Как-то незаметно наступил вечер. Ирина поставила машину в тихом, ничем не примечательном дворе, и вручила мне увесистую сумку. Мы вошли в подъезд, поднялись на лифте на последний этаж и открыли обычную дверь. Когда мы вошли, я поразился контрасту – изнутри дверь напоминала сейфовую, которую, пожалуй, не сразу и из плазмёта прожжёшь.
– Я буду спать в спальне, а вы располагайтесь в зале, – предложила Ирина. – Тахта раскладывается, если любите спать на широкой постели. На кухне в холодильнике есть еда.
Я устало развалился в кресле и почему-то начал вспоминать студенческие годы. Стук двери ванной комнаты отвлёк меня. И я увидел выходящую из ванной Ирину. Она была обворожительна в коротком халатике и смешных домашних тапочках, с розовой аппетитно-манящей кожей после душа.
Напрасно заставляя себя отвести глаза в сторону, я подумал: "Чёрт, эти Лилит верёвки из мужиков вить могут!" Она прошла на кухню и, погремев там чем-то, через пять минут вышла с подносом, на котором горкой лежали бутерброды и стояли упаковки фруктовых соков.
– Не скучайте тут! – игриво подмигнула она и добавила:
– Я сейчас вам пришлю номер ЖЕНЫ (она выделила это слово), а то она меня уже достала своими вызовами.
На коммутаторе через минуту высветился номер.
– Алло, – негромко произнёс я, – Ксю?
– Привет! – радостно откликнулась она, – я так волновалась за тебя, когда мне сообщили о спецоперации. С тобой всё в порядке?
– Нормально, только хочу, чтобы ты была рядом.
– Ничего, скоро будем вместе. Начальство решило вывезти нас из страны. Полетим в Цюрих, только раздельно, там у нас прекрасная база, озеро как в сказке и Альпы в снегу сверкают под солнцем.
– Ну вот, опять не вместе, – пробурчал я, – а ты где?
– Да тоже отсиживаюсь в какой-то квартире. А так всё хорошо…
– Одна?
– Да, а что? Я могу постоять за себя и арсенал здесь приличный, а как тебе Ирина, не осталась в долгу?
– Внучки Лилит не оставляют шансов, – обречённо вымолвил я. – Твоя идея с очередной проверкой была не очень хороша.
– Нет! Я и не думала проверять! Я с ней поговорю, чтобы не очень перья распускала, а ты держись. Всё, это защищённый канал, наше время кончилось, целую.
Вот и поговорил с женой, мрачно констатировал я мысленно и отправился на кухню. Открыв холодильник, я остолбенел, такого я в своей жизни не видел. Все полки были плотно забиты разнообразными продуктами и напитками. Прямо не холодильник, а мифический рог изобилия – о некоторых деликатесах я даже и не слышал. "Надо снять стресс", – решил я и выбрал простую бутылку водки, на которой было меньше всего наклеек.
Нарезав крупными кусками балык и открыв пять банок консервов со знакомыми названиями на этикетках, я налил себе стопку водки и задумался: "За что пить будем, рядовой Серж специального подразделения?"
За то, что остался живым, за новую жену, за своего спасителя Ирину, – от последней мысли я озверел, ну нельзя же так мужика провоцировать – в мозгу возник её образ выходящей из ванной совсем без халатика…
– Тьфу на тебя, ведьма, – вслух сказал я и, вдруг вспомнив, что остался без машины, решил выпить за Вику. Пусть она попадёт в свой машинный рай… Как-то незаметно бутылка опустела. И, промазав вилкой мимо куска на тарелке, я вдруг неожиданно захотел спеть и тут же тихонько завыл:
Так пусть же красная
Сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы неудержимо
Идти в последний смертный бой.
Ведь от тайги до Британских морей
Красная армия всех сильней…
Из каких тайников моей памяти всплыли эти слова, я не смог бы сказать даже под пыткой. Я знал только, что в начале 20 века в России был социальный строй, в котором умудрились лицемерно извратить и тем самым похоронить навечно самую светлую идею человечества – коммунизм, и что эта песня связана с тем временем.
– Самую светлую идею, суки! – со слезами на глазах вслух сказал я, – за это тоже надо выпить!
И я встал, чтобы снова пойти на кухню, но, покачнувшись, ухватился за край стола и, не удержавшись, вместе со столом и звоном разбивающихся тарелок рухнул на пол. Через минуту из-за двери выглянула Ирина. Она была в пижаме и с плазмётом в руках. Круглыми от удивления глазами она обвела учинённый мной бардак и долго ничего не могла сказать.
– Сколько же ты выпил? – наконец выдавила она, наверное, под впечатлением от увиденного перейдя на "ты".
– Немного, – промычал я, – всего бутылку.
– Однако, это даже для меня… – и она опустила глаза на свои торчащие под пижамой груди. Я тоже как голодный удав уставился на них, видя их в четырёх экземплярах.
– Да, ты крупная женщина, но очень красивая, – опять промычал я и отключился.
Пробуждение было крайне неприятным – сверху на мою раскалывающуюся голову лилась холодная вода, а затем кто-то отвесил мне пару увесистых пощёчин.
– Ооох! – застонал я, и в ту же минуту меня за ворот рубашки, чуть не свернув шею, подняли и поставили на ноги. В комнате звенел сигнал тревоги, и механический голос через определённые промежутки времени повторял одну и ту же фразу:
– Внимание, ведётся наружное сканирование объекта!
Подтащив меня к стенке и прислонив к ней, Ирина открыла замаскированный пульт и что-то там включила.
С тихим жужжанием выдвинулась лестница, и в потолке откинулась плита секретного люка, открывая путь на крышу.
– А ну лезь быстро! – скомандовала она.
Я взялся за поручни и простонал.
– Мне плохо, лучше ты лезь, а я здесь останусь.
В ответ же получил такого пинка, что у меня в спине что-то хрустнуло.
– Лезь, алкаш, а то прибью, времени нет! – заорала Ирина.
Механически переставляя руки и ноги, я выполз на крышу и пополз дальше, чтобы спрятаться и поспать.
В этот момент меня опять за шкирку подняли на ноги и куда-то поволокли. Метров через 30 опять прислонили к стенке выступающего над крышей лифтового помещения. Там, откуда мы пришли, вдруг что-то громко хлопнуло, и я увидел, как кусок стены с окном посередине, словно в замедленной съёмке, плавно вращаясь, падает вниз.
– Объёмно-вакуумный взрыв, – прокомментировала Ирина.
Мой мозг отказывался воспринимать такие сложные фразы. Ему надо было поспать, и я начал дремать стоя, почему-то крупно дрожа и стуча при этом зубами.
– Ну ты и нажрался, скотина! – прошипела Ирина. – Где же этот долбанный флаер?
Словно призрак, рядом бесшумно сел на автопилоте чёрный двухместный полицейский флаер. Ирина сноровисто затолкала меня в кресло и, обежав флаер, прыгнула на место пилота. Устроившись поудобнее, я опять отключился. Очнулся я от состояния невесомости – мы падали в неизвестную черноту.
– Почему погода опять такая поганая? – с абсолютным спокойствием подумал я и обратил внимание на то, что приборы больше не работали… Тут до меня дошли ругательства Ирины, которая что-то лихорадочно искала на панели.
Вдруг флаер тряхнуло, и на приборной доске появились огоньки.
– Ух, а я подумала, что уж всё… – облегчённо вздохнула Ирина и, повернувшись ко мне, добавила: – Будет тебе сейчас разбор полётов.
С треском ломаемых веток флаер жёстко ударился о землю.
Прошло несколько секунд, было тихо. Я приоткрыл глаза и прямо перед собой увидел Ирину, с любопытством рассматривающую меня в сером свете раннего утра. Она смотрела на меня так, как рассматривают жука в энтомологической коллекции.
– Ты кто такой? – спросила она. – Нас с орбиты сбили, ты понимаешь, что это значит? Если бы не примитивный спасательный ТРД ( примеч. : Твёрдотопливный реактивный двигатель), мы бы и в ячейку не попали.
– Что, опять в одну вместе? – начал я потихоньку приходить в себя.
– Ну пошути напоследок. Если Корпорация решила тебя убрать, то больше трёх часов тебе не жить, – мрачно сказала она.
– Какая Корпорация? Это же азиаты были?
– Азиаты были в городе, и их уже взяли, а потом был флаер, с которого в нас стреляли, и взрыв в квартире. И это уже не азиаты, а наёмники. Чем ты так насолил большим людям? – задумчиво проговорила она.
– Я ничего не знаю и даже не догадываюсь, – честно ответил я.
– Конечно, ничего не знаешь, не видел и не слышал, – иронически добавила она.
– Агент 117, говорит капитан Бёрг, командир роты спецназа, – раздался голос сверху, усиленный мегафоном. – Нам нужен сопровождаемый вами объект! Сейчас появятся мои люди. Положите оружие на землю и не оказывайте сопротивление. Это приказ!
– Ого, целая рота! – и Ирина опять недоумённо посмотрела на меня.
Вокруг нас возникли тени рослых бойцов, на меня надели наручники и повели вглубь леса.
– А Ирину я больше не увижу, – почему-то подумал я с грустью.
Через час я уже принял душ в приличном номере гостиницы, правда, с заблокированными окнами и двумя вооружёнными охранниками в коридоре. Никто и ничего мне не объяснил, и я оставил бесполезную затею что-нибудь понять в происходящем. Раздался стук в дверь, хорошенькая горничная вкатила столик с завтраком и, поправив на нём салфетку, молча вышла. Я проводил глазами вызывающе колыхающуюся упругую попку. "Хорошо живут "шпиёны"", – мысленно повторил я свою старую шутку.
– А поесть не мешает, ведь день только начинается, и неизвестно, что ещё за сюрпризы приготовила мне на сегодня переменчивая в последнее время судьба.
Глава 4
Остров
После сытного завтрака мне неудержимо захотелось спать, и я уже подошёл к роскошной кровати, раздумывая, раздеться или завалиться в одежде поверх. Вдруг дверь без стука открылась, и вошёл неприметный человек в дорогой, но какой-то скучно-серой одежде. Он посмотрел на меня и сказал:
– Вы одеты, тогда прошу немедленно следовать за мной. Вас хочет видеть советник Торбьерн.
Мы молча поднялись в лифте на крышу, где нас поджидал большой чёрный флаер с эмблемой Всемирного совета на фюзеляже. Мы разместились в пассажирском салоне с плотно зашторенными иллюминаторами, и уже через полчаса сели на крышу другого здания. Здесь мой сопровождающий повернулся ко мне и жестом пригласил пройти к лифту. Мы вышли в просторный светлый холл с обстановкой, напоминающей скорее домашнюю, чем официальную.
Пройдя среди буйных зарослей декоративных тропических растений, мы остановились у неприметной двери. Посмотрев на коммутатор, серый человек открыл дверь и пропустил меня вперёд. Прямо напротив двери у дальней стены за широким столом сидел человек моего возраста в строгом деловом костюме и что-то внимательно читал на мониторе своего компьютера. Обстановка здесь была строго официальной, ничего лишнего, что могло бы мешать работе. Закончив чтение, мужчина встал и с радушной улыбкой на выразительном лице с крупным носом произнёс:
– Позвольте представиться, советник первого ранга Торбьерн, а это, – он кивнул на серого человека, – мой личный помощник и секретарь Курт.
"Ох, не доверяю я политикам, обычно с такими улыбками они преподносят большие гадости", – промелькнула у меня мысль.
Курт в это время неприметной тенью устроился в кресле и что-то застрочил на своём маленьком ноутбуке.
– Серж, я извиняюсь за причинённые вам неприятности и заверяю, что официальные власти не имеют к этому ни малейшего отношения. А с теми, кто доставил вам эти неприятности, мы разберёмся, – продолжил Торбьерн. – Мы живём в гуманном обществе и прав личности стараемся не нарушать. Несмотря на свою крайнюю занятость, я лично попробую вам всё объяснить.
Задумчиво поглядывая на меня, Торбьерн прошёлся по кабинету.
– Я уже более 20 лет при Всемирном совете курирую все дела, касающиеся внучек Лилит. Гены Лилит передаются только по женской линии. За всё время это первый случай, когда две из них влюбились в одного человека, – говорил Торбьерн.
– Как две? – спросил я, – у меня ведь только Ксения, она же Елена.
– А Ирина? – хитро прищурился Торбьерн.
– А при чём здесь Ирина? У нас ведь ничего не было и быть не могло, – я считаю себя порядочным человеком.
– Так вот, быть-то, может, и не было, но после совместных ваших приключений Ирина сильно изменилась. Перед вашим приходом я как раз изучал данные её сегодняшнего медицинского обследования. А гормоны не врут. И они показывают, что вы, Серж, разбудили в ней Лилит. Теперь вы единственный хозяин не только Ксении. Ирина также не властна этого изменить, так уж они запрограммированы. Но это было бы вашим личным делом, или позвольте ещё шутку – вашим личным гаремом, если бы не одно обстоятельство – вам нельзя иметь с ними никаких дел и, поверьте, вас больше и близко к ним не подпустят.
– Позвольте! – возразил я. – Вы ведь только что распинались о правах личности, а теперь… Что такого в том, что я и Ксения хотим быть вместе? – спросил я с вызовом.
– Дело в другом, – Торбьерн ненадолго задумался. – Поступим так, – решился он, – после нашей встречи вам поставят ментальный блок, вы всё будете помнить, но рассказать об этом никому не сможете, поэтому буду откровенен с вами. Чтобы вы всё поняли, я начну издалека.
Лет 50 назад наш мир находился на грани хаоса, назревал всемирный экономический и социальный кризис. Человечество оказалось в тупике: перепроизводство товаров на фоне запредельного роста цен на них, почти полное исчерпание природных ресурсов, стремительная деградация молодёжи, которой общество не могло предложить ни достойной работы, ни привлекательных идеологических целей. Стало опасно просто выйти на улицу, где уличные банды вели настоящие кровопролитные войны. Наркотики, жизнь в виртуальном мире, отсутствие малейших перспектив повлекли катастрофическое снижение рождаемости. Таким образом человечество прошло точку возврата, и впереди было только всеобщее безумство, уличные бои за разграбление очередного магазина, полная разруха и скатывание цивилизации к первобытному состоянию.
Но один из молодых и неизвестных тогда учёных предложил безумный план, который при детальном рассмотрении оказался вполне осуществим. Суть его заключалась в том, чтобы ультимативно принудить гигантский супермозг "мёртвых" разработать Программу выхода из кризиса. Срочно был построен нового типа бункер для хранения вновь поступающих душ и интеллектов.
"Мёртвым" был выдвинут ультиматум, что если они откажутся от сотрудничества, то все новые умершие будут изолированы от них, и тогда информация о происходящем в мире живых им будет недоступна. "Мёртвым" ничего не оставалось, как принять условия предложенного ультиматума. И хотя это секретная информация, но вот уже более 50 лет мы при принятии решений учитываем советы с "того света", простите за каламбур.
Сказать, что я был удивлён, значит ничего не сказать. Информация и правда была настолько неожиданной, что требовалось время, чтобы в её свете переосмыслить многие события, происходившие за последние годы. Тем временем Торбьерн после небольшой паузы продолжил.
– Таким образом, кризис был преодолён. Были приняты программы колонизации Луны, Марса и Венеры. Это позволило трудоустроить миллионы людей, дало толчок промышленности и науке. Была полностью реформирована банковская система, введена жёсткая, но незаметная цензура компьютерных программ, ликвидированы уличные банды и производители запрещённых наркотиков – пришлось несколько десятков тысяч человек принудительно отправить в ячейки, но в целом наш мир выстоял.
Советник задумчиво замолчал, видимо вспоминая, как это происходило. Затем, сочувствующе взглянув на меня, продолжил:
– Что касается вас, Серж, боюсь, в данном случае помочь вам никто не поможет. Дело вот в чём. Чтобы избежать повторения подобной ситуации, около года назад Совет попросил у "мёртвых" сделать прогноз развития нашей цивилизации на столетие вперёд с указанием негативных факторов. Недавно Совет получил этот прогноз, и среди двух десятков пунктов, которых не следует допускать, есть один, касающийся вас лично. А суть его в том, что при слиянии двух генотипов, которым "мёртвые" дали полную расшифровку, их потомок негативно повлияет на судьбы миллиардов людей. Кто это будет – второй Адольф Гитлер или Наполеон Бонапарт – нам неизвестно. Но нам известно, что один из генотипов почти полностью совпадает с генотипом внучек Лилит, а второй – с вашим. Надо же, как вам не повезло! – и Торбьерн сочувствующе посмотрел на меня.
Минут десять я не мог прийти в себя от услышанного, в голове в хаосе метались мысли: "Да, при таком раскладе меня и близко не подпустят к внучкам Лилит! Как жаль, что ни Ксюху, ни Ирину я больше никогда не увижу! И как только меня до сих пор в ячейку не отправили?"
Напоминая о себе, советник негромко кашлянул и продолжил, словно отвечая на мои не заданные вопросы:
– Мы живём в гуманном обществе, где ценится каждая человеческая жизнь и уважаются права личности, иначе этого разговора у нас с вами не было бы. Кстати, где бы вы хотели жить, Серж?
– Там, где не бывает зимы, я не люблю это время, – машинально ответил я.
– Я рад, что наши интересы совпадают, – облегчённо выдохнул советник. – Вы ведь служили в специальном подразделении полиции, – он иронично ухмыльнулся и добавил: – Целых два дня. Так вот, вы уволены, и вам оформлена небольшая пенсия. А на одном маленьком острове в Индийском океане есть прекрасное поместье на берегу. И Совет готов предоставить его в ваше бессрочное пользование.
Я невесело усмехнулся, понимая, что других вариантов нет, спросил:
– А люди хоть там живут?
– Да, около трёх тысяч местного населения и тысячи туристов постоянно.
– А внучки Лилит? – задал я некорректный и наглый вопрос.
– Эти там и раньше не бывали, а тем более сейчас мы проконтролируем, чтобы их даже чудом туда не занесло.
– А что мне делать сейчас? – обречённо спросил я.
– Не беспокойтесь! Мой помощник уже всё организовал. Сегодня вы переночуете в хорошей гостинице, а уже завтра сможете осматривать свои новые владения.
На том мы и расстались. И серый как мышь помощник проводил меня в гостиницу.
Эпилог
Прошёл уже год с того памятного разговора в кабинете советника. Мне нравится моя бамбуковая хижина со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами и продуваемая насквозь тёплыми тропическими ветрами. Помню, как я смеялся над катапультируемой кроватью, представив себя на ней во время занятий сексом.
Мне нравится смотреть на багровые закаты над океаном и ходить босиком по кромке прибоя. Мне нравятся постоянный шум волн и запах водорослей, выброшенных штормом на берег. Иногда, во время сильного шторма, мне снятся Ксюха и Ирина. Они шепчут мне ласковые слова, и я безумно люблю их обоих. Уже несколько месяцев я владелец подержанного, но приличного катера. Вожу туристов на рифы, рассказываю о пёстрых как бабочки рыбках, травлю байки про корабли-призраки и акул-людоедов. Им всё это нравится, что видно по восторженно блестящим глазам их детей.
Ко мне в гости зачастила молодая мулатка, и иногда я вдруг в ракурсе поворота головы или изгибе её тела невольно замечаю черты внучек Лилит. Наверное, что-то дьявольское есть во всех красивых женщинах. Скорее всего, это наследие той первой Лилит, апокрифической жены Адама.