Теперь, во время уборки, все заботы Павлова в первую очередь о будущем урожае. В каждом из четырех производственных управлений, где он уже побывал, нашли своих Климовых - по два передовых хозяйства, где наиболее высока агрономическая культура, где и нынче, в засуху, сумели вырастить приличный урожай. На опыте этих хозяйств будут учить агрономов зоны, их опыт ляжет в основу, но, попятно, с дополнениями, с учетом конкретных условий хозяйства, каждого поля.
В других управлениях этой работой занимаются Гребенкин и главный агроном области Герасимов.
Нынче в области с особой силой идет соревнование за подготовку зяби, за засыпку отборных сортовых семян для посева.
Павлов направился в зону Дронкинского управления и на одной из полевых дорожек неожиданно встретился с Михайловым. С тем самым, который в начале весны занимал пост главного агронома в управлении Несгибаемого. Он стоял у своего мотоцикла - запыленный, небритый.
Выяснилось, что Михайлов послушался совета Несгибаемого - стал работать инспектором. Ехал он в Дронкино.
- Думал застать Несгибаемого, а он, оказывается, уехал в Курганскую область, к Мальцеву, - бодро выговаривал Михайлов.
- Ну, как нынче с урожаем? - спросил Павлов.
- Какой там урожай, - Михайлов слабо махнул рукой. - Кое-где по полтора центнера намолачивают.
- А в среднем?
- В среднем?.. В управлении мне говорили, что центнеров девять соберут в среднем.
- А у Климова?
Михайлов ответил не сразу, пожевал-пожевал губами, усмехнулся чему-то:
- У Климова почти как и в нормальный год, а на парах просто рекордный сбор…
- А как у Обухова?
- У Обухова? - Михайлов нахмурился. - У Обухова совсем плохо. Особенно на апрельских посевах. На тех полях Обухов соберет урожай только в будущем году… Что? Неясно выражаюсь?.. На тех полях Обухов ничего не убирал: они не выдержали засухи, еще в июле их пришлось перепахать, а теперь обрабатывают как паровые.
Все правильно в общем-то: природа наказывает тех, кто действует по принципу: "Невзирая на погоду"…
Павлов предложил Михайлову вместе съездить к Обухову. Он охотно согласился и помчал впереди машины на мотоцикле.
Обухов, как и всегда, был в темно-синей гимнастерке, перехваченной нешироким ремешком. Он поднялся с кресла, подал руку:
- Привет, Андрей Михайлович. Где побывал?
А на Михайлова только покосил глазами.
Присматриваясь к Обухову, Павлов увидел что-то новое, незнакомое во всем его облике. Весной Обухов был как Обухов, таким, как и пять лет назад на посту первого секретаря райкома, - самоуверенным, решительным. А вот сейчас… Сейчас он какой-то надломленный, устал, что ли? И глаза его вроде бы потускнели.
Зазвонил телефон. Обухов неторопливо потянулся к трубке, как-то небрежно взял ее.
- Ну, слушаю… Ну, чего ты там затараторил? Ну?.. Вот-вот… А сам как думаешь? Или ты не управляющий?.. Вот и управляй, раз такую должность тебе дали.
Положив трубку, продолжал сердиться:
- С каждым пустяком к директору. Барана для столовой надо зарезать - звонят директору. Никакой ответственности на себя не хотят взять.
Он налил из графина немножко воды в стакан, выпил.
Павлов спросил про урожай.
- Что же нынче толковать про урожай? - мрачно глядя в окно, произнес Обухов. - Засуха.
- А в "Борце", говорят, удалось.
- Раз на раз не приходится… И я снимал высокие урожаи. А Климов нынче в точку попал. На парах у них выделяется, это точно. Только кому разрешают пары-то иметь? У нас ни грамма их нет, а на климовские пары вы там, в области, смотрите сквозь пальцы.
- А как удались апрельские посевы?
- Как удались?.. Семенной материал попался неважный. Агроном у меня молодой, ты же знаешь… изреженные получились посевы…
Так и не сказал Обухов, что апрельские посевы погибли.
Не хочет признать своей ошибки. Не хочет…
- Что же вы, товарищ директор, отстранили агронома от семенных дел? - спросил Михайлов.
- Кто его отстранял?
- Ну как же? Закрепили его за третьим отделением и только по сдаче хлеба. Это же неразумное использование специалиста.
- Да уж директору-то, поди, виднее, что разумнее в его хозяйстве делать! - вспылил Обухов. Полное лицо его вроде бы еще больше пополнело, пальцами правой руки он провел по внутренней стороне воротника гимнастерки, расстегнул крючок.
Павлов присел на диван, стал ждать, чем кончится перепалка. Ему казалось, что этот решительный отпор со стороны Обухова быстро охладит Михайлова. Но не тут-то было… Возразил он весьма решительно:
- Управление предложило главных агрономов нацелить на будущий урожай. Вот и вашему агроному нужно поручить семена и зябь.
- Пусть сначала первую заповедь выполнит! - бросил Обухов и поднялся, словно изготовился для решительной борьбы. Так оно и было. - Что вы все указания мне даете? Вы инспектор-организатор, вот и занимайтесь своим делом. А то только указания дает. Вам деньги платят за то, что должны организовывать производство, помогать. Вот и сел бы на отстающее отделение да показал, как надо выполнять первую заповедь. А то указания, указания…
Обухов достал из кармана платок, смахнул пот, выступивший на лице и на шее, грузно опустился в кресло.
А Михайлов совершенно спокоен.
- Правильно, товарищ директор, - согласился он. - По должности я организатор. Но и инспектор, и мне далеко не безразлично, как выполняются рекомендации управления… Вчера, например, вы заставили увезти на элеватор с тока второго отделения пятьдесят тонн сортовой пшеницы, хотя было распоряжение агронома оставить это зерно на семена. Ведь оно сор-то-вое, - по складам произнес Михайлов. - А вы приказали сдать как рядовое, без сортовых свидетельств. Вы же нанесли хозяйству ущерб, не получили сортовую надбавку, а главное, обезличили ценный сортовой материал, похитили у будущего урожая не одну сотню центнеров зерна. Ведь теперь зерно пойдет на размол.
Лицо Обухова начало багроветь. Рука, выброшенная для удара по столу, сделав движение в воздухе, неожиданно опустилась… в карман брюк.
А Михайлов будто и не заметил всего этого:
- Я составил акт, отвез его в управление. Михаил Андреевич не оставит этот вопиющий факт без внимания.
- Составляйте! - не выкрикнул, а как-то прохрипел Обухов. - Актируйте! Только не мешайте работать. Актируйте! А зерно я не на базар отправил, в государственные закрома сдал. Мой долг - первую заповедь не забывать, а кто будет мешать мне, тому тоже не поздоровится.
- Пожалуйста, выполняйте все нужные заповеди, - спокойно произнес Михайлов. - Только учтите: со второго, четвертого и третьего отделений зерно без сортовых свидетельств на элеватор от вас больше уже не примут. Мы их об этом предупредили. Ваш агроном тоже знает свою заповедь насчет сортового зерна и документов на сдачу его не выдаст. А без подписи агронома… Словом, вы и сами знаете законы. У агронома первая заповедь - засыпать на семена только сортовое зерно. Наша партия так приказала! Так что… Вообще-то я все сказал…
Обухов встал. Полные губы его шевелились. Он, видно, подыскивал какие-то сильные слова, но, взглянув на Павлова, тяжело опустился в кресло.
- Видал как! - выдохнул он. - Директора по рукам и ногам связали, никакого доверия…
Но Павлову вспомнилось другое. Вот когда Обухов был секретарем райкома, то без его ведома действительно никто шагу не мог сделать самостоятельно. Только он определял, с какого числа начать полевые работы, сев или уборку. А теперь заговорил по-другому…
- А ведь Михайлов-то прав! - поднялся Павлов.
Неожиданно позвонили из Дронкина - разыскивали Павлова. Ларионов сообщал, что в область прибыл Ласточкин и что к четырем часам дня они будут на полях совхоза "Борец".
16
Павлов быстро отыскал гостей на полях "Борца".
Две "Волги" пристроились под сенью лесной защитной полосы, а пассажиры стояли у края пшеничного поля.
Ласточкин крепко пожал руку Павлову.
- Вот удивляемся, - начал он, - почему при общей беде с урожаем здесь выросла хорошая пшеница? В чем тут секрет? Расскажите! - обратился он к невысокому коренастому человеку с непокрытой, гладко выбритой и коричневой от загара головой.
Это Сергей Петрович Воронов - директор совхоза "Борец". Как-то Несгибаемый называл его своим учителем.
- У нас агроном очень опытный… Василий Васильевич Климов, - начал Сергей Петрович. - Поля наши он хорошо изучил и в агротехнике редко ошибается. У нас урожаи всегда приличные…
- Нет-нет… Вы про эту вот пшеницу расскажите. И у вас мы только что видели - по десяти центнеров намолачивают. А здесь сколько будет?
- Здесь? - переспросил Сергей Петрович. - Здесь агроном определил больше двадцати.
- Вот видите! В чем же секрет? Почему не везде так?
Сергей Петрович опять стал ссылаться на высокую агротехнику, на опытность агронома.
- А вообще-то это паровое поле, - как-то неуверенно произнес он. - Это поле недавно еще принадлежало колхозу. Агроном составил план оздоровления прирезанных земель, и участки, пораженные сорняками, решили пропустить через паровую обработку.
Ласточкин внимательно слушал директора, разминая на ладони крупный пшеничный колос. Размяв его, сдул с ладони мякину, пересчитал зерна. Повернувшись к Ларионову, спросил:
- Еще в каких хозяйствах есть такие хлеба?
- Таких не очень много, - заспешил Ларионов, поглядывая на Павлова. - В Иртышском совхозе есть хорошие, там придерживаются этой… мальцевской системы обработки.
- А у вас есть еще такие хлеба? - обратился Ласточкин к директору.
- Есть… у нас на прирезках четыре севооборота - по числу новых отделений, и на каждом по одному такому полю… Нынче, знаете, сильная засуха, и пары показали себя особенно удачно, - продолжал Сергей Петрович.
- Покажите нам и остальные поля, - попросил Ласточкин и зашагал к машине.
Ехать до первого такого поля пришлось недолго.
Пшеница здесь была, пожалуй, получше, чем там, у лесной полосы. Побуревшие стебли склонились под тяжестью крупных, туго набитых колосьев, а местами чуть полегли, однако не дали колосьям коснуться земли: они по-братски поддерживали друг друга.
- Вот это пшеница! - воскликнул Ласточкин. - А вы толкуете: засуха, засуха… Да если бы в засуху такие хлеба росли, тогда всеми силами надо было добиваться засушливого лета!
В стороне послышался грохот. Все оглянулись. К ним приближались два трактора с жатками на прицепе. Тут же их обогнал "Москвич". Павлов узнал его: климовский. А Сергей Петрович обрадованно воскликнул:
- Наш агроном! Он агрегаты на это поле переводит.
Климов неторопливо вышел из машины, а оказавшись на земле, заметно заспешил. Подойдя ближе, взглянул на свои руки и, чуть поклонившись, поздоровался.
Ласточкин первым подал руку Климову, назвал себя. Все окружили Климова.
Ласточкин начал задавать Климову вопросы, и тот обстоятельно отвечал на них. Разговор пошел о более надежной агротехнике для этой зоны, о борьбе с сорняками, о лучших сортах пшеницы. Говорили и о сроках сева. И под конец - о парах. Климов был решителен. Он сказал:
- Пока нет достаточного количества гербицидов, от сорной растительности можно избавиться только при помощи паровой обработки. Главное, чтобы земля была свободна от сорняков. На чистом поле все культуры при прочих равных условиях родят в полтора-два раза лучше, чем на засоренном. Но ведь в некоторых колхозах земель, чистых от сорняков, почти нет.
- Так ли? - взглянул Ласточкин на Ларионова.
Тот помедлил с ответом. А Павлов сказал решительно:
- Так. Агроном Климов прав!
Ласточкин попросил Климова отдельно учесть урожай на этом поле и на том - у лесной полосы, оформить все актом и прислать ему в Москву.
- Хорошо, - просто ответил Климов.
- Садитесь с нами в машину, покажите нам и другие поля, - обратился к Климову Ласточкин.
Климов посмотрел на "Москвича", видно, хотел сказать, что у него своя машина, но, махнув рукой, полез в "Волгу".
На других двух полях урожай тоже отменный. На одном из них Климов определил урожай не ниже тридцати центнеров с гектара.
Вот и засуха!
Павлов с нетерпением ждал выводов Ласточкина. Но тот, как видно, заинтересовался Климовым, записывал в блокнот некоторые цифры, затем попросил показать опытные делянки по срокам посева.
- Большая часть делянок уже обмолочена, - сказал Климов, - но и по стерне можно выводы делать.
Он заметил, что в этом засушливом году особенно сильно сказался правильный выбор сроков посевов. На опытных делянках посевы конца апреля дали урожай в три раза ниже, чем при посеве в конце мая.
Ласточкин заинтересовался данными по срокам сева за несколько лет. Пришлось ехать на усадьбу совхоза.
Познакомившись со всеми материалами, Ласточкин сказал Павлову:
- Вот теперь прояснились особенности земледелия в Сибири. Климов - отличный агроном! У него есть чему поучиться.
А на улице Ласточкин взял Павлова под руку, отвел шагов на полсотни, остановился, заговорил негромко:
- Я вижу, Андрей Михайлович, вы очень сердитесь на меня.
Павлов не понял еще, к чему затеян этот разговор, и потому насторожился. Однако сказал: "Сержусь…"
- А ведь если объективно разобраться, - продолжал Ласточкин, - то и к вам лично много претензий за сниженный урожай.
- Конечно, виноваты всегда…
- Не горячитесь, - остановил Павлова Ласточкин. - Вас-то к числу стрелочников никак нельзя отнести. И я имею право спросить у секретаря обкома по сельскому хозяйству: почему же вы, хорошо зная местные условия, так нерешительно восстали против людей, настаивавших на чрезмерно раннем севе? В том числе и против меня. А?.. Я же тогда откровенно сказал, что работал много лет в зоне, где именно ранний сев гарантирует урожай.
- Это я помню. Но ведь и вы помните, наверное, что мы решительно возражали.
- Отлично помню, Андрей Михайлович. Но ведь на совещании в кабинете Ларионова договорились не давать директив насчет развертывания массового сева. Мне пришлось тогда, что называется, воздержаться.
- Но беда-то в другом, - возразил Павлов. - Совещание уже не могло остановить тех, кто начал сеять. Вы же сами лично звонили в районы.
- Позвольте, - удивился Ласточкин. - Никакой команды о севе я не давал. Я только спрашивал: почему медлят с севом, хотя в соседних областях его ведут вовсю?
- Так разве этого мало? Вы же очень ответственный товарищ, и ваш вопрос: "Почему медлите?" - такими, как Топорков, был понят как директива развертывать сев! И наши топорковы сразу же поломали планы агрономов, сбили их с верной дороги к урожаю. Вы же не могли не знать, что есть еще люди, которые бездумно выполнят любую команду, зная, что за это не они в ответе.
Плотно сжав губы, Ласточкин долго смотрел в сторону. Потом, положив руку на плечо Павлова, сказал:
- Вот этого-то, Андрей Михайлович, я действительно не учел… Честно говоря, я без восторга принял решение вашего совещания, но насчет звонков телефонных… Да, признаю: виноват. Но и в ваш адрес замечание - надо быть потверже в вопросах, которые для вас совершенно ясны. Ларионов рассказывал мне о вашей установке на полное доверие агрономам. Думается, направление взято верное. Но оно нуждается в твердой руке, в постоянной и решительной поддержке. И эта рука - ваша рука. Вы сами агроном и должны стать главным шефом агрономов области. Оберегайте их от глупых наскоков со стороны, от кого бы они ни исходили.
- Будем стараться, - улыбнулся Павлов.
- Обязательно! И будьте тверже. Во всяком случае, Андрей Михайлович, и для меня то, что мы видели в "Борце" у Климова, - все это наглядный урок.
Павлов горячо заговорил о давно наболевшем:
- Кто у нас директором совхоза или председателем крупного колхоза? Специалист сельского хозяйства, чаще всего - агроном! Кто теперь первым секретарем сельского райкома или председателем райисполкома? Чаще всего - агроном! Да и в области та же картина. Стало быть, от нас зависит, какого руководителя выкуем из начинающего агронома: с настоящими крыльями или так… Есть курица, а есть орел! У обоих крылья, только очень разные, потому что росли в различных условиях. За последние годы среди агрономов куриц много нарастили, а орлов мало. Значит, воспитанию агрономов - больше внимания, в каждом агрономе надо видеть будущего руководителя - генерала от сельского хозяйства.
Ласточкин слушал не перебивая, и когда Павлов закончил свои рассуждения, что крайне необходимо оказывать больше доверия не только агрономам, но и всем, кто работает на земле, Ласточкин согласно кивнул головой:
- И я подпишусь под этим, Андрей Михайлович. Больше доверия людям, работающим на земле!
И Павлов теперь уже совсем иными глазами смотрел на этого очень серьезного и строгого человека.
Проводив гостей, Павлов заночевал в Дронкине. А утром из поездки в Курганскую область вернулся Несгибаемый.
Несгибаемый тяжело опустился на свой стул за столом, облизнул потрескавшиеся губы.
Павлов невольно обратил внимание на высокий лоб Михаила Андреевича. Вернее, на три морщинки, которые еще более углубились и как бы раздались вширь. А похудел он заметно…
Павлов сказал про приезд большого начальства в "Борец".
- Мне уже говорили… А я все же добрался до Терентия Семеновича Мальцева.
И морщинки на лице Несгибаемого разгладились.
- Четвертый год у них в области хороший урожай. И нынче засуха, как и у нас, а урожай зерна чуть не в два раза выше. За последние четыре года в среднем по области четырнадцать центнеров с гектара! А в колхозе самого Терентия Семеновича вот уже пятнадцать лет урожаи превышают двадцать центнеров с гектара. Какая же еще нужна практическая проверка мальцевских приемов? Между прочим, когда тут в мае прошлись пыльные бури, некоторые агрономы вспоминали про мальцевскую безотвальную пахоту и поверхностную обработку. Если бы стерня сохранилась на поверхности поля, таких печальных последствий от пыльных бурь не было бы. Вот завершим уборку и всех главных агрономов зоны пошлем к Терентию Семеновичу. Он обещал уделить им денька два-три.
Павлов перевел разговор на другую тему. Что дала перестройка управления? Что есть положительного, что требует каких-то дополнений, изменений? Справку на этот счет просил у Павлова и Ласточкин.
- Ну что же, - начал Несгибаемый. - Если судить по результатам года, то… урожай хуже прошлогоднего, а отсюда все беды и в животноводстве, и с доходами колхозов, и с оплатой труда. Впрочем, так сразу я не готов ответить.
Он встал, прошелся по кабинету, присел на диван.
- Одно ясно: трудно у нас парторгу. Он парторг обкома, все первые секретари стали теперь его заместителями. Но у его заместителей своих замов по десятку. К тому же кое-кто поговаривает: "Мы выбранные по закону, а парторг назначен…" Понимаешь? Я это не к тому, что райкомы стали помехой для управления, а к тому, что мы с ними не всегда в одну точку бьем, а это уже плохо. Но вообще-то думать и думать надо, чтобы разобраться до конца.
Павлов был согласен с Несгибаемым. Да, конечно, не так легко разобраться… Он вспомнил вдруг те сомнения, которые когда-то, еще весной, возникли у него самого. Не слишком ли громоздко управление сельским хозяйством? На пользу ли это делу?