– Как ты ведешь себя, Аша? – В голосе Раджлокхи звучал жестокий упрек. – На твое счастье, муж вернулся домой, а ты, надувшись, прячешься по углам.
Аша, чувствуя себя преступницей, поднялась на крышу. Сердце у нее ныло, словно его раздирали анкушем . Стараясь ни о чем не думать, не переводя дыхания, она вошла в спальню. Было десять часов вечера. Мохендро с озабоченным видом стоял перед постелью и машинально тряс полог от москитов. Мохендро был очень обижен на Бинодини.
"Она даже не побоялась отослать меня к жене, – говорил он себе, – видно, считает меня своим покорным рабом! Если я вернусь к жене, у кого найдет Бинодини поддержку? Неужели она считает меня ничтожеством и никогда не изменит мнения обо мне? Я потерял ее уважение, но не обрел ее любви. Она, не стесняясь, оскорбляет меня". И Мохендро поклялся отомстить. Он вернет свою любовь жене и тем самым отплатит Бинодини за ее пренебрежение. Когда Аша вошла в комнату, Мохендро перестал трясти сетку. Надо было что-то сказать жене, но что – Мохендро не знал. Он натянуто улыбнулся и сказал первое, что пришло в голову:
– Ты, вижу, как и я, увлеклась науками. А куда делись тетрадки, которые лежали здесь?
Аше показалось, что ее хлестнули по лицу. Она училась тайком от всех, боялась, что над ней будут смеяться, особенно Мохендро. И вот первое же слово, сказанное им после такой долгой разлуки, – насмешка. Аше стало больно, душа ее сжалась, словно нежное, израненное тельце ребенка под безжалостными ударами. Она не ответила и, отвернувшись, вцепилась руками в край стола.
Мохендро пожалел о сказанном, он понял, что слова его неуместны. Но что говорить – он не знал. После длительной ссоры трудно подыскать нужные слова. А сердце молчало, оно ничего не могло подсказать. "Может быть, ночью, в тишине, – думал Мохендро, – будет легче". Воодушевленный этой мыслью, Мохендро с удвоенным рвением принялся трясти сетку от москитов. Как молодой актер перед выходом на сцену мысленно повторяет роль, так и Мохендро обдумывал свое поведение.
Вдруг он услышал легкий шорох, и когда обернулся, Аши в комнате уже не было.
Глава 43
– Ма, – сказал Мохендро на следующий день утром. – Мне для занятий нужна отдельная комната. Не поселиться ли мне в комнате тети?
"Мохим будет жить дома! – обрадовалась Раджлокхи. – В конце концов он помирится с женой, не сможет он долго мучить мою невестку. Да и кто променяет Лакшми на лицемерную ведьму!"
– Прекрасно, милый, – быстро согласилась она.
Она открыла комнату Аннапурны и начала убирать ее. Но где Аша? После долгих поисков свекровь нашла невестку в одном из отдаленных уголков дома. Аша спряталась там, сжавшись в комочек.
– Принеси чистое покрывало! И вели поставить в комнате тети Аннапурны стол да пришли еще сверху лампу – там темно! – сыпала приказаниями Раджлокхи.
Вдвоем женщины устроили для повелителя дома царские покои. Не обращая внимания на мать и жену, Мохендро с мрачным видом расположился там, принес книги и тетради и тотчас же погрузился в занятия.
После обеда Мохендро снова сел за книги. Никто не знал, где он будет спать: наверху, в спальне, или внизу, в новом кабинете. Аша, словно безжизненная кукла, позволила свекрови причесать и нарядить ее.
– Дорогая, пойди спроси Мохима, где ему постелить, – приказала Раджлокхи невестке.
Но Аша не в силах была двинуться с места и стояла молча, опустив голову. Раджлокхи рассердилась и стала бранить ее. Тогда Аша заставила себя дойти до комнаты мyжа, но тут силы покинули ее. Свекровь издали наблюдала за ней; увидев, что Аша не решается войти, она пришла в ярость и стала делать ей знаки. Ни жива ни мертва от стыда, Аша вошла к мужу.
– Сегодня я буду заниматься до поздней ночи, а завтра с самого утра… – сказал Мохендро, не поднимая головы от книги. – Спать я буду здесь.
Какой стыд! Аша так унизилась!
– Ну, что случилось? – сердито спросила Раджлокхи, когда Аша вернулась.
– Ему нужно заниматься, поэтому он хочет спать там, – ответила Аша и ушла в спальню, ту самую спальню, которой пренебрег Мохендро. Нигде нет ей счастья; весь мир словно опаленная полуденным солнцем пустыня!
Поздно ночью в дверь постучали:
– Открой!
Аша торопливо отворила дверь. Раджлокхи, задыхаясь, с трудом поднялась по лестнице. У нее, видимо, начался приступ астмы. Она села к Аше на постель и прерывающимся голосом стала упрекать невестку:
– Что ты делаешь? Заперлась на ключ! Разве сейчас время сердиться? Даже в горе ума не набралась. Ступай, ступай вниз.
– Но он сказал, что хочет быть один, – робко возразила Аша.
– Хочет! – сердито повторила свекровь. – Мало ли что он наговорит сгоряча. Нечего обращать внимание и обижаться! Иди скорее!
Раджлокхи от горя совсем забыла о приличии. Любыми средствами она хотела удержать Мохима дома.
От сильного волнения она еще больше задыхалась. Немного оправившись, Раджлокхи поднялась. Поддерживая ее, Аша покорно сошла вниз. Она помогла свекрови дойти до спальни и уложила ее в постель.
– Оставь, – остановила ее Раджлокхи, когда Аша принялась поправлять ей подушки. – Позови лучше Шудху. А сама иди! Иди к нему скорее!
На этот раз Аша, не раздумывая, пошла к мужу.
Перед Мохендро лежала раскрытая книга, а сам он, положив ноги на стол и откинувшись на спинку стула, о чем-то сосредоточенно думал. Услыхав за спиной шаги, он вздрогнул и быстро обернулся – ему вдруг показалось, что вошла та, о которой он мечтал в эту минуту. Увидев Ашу, Мохендро очнулся, снял ноги со стола и положил книгу на колени.
Приход жены удивил его. Последнее время Аша не осмеливалась входить к нему и даже избегала встреч с ним. Мохендро поразила та легкость, с которой Аша вошла в его кабинет. Он продолжал чтение, но видел, что жена не собирается уходить. Она спокойно ждала. Мохендро надоело притворяться и, оторвав наконец глаза от книги, он взглянул на жену.
– У матери приступ, – ясным и спокойным голосом произнесла Аша. – Ты бы пошел посмотрел, что с ней.
– Где она? – спросил Мохендро.
– У себя в спальне. Никак не может уснуть.
– Пойдем, я осмотрю ее.
Супруги давно не разговаривали, и теперь, после того как они обменялись этими незначительными словами, Мохендро стало легче. Все это время их разделяла темная стена молчания, и Мохендро был не в силах пробить ее. Теперь Аша сама открыла ему в этой стене маленькую дверцу.
В спальню Раджлокхи Мохендро вошел один. Аша осталась за дверью. Увидев сына в такой поздний час, Раджлокхи испугалась. "Опять, наверное, поссорился с женой и пришел со мной проститься", – подумала она.
– Почему ты не спишь, Мохим? – с тревогой спросила Раджлокхи.
– Тебе трудно дышать, мама? – в свою очередь спросил Мохендро.
Его вопрос огорчил Раджлокхи; конечно, это Аша сказала сыну о ее болезни, поэтому он пришел к ней. От обиды Раджлокхи стало еще хуже.
– Иди спать, – с трудом проговорила она. – Я хорошо себя чувствую.
– Нет, нет, – возразил Мохендро. – С такой болезнью шутить нельзя. Я должен тебя осмотреть.
Мохендро знал, что у матери больное сердце, и вид ее внушал ему серьезные опасения.
– Ни к чему меня осматривать, – запротестовала Раджлокхи. – Мою болезнь все равно не вылечить.
– Хорошо, я осмотрю тебя завтра, а сейчас прими снотворное.
– Сколько лекарств я принимала, ни одно не помогло. Уже поздно, иди спать, Мохим.
– Я уйду, когда тебе станет лучше.
Раздосадованная, Раджлокхи отвернулась и, задыхаясь, крикнула:
– Аша! Ты привела сюда Мохендро нарочно, чтобы его огорчить?
Аша вошла в комнату.
– Иди спать, я посижу с матерью, – обратилась она к мужу ласково, но твердо.
– Я послал за лекарством, – сказал Мохендро, отозвав жену в сторону. – Там будет две дозы. Дай ей сначала одну, а если не заснет, через час дай вторую. Если же станет хуже, позовешь меня.
Мохендро ушел к себе. Сегодня Аша предстала перед ним в совершенно ином свете. В ней не было ни смущения, ни униженности, она знала свои права и не хотела выступать перед мужем в роли просительницы. Мохендро пренебрег ею как женой, но к этой хозяйке дома почувствовал уважение.
В глубине души Раджлокхи радовалась тому, что Аша позвала Мохендро, однако вслух она сказала:
– Зачем ты привела мужа, ведь я велела тебе идти спать?
Аша ничего не ответила, взяла опахало и, сев в ногах у свекрови, принялась обмахивать ее.
– Иди спать, дорогая.
– Он велел мне побыть с вами, – тихо проговорила Аша.
Она знала, что Раджлокхи будет приятно слышать это.
Глава 44
Аша не в силах была вернуть любовь Мохендро. И когда Раджлокхи убедилась в этом, ей пришла в голову мысль, что только ее болезнь может помешать сыну покинуть дом. Теперь она боялась выздоровления и тайком от Аши перестала принимать лекарства.
Рассеянный, как всегда, Мохендро не замечал этого. Но Аша видела, что свекрови становится все хуже и хуже. Аше казалось, что Мохендро мало заботится о здоровье матери. Он был целиком поглощен собой и своими печалями. И Аша почувствовала презрение к мужу. Видно, человек, однажды забывший о своем долге, потом с легкостью пренебрегает им во всем.
Однажды утром, когда Раджлокхи стало совсем плохо, она вспомнила о Бихари. Он давно не навещал ее.
– Ты не знаешь, где сейчас Бихари? – спросила она невестку.
Аша поняла свекровь. В прежние времена, когда Раджлокхи заболевала, Бихари ухаживал за ней, поэтому она и вспомнила сейчас о нем. Но Бихари – неизменная опора их семьи, к несчастью, далеко! Будь он здесь, он позаботился бы о Раджлокхи, не то что Мохендро. Аша тяжело вздохнула.
– Мохендро, кажется, поссорился с Бихари, – продолжала свекровь. – Сын очень несправедлив к нему. У него никогда не было более преданного друга.
У Раджлокхи на глазах показались слезы.
Аша вспомнила о том, как Бихари пытался предостеречь ее, глупую и слепую, а она невзлюбила его за это. Теперь она казнила себя. Почему всевышний не покарает ее, невежественную и неблагодарную, за то, что она оскорбила единственного друга и пригрела на груди врага! Не потому ли нависло над их семьей проклятие, что Бихари покинул их дом с разбитым сердцем?
Раджлокхи помолчала, раздумывая о чем-то, потом неожиданно заключила:
– Будь Бихари с нами в эти тяжелые дни, он помог бы нам и предотвратил многие несчастья.
Аша молчала, погруженная в свои думы.
– А если бы он узнал, что я больна, – продолжала, вздохнув, Раджлокхи, – то непременно пришел бы.
Аша поняла: свекровь хочет, чтобы Бихари сообщили о ее болезни. Без него старая женщина чувствовала себя беззащитной.
Мохендро погасил лампу и, задумавшись, стоял у окна, залитого лунным светом. Заниматься ему не хотелось. В доме не было счастья. Близости к домашним больше не существовало, относиться к ним, как к чужим людям, он тоже не мог. Узы неизбежного родства казались Мохендро мучительным, тяжелым грузом и давили ему на сердце. Мохендро не хотелось видеться даже с матерью. Она смотрела на него с таким страхом и беспокойством, что ему становилось не по себе. Когда по какому-нибудь поводу Аша заходила в комнату Мохендро, он не знал, что сказать ей, а молчать было еще трудней. Жизнь стала невыносимой! Но Мохендро поклялся неделю не видеться с Бинодини. Оставалось еще два дня – как он выдержит?
Услыхав шаги, Мохендро догадался, что вошла Аша. Он хотел сделать вид, что не замечает ее, но жена, видно, поняла это и не собиралась уходить.
– Мне нужно сказать тебе кое-что, – проговорила она, стоя за спиной Мохендро. – Я не задержусь, не беспокойся.
– Отчего же? Посиди немного, – обернувшись, неуверенно отозвался Мохендро.
– Нужно сообщить Бихари о болезни матери, – продолжала Аша, оставляя без внимания приглашение мужа.
Мохендро показалось, будто его ранили в самое сердце.
– Зачем? – спросил он, овладев собой. – Разве мне вы не доверяете?
– Но ведь матери не становится лучше, – вырвалось у Аши, – наоборот, ей день ото дня все хуже.
В ее словах Мохендро почувствовал скрытое осуждение. Никогда еще Аша не смела упрекать его.
– Видно, мне следует у тебя поучиться, как лечить, – съязвил Мохендро, задетый за живое.
Насмешка эта причинила Аше страдание. Однако темнота, царившая в комнате, придала ей смелости, и всегда безропотная, Аша ответила на этот раз гневно, без тени смущения:
– Может, тебе и не нужно учиться, как лечить, а вот как заботиться о матери, тебе поучиться не мешало бы!
Мохендро изумился неожиданно дерзким речам жены.
– Ты сама знаешь, почему я запретил твоему Бихари приходить сюда, – зло сказал он. – Никак не можешь его забыть!
Словно подхваченная волной стыда, Аша выбежала из комнаты. Но стыдно ей было не за себя. Как посмел этот человек, сам погрязший в пороке, несправедливо упрекать ее! Такую наглость ему ничем не искупить!
Когда Аша ушла, Мохендро почувствовал, что потерпел окончательное поражение. Ему и в голову не приходило, что жена когда-нибудь отнесется к нему с таким презрением. Некогда воздвигнутый трон его был ниспровергнут. Ему стало страшно при мысли, что на смену страданиям, которые он причинил Аше, придет ненависть.
Вспомнив о Бихари, Мохендро невольно подумал и о Бинодини и совсем расстроился. Может быть, Бихари вернулся или Бинодини узнала его адрес и они уже виделись. Мохендро не в силах был больше терпеть и решил нарушить свою клятву.
Ночью Раджлокхи стало хуже, и она сама послала за сыном.
– Мохим, я очень хочу видеть Бихари, – с трудом проговорила она. – Он так давно не приходил!
Аша, которая обмахивала опахалом свекровь, опустила голову.
– Его нет в городе, он уехал куда-то на запад, – ответил Мохендро.
– Сердце подсказывает мне, что он в городе, но не приходит потому, что ты обидел его. Заклинаю тебя, сходи к нему завтра!
– Хорошо, – сказал Мохендро.
Всем нужен Бихари, только Бихари. Мохендро казалось, что весь мир отвернулся от него.
Глава 45
Утром Мохендро отправился к Бихари. У дверей его дома он увидел слуг, которые грузили вещи в повозки.
– Что случилось? – спросил Мохендро Бходжу.
– Господин купил поместье на берегу Ганги в Бали , – ответил слуга, – и переезжает туда.
– А сейчас господин дома?
– Он пробыл в Калькутте дня два и вчера уехал обратно в Бали.
Подозрение вспыхнуло в душе Мохендро. Он уже не сомневался, что Бинодини и Бихари, пока он жил дома, встретились. Наверно, Бинодини сейчас тоже собирается уезжать и слуги грузят ее вещи.
"Поэтому-то она и отослала меня, дурака, домой", – решил он.
Не теряя ни минуты, Мохендро вскочил в экипаж и приказал гнать лошадей. Но ему все казалось, что лошади идут слишком медленно, и он то и дело принимался бранить извозчика. Въехав наконец в переулок, он не увидел перед домом повозок и вообще каких-либо приготовлений к отъезду. "Неужели Бинодини успела уехать?" – испугался Мохендро и забарабанил в дверь. Едва старик слуга открыл ему, как Мохендро спросил:
– Все в порядке?
– Конечно, господин, – отвечал удивленный слуга.
Мохендро стремглав взбежал по лестнице. Бинодини в это время купалась. Войдя в ее спальню, Мохендро бросился к неубранной постели, прижал к груди и губам простыни, хранившие еще аромат тела Бинодини, и воскликнул:
– Жестокая, жестокая!
Дав волю чувствам, Мохендро стал с волнением ожидать свою возлюбленную. Он нервно шагал по комнате, как вдруг взгляд его упал на газету, которая валялась у кровати. Он машинально поднял ее и, чтобы как-то занять себя, стал просматривать. В глаза ему бросилось имя Бихари. Мохендро впился глазами в газетные строчки. В заметке сообщалось, что на берегу Ганги в Бали Бихари приобрел поместье, где бедные служащие смогут получать бесплатное лечение и уход, что там уже подготовлены места для пяти человек, и прочее.
"Бинодини, конечно, прочла заметку. Интересно, что она подумала, – терялся в догадках Мохендро. – Безусловно, всей душой она стремится туда, к Бихари".
Мохендро боялся, что теперь она станет еще больше преклоняться перед Бихари. В душе Мохендро назвал своего бывшего друга обманщиком, а затеянное им дело – авантюрой. "Бихари с детства любил выставлять себя благодетелем", – подумал он. Пытаясь как-то утешиться, Мохендро говорил себе, что он не столь лицемерен, как Бихари.
"Я презираю тех, кто благотворительностью и самопожертвованием пытается одурачить невежественный народ", – думал он. Но увы, никому и, уж конечно, не Бинодини дано оценить его, Мохендро, безграничное и истинное величие духа! Мохендро даже стало казаться, что Бихари нарочно, чтобы досадить ему, затеял все это дело.
Услыхав шаги Бинодини, Мохендро торопливо спрятал газету. Вид Бинодини поразил Мохендро. Она очень изменилась, словно за эти несколько дней прошла через очищающий огонь. Она сильно похудела, но бледное лицо ее озарилось каким-то внутренним светом.
Бинодини больше не ждала письма от Бихари. Она уверовала, что Бихари презирает ее, и день за днем таяла, не в силах погасить испепелявшее ее пламя любви. Бихари уехал, проклиная ее. Как теперь она найдет его?
Молодая женщина, всегда энергичная, никогда не знавшая лени, задыхалась от праздности. Жажда деятельности не давала ей покоя. Стоило ей подумать, что всю жизнь ей придется провести в четырех стенах этого постылого и безрадостного дома в тесном переулке, как ее мятежная душа восставала против жестокой судьбы. В такие минуты Бинодини охватывало чувство безграничной ненависти и презрения к Мохендро, чья глупость так обеднила ее жизнь и закрыла все пути к спасению. Это убогое, мрачное жилище и мысль о том, что каждый день ей придется сдерживать страсть Мохендро, увеличивали ее сердечную муку. Но ведь она сама вызвала из глубин сердца Мохендро притаившееся там грязное и ненасытное чудовище. Как ей спастись теперь от него? Бинодини понимала, что не сможет долго держать Мохендро на расстоянии. Он будет приходить сюда, в эту маленькую квартирку, и, побуждаемый страстью, будет все приближаться и приближаться к ней, и ее страшила борьба между презрением и привязанностью, которую ей придется вести на краю пропасти на грязном ложе жизни. Когда Бинодини думала обо всем этом, душу ее сжимал ужас. Где же конец ее страданиям?
При виде осунувшегося, побледневшего лица Бинодини Мохендро почувствовал, как пламя ревности опалило его сердце. Неужели он не в силах вырвать эту отшельницу из-под власти дум о Бихари? Орел хватает овцу и во мгновение ока уносит ее в свое недосягаемое горное гнездо. Неужели нигде в мире нет забытого, скрытого облаками уголка, куда бы Мохендро мог унести свою нежную и красивую добычу и спрятать у себя на груди? Пламя ревности распаляло его страсть. Нет, он не может и на миг покинуть Бинодини. Каждый его день будет проходить в страхе перед появлением Бихари. Но Мохендро не уступит ему.