Городок был уже близко, но Андрей не торопился. Он понимал, что Никита хочет высказать все до конца, понимал, что после этого ему станет легче. Свернув с дороги, Андрей присел на траву, закурил. Никита расположился рядом.
Когда меня вызвал начальник политотдела училища я решил не говорить ни о чем, - продолжалон. - Откуда ему знать, думаю, какими ветрами носило меня по всем дорогам! И вот что произошло, Андрей, между Никитой Безденежным и начальником политотдела. Слушай…
И сдоено не о себе, а о ком-то постороннем, Никита рассказал о встрече с начальником политотдела.
- Безденежный!
Дверь приоткрылась, и Никита вошел в кабинет. Начальник политотдела сидел за столом и перелистывал папку с бумагами.
Садитесь, - предложил он и показал Никите на мягкий диван.
Никита сел. Боясь, что в глазах у него можно кое-что прочесть, он стал внимательно рассматривать висевшую на стене карту мира. Начальник политотдела также в нимательно смотрел на Никиту.
Где вы родились, Безденежный? - спросил он.
В Азове.
Ваш отец был рыбаком?
Рыбаком,
Он умер?
Утонул.
А мать? Где ваша мать?
Умерла.
Вы может быть, подробнее расскажете о себе, Безденежный? Как вы жили, работали, учились?
Работал на стройке. Учился там же.
И это все? Неужели у вас такая короткая биография?
Никите показалось, что в голосе начальника политотдела он уловил недоверчивые нотки.
Очень короткая автобиография, - ответил он. - Работал, учился. А потом, приехал сюда. И это, пожалуй, все.
Немного, - улыбнулся начальник политотдела.
Они оба помолчали. Начальник политотдела смотрел На Никиту, Никита нервно потирал руки. Казалось, что для него ничего нет важнее этого занятия, И даже нет ни одной секунды времени, чтобы поднять голову и взглянуть на своего собеседника. Капля пота скатилась к его уху, защекотала. Он вытер ее плечом, не переставая перебирать пальцами. Потом прожужжала муха и села Никите на лоб. Он встряхнул головой,
Что же вы молчите, Безденежный? - спросил наконец начальник политотдела.
А о чем говорить? - Никита с тоскою посмотрел на окно, за которым слышался гул веселых голосов. - Я уже все сказал.
Начальник политотдела встал из-за стола, прошелся по кабинету и остановился около Никиты.
- А вы уверены, что ваша фамилия Безденежный? - вдруг спросил он.
Уверен, - твердо ответил Никита и вздрогнул. "Почему он спрашивает об этом? - подумал Никита. - Неужели что-нибудь знает?"
Начальник политотдела присел рядом с ним на диван, закурил трубку и сказал:
Слушай, Никита, не надоело тебе в прятки играть, а? Зачем таишься?
Не таюсь я, - угрюмо произнес Никита. - Все сказал.
Не все, Никита.
Все!
А воспитанника Мусорного, Никита, ты не знаешь?
Никита настороженно промолчал.
А про Генку Морозова из Новочеркасского ФЗУ ничего не расскажешь?
Никита еще ниже опустил голову.
На станции Минеральные Воды, - продолжал начальник политотдела, - однажды поймали парнишку в купе международного вагона. Парнишка стащил у иностранцачемодан…
В котором было два костюма и двенадцать тысяч рублей, - вставая с дивана, решительно проговорил Никита. - Этим парнишкой был я.
Однажды из Баку в Грозный шел товарный поезд, - словно вспоминая, говорил начальник политотдела. - В вагонах находился ценныйгруз…
Рулоны шелка, коверкота, - подхватил Никита. - Мы сорваликрышу и на ходу поезда выбросили несколько тюков. Половинупродали, а на второй половине вышла осечка. Но ужечерез три дня мы сбежали со второго этажа милиции по дереву. Да всего и не вспомнишь…
Никита взял фуражку с дивана и натянул ее на го лову.
Что ж, товарищ начальник, не вышло, значит, у меня ничего с авиацией. Не судьба…
В судьбу веришь, Никита? - улыбнулся тот.
Поверишь, когда она такая… корявая. Настоящему человеку можно мечтать о том, что он будет летчиком. А таким… Эх, трын-трава! До свиданья, товарищ начальник!
И, взмахнув рукой, Никита направился к выходу.
Встал с дивана и начальник политотдела. Когда Никита взялся уже за ручку двери, он положил руку ему на плечо и спросил:
Куда же ты теперь, Никита?
Почем я знаю, - ответил Никита. - Примут снова на стройку - хорошо, не примут - значит…
Опять бродяжить?
Нет, с этим кончено.
А летать?
Куда уж мне, - горько усмехнулся Никита. - Разве я не понимаю…
А если прошлое зачеркнуть? - весело опросил начальник политотдела. - Если забыть Мусорного, Генку Морозова, международные купе? Сможешь забыть?
Я могу! - с вспыхнувшей вдруг надеждой воскликнул Никита. - Я могу! А другие?
И другие забудут.
Не все такие, как вы, товарищ начальник политотдела. Есть и другие люди.
Бузько?
Никита удивленно посмотрел на начальника политотдела:
Он уже был у вас?
Да, он рассказывал кое-что. А вот ты не хотел рассказать…
Боялся, - признался Никита.
Начальник политотдела подошел к столу, вытащил из папки несколько листов исписанной бумаги и начал разрывать их на мелкие кусочки.
Это твое прошлое, Никита, - проговорил он. - Теперь у тебя только будущее. Учись. И смело смотри в глаза своим товарищам…
4
Это хорошо он сказал: "И смело смотри в глаза своим товарищам", - одобрил Андрей.
Бузько будет травить меня. - Никита взглянул на Андрея: - Думаешь, нет?
Может быть, начнет. Только ребята отобьют у него охоту.
Мне кажется, Андрей, что его мышиные глазки все время следят за мной. И будто подсмеиваются… Скажи, почему всегда бывает вот так, когда человек хороший, у него и глаза хорошие, и лицо… Правда ведь?
Потому, наверно, что у хорошего человека что на душе, то и в глазах. Все открыто, и нечего прятать.
Парк блестел начищенными крабами, золотыми пуговицами, голубел петлицами летчиков и курсантов. Центральные аллеи были заполнены прогуливающимися, и Андрей с Никитой направились вглубь парка. Звуки эстрадного оркестра доносились сюда приглушенные расстоянием и казались мягче и мелодичнее. Слабый ветерок покачивал матовые фонари, и круги света плясали на асфальтированных дорожках. Пахло цветущей липой и какими-то цветами.
Отдохнем, - предложил Андрей.
Они обошли пустую скамью и легли на густую шелковистую траву.
Люблю вот так полежать и помолчать, - проговорил Никита. - И чтоб никто не мешал, и чтоб - музыка.
Здесь это тебе, пожалуй, не удастся, человече, - тихо ответил Андрей и дернул его за руку: - Смотри!
К скамейке подходил Вася Нечмирев, рядом с ним шла девушка в красивом, но просто сшитом платье. В зубах у Васи торчала прямая капитанская трубка. Он платочком смахнул пыль со скамьи и галантно поклонился:
Садитесь, Галя. Такой чудный вечер…
Они сели, и Вася пустил вверх густое облако дыма.
- Приятно вот так наслаждаться покоем, должен вам доложить, - проговорил он усталым голосом, - когда не гудят по-зверски моторы и не бросает тебя, как щепку, в воздушные ямы… Вы здешняя, Галя? Простите за нескромный вопрос.
И да, и нет, - ответила девушка. - Вообще живу здесь, но часто и выезжаю. А вы, наверно, уже давно летаете?
И счет потерял, сколько налетал уже тысяч километров.
Андрей больно сжал локоть Никиты и закрыл ладонью рот. Никита тоже еле сдержался, чтобы не прыснуть.
Тяжело это, наверно, летать и летать? - участливо спросила девушка. - И, наверно, ой как страшно?
Страшно? - Вася пожал плечами. - Человек привыкает к воздуху, должен вам доложить, как рыба к воде. Страшного мало, только вот нервы иногда пошаливают, когда попадаются туповатые курсанты…
Вы инструктор?
Вася был вопреки строгим приказаниям без петлиц и врал напропалую:
Да, учу ребятишек летать. Трудная это работа.
Девушка сочувственно покачала головой и сказала:
Вы и сами такой молодой, да еще учить других…
Сегодня приказываю одному курсанту: "Сделай пять мертвых петель и иммельман!" Делает. Одна петля, две, три, четыре… Смотрю на него в зеркальце - миллион чертей! Посинел весь, будто его медным купоросом облили. И дрожит, как ртуть в столовой ложке. Ну, думаю, летчик! Отобрал у него управление и пошел на посадку. Еле вылез парень из кабины. Пришлось подать рапорт командиру об отчислении.
Скажите, а в дальние рейсы вы летаете? - полюбопытствовала девушка.
Бывает, - скромно ответил Вася и пыхнул трубкой. - Вот совсем недавно в Читу летал. Оно хотя и не так уж далеко - пять с половиной тысяч километров, - но все же здорово утомляешься. Летишь, а под тобой тайга и тайга, изредка мелькнет стадо оленей… Такое однообразие пейзажа…
Может, Вася услышал шорох за скамьей, может, до его слуха донеслись звуки приглушенного смеха, но он вдруг засуетился, встал и поспешно предложил девушке:
Пойдемте потанцуем, Галя… Скучно здесь…
Глава третья
1
Вот и вокзал. Многие уже вышли из вагона, и на перроне слышны счастливые возгласы встречающих. Кричат носильщики, предлагая свои услуги. Мороженщицы в белых халатах наперебой предлагают:
Эскимо, эскимо! Сливочный пломбир! Молочное с цукатами!
Игнат Морев снял с полки свой небольшой чемоданчик и направился к выходу.
Такой же солнечный день, как и тогда, когда их с Андреем провожали отсюда. Так же цветет акация, так же кричат мороженщицы. Но тогда он, Игнат Морев, был полон надежд, тогда все казалось радостным, веселым. А теперь…
Игнат оглянулся по сторонам, боясь встретить кого-нибудь из знакомых, и быстро пошел по перрону.
На его счастье трамвай стоял на остановке. Но не успел Игнат поставить ногу на ступеньку, как почувствовал, что кто-то тронул его за плечо.
Здравствуй, Игнат!
Игнат через плечо увидел белые кудряшки волос, большие серые глаза и маленький шрам на шее. Девушка радостно улыбалась.
Здравствуй, Хрусталева, - невесело проговорил Игнат. - Ты что, кого-нибудь встречаешь?
- Тебя, - ответила девушка.
Меня? - Игнат с удивлением посмотрел на нее и выдавил улыбку. - Зачем я тебе нужен? И откуда ты знала, что я приеду?
Не будешь ругаться, Игнат?.. Я все расскажу…
Игнат пожал плечами, взял чемодан и направился к привокзальному скверику. Девушка молча пошла за ним. Дойдя до скамейки, Игнат присел и закурил. Хрусталева села рядом.
Ну? - Игнат смотрел не на девушку, а в сторону. - Ты говоришь, что встречала меня?
Тебя, Игнат. Ты не сердись…
Она придвинулась ближе и посмотрела на него:
Когда вы с Андреем уехали, в бригаде стала такая скука. И я… И мы не знали куда себя деть. Будто у нас что-то украли… Это правда, Игнат. И мы хотели, чтобы ты опять приехал к нам.
Кто хотел?
Ольга помолчала, потом тихо ответила:
И я хотела… И каждый раз выхожу к поезду. Думаю…
Думаешь, что ты доставила мне удовольствие? - зло перебил ее Игнат. - Думаешь, что мне радостно оттого, что я не буду летчиком?! Развлекать вас надо? Скучно тебе? Ну, чего ж молчишь? Говори! Говори, чего тебе надо!..
Он выплюнул изо рта папироску и замолчал. Ольга сидела, опустив голову. Тогда Игнат искоса, украдкой, поглядел на девушку. Она успела отвернуться. Только у края глаза, между ресницами, он успел заметить маленькую дрожащую капельку. Игнат вздохнул и так же, как она, наклонил голову.
…Ольга Хрусталева второй год работала на стройке лепщицей. Приехала она с далекого Севера и долго не могла привыкнуть к горячему южному солнцу и к беспокойным, "взбалмошным", как она говорила, людям. Все ей здесь казалось странным. И то, что в сентябре здесь еще купаются в море, и то, что люди по пустякам быстро "закипают". Сама она говорила медленно, больше молчала, словно боялась обронить лишнее слово.
Когда она пришла в молодежную бригаду строителей, то долгое время не могла ни с кем сдружиться. Ольга по натуре была излишне застенчивой, а многим казалось, что она дичится и не хочет делить с ними свои радости и неудачи. И только со старым мастером-каменщиком ей было легко и просто. Иван Андреевич по-отечески ласково поругивал ее за "дикость" и откровенно восхищался ее искусством лепить орнаменты.
По укоренившейся привычке старик никогда не ходил в столовую. Когда на стройке слышался сигнал на перерыв, Иван Андреевич извлекал из плетеной кошелки разную снедь и разыскивал глазами Ольгу.
Иди-ка, дочка, подкрепимся, - звал он ее. - В ихней харчевне что? Гуляш-муляш да отбивные по ребрам. Половину проглотишь, половина в зубах застрянет, а пять-шесть целковых выкладывай…
Ольга подходила к старику, разворачивала свой сверток, и они начинали "подкрепляться".
Часто к ним присоединялся Игнат, к которому мастер был неравнодушен за его цепкость в работе. Сначала Ольга смущалась присутствием молодого каменщика. Хотя Игнат не позволял себе по отношению к ней какой-либо вольности, ей казалось, что этот веселый, вспыльчивый, как порох, паренек хочет посмеяться над ней, и она держала себя с ним настороже. Но время шло. Игнат по-прежнему относился к ней по-дружески, и мало-помалу Ольга привыкла к его веселому смеху, голубым глазам и таким же светлым, как у нее, кудрям… Привыкла… Потом его присутствие стало ей необходимым. Она никогда не начинала завтракать, пока он или не проходил мимо них в столовую, или не подсаживался к ним.
Вот слышатся удары куска железа об рельс. Она спускается вниз по стремянкам, моет руки и снимает комбинезон.
Эй, дочка! - слышит она голос Ивана Андреевича. - Иди сюда.
Ольга подходит, разворачивает свой сверток и ждет.
Ну, - спрашивает старик, - начнем?
Она оттягивает время: по нескольку раз перекладывает с места на место соль, хлеб, сваренные вкрутую яйца. Игната нет, время идет, перекладывать еду с места на место становится не совсем удобным, а Иван Андреевич дипломатически молчит. Молчит и Ольга. Наконец старик спрашивает:
Что, аппетита нету?
Ольга делает вид, что не слышит, и смотрит в сторону, откуда должен появиться Игнат.
Вдруг она чувствует, как кто-то быстро закрывает ладонями ее глаза. Ладони еще влажные от горячей воды, и чуть-чуть слышен приятный запах известки и камня. Ольга вздрагивает от неожиданности и улыбается:
Игнат!
Привет тебе, о девушка с далекого Севера, потомок поморов и таежных охотников! - восклицает Игнат. - Привет тебе, Беляночка!
Они начинают завтракать, Игнат балагурит, Иван Андреевич поддакивает ему, а Ольга молчит, глядя то на старого мастера, то на Игната. На Игната смотрит она немного дольше, и взгляд ее немного нежнее. Ольге хорошо. Но, как обычно, Игнат говорит:
Сегодня мы с Лизой обогнали Андрея. У Лизы не руки - золото! Мастерком она орудует так, будто сорок лет работает на стройке. Правда же, Иван Андреевич?
Прежде чем ответить, старик мельком смотрит на Ольгу. Ресницы ее вздрагивают и совсем незаметно опускаются вниз. Но Иван Андреевич это видит. Недаром он прожил на свете столько лет! Он видит то, чего не видит Игнат. И старый мастер говорит:
Оно, конечно, мил человек, Лиза работает не с прохладцей. Молодец дивчина. А ты, Игнат, пойди-ка взгляни, какую штуку вылепила наша Беляночка! Тоже, скажу тебе, парень, золотые руки.
Лизе работать труднее, чем мне, - вставила Ольга. - Орнаменты лепить проще. Недаром Лизу поместили на городскую Доску почета.
Игнат с благодарностью смотрит на Ольгу и говорит:
Слушай, Беляночка, сегодня мы с Лизой идем в театр. Пойдем с нами.
Нет-нет! - быстро отвечает Ольга. - У меня сегодня нет времени…
Но бывает и так: Ольга уже пять раз переложит с одного места на другое хлеб и колбасу, Иван Андреевич в ожидании завтрака выкурит пару трубок, а Игната все нет. И вдруг они слышат его голос:
Привет, Беляночка!
Ольга оглядывается. Взявшись за руки, Игнат и Лиза со смехом бегут в столовую. Иван Андреевич с осуждением говорит:
В харчевню побежали, стервецы! Гуляш-муляш зубами перетирать.
…Подул ветерок, сорвал с акации веточку белых цветов и бросил Игнату на колени. Он машинально взял ее, поднес к носу и глубоко вздохнул. Потом сплющил нежные цветочки пальцами и бросил под ноги.
Ольга осторожно прикоснулась к его локтю и тихонько сказала:
Ребята будут рады, что ты вернулся, Игнат.
А как Лиза? - спросил он.
Все так же работает, - ответила Ольга. И, поняв, что Игнат спрашивает не об этом, спохватилась: - Она будет рада больше всех! Все время только о тебе и говорит.
Игнат заметно оживился.
Слушай, Беляночка, - сказал он, - давай устроим ей сюрприз. Ты никому не говори, что видела меня. Я утром зайду в контору, снова оформлюсь, надену свой фартук и - прямо на леса. Ахнет Лизка! Договорились?
- Хорошо, Игнат.
2
Лиза на несколько секунд положила мастерок на кирпич и ловким движением поправила вылезшие из-под косынки волосы. И пока ее помощник выкладывал на стену "сметану", как они называли смесь цемента, извести и песка, Лиза успела окинуть взглядом и видневшееся внизу море, и синее, без единого облачка, небо, и неяркое, словно за дымчатой вуалью, солнце. Отсюда, с высоты четвертого этажа, мир казался не таким, как обычно. Предметы уменьшались, скорость движения людей и машин притормаживалась расстоянием, домишки внизу казались кукольными. И даже когда внизу, на земле, стоял полный штиль и листья на деревьях висели, словно восковые, вверху веселый ветерок нежно обдавал прохладой, освежая разгоряченное работой тело. И чем выше поднимались леса, тем больше расширялся мир, горизонт отступал все дальше и дальше.
Положив кирпич, Лиза пристукнула его мастерком, молниеносным движением подхватила излишки сметанообразной смеси и сбросила их под следующий кирпич. Руки у нее мелькали, как у фокусника. Она не делала ни одного лишнего движения. Только изредка отклонялась назад и прищуренными глазами придирчиво осматривала свою работу. В эту минуту она была похожа на художника, который с кистью в руках отходит от мольберта и всматривается в свое полотно.
Когда работал Игнат, они клали стену, всегда стоя рядом, плечом к плечу. Снизу казалось, что Игнат и Лиза исполняют ритмичный танец: четверть шага вправо, едва заметный наклон вперед, правая рука с мастерком делает небольшую дугу и опускается вниз, левая пристукивает кирпич с наружной стороны и все опять повторяется. Движения рук, ног, корпуса настолько совпадают, что два человека кажутся единым целым. Они так привыкли понимать друг друга, что при работе или совсем молчали, или говорили о посторонних вещах.