- Мне говорили, ты сам себя гранатой рвал? Это правда?
- Да. Испугался, что в плен попаду. Вот от страху и рванул чеку. А что потом, не помню. Вспышка, удар и все.
- Бывают же чудеса. - Герман смял окурок и бросил в стоящую неподалеку урну.
- Бывают. Слушай командир, я тут вот о чем подумал. У нас выносной пост практически не укреплен. Если заваруха, выкосят там всех в пять минут, а потом за остальных возьмутся. Сверху по нам удобней стрелять. - Сергей посмотрел на Германа.
- Что предлагаешь?
- Нужно укрепить, хоть мешками с песком. Мешки у начпрода возьмем. Один "Утес" туда поставим.
- Дельно. Но таскать их на третий этаж, а потом на крышу - тяжело.
- Тяжело. Но как говорил великий Суворов. Тяжело в учении - легко в бою. Придумаем что-нибудь, лебедку сделаем. Нормально все будет.
В этот момент из палатки послышался гулкий топот сапог, палатка пошла в пляс. "Цыганочка" удалась на славу:
"Не забудем третий тост, не нарушим слова.
Встанем. Хлопнем в полный рост, за Саньку Соколова.
За всех тех, кто в цинк одет, кто с нами не присядет.
Не разделит наш банкет, бабу не погладит.
Самый тонкий нерв задет, и в душе крушение!!!
Э-э-эх! Ты синий мой берет, да тельник в утешение!!!
Палатка распахнулась из нее вывалился пьяный Гусь, увидев Германа, он заикаясь и шепелявя одновременно, начал гововорить.
- Тааа - ик - рищь, ма-а-а - ик - ер. А-а-а мы тут песни-ик, поем. Х-х-хотите с-с-с нами?
Отдал честь и куда-то пошел по своим пьяным делам.
Мимо, гавкая, как собака, проперся Серега Куров. За ним, весело тявкая, бежали три отрядных щенка, неизвестной породы - Гильза, Пуля и Патрон. Следом, с паническим блеянием, бежал козленок Афанасий. Козленка украл Вдова, на одной из зачисток. С недоумением, глядя на эту процессию, подошел "Чубайс"- большая рыжая дворняжка, которая жила в отряде. Чубайс был отрядным талисманом. Увидев Сергея и Германа, он подбежал к ним. Сергей почесал собаку за ушами.
Это была умная собака. Он родился под бомбежками, умудрился выжить. Жизнь на войне многому научила его. Чубайс два раза подрывался на бандитских растяжках, был контужен. Он научился выискивать смерть, которой была засеяна эта земля. И эти суровые, но ласковые к нему люди, пользовались этим. Собака спасла несколько человек, от подрыва на минах. Чубайс просто садился перед минами и бросался на бойца, подходящего к опасному месту. Существовали другие люди, которых собака ненавидела. Внешне они не отличались от людей, с которыми жил пес. Такая же одежда, оружие. Но они, всегда пытались пристрелить Чубайса, и он это запомнил. Не разбираясь в национальностях, собака умела отличать чеченцев от русских. И горе чеченцу, забредшему к расположению отряда. Молча, как волк, Чубайс подкрадывался и бросался на человека сзади. Русских, он не трогал.
- Куров, ты что разбрехался? - окликнул, вновь появившуюся из-за угла палатки, процессию Герман.
- Я постовая собака.
- Вот, допились. Пора заканчивать их банкет, - и Герман зашел в палатку.
Серега докурил, щелчком отбросил бычок, взглядом проводил его полет. Окурок попал точно в урну.
- Снайпер, - подумал Сергей и нырнул в палатку, вслед за Асояном.
- О-о-о! Герман, Серега! Где Вы шляетесь?!!! Спирт почти весь выжрали, а вас нет.
- Не все, там Вдова им оставил.
Забрякали кружки. Заорали тост.
- Лучшему командиру, лучшего спецподразделения МВД РФ! - Ура!
- Ура-а-а-а!!!!
Гармонист вжарил "Казачка" и пляска продолжилась. Вертя над головой, добытой на зачистке шашкой, в присядку, прошел Аитов. Все расступились, перед холодным блеском отточенной стали. Наверное, две сотни лет назад, их прапрадеды, на этой же земле, так же отдыхали и развлекались, между горячими стычками с предками сегодняшних чеченцев. Менялись времена, но не менялась душа русского мужика.
Позднее, кто мог еще самостоятельно передвигаться, второй раз за день, сходили в баню. У Сергея была коробка березовых веников, отец прислал сюда с оказией. Поэтому командовал в бане Сергей.
- А-а-а! Хорошо! - выпаривая спирт, друг из друга орали парни, обильно поливая каменку.
Действительно - хорошо! Что еще нужно мужику для счастья - хорошие друзья, обильная выпивка, гитара, гармонь и баня. Маленькие мужские радости. Хорошо….
Если забыть, что идет война… Эх ты, синий наш берет, да тельник - в утешение!
На следующее утро, выпросив у причитающего начпрода Михалыча, две сотни мешков и вооружившись лопатами, парни во главе с Лапой, пошли укреплять выносной пост. С ними пошел Чубайс. Пост, представлял собой трехэтажный полуразбитый домик. С него хорошо просматривалось расположения отряда.
Засевший на крышу дома один, единственный, снайпер мог отсюда, легко парализовать всю оборону отряда.
Поймав на дороге "Камаз" - самосвал, заплатили водителю три тысячи рублей. Через час он привез песок. Сделали лебедку из шпалы и шкива, открученного от разбитого трактора. С похмелья бойцы ругали Серегу.
- Серый, ты сволочь. Нет, чтобы с утра ребятам похмелится дать, работать заставил.
- Давай, давай. Водку жрать, вы мастера, я убедился. Посмотрим, на что вы еще способны.
- Блин, стратег хренов. На черта мы таскаем эту тяжесть? Что оно даст? Чехи из "граника" разнесут всю нашу работу за одну секунду.
- Гранатометы у них, не у всех. Так что, не стони. Еще спасибо скажете. - смеялся Серега, подтаскивая мешки к лебедке.
- Спасибо тебе дружище. Вот сегодня ночью чечены нападут, а я устал как собака. Какой из меня вояка. Ты нас специально работой мордуешь. Может ты того, засланный казачок? - кряхтя, пробурчал Лапа.
- Мужики, смотрите заяц! Эге-ге-й! - приставляя пальцы к губам, свистнул Гусаров.
Все засвистели, поднялся радостный крик. По полю скакал большой рыжеватый русак. Зайцев здесь было много. В то время как вся остальная фауна переместилась подальше от войны, зайцы остались.
Вдова, взял автомат и начал целится. Лежавшая на солнце собака, хотела побежать за дичью, но Сергей поймал ее за ошейник - там могли быть мины.
- Ну, нет! Я первый увидел! - Гусаров схватил свое оружие, и, дернув скобу затвора, дал очередь.
Он расстрелял весь магазин, и только после последнего выстрела, заяц подпрыгнул вверх, упал и задрыгал ногами.
- Попал! - заорал Гусаров и рванул к добыче.
- Гусь, дурак! Не беги! Мины! Иди медленно, под ноги смотри, - заорал Лапа. Сергей отпустил собаку. Чубайс побежал, обгоняя Гусарова. Схватил зайца и вернулся обратно. Гусаров развернулся.
- Блин, Гусь! Ну, ты и стрелок. Весь рожок высадил, а попал один раз, в лапку. Твой заяц сдох! От разрыва сердца, - осмотрев зайца, смеясь, сказал Вдовин.
Подошли на выстрелы Герман и "Батя".
- Что за стрельба? Кто стрелял? - "Батя" готовил расправу.
- Гусаров "чеха" завалил, - желая свести все в шутку, начал оправдываться Лапа.
- Вот, зайца подстрелили. Вам, товарищ полковник. Свежатинку - на ужин. - Гусаров понял, нужно как-то предотвратить наказание, которое готовил комбат.
- Зайца? Мне? Подхалим ты Гусаров! Но еще раз, стрелять начнешь, отправлю на "очки" - уже мягче добавил комбат. И внезапно заорал: - Понял, раскудрит, кудрит, тудыть, твою мать!
- Так точно! - Гусь стал по стойке смирно. Комбат забрал зайца и пошел обратно, матерясь на ходу. Герман покачал головой, глядя на Гусарова и, отправился догонять "Батю".
- Пронесло! Ну, ты Гусь, и гусь! Стрелок хренов! - сказал, молчавший до этого, Громов.
Дав Гусарову подзатыльник, Лапа скомандовал.
- За работу! А то до ночи не управимся. Что поели зайчатинки?
Так ругаясь и зубоскаля, проработали до вечера. Уложив на крыше и на подступах к посту мешки с песком, перетащили сюда один из двух крупнокалиберных станковых пулеметов. Оборудовали под жилье один этаж домика. В завершение всего, Лапа притащил большой кусок маскировочной сети. Сеть закрепили на крыше дома, устроив навес. Сделали умывальник и туалет.
- Вот! Какой, гламурный, будуарчик получился. Можно девок приглашать - сказал, вытирая потное лицо, Дмитрий.
- Кто о чем, а вшивый о бане! - ответил Сергей. Собрав инструмент, сдав оборудованный пост, заступающим на ночное дежурство бойцам, отправились в расположение. Уставшие за день, быстро уснули.
Глава 4
Нет, еще не умер. Стояла ночь, озаряемая вспышками разрывов и пожаров. Треск горящего дерева и стреляющего от огня шифера, смешивался с грохотом автоматной и пулеметной стрельбы. В темном небе с ужасным воем проносились огненные хвосты реактивных снарядов. Рядом пылала, разбрасывая искры, боевая машина - танк Сергея. Свечи пламени от горящего пороха вырывались из раскрытых люков на несколько метров, озаряя все вокруг себя. Запах сгоревшего машинного масла и пережаренного мяса витал в воздухе. Сергей очнулся, ему стало холодно. Открыл глаза и увидел темное небо, по которому плыли облака дыма. Лежа в замерзшей грязи, Сергей чувствовал, как земля содрогается от разрывов. Кожа на груди была стянута корсетом из мокрого белья, засохшей крови и ледяной корки. Краем глаза заметил какие-то тени, мелькавшие в свете горящего танка. Попытался пошевелится, и дикая боль пронзила все тело. Он вскрикнул. Все тело горело и казалось тысячи игл, пронзили его насквозь. И чем быстрее сознание возвращалось к нему, тем сильнее становилось пламя сжигающее его. Сергей начал стонать. Одна из теней остановилась. Сергей услышал, как тень приглушенно заговорила.
- Товарищ прапорщик, тута кто-то орет.
- Брагин, Сидоров посмотрите там, а-а-акуратно только!
Послышались осторожные шаги. Слышно было, как чавкает грязь под ботинками человека.
- Кажись раненый тута.
- Наш?
- А не видно ни чого, темно как у негра… Эй! Ты русский?
Сергей попытался ответить, но вместо слов, снова раздался стон. И снова боль.
- Кажись свой, эй тебя шибко ранило то? - говоривший сильно налегал на о. Шаги замерли, над Сергеем наклонился перемазанный грязью человек. Кто-то начал ощупывать Сергея, отчего стало еще больней. Появился фонарик.
- Да это танкист. Видишь на нем комбез танковый. Наверное, с того сгоревшего танка, на дороге. Парень, тебя сильно зацепило?
Внезапно спрашивавший отшатнулся.
- У него чека от гранаты на пальце!
- Осторожней Брагин. А где граната?
Подошли еще несколько человек. Слышалось их тяжелое дыхание. Казалось, они пробежали кросс на три километра. Раздавалось шмыганье носа, позвякивание снаряжения и оружия. Кто-то спотыкнулся и начал вполголоса матерится.
- Тихо ты! Гремишь как детская погремушка. Взвод, занять круговую оборону, выставить наблюдателей. И чтобы не звука мне - "чехи" рядом!
Двое, видимо командиры, начали осматривать Сергея.
- Санитара сюда! Он, по-видимому, сам себя рванул, вместе с духами. Вон, видишь, трое валяются.
- Да и у танка, еще два трупешника. Ну, что там с ним?
- Множественные осколочные ранения, большая кровопотеря, товарищ прапорщик. Вот почему он еще живой, не понятно, весь в дырках.
- Наверное, уронил гранату, когда его взять хотели. И сами его собой закрыли. Скорее всего, когда граната рванула, между ней и ним "дух" оказался. Других вариантов не вижу пока.
- Ладно. Брагин берешь носилки, еще троих и тащите его к коробочке. Понял?
- Так точно.
Серегу положили на носилки, и понесли. Минут через пять его грузили на МТЛБ.
- Товарищ старший лейтенант, ну некуда уже грузить. Раненых под завязку.
- Давай тех, кто полегче, на верх. И дуй на базу, постарайтесь довезти. Да, не забудь, потом за нами вернутся, пока не рассвело.
МТЛБ взревев двигателем, рванула вперед. Начало трясти, Серега снова начал стонать.
- Терпи парень, терпи. Доедем без приключений - помогут, - кто-то сказал Сергею.
Внутри машины тускло горела лампочка освещения. Пахло соляркой, порохом и кровью. Вокруг находилось много перевязанных и окровавленных людей. В свете лампы их лица, были похожи на лица покойников. Стоял, приглушенный работающим двигателем, стон. Кто-то ругался.
- Блин, страна дураков! Повоевать захотелось!? Повоевали. Полководцы хреновы. Грачеву, наверное, лавры Жукова спать не давали. Падла!
- Заткнись, без твоих соплей тошно! - прерывая первого, сказал кто-то.
- Что заткнись? Я что не прав? Полком ВДВ Грозный возьму! Так, кажется, он говорил. И что? Валяются сейчас три сотни пацанов у вокзала. А дома их мамы ждут. А Паша им: "С Новым годом, дорогие мамаши! А это Вам подарочек, ящик цинковый! А что в нем? Да так, сыночек Ваш. Ничего, что он мертвый? Ну, вот и ладненько. Поздравляю!"
- Прав, конечно. Но после драки кулаками не машут - и снова стало тихо.
МТЛБ резко затормозила. Раненые застонали. На улице раздался выстрел и крик: "Куда прешь падло, людей подавишь!"
- У меня раненые, с вокзала, и еще по дороге насобирали, - жалобно оправдывался водитель.
- Раненые? Сейчас посмотрим. - задняя дверь машины распахнулась и по глазам ударил свет фонарика.
- Что пялишься? Не видно, что полно трехсотых? - злобно спросил тот, кто ругал Грачева.
- Да кто вас знает? Может тут "чехов" полна коробочка. Эй, пропустите машину! Свои! - и дверь захлопнулась.
МТЛБ снова тронулась. Через минут пятнадцать, пропетляв, она остановилась возле мобильного госпиталя. Началась разгрузка.
В помещении стоял жуткий запах свежей крови и жареного мяса. Раздавались стоны и мат. Уже несколько суток врачи, без отдыха, обрабатывали раненых. На входе стоял человек, занимавшийся сортировкой. Посмотрев на Сергея, сказал: "Сразу на стол" Спустя несколько минут, Сергей уже лежал на операционном столе. Женщина медсестра, разрезав, сняла с него одежду. Подошел мужчина в маске, с красными от недосыпания глазами. Посмотрел на Сергея. Покачал головой.
- Очень тяжелый. Уже вторые сутки все везут и везут. И все тяжелые. - услышал Сергей слова женщины.
- Да парнишка, досталось тебе. Ну, ничего, сейчас попробуем помочь - сказал хирург.
- Что нужно доктор? - снова спросила сестра.
- Как обычно. Сначала наркоз. Как же тебя угораздило? - обращаясь к раненому, спросил врач.
- Граната, - прошептал Сергей сухими губами.
- Как это произошло?
- Сам.
- Сам? - удивился врач.
- Сам, - подтвердил Сергей. Ему на лицо положили маску. В мозгу пошли зеленоватые круги, и Сергей отключился.
Внезапно для самого себя, он очнулся. Сначала Сергей просто лежал с закрытыми глазами и слушал. К запаху лекарств и хлорки примешивался запах мясного бульона, чая и свежей выпечки. Негромко тарахтел телевизор, передавали прогноз погоды. Рядом с Сергеем кто-то ел. Женщина говорила: "Ну, еще ложечку, сыночек. Последнюю" Мужской бас, перебивая женщину, проговорил: "Крайнюю. Не последнюю, а крайнюю" Слышалась негромкая беседа. Двое мужчин разговаривали о том, где каждый из них получил ранение. "Я, наверное, в госпитале", - мелькнула догадка в голове Сергея. И он сразу вспомнил трассеры в ночном небе, горящий танк, разорванное тело наводчика, боевика с гранатометом, гранату и лицо врача из мобильного госпиталя. "Я живой!" - выстрелило в мозгу. Вдруг, раздался звон гитарных струн и красивый, мягкий, но сильный мужской голос запел. Песня показалась Сергею знакомой, и он стал слушать, пытаясь вспомнить, откуда он ее знает.
Снова с гор, принес прохладу - вольный ветер,
Разорвав на низком небе облака.
Снова долг толкает в спину, и жизнь хорошая не светит.
И снова смерть в затылок дышит, как всегда.Друг мой Славка, вновь, свой вертолет поднимет.
Снова жизнь на кон поставим, как пятак!
Вновь летим к чужой беде, в ущелья древнего Памира.
Таджикистан, ну что с тобою, что не так?Пусть говорят, о нас с тобой, что не нужны мы здесь ничуть.
Пусть мы заброшены судьбой, на этот полный горя путь.
Настанет день и станет ясно, что мы старались здесь не зря.
И пусть нас вспомнит эта древняя земля.
Сергей вспомнил эту песню. Брат Павел, придя из армии, привез кассету с записями солдатских песен, эта песня была на той кассете. Павел служил в морской пехоте Северного флота и очень любил с теплотой вспоминать о службе. Эта кассета была частью его воспоминаний. Память напомнила Сергею слова, и он начал тихо подпевать. Присутствующие вскинули глаза, на молчавшего до этого и лежавшего без сознания Сергея. Но гитарист не остановился. Так вдвоем, они пропели второй куплет.
Дай нам Бог, все сделать здесь, во имя мира!
И верни наш вертолет, живым опять.
Где-то снова смерть нас ждет, в ущельях древнего Памира.
Но есть дела и ей придется подождать.Как заставить, прекратить все слезы литься?
Как собрать страну, разбитую в куски?
Как заставить павших встать? И как заставить сердце биться?
И как не взвыть, от этой боли и тоски?Пусть на плече Российский флаг - добавит мужества и сил!
Дай Бог, чтоб в этих злых горах, никто голов не положил!
Настанет день и станет ясно, что мы старались здесь не зря.
И пусть нас вспомнит, эта древняя земля
Когда стихла гитара, раздались аплодисменты и крики: "Браво парень, браво!". Сергей открыл глаза.
"Ну, вот еще один ожил!" - раздался радостный бас. Сергей повернул голову в сторону говорившего. К его койке подходил коренастый, широкоплечий, круглолицый парень лет двадцати с небольшим, одетый в больничный халат, под которым виднелась могучая грудь, перевязанная бинтами. Лицо парня покрывал румянец, нос был чуть с горбинкой, голубые глаза радостно сияли.
Сергей осмотрелся. Белый потолок, стены покрашенные зеленой краской, два больших окна с белыми занавесками. На подоконниках цвели две герани в глиняных горшках. Стояло шесть кроватей на колесиках, рядом с которыми стояли тумбочки. На одной из тумбочек стоял телевизор, на другой электрический чайник и несколько стаканов. Над каждой кроватью находился пульт с кнопками, для вызова дежурной сестры. Рядом с кроватью Сергея стояло, похожее на вешалку, сооружение, с какими-то склянками, от которых тянулись трубки к его рукам и голове. Напротив виднелась еще одна такая конструкция. Все кровати были заняты. Рядом с кроватью, где возвышалось вторая, странная конструкция с капельницами, сидела красивая, чуть полноватая темноволосая женщина, лет сорока. На ее плечах был накинут белый халат. С рук она кормила, забинтованного с ног до головы, человека, который лежал в кровати напротив. Ее глаза были заплаканы.
- Вот видите, Анна Сергеевна, еще один очнулся. Значит выздоровеет. И Ваш сын тоже поправится, вы только верьте, - сказал, лежавший справа от Сергея, человек. Это был высокий, крепкого телосложения мужчина. Это он играл на гитаре, несколько минут назад. Музыкальный инструмент, пока еще, находился у него в руках.
- Приветствую! Вдовин Алексей, ОДОН, снайпер, ранен в Грозном в Ленинском районе. А тебя как звать, и откуда тебя, такого красивого, к нам привезли, - представился, подошедший розовощекий, парень.
- Да погоди ты, Алексей, может, он еще не до конца очухался, - перебил Вдовина человек с гитарой, - надо сестру позвать. Сказать, что он очнулся.