* * *
- Боевая тревога!
Реактивные самолеты с вытянутыми фюзеляжами и короткими широкими крыльями четко выделялись на фоне облаков: Ф-8 - авиация военно-морских сил. Условия для боя были благоприятны. Облака шли очень высоко, поэтому противник был хорошо виден; и солнце не било в глаза.
Самолеты летели с юга на большой скорости. Они прошли над зелеными горами Чыонгшон, сохраняя строй и высоту, недоступную для зенитного огня, и потянулись вдоль гор. Можно было подумать, что они пролетят мимо, к какому-нибудь другому объекту.
Но вдруг головной самолет развернулся и выпустил клуб черного дыма как раз над зенитными позициями.
"Намечает ориентир для бомбежки!" - мгновенно понял Дык и крикнул:
- Наблюдать за вторым самолетом!
Самолеты быстро перестроились в кильватер. Следующий Ф-8, долетев до дымовой отметки, лег на крыло и стремительно понесся к земле.
Дык видел, что линия, по которой пикировал самолет, рассчитана очень точно. Но янки не ожидали встретить здесь выдвинутую на новые рубежи "шестерку". С места, где стоял Дык, самолет был похож на черное пятно, которое беззвучно и с невероятной быстротой увеличивалось в размерах.
Наконец раздался рев двигателей. Самолет с каждой секундой приближался. Соседние роты начали бить залпами. Десятки огненных разрывов преградили путь самолету, но он упрямо шел вниз… Четыре тысячи метров… три тысячи пятьсот… А он все не сбрасывает бомб. Пилот, вероятно, решил во что бы то ни стало поразить мост! Дык выбрал подходящий момент.
- Огонь! - закричал он.
Разрывы, словно раскаленная скорлупа, окутали пространство вокруг самолета. Дык заметил, как отделились от него и понеслись к мосту черные капли бомб. И вдруг загрохотало орудие Лая, выпустившего очередью несколько снарядов, как раз когда самолет выходил из пике, подставив под огонь свое белое брюхо.
Точно незримая нить связала командира расчета с Дыком: за какую-то долю секунды Лай, как и Дык, понял, что надо взять самолет на выходе из пике, и прошептал несущейся прямо на них машине:
- Так, теперь тебе крышка!..
- Ребята, спокойней! Наводите точнее!.. - крикнул политрук Хюйен, стоявший позади расчета.
"Писатель" сидел на лафете рядом с Лаем. Прильнув к стеклам прицела, он мягко покручивал колеса, перемещавшие ствол; пот, заливавший ему лицо, стекал за ворот. Тат, стоя на земле около пушки, держал в вытянутых руках обойму со снарядами. Услыхав рев двигателей, он задрал голову, разглядывая самолет.
- Тат! Не зевай! - окликнул его политрук.
Лицо Лая побагровело от напряжения, он не моргая следил, как в крестике прицела вырастал силуэт самолета. Он слышал, что Дык скомандовал: "Огонь!" - и соседние орудия уже начали стрелять, но решил выждать еще секунду. Вот сейчас самолет выйдет из пике! И весь сложный расчет, мгновенно выданный нервными клетками мозга, вылился в одном слове:
- Огонь!..
В стекла прицела Лай видел, как хищно заостренные бомбы несутся прямо сюда, ему в лицо. Он заметил, как содрогнулось тело самолета от врезавшихся в него снарядных осколков, и дрожь эта отдалась у него в ногах.
- Первый расчет, молодцы! Дайте ему еще! - закричал политрук.
За ревом самолетов и грохотом взрывов голос Дыка совсем не был слышен, но командиры расчетов сквозь дым видели зажатый в его руке красный флажок, указывавший цель. "Шестерка" вела огонь, не жалея снарядов.
- Горит! Горит!.. - крикнул Лай, увидав вспыхнувший в небе самолет.
Ветер затянул рубежи "шестерки" тяжелым черным дымом, валившим из воронок около моста. Люди ничего не видели в густом удушливом облаке. С того берега, где стояла "четверка", слышались частые залпы.
* * *
Дык застыл, подняв голову к небу.
Орудийные позиции огласились громкими криками. Им вторили радостные голоса, долетавшие с поля из-под бамбуковых изгородей.
- Падает!.. Падает!..
- Попалась, Пташка!
- Ух ты! До чего здорово!
Дык улыбался все шире, чувствуя, как его охватывает горячая волна счастья.
Остроносый Ф-8, заваливаясь из стороны в сторону, судорожно пытался набрать высоту, но вдруг перевернулся и начал падать вниз. Не было видно дыма, он, покачиваясь, словно гигантская подстреленная птица, падал колом, задрав кверху хвост.
Люди кричали, приплясывали, махали руками. Ополченцы, сидевшие в окопах, неподалеку отсюда, забыли даже, что надо стрелять.
Самолет с грохотом врезался в землю, взметнув ввысь оранжевый столб пламени и свистящие обломки металла.
- Ура-а! Еще один!
- Красиво горит, сволочь!..
Подбитый Ф-8, волоча за собой длинный хвост дыма, уходил к морю, стараясь не оторваться от своих…
Минуту спустя Дык пришел в себя.
- Прекратить шум! - скомандовал он. - Всем оставаться на местах! Приготовиться к штурмовому налету!..
На позициях роты сразу стало тихо. Зато вокруг, в поле, крики и шум не умолкали, несмотря на то что на другом берегу реки зенитки еще вели огонь.
Дым наконец разошелся, и стал виден мост. Он был по-прежнему невредим!
Два Ф-8 продолжали бой с батареями на той стороне. Но они больше не осмеливались снижаться, торопливо и неточно сбрасывая бомбы с высоты.
Посреди поля, метрах в шестистах от "шестерки", догорал самолет. Черный дым, смешанный с языками пламени, поднимался все выше и, растекаясь по ветру, свивался в небе гигантскими кольцами.
Пушки на противоположном берегу замолчали. И тогда на поле вдруг выросли фигурки людей. Они сбегались отовсюду к сбитому самолету, и их становилось все больше и больше.
Хюйен подошел к Дыку:
- Ты видишь, сколько народу? Надо, чтобы они сейчас же разошлись. Янки могут вернуться!
В этот момент появился Тай. Придерживая рукой свою огромную шляпу, он бежал наперерез толпе. За ним, немного отставая, торопились девушки-ополченки с винтовками. Тай остановился около самолета; громко крича и размахивая руками, он отгонял любопытных.
* * *
Следующая тревога началась, как раз когда в шестой роте были работницы с лесопилки, которые принесли солдатам вареные бататы и чай. Хюйен забеспокоился, но сами женщины обрадовались тревоге, как лучшему подарку.
- Давайте мы останемся, поможем в случае чего.
- Нет! - отрезал Хюйен. - Прошу спуститься с холма, там есть убежище.
Он приказал одному из бойцов проводить женщин в укрытие. И тут же раздался голос Дыка:
- Самолеты на бреющем!
Хюйен побежал на КП.
Реактивные машины шли на небольшой высоте изученным маршрутом - вдоль реки к высоте "сто двадцать".
С высоты ударили огненные трассы пулеметов. Хюйен едва успел обернуться в ту сторону, как головной самолет, разломившись надвое, рухнул в реку, подняв огромный столб воды.
Разрывы зенитных снарядов накрыли почти вплотную шедшие позади машины. Самолеты развернулись и, беспорядочно побросав бомбы, ушли. Черный дым заклубился над белым прибрежным песком.
Все заняло примерно полминуты.
Этот новый удар, нанесенный противнику, был, несомненно, чувствителен.
Прилетел самолет-разведчик и стал кружить над прибрежными холмами.
Потом снова появились истребители-бомбардировщики. Они шли со стороны моря. Сделав круг на большой высоте, они снизились и начали бомбить пулеметные установки. Зенитчики во всех ротах следили за развернувшимся поединком.
Высота была затянута клубами дыма. Но каждый раз, когда самолеты заходили в пике, оттуда долетала частая дробь пулеметов.
Дык, поднеся к глазам бинокль, следил за ходом боя. Самолеты пикировали и сбрасывали бомбы. К небу взлетали фонтаны пыли и дыма. Но бомбы падали на склоны, ни одна еще не попала в вершину. Пулеметчики продолжали вести бой.
Струя свинца хлестнула по брюху самолета. Отвалив в сторону, он с трудом набрал высоту и вышел из боя.
Еще один самолет вспыхнул в воздухе. Вокруг Дыка снсва радостно закричали люди.
А реактивщики - звено за звеном - заходили на бомбежку. Пыль и дым заволокли небо. Пулеметы на вершине "сто двадцать" били трассирующими пулями, намертво преградив путь, по котому прежде самолеты выходили на батареи.
* * *
Новая группа реактивных машин появилась с запада, навстречу им повернулись стволы зениток.
Вдруг Дык увидел маленькую фигурку девочки, бегущей между пушек.
- Туйен! Ты куда?
Тхо, стоявший рядом с окопом телефониста, поймал девочку за руку и, столкнув ее в окоп, крикнул:
- Сиди здесь, слышишь!..
"Мухобойки" шли на этот раз без строя, на разных высотах.
Две машины, снизившись, начали обстреливать ракетами и бомбить крытое черепицей здание школы на другом берегу реки.
Еще три самолета, пролетев дальше, тоже стали сбрасывать бомбы.
- Они целят в лесопилку!
Солдаты ругались, стиснув зубы от гнева. Орудия "шестерки" гремели… Залп… Еще залп.
Рядом с домами лесхоза из окопа бил по самолетам пулемет рабочего ополчения. В бинокль Дыку хорошо было видно, как из стрелковых ячеек, разбросанных по полям, ведут ружейный огонь ополченцы. Винтовочные залпы сливались с артиллерийской канонадой.
Около моста "единица" вступила в бой с одной эскадрильей, прилетевшей с моря.
Серия бомб разорвалась на территории лесхоза. Загорелись дома. Но пулемет ополченцев по-прежнему вел огонь.
Красный язык пламени распорол небо. Вражеский самолет вспыхнул, как факел. Летчик старался сбить пламя, но оно разгоралось все сильнее, и самолет вскоре взорвался. За секунду до взрыва от него оторвалась черная точка, над которой раскрылся гриб парашюта. Ветер относил его к видневшимся вдали холмам, поросшим лесом. Спускаясь все ниже, он вскоре исчез за деревьями.
Лесхоз горел. Огонь перебрасывался с крыши на крышу. Ополченцы выскакивали из окопов; крестьяне, рабочие выходили из укрытий - все бежали к горящим зданиям. Отсюда, с позиций роты, хорошо были видны фигурки людей, бросавшихся в охваченное пожаром здание лесопилки. Они пытались спасти машины.
Туйен поднялась на бруствер и, взглянув на разбушевавшийся пожар, бросилась бежать со всех ног. Около первого орудия ее перехватил Лай.
- Туйен!.. Постой, туда нельзя!
Девочка вырывалась, из широко раскрытых глаз ее текли слезы.
- Пустите меня тушить пожар!.. Пустите!..
- Побудь пока здесь. Улетят самолеты, тогда пойдешь.
Лай обнял девочку за плечи и усадил рядом на краю окопа.
XI
Вечерело, а люди все шли и шли поглядеть на сбитый американский самолет. Когда Суан подошел туда, человек пятьдесят или более того стояли кучками в поле поодаль от обломков. Две девушки с винтовками охраняли обломки самолета, препираясь с чересчур дотошными зрителями и отгоняя их прочь.
Какой-то старик, громко смеясь, говорил соседям:
- Ну что ж, это совсем неплохо! Значит, перед нами реактивный самолет - непобедимый, неуловимый и ни с чем не сравнимый?
- Один янки спрыгнул с парашютом прямо на гору Куйет. Интересно, поймают ли его?
- Почему же не поймают… Куда ему, скажите на милость, деваться? - Увидев Суана, старик снова заулыбался. - А-а, товарищ военный, знаете, это совсем неплохо!
Стоявшая рядом женщина обернулась к ним:
- Солдаты сегодня стреляли очень здорово!
- Эй, Суан!
Он огляделся.
- Здравствуйте…
Это была жена Виена.
- Добрый день, - сказал Суан. - Что, тоже пришли посмотреть?
- Я уже давно здесь, с позавчерашнего дня. Сегодня вот просидела весь день в больнице у Лить… А как ваши друзья, что ехали тогда вместе с вами?.. И тот парень, шофер?
- Спасибо, все живы-здоровы.
Они отошли в сторонку и уселись на меже.
- Ну как, вы уже видели мужа?
- Я его теперь, наверно, только на том свете увижу.
- Сегодня, когда кончились налеты, он, по-моему, пошел к товарищу Таю. Загляните туда, может, найдется…
- Э-э, его искать - надорвешься. Поеду домой. А вы когда в дорогу?
- Сегодня вечером.
- Не забудьте заехать на медпункт, взять у Лить посылочку.
- Нет, не забуду…
- Скоро опять в наши края?
- Сам не знаю. Смотря по делам. Во всяком случае, я не буду здесь редким гостем.
- Как приедете, загляните ко мне. А не то я рассержусь.
Она поднялась и взглянула на Суана - глаза ее лукаво поблескивали.
- Не догадаетесь, какая у меня для вас новость!
- Да в чем дело?
- Так и быть… в следующий раз все вам расскажу. Потерпите немного! Зайдете в гости, тогда все и выяснится.
- Вы меня просто пугаете.
- Нет, нет! Новость хорошая… Ну, ладно, я пойду.
Суан вернулся назад. Девушки разрешили ему, как военному, осмотреть самолет. Он глубоко врезался в мягкую песчаную почву. Из грязной воды, заполнившей образовавшуюся после взрыва воронку, торчал только хвост с белыми и синими полосами - цветами американского знамени. В воздухе чувствовался запах горелой резины и краски. Куски металла, изорванного и скомканного, как бумага, валялись по всему полю.
Люди уже начали выкапывать из земли и собирать впрок кое-что из обломков. Суан увидел сложенные у межи электро- и радиоприборы с мотками перепутанных разноцветных проводов, обгорелые остатки карты, кожаную кобуру и шлем от скафандра пилота, к которому припекся изнутри клок рыжеватых волос.
* * *
Суан пошел обратно пешком. Он был уже недалеко от позиций "шестерки", когда вдруг налетела буря. Горы сразу скрылись за серой дымкой тумана. Ветер закружил и погнал по полям гудящие пылевые смерчи. С моря мчались, громоздясь друг на друга и закрывая небо, тяжелые громады туч, озаряемые вспышками молний. Могучие удары грома сотрясали землю. Хлынул дождь.
Придерживая обеими руками шлем и согнувшись в три погибели от страшного ветра, он, спотыкаясь и падая, еле добрался до расположения роты.
Буря переполошила всех на позициях. Солдаты накрывали брезентом пушки, прятали снаряды, засовывали подальше рюкзаки и другое добро, привязывали покрепче плетеные крыши землянок. Они бегали и перекликались под дождем, как дети.
Добежав до КП, Суан увидел Хюйена, который вместе с телефонистами старался удержать бившуюся на ветру плетеную крышу, сорванную ураганом, и привязать ее к бамбуковым опорам. Заметив комиссара, Хюйен, смеясь, крикнул:
- Давай помогай! Сейчас весь дом улетит!
Суан бросился к ним и помог обуздать непокорную крышу. Затянув последний узел, они возликовали.
- Милости просим под кров! - прокричал Суан. - В тесноте, да не в обиде!.. Кан, несите сюда все рюкзаки и накройте их сверху куском нейлона!
- Звонил товарищ Мау, - скказал Хюйен, подсев поближе к Суану. - Он просил, как только увижу вас, напомнить, что вы должны быть в штабе.
- Хорошо, пережду непогоду и поеду.
А дождь лил как: из ведра. И ветер усиливался. Крыша совсем протекла. Гимнастерка и брюки Суана скоро промокли насквозь. Вода падала на лоб, затекала за ворот и ручейком сбегала по спине. Во всей землянке остались сухими только рюкзаки, прикрытые нейлоном. Снаружи непрерывно грохотал гром.
Через час буря прекратилась так же внезапно, как началась. Суан вышел из землянки. Небо еще было обложено тучами, но дождь перестал. Только вдали, над горами, перекатывался гром.
По окопам бежали ручьи. Выйдя из землянки, Суан наткнулся на Дыка. Ротный, сбросив рубашку, саперной лопатой копал вместе с солдатами сток, отводя воду из орудийных гнезд.
Суан обошел расчеты, пожимая руки бойцам и поздравляя их со сбитым самолетом.
Когда он садился в машину, на позициях "шестерки" был уже почти восстановлен порядок. Заняли свои места наблюдатели. Безмолвные, словно статуи, они обшаривали биноклями небо. Правда, вблизи они выглядели довольно забавно: в одних трусах, в накидках из парашютной ткани на голое тело и новеньких касках.
- Я уезжаю в полк, - сказал комиссар Дыку. - Как ты есть выздоравливающий, будь осторожен. Кто здоровье сбережет, тот больше и провоюет.
Дык смахнул с лица капли воды.
- А может, останетесь поужинать с нами? Сейчас все будет готово.
- Нет, спасибо. Да, вот еще что: сегодня вы дали янки прикурить, но смотрите не зазнавайтесь; нельзя недооценивать противника.
Глядя на командира роты, похожего в этот момент на мальчишку, Суан рассмеялся. Он крепко обнял и поцеловал Дыка, повернулся и быстро зашагал вниз по склону холма.
Ночью, после дождя, на небе высыпали звезды. Сегодня Суан и Хоа ехали в машине.
- Хорошо бы в дороге отоспаться.
- А вы поспите… Вам сейчас сон нужнее всего, вон на себя даже стали непохожи от усталости.
- Хоа, не забудь заехать на медпункт…
"Газик" свернул на большак. Суан оглянулся на поля батата, где люди каждый день спокойно и прото смотрели в лицо смерти. Он вспомнил, как Лить плакала на дороге, идущей через эти поля. И хотя случилось это только вчера, ему казалось, будто прошли уже долгие годы, потому что обычно только время отбирает из наших воспоминаний самое дорогое и важное…
Они вьехали в уездный центр. По обе стороны улицы моргали керосиновые лампы, стоящие на лотках продавцов фо и прочей снеди. Из-за неплотно прикрытых ставней общественной столовой слышались громкие голоса, люди сидели за столиками и толпились у прилавка…
Сколько таких уездных городков, наполовину разрушенных бомбами… Но жизнь берет свое! По улицам едут повозки и велосипеды, тянутся вереницы носильщиков с коромыслами на плечах.
"Да, необычная у нас теперь жизнь, - подумал Суан. - Наверно, иностранцам иногда трудно это понять!.."