- Пошли, быстрее будет, - согласился Сергей.
Всем хорош русский мужик, и в работе, и в бою, и в любви, и в пьянке. Но не в туалете. Попадая из автоматов в пятаки, в дыру туалета - ну никак не попадали!
- Вот сука снайпера, - матерился Лапа, работая лопатой.
Туалет на войне, почти святое место. Каждый раз, переезжая на новое место дислокации, первым делом строили туалет.
За чистотой отхожего места всегда следили тщательно. В этих нечеловеческих условиях, при плохой гигиене, легко можно было поймать любую заразу. Вплоть до брюшного тифа и бубонной чумы. Поэтому, от таких грязных работ никогда, никто не отлынивал.
Ни сержантский, ни офицерский состав. Также с отхожим местом, было связано немало смешных историй.
Как-то раз поехал с отрядом один офицер, не очень приятный в общении, очень заносчивый. Ехал он в первый раз, а понтов было много. Строил он из себя этакого "Техаского рейнджера". Пытался учить воевать и без того опытных бойцов. Симпатии он не вызывал. Постоянно ссорился с ребятами. Пытался всех построить, и всячески давил звездами младших по званию. Даже "Батя" через месяц понял, что этому человеку не место в отряде. Но как его было убрать. Помог случай.
Этот "Человек война", никогда не расставался со своим "стечкиным", носил его в открытой кобуре, без застежки и предохранительного шнура. Его много раз предупреждали, что так, оружие можно потерять, но "Человек война" на эти предупреждения ни реагировал.
И вот однажды, съев что-то не то, помчался в туалет, лихорадочно стянув штаны сел над дырой. И вдруг услышал глухой всплеск.
- Бульк!!!! - и "сия пучина" поглотила его пистолет. А надо сказать, туалет был капитальный, яма была метра два в глубину.
Такая неприятность, сразу перебила его желание. Еще бы, потерять оружие, это серьезно, статьей пахнет. Впрочем, пахло пока не статьей, но тоже неприятно.
Нужно доставать. На панические крики о помощи, собрались все свободные от службы. Попытки подцепить ствол крючком и магнитом, не увенчались успехом. Оставался только один способ - спустится, как Жак Ив Кусто, с аквалангом в глубину отхожего места.
Но нужно для начала найти аквалангиста. Самому, при наличии звезд на погонах, как-то нет желания нырять в неведомые глубины.
Попытки найти добровольца успехом не увенчались. Попытки приказать кому-нибудь, вызвали глухое недовольство бойцов.
Все решил пришедший "Батя".
- Ты уронил, оружие твое, ты и лезь, и чтоб через двадцать минут представил мне оружие к осмотру. Чистым и без запаха, - под дружный хохот собравшихся приказал комбат.
Снаряжение новоявленного аквалангиста состояло из общевойскового защитного костюма Л -1(костюм химзащиты) и противогаза со скрученными шлагами, длина которых составила четыре метра. Пока аквалангист бродил по дну, неисследованного наукой моря и делал великие открытия, Громов, Серега и Лаппо, посовещались и куда то пропали. Оружие достали, причем было обнаружено еще два пистолета и штук пять гранат.
Вечером, под хохот личного состава, "исследователя" посвятили в - почетные дерьмолазы Отчизны, с вручением найденной, в развалинах - ночной вазы. На следующий день, этого офицера уже не было в отряде. А через неделю - в органах внутренних дел.
Громов, Лаппо и Сергей заканчивали убирать туалет. За этим занятием и застал их приехавший Вдовин.
- Здорово золотушники!!! - радостно заорал Алексей.
- Это же Вдова! Ей богу Вдова! - и Лапа полез обниматься.
- Постойте Вы гражданин целоваться! Сначала в баню сходи! - перефразировав Печкина сказал Алексей, отталкивая от себя Дмитрия.
- Ты откуда? Мы тут думали он у Таньки под боком.
- А меня Танька и послала, езжай, говорит, а то они без тебя, ну никак. А мне, говорит, страсть, как хочется увидеть их, до боли родные рожи.
- Ну Вдова, мужик! Водки привез?
- Привез, и водки, и папиросов, вот бабы не поехали. Хотел на вокзале одну уговорить. Она сказала, что сможет 150 человек ублажить. Да как узнала, что вы без секаса три месяца, нет говорит не поеду, а то разорвет меня, от избытка жидкости, - прикалывался Вдова.
- Ладно, пошли мыться и потом в палатку. Марат, баня еще теплая после тебя? - окрикнул Сергей проходящего из бани Марата Саитова.
- Горячая. Здорово Вдова!
- Здорово Маратка!
Пока Вдова раскланивался с остальными. Сергей с ребятами наскоро помылись в бане. Нужно было заняться оружием. Из оружейки принесли, два станковых крупнокалиберных пулемета "Утес", АГС, два РПГ 7 в. Сняли со станины спаренной зенитки, два КПВТ.
Разогнав из-за стола картежников, приступили к чистке оружия. Почистив общий арсенал, каждый взялся за личный. Пришел "Батя" послушать московские новости от приехавшего Вдовина.
Вдова, гоняя шомпол по стволу СВД, рассказывал, как похоронили Германа и Володьку. Во время рассказа, бойцы сосредоточено и молча работали. О смерти товарищей старались не вспоминать, Лешка своим рассказом разбередил души.
- Эх, житуха наша, собачья!! Когда все это закончится?! - сказал Сергей, ставя свой новый автомат в пирамиду. Вытерев руки ветошью, взял гитару, настроил и запел песню - слышанную когда-то, от раненого офицера морской пехоты, лежавшего с ним в госпитале.
Песня отражала его личное отношение к этой бойне, продолжавшейся уже несколько лет.
"Когда страна вдруг заблудилась в своих бедах,
Когда судьба распорядилась слишком резко.
Вдруг два народа не смогли найти ответа.
И зазвучали имена их зло и веско.
Когда страна, вдруг словно скорчилась от боли
Когда вождей ушедших - всех мы развенчали.
Вдруг над страной, повис горячий запах крови!
И на проспектах жарких, танки зарычали.Щиты и камни, стон и крики, боль и совесть.
Все утонуло, в автоматном диком вое.
Зачем же пишут, эту подленькую повесть?
Где слышен крик души почти, что в каждом слове.
Когда принес беду январский колкий ветер,
Когда в глазах убитых - небеса смеялись!
Вопрос: "Зачем?!" - сгорел в возвышенном ответе.
И в кумаче призывов мысли потерялись.Весь этот мир стал против нас!
Он страхом стал, в мерцанье глаз.
Разлив пожара, яркий свет.
Он стал молчанием газет.
Он разделил, где враг, где друг.
И автомат не слазит с рук,
В родной стране, где вольно дышит - человек!Нам говорили - убирайтесь псовьи дети!
И умоляли - оставайтесь, помогите!
Глоток из фляги, перестрелки на рассвете.
Зачем все это Вам и нам, прошу, скажите?
Ряды редеют в тщетных поисках ответа.
И в силу кормчего слабеет наша вера.
Но не спасет нас даже сталь бронежилета.
От ярлыка убийц и подлых изуверов.Ну кто поможет, нам понять?
Зачем должны мы убивать?
И кто к ответу призовет?
Всех тех, кто нам сказал - вперед!
Вот им бы всем здесь побывать,
Чтоб мог им все в глаза сказать.
Единый с армией и партией, народ!Мы постареем, автоматы переплавят.
В тенистых парках наши гильзы заржавеют.
Но боль и стыд нас в этой жизни не оставят.
И ветер памяти позора не развеет.
Пусть совесть ест, всех тех, кто нас послал на это!
Пусть в голове у них, умишко зародится!
Нет, все же правильно вращается планета!
Но нам с тобой, мой друг, уже не изменится.Мы повидали, брат, года.
Когда к нам в дом - пришла беда.
Когда искали столько лет,
Чего давно в помине нет!
Нас приучили быть толпой,
Идущей по тропе крутой.
К величью, наших, дутых, маленьких Побед!"
Когда стих последний аккорд. Сергей, глядя на потолок палатки, неизвестно кому, задумчиво сказал.
- Когда закончился Афган, я и мои школьные друзья ужасно переживали. Думали, что вот не успели. Для нас солдаты афганцы - были небожителями, настоящими героями и настоящими мужчинами. Мы очень хотели, после школы попасть в Афганистан. Дети своего времени, воспитанные на принципах интернационализма, веры в человека, мы думали - это последняя война в истории нашего народа и мы на нее не успели.
Успели. Но никто из нас, никогда не думал, что воевать мы будем в собственной стране. И вот я здесь, по эту сторону, а мой школьный товарищ Аслан - по ту. А лучшего друга Володьку, украинца, товарища по детским играм, которому в детских драках закрывал спину, я убил в августе 1996 г. Он был боец УНА УНСО, и приехал сюда - убивать нас. Я так и не понял - зачем он это сделал? - с горечью закончил Сергей…
Стоял жаркий Август 1996 года. Уже в который раз наши войска штурмовали Грозный, выбивая из него боевиков.
Пулеметчик боевиков недавал перебежать улицу. Засев на третьем этаже высотки, он поливал очередями, перебегающих улицу солдат.
Половина взвода полегло от его пуль. Серега смог незаметно подобраться к дому, забежал в подъезд. Поднявшись на третий этаж, прокрался по коридору. Пулемет замолчал, слышалось шуршание лент.
- Перезаряжается, - подумал Сергей, и ворвался в комнату, где сидел пулеметчик. Увидел двоих. Они обернулись, Сергей выстрелил в одного, боевик упал. Навел оружие на второго и…
Они сразу узнали друг друга.
- Серега?
- Володька? - это был друг детства Владимир Прокопчук. Его отец был прапорщиком в той же части, где служил отец Сергея. Дружили семьями.
Сергей увидел на предплечье Владимира нашивку "УНА - УНСО". На кепке, был приколот чеченский волк.
- Так чей же ты солдат, Владимир? - спросил, показывая на волка и нашивку, Сергей.
- Серега, я… не убивай…. подняв глаза, в которых стоял страх, сказал Владимир.
- Вова, я спрашиваю, ты, чей солдат? И какого хрена ты тут делаешь? Какого хрена, Вова? И зачем?
- Не убивай, я сегодня же уеду отсюда.
- Поздно Вова. Там на улице, лежат пятнадцать человек, которых ты убил. С некоторыми из них, я еще вчера пил водку, - поднимая оружие, сказал Сергей.
- Серега я сдаюсь. По закону я пленный, - крикнул, делая последнюю попытку спастись, Владимир.
- А мне плевать. Ты меня предал Вова, а на Руси предателей вешают. Но я тебя просто пристрелю. Мне некогда с тобой возится, организовывая виселицу.
- Серега не надо, не убивай, я женат, дети. Мама болеет…
- Заткнись. Умри как мужик, - Сергей выстрелил Владимиру в сердце…
Когда закончили чистить оружие, все занялись своими делами. Сергей ушел в свою палатку. Кто-то писал письма, играли в карты, пили чай и водку.
Самые оголодавшие включили порно. С экрана доносились ахи вздохи изнемогающей от "неземной" любви актрисы.
- Вот придурки. Когда я уезжал, Вы уже драли эту бабу, приехал снова дерете, оставьте ее в покое. Устала ведь девушка. - пытаясь пошутить сказал Вдова.
- Правда, парни, вырубай это блядство. Включите лучше "Такси" - Бессона.
- Уже сто раз смотрели.
- А эту хрень сколько?
- Вырубай, а то видак разнесу.
Включили "Такси". Тут Лешка вспомнил, и пошел в палатку к Сергею.
- Здорово док! - сказал Вдова, здороваясь с Чумаковым.
- Привет! Ты что вернулся? У тебя ведь дырка толком не зажила?
- Дела, доктор, дела. Серега я к тебе.
- Давай хоть осмотрю руку, Садись, - Чумаков, достал перевязочные материалы.
- Осматривай. Серый, я Людмилу видел. Письмо тебе передала. Вот держи, - снимая пятнистую куртку и садясь на табурет рядом с доктором, сказал Алексей.
- Спасибо Лешка, - ответил Сергей и взял письмо. Лежа на кровати вертел его в руках. Думал. Открывать или нет.
- Что смотришь, на него, как баран на новые ворота? Читай, давай. - Лешка сердито посмотрел на Серегу.
Сергей открыл письмо, развернул, увидел на бумаге ровный красивый почерк Людмилы. Стал читать.
* * *
Закончив читать, Сергей отложил письмо и достал фотографию Людмилы.
Вдовин и Чумаков понимающе переглянулись.
- Может это и не мое дело, но… Она любит тебя, Серый. По настоящему. Забудь все, что было. Кто из нас не делает ошибок, а? - доставая сигареты, сказал Вдова.
- Ну что, доктор, закончил? Пошли, покурим, Серый.
Выйдя из палатки в темноту кавказской ночи, закурили.
- Когда я был дома, Людмила пришла к нам. Я заметил, что когда я рассказывал о тебе, ее глаза светились. Решать, конечно, тебе.
Но ты будешь последним дураком, если потеряешь такую бабу. - Лешка смотрел на Сергея.
Услышав человеческую речь, к курящим, подбежал, радостный "Чубайс".
- Я давно, все решил. Слышишь, ты, глупое животное, она написала, что не может без меня. Она любит. Эта женщина меня любит! - говорил Сергей, присев, на корточки почесывая собачью шкуру. Вдова не понял к кому, были адресованы эти слова. Ему, собаке или самому себе. Он улыбнулся, выбросил окурок и продолжил.
- Ладно, пойду спать. А то наш коновал, сейчас снова за меня возьмется. И хлопнув Сергея по спине, растворился в темноте. Слышался только его голос: "Где среди пампасов, бегают бизоны…"
Серега продолжал чесать спину собаке. Чубайс по собачьи улыбался, подставляя то один то другой бок рукам человека. Пытался лизнуть Сергея в лицо.
- Вот так, Чубайс, она меня любит. И я люблю ее. Понимаешь? - пес тявкнул в ответ. Наверное, и правда понимал.
- Пойду завтра к связистам, позвоню Людмиле, - подумал Сергей и ушел в палатку.
С утра он пришел, на узел связи. Его соединили с офисом Людмилы. Глупая секретарша никак не давала поговорить с ней. Говорила, о каком то совещании. И все-таки он добился.
- Да, Сережа- услышал он взволнованный голос любимой женщины.
- Барышня, Вы еще хотите родить ребенка?
- Да!!! Да, Сережка!! Да, любимый!! От тебя - Да!!!!..
Поговорив с Людмилой, Сергей в прекрасном настроении вышел от связистов. На радостях он отдал им целый пакет анаши, чему те несказанно обрадовались. И пообещали Сергею, что теперь если понадобится, они соединят его хоть с Белым домом.
Выйдя на улицу, увидел, идущих на встречу Лапу, Вдову и Грома.
- Вот он! А мы думали, его уже выкрали косить черемшу! - парни были с автоматами.
- А вы куда собрались? - улыбаясь, спросил Сергей.
- В кафе, к Малике. Надоело гречку жрать. Пойдешь с нами?
- А то. Подождете? Я сейчас, пушку возьму, и догоню. - Сергей побежал к своей палатке.
Когда Серега, взяв автомат, бежал к КПП, его остановил начпрод.
- Серега, ты в город?
- Да Михалыч. К Малике.
- Слышишь, попроси там, на рынке у пацанов. Пусть котенка, а лучше кошку притащат. А то от мышей на складе житья нет.
- Хорошо Михалыч, спрошу, - и побежал к ребятам, которые уже махали ему, требуя ускорится.
Выйдя за ворота, Вдова спросил подбежавшего Серегу.
- Звонить ходил?
- Да.
- Ей?
- Да.
- Молодец мужик, - и они направились к рынку, рядом с которым находилось кафе "У Малики".
Сколько раз Серега читал в книгах о непередаваемом колорите восточного базара, но это, нишло ни в какое сравнение с реальностью.
Здесь можно было купить абсолютно все. Около каждого расположения российских войск возникали стихийные рынки. Иногда их разгоняли, но в большинстве случаев они оставались, и на них ежедневно шла бойкая торговля. Продавалось все. Продукты питания, консервы, купленные у самих же военных за копейки, продавались военным же, но по более высоким ценам. Военная форма, всех цветов и расцветок. Обувь, зачастую очень добротная. Сергей как-то купил здесь прекрасные горные ботинки швейцарской армии. Бытовая техника, дешевое серебро и золото по большей части турецкое, тайком продавалось оружие, многочисленные безделушки, спирт и водка. Спиртное у чеченцев парни покупали редко, бывали случаи отравления. Короче говоря, продавалось и покупалось все. Если покупатель не находил того, что ему нужно, надо было только спросить и через час это доставляли прямо в руки. На рынке торговали только женщины. Повсюду бегала вездесущая ребятня. Чеченские мужчины, поодаль сидели на корточках, щелкали семечки и внимательно наблюдали за подходившими русскими. Это наблюдение было не просто праздным любопытством. Зачастую, таким образом, велась разведка, уточнялся состав, вооружение войск. Выявлялись слабости бойцов, кто много пьет, балуется наркотиками. Торговки, постоянно, пытались выяснить: кто женат, есть ли дети, адреса военных. Приходивший на рынок с оружием, должен был постоянно следить за ним. Здесь легко могли, незаметно, отстегнуть магазин с патронами или вытащить из кобуры пистолет. И всегда надо было опасаться, что в толчее рынка, тебе, могут воткнуть в спину холодное жало штыка. Поэтому, на рынок, всегда ходили группами, по три- четыре человека. Прикрывали друг друга. Парни пошли к лотку, где лежали сувениры, нужно было купить подарки для родственников. Особой популярностью пользовались будильники в виде мечети, когда приходило время, вставать, эти часы начинали, с невероятной громкостью, издавать звуки молитвы: "Алла-а-а Акбар!.." Часто покупали предметы национальной одежды горцев. Папахи всех степеней лохматости, кожаные пояски, тюбетейки, четки, кинжалы и, конечно же, войлочные бурки. Пока друзья выбирали сувениры, Сергей подошел к лотку, где молодая чеченка продавала золото.
- Маршалла Зарина! - приветствовал, ее Сергей.
- Здравствуй Сергей! Почему ты всегда со мной здороваешься, но никогда ничего не покупаешь? - с некоторой обидой в голосе спросила девушка.
Сергей редко видел здесь красивых женщин. Либо старухи, либо девчонки подростки. Складывалось впечатление, молоденьких женщин в Чечне не существует. Но Зарина была исключением из правил. И она была красивой. Ей было семнадцать лет, стройная, темноволосая и черноглазая. Изящные черты лица. Чем-то напоминала Людмилу.
- Сегодня мы это исправим. Что предложишь? Мне нужен подарок для любимой женщины. - подмигнув сказал Сергей.
- У тебя есть любимая женщина? А мне говорили, что ты холостой, - как-то грустно сказала девушка.
- Был холостой. А сегодня узнал, что женатый. А что-нибудь не из Турции? Есть? - перебирая украшения, спросил Сергей.
- Есть, но это дороже.
- Не страшно. Показывай.
Выбрав подарок, массивный золотой браслет. Сергей отсчитал деньги.
- У Вас очень красивые глаза. - Сергей улыбнулся девушке.
- Баркалла. - Зарина потупив то, чему Сергей высказал свой комплимент, покраснела и улыбаясь прикрыла лицо платком.
- Позови отца Зарина, - попросил он.
Девушка кивнула головой и, повернувшись к кучке мужчин, крикнула что-то по-чеченски.
Подошел чеченец лет сорока, крепкий плечистый мужчина. Отца Зарины звали Зелимхан.
- Маршала, Зелимхан! Аушь мух ду? - спросил, по чеченски, Сергей.
- Дика ду, Сергей. Дика ду. Откуда по чеченски знаешь? - довольно улыбаясь, спросил отец Зарины и пожал Сергею руку:
- Совсем чеченец ты стал Сергей. Может, останешься здесь. Жену тебе найдем!
- Если только, Вашу дочь, Уважаемый! А чеченский. Вот выучил немного, грех за столько лет не выучить. - ответил Серега.
- Э-э-э Сережа, Зарина уже просватана. Может другую. У меня много дочерей. Зачем звал?
- Нет, Зелимхан, другую не хочу! А за Зарину хороший калым бы дал. Наточишь, мне нож? - доставая финку, спросил Сергей Зелимхана.
- Хорошо, наточу, шелк на лету резать можно будет. - Чеченцы были мастерами в заточке ножей и кинжалов. Сергей всегда удивлялся, как можно, так наточить огромный кинжал, что им можно без мыла брить лицо.