик, - проговорил он, всхлипывая. - Честное слово, я давно этим не занимаюсь.
- Ладно, все. Можете идти, - бросил я довольно грубо. - Следствие будет продолжено. Плохо вам придется, если лжете!
Он ушел только после того, как испачканным платком тщательно вытер слезы. Чтобы ребята не думали, что он не солдат, а баба.
- Ну и рота досталась мне: один почище другого, - поделился я вечером со своим соседом по комнате.
- У каждого из нас свои недостатки, минусы, как у чисел, - расфилософствовался он, залезая под одеяло. - Один ученый даже утверждал, что мир состоит из сплошных чисел. Постой, сейчас вспомню, как его звали. - Он наморщил лоб, напрягая память, но так и не вспомнил. Через пять минут он уже спал.
В ту ночь мне снились Юцка, прекрасная кухня и спальня нашей будущей квартиры, но мне не давала покоя одна мысль - когда же я наведу порядок в своей роте?
Глава 5
Заместитель командира полка по политической части майор Носек был настроен не слишком приветливо, как, впрочем, и командир батальона надпоручик Матрас. Поручик Влчек, правда, пытался играть в объективность и неустанно повторял, что необходимо во всем обстоятельно разобраться, но это ему плохо удавалось, тогда он выходил из роли, и было видно, что он попросту взбешен. Председатель полкового комитета Союза социалистической молодежи не переставал выражать удивление, как это можно - своими руками губить инициативу масс.
Все это относилось непосредственно ко мне, потому что я не собирался менять свое мнение.
- Послушайте, Гоушка, будьте благоразумны, - обратился ко мне командир батальона. - Ваши хотят взять обязательство стать отличной ротой, а вы возражаете. Вы должны быть просто счастливы, что у них самих появилось такое желание.
- Желания стать отличной ротой я у них не отнимаю, - повторил я уже в который раз. - Но официально брать обязательство… С этим я согласиться не могу. Не потянем мы на отличную роту. Я своих ребят знаю и знаю их возможности.
- Рота Бидло стала отличной, а ведь в ней такие разные люди, - пытался переубедить меня командир.
- Но и рота Бидло не отвечает моим представлениям об отличной роте, - упорствовал я.
Командир налил себе стакан воды и выпил его до дна, а это неопровержимо свидетельствовало о том, что его силы на исходе.
- Товарищ поручик, - сказал он, ставя стакан на место. - Я…
Мне стало ясно, что он надеется разрешить конфликт приказом.
Однако он остановился в самом начале предложения и, подумав немного; махнул рукой. Тем самым Матрас дал понять, что не собирается больше говорить со мной на эту тему.
- Члены организации Союза социалистической молодежи роты поручика Гоушки не изменят своего мнения, - предупредил председатель полкового комитета ССМ.
Разговор зашел в тупик, и кто-то должен был найти выход.
- Я вижу, что сегодня мы не договоримся, - взял на себя эту трудную миссию майор Носек. - Тем более что нет необходимости торопиться. Предлагаю вернуться к этой проблеме еще раз в другое время.
Все присутствовавшие согласно закивали. Я тоже кивнул. А что мне оставалось еще делать? Вопрос был решен, и я попросил разрешения уйти. Никто не возражал. Из кабинета я вышел один.
Неподалеку от места расположения роты меня догнал поручик Влчек.
- Ребята у тебя неплохие, и им нужно верить, - проговорил он, с трудом справляясь с одышкой.
- Я неверующий, в костеле никогда не был и потому хочу во всем убедиться сам. В данный момент я, например, уверен, что до отличной роты им так же далеко, как мне до музыканта-виртуоза.
Я хотел продолжить рассуждения, привести примеры, но мне помешал дневальный. Он поприветствовал Влчека не совсем по уставу, что было мне на руку. Пусть сам убедится, кто прав!
Видя, мою несговорчивость, поручик ушел, не подав мне руки, хотя раньше не забывал это делать.
- Как звали того философа, который говорил, что мир состоит из сплошных чисел? - прокричал я ему вслед.
- Декарт, - ответил он мне почти от самого входа в здание штаба.
- Я с ним полностью согласен! - крикнул я, надеясь, что этого он уже не услышит.
Однако он услышал.
- Тогда вы должны сказать об этом своим ребятам, - был его ответ.
- Скажу обязательно, - процедил я сквозь зубы, теперь уж совсем тихо, только для себя.
Через три дня у нас состоялось ротное собрание ССМ. Я взял слово первым. В своем выступлении я несколько раз подчеркнул, что надо брать такие обязательства, которые мы в состоянии выполнить, иначе можно оказаться в неприятном положении. Моя речь была встречена аплодисментами, и это удивило меня. В зале поднялось несколько рук, и председатель предоставил слово свободнику Гисеку. Поначалу он поддержал мою точку зрения, заявив, что личный состав роты должен обещать только то, что он в силах выполнить, а потом подробно объяснил нам, что поговорил с каждым в своем экипаже, ребята трезво оценили свои возможности и пришли к выводу, что вполне могут завоевать звание отличного экипажа. Он даже привел нам цифровые расчеты того, каким образом они добьются сокращения установленных нормативов. Его слушали очень внимательно.
Потом попросил слова командир второго взвода. Он говорил в том же духе и закончил свое выступление обещанием, что его взвод станет отличным во что бы то ни стало. Таким же примерно было выступление и командира третьего взвода.