* * *
В кабинет начальника МУРа Антония привели через два часа. Бандит выглядел хмурым и подавленным. Не проходя к столу, остановился ближе к порогу, уставясь глазами в пол.
Виктор Петрович вышел из-за стола.
- Ну вот, Назаров, не прошло и половины суток, как мы опять увиделись… Имеете что сказать мне до проведения официального допроса?
- Имею… - буркнул Антоний. - Разрешите присесть?
- Подайте ему стул, - распорядился Виктор Петрович.
Усевшись, Антоний обвел глазами кабинет, словно оценивая стоявшую в нем мебель, покосился на вставших рядом с ним сотрудников милиции.
- Ишь, архангелы… Вот что, гражданин начальник МУРа. Хочу вас просить сохранить мне жизнь и потому готов в ответ за это выдать вам лично двенадцать пудов драгоценного металла, золота и серебра, взятого мной в церквах. Пойдет? Даю больше, чем сам вешу, учтите.
- Я, Назаров, не торговец… - Виктор Петрович сел за свой стол, словно отгородившись им от бандита, - и вопрос о сохранении вам жизни не решаю единолично. Это как суд определит.
- Конечно, конечно… - согласно закивал Антоний. - Я законы ваши знаю, но ведь и золотишко, в случае чего, могу с собой забрать. Туда! - он ткнул пальцем в потолок. - Правда, там оно мне ни к чему станет, но и вам не достанется. Вот и решайте, будем мы торговаться или нет.
- Поэтому вы и сообщника своего убили, чтобы не мог ничего рассказать о золоте, не выдал ваших тайников? Он наверняка знал о многих из них. Так?
- А я его не убивал… Вот вам крест святой! - Антоний размашисто перекрестился. - Это как ваши стрелять через дверь начали, так по нему и попали. Я ему говорил: сдаться, мол, властям надо, а он давай сдуру стрелять по вашим. Вот они его и… А я нет. Не надо на меня это дело вешать, гражданин начальник. Чего теперь скрывать: я от ваших людей убежать хотел, потому и в окно прыгнул, да поймали.
- Удивляюсь я вам, Назаров. Неужели для вас совсем не осталось ничего святого? - брезгливо поморщился Виктор Петрович.
- Это почему же? Я сам Святой! - ухмыльнулся Антоний.
- Ладно, - махнул рукой начальник МУРа, - теперь разберемся во всем. Скажите, вы знаете, где находятся взятые в церквах старинные иконы?
- Для меня они не товар, гражданин начальник. Потому не знаю, а про золотишко подумайте.
- Идите, Назаров. Вас отвезут в тюрьму, - встал Виктор Петрович. - Полагаю, что там у вас будет время хорошенько подумать обо всем, а потом еще раз поговорим…
* * *
На окраине Москвы мрачно возвышалась оставшаяся еще от царизма крепкая, сложенная из темно-красного кирпича Бутырская тюрьма. Толстые внешние стены, скрывающие от любопытных взглядов прохожих тюремные корпуса; приземистые, словно приплюснутые неимоверной тяжестью горестей побывавших в них людей, башни - Пугачевская, Часовая - для общего содержания заключенных. И бывшая Полицейская, с глухими одиночными камерами.
В бывшую Полицейскую башню и поместили арестованного Николая Петровича Назарова, прозванного в блатном мире Святым Антонием…
* * *
Очередное совещание личного состава оперативной бригады, работающей по делу Антония, Виктор Петрович собрал светлым летним утром. День обещал быть жарким, политые дворниками мостовые быстро просыхали; по улицам спешили легко одетые прохожие, некоторые несли в руках свернутые зонты.
Окна в кабинете были открыты, легкий сквозняк шевелил бумаги на столе, нес живительную прохладу.
Сегодня начальник МУРа был одет в новую, защитного цвета гимнастерку, с орденом на груди. Оглядев собравшихся в кабинете, он встал, расправил складки под широким ремнем. Переговаривавшиеся вполголоса в ожидании начала совещания сотрудники притихли.
- Ну что же, товарищи, первым делом хочу поблагодарить вас за уже проделанную работу. Назаров, он же Святой Антоний, наконец-то выдал места хранения похищенного. Серебро и золото изъяты и сданы нами в Синод. Митрополит вчера опять звонил мне, благодарил и прислал нам тысячу рублей для награждения особо отличившихся работников. Мы тут посовещались в партячейке и решили передать эти деньги в фонд МОПРа - Международной организации помощи рабочим. Возражений нет? Спасибо… Еще раз всех благодарю за проделанную работу, но она пока не закончена. Не найдены иконы, представляющие гораздо большую ценность, чем весь похищенный драгоценный металл, пока еще не установлено местонахождение и не произведено задержание других участников банды. Поэтому успокаиваться нам рано. Собрал же я вас не только затем, чтобы поблагодарить. Надо поговорить о деле, посоветоваться. Вы все искали Антония, хорошо знаете, как он совершал преступления, приметы преступников, их повадки и привычки. Ко мне поступил очень интересный, я бы даже сказал - весьма неожиданный документ. - Виктор Петрович раскрыл лежащую перед ним папку, перебрав бумаги, достал исписанный крупным четким почерком лист. - Вот, получил от Антония письмо…
Сидевшие в кабинете оживились, кто-то засмеялся, хлопнув себя ладонью по колену.
- Да, да… - продолжил Виктор Петрович, - прислал мне самоличное послание. Смеяться нечему, послушайте лучше, что этот бандит мне пишет:
"Глубокоуважаемый гражданин начальник МУРа. Я уже стал стар, да и времена пошли не те, и пришел к твердому решению завязать навсегда свое грехонаказуемое деяние. Мое чистосердечное признание о кражах в церквах и выдача ценностей служат подтверждением моего заявления.
У меня осталось еще одно дело, о котором я мог ничего не говорить, но я не хочу оставаться свободным человеком, не очистившись от всех грехов. У меня в Москве есть друг: Николаев Александр Петрович по кличке Банкир, у которого имеется два пистолета. За несколько дней до моего задержания у меня с ним был разговор. Он предлагал мне совершить ограбление Стройбанка с убийством председателя этого банка Гинзбурга. Для окончательного решения этого вопроса у меня с ним назначено свидание на двадцать пятое число, то есть через два дня. Вот я и решил его сдать вам. Это мое последнее сказание. С уважением к вам Святой Антоний".
Начальник МУРа положил письмо на стол. В кабинете повисла тишина.
- Хочу услышать ваше мнение… - Виктор Петрович сел в кресло.
- По материалам дела действительно проходит некий Банкир, - помолчав, осторожно начал Жора Тыльнер, - а в письме Антоний - Назаров называет его фамилию - Николаев. Помнится, и не найденного пока офицера-артиллериста тоже называли Николаевым?
- Темнит… - пригладил широкой ладонью волосы Шкуратов. - Побег себе строит, мечтает, чтобы мы его доставили на место встречи, а там - как кривая вывезет. Бежать хочет, точно!
- Не-ет… - задумчиво протянул Греков. - Антоний не такой. Он на авось почти ничего не делает. Николаев, видимо, реальное лицо. Не берусь судить, насколько верно предположение, что Банкир и разыскиваемый бывший офицер Николаев один и тот же человек, но такая возможность не исключена, как и то, что встреча действительно назначена. Согласен с Геной, что Антоний может выкинуть любую шутку. Но, думаю, можно рискнуть вывезти его на встречу. Появляется реальная возможность попытаться задержать Николаева - Банкира.
- Где свидание ему этот Банкир назначил? Известно? - спросил Козлов.
- За Пресней, недалеко от Ваганьковского кладбища, - пояснил Виктор Петрович. - Тяжелое место: кругом хибары, заросли кустов. Оттуда вполне свободно можно уйти в сторону Тверской, скрыться через кладбище или податься к реке… - начальник МУРа подровнял лежавшие перед ним листы. - Это может говорить как об опытности пока неизвестного нам Банкира, специально выбравшего такое место для встречи, так и о замыслах Антония на побег. Нам работать там будет трудно.
- Да, не исключено, что местечко специально подобрано, - покрутил головой Жуков. - Но я тоже за риск: если Банкир и придет, то ему ничего не известно о нас, а мы сможем заранее подготовиться. Назарова - Антония больше не упустим, ученые уже. Хватит, погоняли за ним по всему городу.
- Я тоже за вывоз Антония на встречу, - кивнул Иван Дмитриев. - Подготовившись заранее, можно попробовать.
Саранцев молчал, вертя в пальцах аккуратный мундштук из корня вишни, покрытый затейливой резьбой.
- Ну а ты? - обратился к нему Виктор Петрович.
- А что я? - поднял голову Саранцев. - Ребята правильно говорят. Если хорошо подготовимся, то сведем риск до минимума.
- Значит, попробуем? Тогда сегодня же на место будущей встречи Банкира и Антония поедут Дмитриев с Жуковым. Сделают самый подробный план местности и ознакомят с ним всех остальных. Потом распределим места и выедем к Ваганьковскому кладбищу. Каждый из вас должен досконально изучить там любой закоулок. Времени мало, но нам надо предусмотреть любые варианты развития событий. Антония на место встречи повезем в машине, я договорюсь. На сегодня все, можете быть свободны. Греков, задержись, - распорядился начальник.
- Предложения подготовил? - дождавшись, пока все выйдут из кабинета, спросил Виктор Петрович. - Давай посмотрю… Об этом художнике никто ничего?.. - поинтересовался он, просматривая поданные Грековым бумаги.
- Нет. Черников предупрежден.
- Хорошо. Сейчас поедем.
Через полчаса они входили в большой кабинет дома на Лубянской площади. Навстречу им из-за стола поднялся среднего роста человек в пенсне, с густой шапкой сильно поседевших волос.
- Здравствуйте, Айвор Янович! - пожал протянутую руку начальник МУРа.
- Здравствуйте, здравствуйте, Виктор Петрович, - улыбнулся чекист. - А это и есть ваш Греков? - он подал Федору сухую крепкую ладонь, другой рукой обнял за плечо, поворачивая ближе к свету. - Вот вы какой… Интересно знать о ваших впечатлениях после посещения Америки, - неожиданно обратился он к Грекову на английском, немного гнусавя, как истый житель Миссисипи.
- При случае могу поделиться… - улыбнулся Федор.
- О! Да вы говорите так, словно родились в Новой Англии, - дружески похлопал его по плечу Айвор Янович. - Наверное, заберем мы его у вас, Виктор Петрович. Тем более что раньше он в ЧК работал.
- Жалко будет отдавать.
- Понимаю, понимаю… Но об этом потом. Подготовили ваши предложения? Очень хорошо. Давайте ознакомимся, быстренько обсудим, а то… - он бросил быстрый взгляд на циферблат настенных часов, - через двадцать три минуты нас ждет Феликс Эдмундович…
* * *
Поздно вечером в дверь квартиры Диомида Калистру позвонили. Старый звонок, провернувшись, хрипловато тренькнул и замолк. Потом раздался условный стук.
Художник, придерживая рукой распахивающиеся полы домашнего халата, побежал открывать.
На плохо освещенной лестничной площадке стояли трое мужчин. Узнав среди них Черникова, Диомид гостеприимно распахнул дверь.
- Прошу.
- Где мы могли бы спокойно поговорить? - поздоровавшись, спросил, снимая шляпу, среднего роста мужчина в пенсне. Поправил рукой рассыпавшуюся густую шевелюру, блестевшую сединой.
- Не волнуйся, Диомид, - поспешил успокоить художника Черников. - Это мои друзья, я говорил тебе, что посоветуюсь, помнишь? Вот мой старый армейский товарищ, Федор, - он показал на худощавого человека в сером костюме-тройке, - а это…
- Меня зовут Айвор Янович, - мягко улыбнулся мужчина в пенсне. - Разговор у нас будет, видимо, долгий, не хочется беспокоить вашу супругу.
- Что ж… Пожалуйста… У меня тут одна комната отведена под мастерскую, а в другой мы живем. Пойдемте, поговорим в мастерской, - предложил немного смущенный неожиданным визитом Калистру.
- Пойдемте… - и мужчина в пенсне дружески взял художника под руку.
* * *
Лязгнул замок, дверь камеры открылась. Антоний, прищурясь, поглядел на вошедших - сосредоточенно-хмурые какие-то, случилось у них чего?
Не спеша поднявшись с привинченного к полу табурета, он молча ожидал, что скажут.
- Назаров, с вещами - на выход, - распорядился тюремный надзиратель.
Нарочито медленно собираясь, Антоний бросал косые быстрые взгляды на пришедших за ним. Поведут на допрос? Нет, тогда бы вызвали без вещей.
Получили ли его письмо в МУРе? Может быть, сегодняшний визит хмурых людей связан именно с ним? Какое же сегодня число? В однообразной рутине тюремного бытия, прерываемой вызовами на допросы и раздачей пищи, зачастую теряешь представление о времени. И еще надо постоянно думать, что будешь говорить на допросах, а о чем упорно молчать. Милиционерам легче, они все запишут, потом несколько раз прочтут, посоветуются друг с другом, а он? Изо дня в день один, наедине со своими невеселыми мыслями - валяешься в камере на нарах и лихорадочно ищешь выхода из бесконечного лабиринта вопросов и скрытых ловушек, приготовленных для тебя следователями и сыщиками из уголовного розыска. Хуже всего - не знаешь, к чему в следующий раз надо готовиться, о чем они станут спрашивать? Об убитом Пашке Заике? Заставят снова и снова рассказывать одно и то же: где и кто стоял, что говорили и кто стрелял через дверь в милиционеров, куда отбросили наган… Или будут загонять в другой угол?
Страшно запутаться - все детали никому не упомнить, невозможно это. Антоний знал по опыту - начнешь врать, обязательно накроешься на мелочах! Один раз скажешь так, другой этак - и тут же поехала писать губерния: почему не так говорили в прошлый раз, вот, пожалуйста, можем предъявить подписанные вами показания.
А я не помню, мол, всего, нервно очень было - в дверь милиционеры ломились, стреляли, Пашка жутко орал, да и быстро все очень произошло. Как увидел, что дружка моего шлепнули, так и сиганул с испугу в окно. Потом навалились, вывернули руки…
Могут начать расспрашивать про подробности ограбления церквей. Тоже несладко - что ни вопрос, то прямо-таки нож острый. Кто ударил старуху в Стромынской церкви по голове, кто пилил решетки, кто ломал замки, кто забрал иконы и куда отнес, кто договорился в магазине Кудина о перепродаже краденого золота, кто его переплавлял? Где иконы?!
А молчать нельзя, нельзя молчать! Говорить надо, топить все в словесной мути длинных бессвязных речей, ненужных, не касающихся дела рассказов, пустых признаний и клятв, слезливых воспоминаний о детстве и дореволюционном времени. Отвлекать, оттягивать их от самого страшного - от вопроса о Юрии Сергеевиче!
Теплится внутри надежда - вдруг они не докопаются, не узнают? Да и откуда бы им все узнать - не дураки же на самом-то деле Банкир и Юрий Сергеевич, чтобы попасться? Хотя себя он тоже никогда в дураках не числил, а вот поди же ты…
Банкира у них нет, это точно! Он о нем не зря написал. Есть одна мыслишка. Вдруг опять пофартит, пойдет удача ломом?! Было ведь уже так, было! Ушел от них один раз, может…
Нет. Гнать эту мысль, чтобы преждевременной надеждой и радостью не сглазить всего задуманного, гнать! Ангелина многого не знает, натреплет им на допросах пустого. Яшку убили, Психа тоже. Слюнявый старик с козлиной бороденкой, которого они недавно приводили на очную ставку, его не опознал. Метляев, кажется? Так его вроде называли. Да и он его не знает - впервые увидел того, кто переплавлял, переделывал украденные им ценности, уже здесь, в тюрьме.
Приказчик из кудинского магазина, скотина безрогая, не успел скрыться. Поймали они его, приводили. Все им рассказал: и как к нему Антоний в тот проклятый день пришел, как золото продавал и как пачку денег у него из рук выхватил. Ну и пусть сидит теперь, дурень! Отрицать очевидное было глупо - пришлось признавать, играть в раскаяние.
Антоний прекрасно понимал, что впереди его ждет еще очень многое: наверняка придется на очных ставках увидеть напротив себя и буфетчика из трактира - Татарина, и хозяйку дома, где они с Пашкой жили. Тут-то, скорее всего, и всплывет Банкир, а там потянется нитка, свивая Антонию петлю на шею. Нет, такого допустить никак нельзя. Потому что следом за Банкиром…
- Живей давай! - подогнали окриком.
- Да все… Все уже, - Антоний накинул на плечи кожаное пальто, шагнул к выходу.
По бокам сразу встали двое, повели по длинному, окрашенному зеленоватой масляной краской коридору, пропахшему супом из кильки и сырым, плохо пропеченным черным хлебом. И чем-то еще, неистребимо тюремным, - дезинфекцией, что ли?
Навстречу вели кого-то в камеру. Поставили его лицом к стене, чтобы не видел Антония.
Спустились по длинным гулким лестницам вниз, в канцелярию. Там ждали еще несколько человек. Один - высокий, худощавый - расписался за получение под конвой арестованного Назарова, повернулся к нему:
- Сейчас мы с вами выйдем во двор и сядем в машину. Поедем на место встречи с Банкиром. Хочу предупредить, чтобы дорогой и на месте встречи вы вели себя благоразумно. Люди, сопровождающие вас, вооружены, район оцеплен. Понимаете меня?
- Чего уж… - кивнул Антоний. - Папиросочкой не угостите?
Взяв папиросу, попытался унять бешеные скачки сердца. Удастся? Неужели сегодня ему удастся совершить задуманное? Было предчувствие, что да!
- На месте встречи вам надо незаметно указать нам на Николаева - Банкира. Возможно, придется подойти к нему. Предупреждаю: никуда с ним не ходить, долгих разговоров не вести. Постарайтесь назначить ему новую встречу в Самотечном переулке, через день, в то же время. Ясно?
- Да понял я, понял, - Антонием овладело нетерпение. - Поехали.
Выходя во двор к ожидавшей там машине, он загадал: если число ступенек крыльца четное - сбудется. Ступенек было шесть!
Антоний сразу повеселел, на ходу влез в рукава своего кожаного пальто, попросил дать ему пачку папирос и спички. Дали.
Машина выехала за ворота. Оглянувшись, он увидел, как сзади медленно сходятся тяжелые створки…