Приготовления наших войск, переброска достаточно крупных танковых резервов не прошли незамеченными противником. Немецкое командование спешно усилило свои войска в районе Жиздры и Сухиничей двумя пехотными дивизиями, а также перебросило на угрожаемый участок до 100 танков и штурмовых орудий, на предполагаемых местах прорыва сосредоточило противотанковую артиллерию.
22 февраля 1943 года 16‑я армия перешла в наступление. Сразу стало очевидным, что противник успел создать здесь мощнейшую оборону. Везде, где войскам 16‑й армии удавалось достигнуть каких–то успехов, тут же следовала контратака с танками и при поддержке авиации. К 28 февраля наши подразделения смогли захватить ряд населённых пунктов, превращённых противником в опорные пункты, и продвинуться в глубину до пяти–шести километров. Но Баграмян к этому времени ввёл в дело все свои дивизии и рассчитывал уже только на второй эшелон. Однако танковые части второго эшелона ему не подчинялись. Превратить вклинение в прорыв 16‑я армия уже не могла - выдохлась.
Баграмян запросил резервов. Но Конев вводить в бой танковый корпус не решился. Что произошло, неизвестно. Скорее всего, Конев понял всю абсурдность проводимой операции и решил приостановить её на той стадии, когда в мясорубку под Жиздрой ещё не был брошен танковый корпус генерала Шамина. Вооружённый в основном ленд–лизовскими танками "валентайн" с лёгким бронированием и слабой 57‑мм пушкой, а также ещё более уязвимыми для немецкой противотанковой артиллерии отечественными Т-60, он не сыграл бы решающей роли, а только увеличил потери.
Немцы же усилили свою группировку 5‑й танковой и двумя пехотными дивизиями, спешно переброшенными с ржевско–вяземского выступа.
Позже, в марте, когда Конев будет проводить наступательную операцию под Старой Руссой, на севере, генерал Соколовский бросит 11‑ю армию Баграмяна вперёд с той же целью, пытаясь развить успех на тех же направлениях. Но результат окажется тем же, только более кровавым.
Сталин, однако, положительно оценил действия 11‑й армии, и вскоре она стала именоваться 11‑й гвардейской.
Сам Иван Христофорович Баграмян, вспоминая кровавые дни и ночи под Жиздрой, в своих мемуарах написал: "Должен признаться, что уже в то время я видел, что причина невыполнения армией поставленной задачи сводилась не только к нашим упущениям. Почти все наступательные действия на западном направлении весной 1943 года носили отпечаток торопливости, спешки. Тогда у всех нас были еще свежи достигнутые под Сталинградом блестящие победы Красной Армии, положившие начало массовому изгнанию фашистских оккупантов с советской земли. В той обстановке многим казалось, что моральный дух врага надломлен, и если не дать ему опомниться, непрерывно наносить удары на все новых и новых направлениях, то он вскоре будет окончательно сокрушен. К сожалению, даже у некоторых командующих войсками фронтов появилось такое ошибочное убеждение и настойчивое желание поскорее добиться успехов, подобных сталинградскому триумфу".
Иван Христофорович был очень деликатный и очень осторожный человек. Он сказал, что мог.
А вот чем так подвёл Конева командарм 5‑й армии Черевиченко, остаётся тайной.
О Черевиченко Конев вспоминал со сдержанной неприязнью.
Генерал Черевиченко в годы войны прославился тем, что его 7‑й стрелковый корпус успешно дрался в Берлине и брал рейхстаг. Егоров и Кантария - из 7‑го корпуса.
Что же было до Берлина? В начале войны самая мощная на южном участке фронта 9‑я армия оказывается разбитой и отступает. Её командующего генерала Черевиченко отстраняют от должности. Но вскоре он уже командует Южным фронтом. Доводит до катастрофы и фронт. И вот - на 5‑й армии… С 5‑й его убирают вместе с Коневым. В один день. Но если Конева вскоре возвращают, то Черевиченко в распоряжении Ставки находится до апреля 43‑го. Потом его всё же снова ставят на командную должность - заместителем командующего фронтом. Но… не растёт жито на камне. Какое–то время он состоит кем–то при Военных советах армий и фронтов. В 44‑м получает в управление Харьковский военный округ. И что же? В архивах хранится документ - приказ Сталина от 27 января 1944 года, в котором говорится о безобразном состоянии запасных частей округа: дезертирство среди бойцов, пьянство, воровство, мордобой среди офицеров; личный состав запасных частей голодает, бойцам не хватает даже хлеба, нет обуви, обмундирования… Этим же приказом Верховный отстранил Черевиченко от должности командующего округом. Но Черевиченко был другом Жукова. Вместе когда–то служили в кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе. И Жуков, командуя войсками 1‑го Белорусского фронта, нацеленного на Берлин, берёт старого друга к себе. Назначение произошло 27 апреля 1945 года.
Но ирония судьбы заключается вот в чём: в апреле 43‑го генерал–полковника Черевиченко прислали Коневу в качестве заместителя. Какое–то время служили вместе.
И. С. Конев: "Конец истории с моим снятием с Западного фронта был такой. Уже в 1943 году после взятия Харькова, когда я командовал Степным фронтом, в Москве проходило специальное совещание членов военных советов, на котором рассматривались вопросы, связанные со взаимоотношениями членов Военного совета с командованием.
Говоря об отдельных случаях неправильного отношения членов Военного совета к командующим фронтами, Сталин как пример привел историю со мной и сказал:
- Вот в свое время с Коневым не разобрались, поторопились, сняли с фронта, а смотрите, как он сейчас воюет.
В такой форме им была признана несправедливость тогдашнего молниеносного решения о снятии меня с Западного фронта. Об этих словах Сталина на совещании мне доверительно рассказывал возвратившийся с совещания член Военного совета Степного фронта генерал И. З. Сусайков.
После того как мне удалось провести некоторые положительные, на мой взгляд, мероприятия на очень сложном и очень неблагодарном для любого человека, оказавшегося там в роли командующего, Северо - Западном фронте, Сталин в июне месяце 1943 года вызвал меня и назначил командовать Резервным фронтом".
Взаимоотношения Конева и Булганина были действительно отвратительными. Булганин как человек, понимающий политику партии, несомненно, глубже и правильней, всегда оставался ближе Сталину. Когда закончится война, это проявится особенно отчётливо. Маршалы, которых Сталин и любил, и опасался одновременно, будут отодвинуты на второй план. На первый выйдут партийцы. Любовь к военным в Кремле станет своего рода анахронизмом.
Но что же происходило на Северо - Западном фронте весной и в первой половине лета 43‑го?
Ещё в январе Ставка разработала план наступательной операции под кодовым названием "Полярная звезда". Полное окружение и уничтожение немецкой группировки (16‑я полевая армия генерала Эрнста Буша группы армий "Север") на демянском выступе. Затем, без оперативной паузы, глубоким ударом в направлении на Старую Руссу прорвать оборону противника и выйти в тыл Ленинградской и Новгородской группировкам немцев. Общее руководство ходом операции осуществлял Жуков. Войсками Северо - Западного фронта руководил маршал Тимошенко. Демянскую группировку отрезать от тылов и уничтожить изолированно не удалось. Немцы удержали "Рамушевский коридор" и вывели группировку из выступа. 4 марта 1943 года начался второй этап операции "Полярная звезда", которая вошла в историю Великой Отечественной войны как Старорусская наступательная операция. Началась весенняя распутица, дороги распустило. Лыжные бригады пошли в бой в пешем строю. Танки свободно маневрировать не могли. Болота и реки стали непроходимыми. Явно неудачным был и сам замысел операции - повторное наступление на тех же направлениях, да ещё без средств усиления. При этом отставала даже та артиллерия и тяжёлая техника, которую войска имели. Немцы же, видя перегруппировку наших войск, значительно усилили свои оборонительные рубежи, особенно под Старой Руссой. Продвинувшись вперёд на 10–15 километров, войска Северо - Западного фронта подошли к Старой Руссе. Здесь произошла вынужденная остановка. Ставка изымала из состава фронта и в срочном порядке перебрасывала на юг, под Харьков, 1‑ю танковую армию генерала Катукова, другие части.
С Катуковым Конева судьба ещё сведёт. Но это произойдёт не скоро. Но самые блестящие свои операции и танковые удары генерал Катуков проведёт именно под командованием к тому времени уже маршала Конева.
Началась перегруппировка. Маршал Тимошенко был отстранён от командования войсками фронта. Это по его адресу Сталин выражался резко и грубо, посылая Конева туда, в северную грязь, в старорусские хляби поправлять положение.
В конце марта наступление окончательно выдохлось, и Конев приказал войскам зарываться в землю на достигнутых рубежах, как сообщалось в сводках Совинформбюро", "южнее озера Ильмень".
Закончилась жуткая бойня, продолжавшаяся с 4 по 19 марта. Исследователи этих событий говорят о том, что ежесуточно наша группировка теряла убитыми и пропавшими без вести по 6 444 человека, что в истории Великой Отечественной войны уровень потерь был превышен только однажды - в ходе Белгородско - Харьковской наступательной операции, когда произошло встречное танковое сражение.
…’’Ординарец Тоня" и верный адъютант Саломахин были всегда рядом и здесь, под Старой Руссой.
Глава двадцать вторая
РЕЗЕРВНЫЙ СТЕПНОЙ ФРОНТ
"Вы готовы выполнить эту задачу, товарищ Конев?"
Жаркое лето 43‑го… На фронтах длилась оперативная пауза. С апреля обе стороны готовились к решающей схватке. Полем предстоящей битвы на этот раз выбрали так называемый Курский выступ - линию фронта от Думиничей на севере (ныне районный центр Калужской области) и до Харькова на юге.
И. С. Конев: "Эта врезавшаяся в наш фронт дуга была для Красной армии не просто неудобным обстоятельством. Она удлиняла наш фронт почти на 500 км и требовала для его удержания значительных сил. Дуга прорезала железнодорожные пути и перегоны, перехватывала шоссейные дороги, которые вели из района группы "Центр" в направлении Харькова и представляли для наших войск важные коммуникации, расположенные, к сожалению, по ту сторону фронта. Наконец, эта дуга могла служить противнику исходным пунктом для наступления как на северном фланге группе армий "Юг", так и на южном фланге группы армий "Центр". Особую опасность она представляла на случай, если было бы решено нанести контрудар из района Харькова против советских сил. При одновременном наступлении с юга и севера можно было отрезать в ней сравнительно большие силы противника и высвободить потом значительные немецкие силы".
Собственно выступ, дуга проходила от Малоархангельска до Белгорода. Но, как всегда происходит во время стратегических операций, которые, по замыслу их авторов, образуют гигантскую центростремительную воронку, вбирающую, засасывающую в себя сотни и сотни километров окрестностей вместе с войсками, рубежами и коммуникациями, всё это пространство превратилось в колоссальное побоище. Курская битва происходила на землях нынешних Калужской, Орловской, Воронежской, Белгородской областей России и Сумской и Харьковской областей Украины.
Судя по журналу посещений И. В. Сталина в его кремлёвском кабинете, в 1943 году Конева Верховный вызывал к себе четыре раза. И все четыре посещения состоялись накануне операции "Кутузов". Последняя беседа состоялась 24 июня. Началась она в 0.30, а закончилась в 2.35. Сидели долго. Десятью минутами раньше в кабинет к Сталину зашли Василевский, Антонов и Голиков. Его, командующего войсками Степного фронта, пригласили потом.
- Степной фронт, - сказал Сталин, обращаясь ко всем присутствующим, - должен сыграть важную роль в контрнаступлении.
Затем раскурил свою трубку и взглянул на Конева. Кивнул в его сторону трубкой:
- Вы понимаете, товарищ Конев, какое назначение вы получаете в связи с обстановкой, которая складывается на южном направлении? Противник, видимо, создаст очень сильные группировки для того, чтобы срезать Курский выступ. Ваш фронт, расположенный за Центральным и Воронежским фронтами, должен быть в готовности. Если противник прорвётся, вам необходимо отразить его удары и не допустить развития прорыва дальше на восток как на орловском, так и на белгородском направлениях. Поэтому полосу, занимаемую фронтом, надо хорошо подготовить в оборонительном отношении, а в тылу, по рекам Воронеж и Дон, подготовить государственный рубеж обороны. Вы готовы выполнить эту задачу, товарищ Конев?
- Готов, товарищ Сталин, - ответил Конев.
- Хорошо, мы надеемся на вас.
И той, и другой стороне нужен был Курский выступ. И Ставка в Москве, и руководство вермахта связывали с удачным исходом дела на этом участке фронта свои дальнейшие планы ведения войны.
Биографы Конева рассказывают о подробностях разговора в кабинете Сталина несколько иначе. Сталин в разговоре якобы рекомендовал Коневу побывать в первом эшелоне, на Воронежском фронте, "чтобы быть в курсе обстановки, знать направление возможных ударов противника…" Но перед тем, как приступить к исполнению обязанностей командующего Степного округа, посоветовал слетать "к семье в Куйбышев".
К семье он, видимо, ездил. Скучал по детям. Да и на Анну хотелось посмотреть.
Анна Ефимовна Конева, несмотря на то, что генеральская жена, работала в одном из военных госпиталей Куйбышева. Выполняла ту же работу, что и другие женщины из числа госпитальных служащих, - убирала, мыла, подавала, выносила, писала письма безруким, перетаскивала безногих.
Сейчас порой говорят: и как мы, страна, выдержали? Как победили? А победили единством. Все были едины. И искренни в своём единстве. Желание победить врага и освободить свою землю от иноземных приобрело силу молитвы, и эта всенародная молитва восходила к небесам с огромного пространства - одной шестой части земного шара. Это была молитва матерей о сыновьях, жён - о мужьях, дочерей - об отцах. Женщины молились, чтобы их мужчины поскорей вернулись домой. Но для того, чтобы они вернулись, им надо было одолеть врага. И они молили небеса об одолении врага.
Но главная битва происходила всё же на земле. Надо было сражаться. Действовать. И действовать лучше врага. Трудиться не покладая рук. Война - это тяжёлый труд, каждодневная, ежечасная изнурительная работа. В том числе и в тылу. Выполняли её все. В том числе и генеральские жёны. Впоследствии, по возвращении из Куйбышева Анна Ефимовна продолжила свою госпитальную миссию сестры милосердия в Москве.
Об Анне Ефимовне Коневой как о сестре милосердия рассказал мне каноник церкви Воскресения Христова, что в Тарусе на Оке, Николай Данилович Санкин. Его ранило в 44‑м. Осколок близко разорвавшейся мины перерубил несколько рёбер и остановился под лопаткой. Товарищи вынесли на плащ–палатке. В полевых условиях человеку с такой раной чем поможешь? Отправили ближайшим поездом в тыл. В Москве санитарный эшелон остановился. Начальник поезда приказал снять мёртвых и тех, кого дальше везти было бессмысленно. До станции назначения было ещё больше суток пути. А этим, по его расчётам, жить оставалось несколько часов. Сняли с поезда и Николая Даниловича. Привезли в ближайший госпиталь. Стали готовить к операции. "А от меня смрад идёт, как от мёртвого, - вспоминал Николай Данилович. - Меня ведь ранило в разведке. Ползли - грязные, потные, а тут ещё кровью всего залило. Ни одежды, ни белья мне не поменяли. Каким принесли с нейтральной полосы, таким в палату в том московском госпитале и занесли. Лежу. Умираю. А уже равнодушие на меня напало. Смирился, что скоро помру. Даже боль утихла. И тут приходит женщина. Средних годов. Красивая. Принесла таз и принялась мне в этом тазу мыть голову. Как мне после этого хорошо стало, господи! А потом принесла другую воду и помыла мне ноги. Лежу, а самому стыдно. Как же так, думаю, такая красивая женщина и обмывает меня. Когда ушла, унесла воду, мне сосед по палате и говорит: "А знаешь, кто тебя обмывал?" - "Нет", - говорю. "Это, братец ты мой, жена маршала Конева, Анна Ефимовна". Когда мне сделали операцию, когда я очнулся и открыл глаза, первой, кого я увидел, была Анна Ефимовна. Я думал, что это ангел с небес спустился и смотрит на меня, живого. После войны я долго ей открытки посылал, поздравлял с праздниками и благодарил за её доброту. Редкой души человек. Теперь её нет. Молюсь за упокой её души".
В 44‑м Анна Ефимовна с детьми перебралась в Москву.
В "Записках…" И. С. Конев отмечает: "Как известно, в битве под Курском советские войска создали мощную, глубоко эшелонированную, хорошо организованную оборону с выгодным для нас соотношением сил сторон, поскольку мы готовились к преднамеренной обороне. И всё же противнику удалось на обоянском направлении вклиниться в нашу оборону на глубину до 35 км. И лишь благодаря вводу в сражение двух армий Степного фронта - 5‑й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова и 5‑й гвардейской армии А. С. Жадова - вражеское наступление было окончательно остановлено".
Войска окапывались на огромном пространстве. Отрывали километры траншей. Пилили лес, перекрывали накатником блиндажи и землянки. Артиллеристы обустраивали огневые. Танкисты маскировали боевые машины. Рядом с солдатами работали тысячи жителей окрестных городов и деревень. Строили дороги, мосты.
Войска работали день и ночь. Ночью осуществляли переброску частей, техники, маскировали то, чего не должен видеть противник. Днём обустраивали оборону.
Конев часто бывал на позициях. Смотрел, проверял, советовал, поправлял. Слушал разговоры солдат и командиров, их шутки, смех. Это были уже другие солдаты, другая армия. Вскоре об этом узнает противник. Над позициями иногда появлялась немецкая "рама", делала круги, снижалась. Всё шло так, как задумано: немцы должны быть уверены в том, что русские готовятся к обороне.
10 июля 1943 года Степной военный округ был переименован в Степной фронт. Ставка определила его состав:
"Командующему Степным военным округом.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Включить в состав Степного фронта 5‑ю гвардейскую, 27‑ю армию с
4‑м гв. танковым корпусом, 53‑ю армию с 1‑м мех. корпусом, 47‑ю армию с 3‑м гв. мех. корпусом, 4‑ю гв. армию с 3‑м гв. танковым корпусом, 52‑ю армию, 5‑ю гвардейскую танковую армию, 3‑й, 5‑й, 7‑й гвардейские кавалерийские корпуса, 5‑ю воздушную армию, все части усиления и тыловые части и учреждения Степного военного округа.
2. Армии фронта развернуть согласно устным указаниям, данным Генеральным штабом.
3. Передвижение войск совершать только ночью.
4. Командный пункт Степного фронта с 12 июля иметь в районе Горяиново.
5. О ходе перегруппировки доносить ежедневно шифром.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин, А. Антонов".
Из устных указаний, поступивших шифром, следовало: приказ поступит перед самым началом сражения; передвижение производить только под покровом темноты; приказы отдавать устно; управление фронта передислоцировать на несколько десятков километров западнее, т. е. ближе к фронту.