В книге рассказывается о деятельности особой группы военно-технических специалистов, добывших в годы Великой Отечественной войны ценнейшие сведения о боеприпасах и артиллерийском вооружении гитлеровской Германии и ее союзников.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
Глава первая. СВЕРХСЕКРЕТНЫЙ СНАРЯД 1
Глава вторая. "НЕОЖИДАННАЯ ПУШКА" 5
Глава третья. УЖЕ ПАХЛО ПОРОХОМ… 9
Глава четвертая. ДИВЕРСИИ 12
Глава пятая. РЕЙС ПОД БОМБАМИ 15
Глава шестая. ПЯТЕРО НA ОДНОГО 18
Глава седьмая. "ПОДКИДЫШИ" УКРОЩАЮТ ВЗРЫВЫ 22
Глава восьмая. "А", "В", "С" 26
Глава девятая. ВЕСТНИКИ ФАШИСТСКОГО КРАХА 29
Глава десятая. "ФАУСТ" И "ФАУ" 32
ПЕРЕД СТАРОЙ ФОТОГРАФИЕЙ (Вместо эпилога) 35
Илья Симанчук
НИГ РАЗГАДЫВАЕТ ТАЙНЫ
(Хроника ежедневного риска)
ПРЕДИСЛОВИЕ
История Великой войны… Героизм на фронте, самоотверженность труженика в тылу. А все вместе - титанический, победный подвиг советского народа.
Были среди самых разнообразных героических свершений те, что сразу же становились известными повсюду. Им посвящались картины и скульптуры, пьесы и кинофильмы, повести и романы. Но были и те, что вершились неприметно, в стороне от людской молвы. Знали о тех подвигах лишь немногие. И годы, десятилетия, проходя, не приносили их героям известности и славы, вполне и давно заслуженной. По разным причинам - скажем так.
Книга "НИГ разгадывает тайны" повествует как раз о таком, до поры мало кому известном, подвиге, совершенном группой советских военных инженеров, представителей Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского, действовавших по заданиям Артиллерийского Комитета и Главного артиллерийского управления. Таким образом, раскрывается еще одна страница минувшей войны, рассказывающая об истории необычной разведки, полной риска и опасности, самоотверженности и мужества.
…В тридцатые годы ощутимо нарастала угроза агрессии против нашей страны. Фашистская Германия и ее союзники, а также Англия, Франция, США, усиленно готовясь к войне, совершенствовали вооружение своих армий, боевую технику. Учитывая эти агрессивные приготовления, наше государство вынуждено было отвлекать силы от мирного строительства. Вот почему в те же годы партией и правительством, всем советским народом так много делалось во имя усиления нашей обороны.
Ускоренными темпами шла подготовка кадров военных специалистов. Ускоренными темпами велись и разработки новых видов вооружения, боеприпасов, военной техники.
Основные образцы нашей военной техники и вооружения были на уровне новейших мировых образцов, а многие превосходили их. Общеизвестны предвоенные достижения советских авиаконструкторов, создателей лучших в мире танков. Что касается артиллерии, этого истинного "бога войны", то и она в тридцатые годы активно совершенствовалась и развивалась. Замечательные советские конструкторы В. Г. Грабнн, И. И. Иванов, Ф. Ф. Петров, Б. И. Шавырин создавали оригинальные артиллерийские орудия различных калибров, мощностей и назначений. В. И. Рдултовскому принадлежит честь создания высокоэффективных снарядов разных видов, надежнейших взрывателей. Благодаря героическому труду рабочих оборонной промышленности, инженеров, техников, в войска поступали все более совершенные орудия и боеприпасы, заменяя устаревшую и изношенную материальную часть. Повышались огневая мощь советской артиллерии, ее дальнобойность, скорострельность и меткость.
К концу тридцатых годов наша армия получила такие выдающиеся образцы орудии, как 152-миллиметровая пушка-гаубица, 122-миллиметровая гаубица, признанная затем лучшим орудием второй мировой войны, противотанковая 45-миллиметровая пушка и многое другое. К началу 1939 года Красная Армия имела почти в четыре раза больше артиллерийских орудий, чем всего пять лет назад.
Но наряду с развитием и модернизацией советского вооружения необходимо было проникать и во вражеские военные секреты, чтобы овладеть ими, отработать способы защиты от них, а заодно учесть все наиболее рациональное, конструктивно новое, технически передовое. Особенно возросла такая необходимость, когда началась Великая Отечественная война. И вот тут уж без отваги и мужества, без риска, сочетавшегося с точнейшим, скрупулезнейшим расчетом, обойтись было невозможно.
Именно такая деятельность выпала на долю наших специалистов, скромно и непритязательно назвавших себя "НИГ", то есть научно-исследовательская группа. И не более того.
Представьте себе военного инженера, раздобывшего в прифронтовой полосе, а то и прямо на месте недавнего боя, образец, скажем, вражеского снаряда, отличающегося какой-то необычностью и новизной. Прежде всего только специальные знания, обостренное чутье нового, особая реакция могли позволить выбор именно этого образца снаряда. Ну а затем, чтобы проникнуть в его конструкцию, секрет, его требовалось разобрать, проанализировать. Но ведь он совершенно неизвестен! А что, если этот снаряд уже вылетел из ствола орудия, но по каким-то причинам не взорвался? А если это бомба или мина с уже взведенным часовым механизмом? Какова в таких случаях доля риска, а точнее, уже не доля, а просто риск? И это лишь отдельные варианты дерзкого поиска членов НИГ, поиска, остававшегося тем не менее глубоко научным, инженерным, полностью лишенным авантюрности и бравады. Недаром за все время существования и деятельности НИГ никто из ее членов ни разу не был даже серьезно ранен, не говоря уже о более трагических последствиях их предельно опасной работы. Ведь истина "Сапер ошибается только один раз" имела к группе самое прямое отношение.
И вот настала пора обнародовать фамилии этих славных патриотов, профессионалов своего дела в высшем смысле. Коллектив академии имени Ф. Э. Дзержинского гордится тем, что эти люди принадлежат к плеяде ее ветеранов. Книга об их подвигах - это еще одно повествование о слагаемых победоносно закончившейся исполинской битвы советского народа за свободу и независимость Отечества и одновременно - предостережение на будущее.
Кандидат исторических наук
генерал-лейтенант В. С. ОРЛОВ
"…НЕРАЗУМНО ИЛИ ДАЖЕ ПРЕСТУПНО ПОВЕДЕНИЕ ТОЙ АРМИИ, КОТОРАЯ НE ГОТОВИТСЯ ОВЛАДЕТЬ ВСЕМИ ВИДАМИ ОРУЖИЯ, ВСЕМИ СРЕДСТВАМИ И ПРИЕМАМИ БОРЬБЫ, КОТОРЫЕ ЕСТЬ ИЛИ МОГУТ БЫТЬ У НЕПРИЯТЕЛЯ".
В. И. ЛЕНИН
Глава первая. СВЕРХСЕКРЕТНЫЙ СНАРЯД
- Спецслужбами англичан перехвачен секретный приказ Гитлера. - Генерал Снитко, положив на стол лист бумаги, испытующе глянул на двух военных инженеров, которых только что срочно вызвал в свой кабинет. - Он предписывает: ни в коем случае не допускать попадания к русским новинок вооружения и боеприпасов "при выравнивании линии фронта", как они теперь изволят выражаться. Особенно это относится к противотанковым снарядам.
Военинженер 2 ранга Клюев - худой, с впалыми щеками - казался внешне спокойным, даже бесстрастным, хотя - Снитко это знал наверняка - уже обмозговывал услышанное. Военинженер 3 ранга Борошнев - курносый, небольшого роста человек - слегка подался вперед, в карих глазах вспыхнули огоньки живого интереса.
Взглянув на него, Снитко подавил мимолетное желание улыбнуться и снова заговорил сухим, официальным голосом:
- Раз по фашистской армии отдан такой приказ, наша задача - новинки эти заполучить, тайны их раскрыть. Вам ясно?
- Так точно, товарищ генерал, - по-уставному ответил Клюев.
- Вот вы, Алексей Игнатьевич, - обратился генерал к нему, - как раз и возглавите группу. Пусть в ней пока только четверо, мы постараемся ее расширить. Задачи у вас важнейшие, их поставил начальник артиллерии.
- Сам Воронов? - переспросил Борошнев.
- Генерал-полковник Воронов, - продолжал Снитко, - приказывает непрерывно следить зa развитием артиллерии гитлеровских войск и их союзников. Требуется выявить и раскрыть всю систему вражеского вооружения и боеприпасов, досконально изучить ее сильные и слабые стороны. Сложность задач понимаете?
- Так точно, - откликнулся Клюев, - они же вытекают из самой роли артиллерии в войне!
- Вот именно. Членам группы придется и по фронтам поездить, разыскивая секретные новинки, и разряжать фашистские боеприпасы, чтобы выявить их конструкцию, их свойства… Словом, все-все! Начальник артиллерии распорядился в срочном порядке готовить выставку образцов ваших будущих находок. Он придает ей большое значение и приказывает открыть не позднее Дня Красной Армии. Управитесь?
- Должны, товарищ генерал, - ответил Клюев и прикинул: "До двадцать третьего февраля оставалось, примерно, две недели. Всего две недели!.. Но ведь еще ничего нет…"
- Да уж, пожалуйста, постарайтесь, - мягко, но настойчиво сказал Снитко и повернул свою широколобую гладко выбритую голову к Борошневу.
- Вам, Владимир Алексеевич, придется немедленно выехать в командировку в район Можайска, в расположение пятой армии. Отступая, фашисты бросили в окрестностях города сотни орудий и минометов, тысячи снарядов и мин. Сориентируйтесь, выявите новшества и доставьте их. Учтите - это район боевых действий, там небезопасно…
Когда Клюев и Борошнев, выйдя от генерала, спускались по лестнице, Клюев сказал:
- Запомним нынешний день - седьмое февраля, суббота. Это день рождения нашей группы.
- Интересно получается… В прошлом году после окончания академии я все лето проторчал в Можайске, на нашей базе: занимался разрядкой трофейных боеприпасов. Тогда из Испании, с Халхин-Гола поступали… Был там техник - Серебряков. Вы его, конечно, знаете. На редкость аккуратный, опытный! Многому я у него научился. И вот теперь - опять в Можайск… Занятно!
Между деревьями мелькало, катилось огненным колесом низкое солнце. Такое красное, словно сработано было из чистой меди, той, что идет на специальные ведущие пояски для снарядов. Опалившийся за день снег превратился в слюдяную корочку, то тревожно вспыхивавшую багряным отблеском, то угасавшую от синих теней деревьев. Кое-где рыжели комья мерзлой, развороченной разрывами земли.
У самой дороги стояла корявая береза, обросшая древесными грибами. Из глубокой трещины в ее стволе торчал кривой осколок мины, а снег вокруг был обсыпан зелеными ежиками - кусочками еловых лап, раздробленных, наверное, осколками все той же мины. Иссеченные, сильно пораненные ели, будто опасаясь новых бед, испуганно застыли чуть дальше.
Борошнев выпрыгнул из кузова попутной машины, потоптался, разминая затекшие ноги, и направился к домикам, в которых, как ему подсказали, размещались артиллерийские снабженцы пятой армии. Из сгущавшихся сумерек навстречу ему вышел коренастый полноватый командир. Он приостановился, чуть склонив голову к плечу, вгляделся в незнакомца и воскликнул:
- Володька! Какими судьбами?
И тут Борошнев узнал майора Выдрова, с которым учился в артиллерийской академии. Вспомнилось, как однажды гостеприимный Выдров затащил его, холостяка, в гости, познакомил с радушной женой, с маленькой дочкой, а потом потчевал, усердно и неутомимо…
- Да вот, по заданию арткома на ваш склад прибыл. Надо, понимаешь, всякие новые штуковины искать!
- Понятно… Мы и сами это знаем! По артснабжениям всех фронтов было передано распоряжение Воронова: обнаруживать все новое по части трофейных боеприпасов, артиллерийских приборов, вооружения, сообщать об этом по команде и по возможности переправлять в Москву. Но вот возможностей-то и нет никаких… Такие свирепые бои шли, что ты! Не до поисков было.
- Далеко немцев отогнали?
- Как же - далеко! Я тебе так поясню: база, где трофейные боеприпасы, - рядом со станцией Можайск. Ехать туда - через поле. Но учти: это поле обстреливается фашистами. Словом, днем и не вздумай там проезжать! Но это - завтра. А сейчас пошли со мной. Я тебя к дежурному отведу. Надо же оформить тебе допуск и предписание…
В штабе ему сказали, что, опасаясь всяких случайностей, многое отсюда уже вывезли: подогнали открытые платформы, погрузили и отправили в глубокий тыл, на крупнейшую трофейную базу.
К базе Борошнев подоспел, когда еще не рассвело. Большие хранилища, штабеля и просто россыпи трофейных снарядов проступали из белесоватой, сулившей студеный день мглы. Начинала мести поземка.
Часовые проверили допуск, и Борошнев направился к снарядам. "Вот и посветлело, - думал он. - Авось что-нибудь да и разыщу…"
Бока снарядов поблескивали инеем. Борошнев вытащил из кармана нехитрые свои инструменты, присел…
- Воздух!
И сразу же он услышал злобное хрипенье вражеских самолетов. Один за другим делали они разворот и устремлялись вниз, на бомбежку.
Часовые стремглав попадали в снег. Борошневу стало смешно: чего там ложиться, если от прямого попадания бомбы в склад взрыв будет такой, что в пыль все разнесет?
Запрокинув голову, он завороженно следил, как от брюха ближнего бомбардировщика отделилась черная капля. Вот она мелькнула, исчезла, и тут же близ полотна железной дороги грянул взрыв.
Тугой волной Борошнева швырнуло наземь. Когда очнулся - кружилась голова, звенело в ушах, тошнило. Дрожащей рукой черпнул он снегу, судорожно глотнул, лотом протер им лицо… Немного полегчало.
"Лихач! - корил себя Борошнев. - Ишь ты: под бомбами - в полный рост! Интересно ему, видите ли…"
Установленное неподалеку на позиции зенитное орудие сразу же открыло огонь по самолетам. Почуяв опасность, те набрали высоту и скрылись за лесом. Про себя Борошнев отметил: выстрелы зенитки оборвались как-то странно… Он встал, сделал несколько шагов. Подбежал посыльный.
- Товарищ военинженер! Вас начальник склада просит…
Артиллеристы привезли на склад восьмидесятипятимиллиметровую зенитную пушку. У орудия уже стояла группа командиров. Среди них оказался и Выдров.
- Володя, у них ЧП. Снаряд застрял в канале ствола. Выстрела не было. Решили, что это осечка капсюльной втулки. Еще раз - и опять осечка. Тогда резко открыли затвор - гильза вылетела, а снаряд там остался. Что делать?
Борошнев глянул в ствол, подумал немного.
- Значит, так. Или осторожно попытаться банником протолкнуть снаряд обратно, но это опасно, или снова зарядить - только взять гильзу с уменьшенным зарядом, отрезать у нее дульце и выстрелить.
Быстро притащили гильзу, подготовили ее, сунули в ствол, закрыли затвор. Выстрел! И все облегченно вздохнули.
- Теперь ясно, - сказал Борошнев, - снаряд оказался слабо закреплен в дульце гильзы. Чтобы подобных казусов больше не было, срочно проверьте патронирование остальных снарядов. Если качаются, проворачиваются, закрепите дульце гильзы кернением. А я об этом случае доложу начальнику артснабжения, как только вернусь в Москву.
Успокоенный Выдров сел в машину и уехал, а Борошнев вернулся на склад. Внимательно осматривал он каждый снаряд, тихонько перекладывал один за одним, интересуясь всем - внешним видом, маркировками, датами изготовления.
Поначалу работал напряженно, остерегался возможных каверз врага: а ну, как что-нибудь подстроено? И стал успокаивать себя мыслью - ведь не вражеский это склад! Когда, свозили сюда боеприпасы из разных мест, никаких казусов не произошло.
Кроме снарядов нашлись и "выстрелы". Так артиллеристы называют единые боекомплекты, состоящие из гильз с пороховым зарядом и снарядов, уже готовых к стрельбе. Ими Борошнев заинтересовался в первую очередь.
"Так… Вот это любопытно, - мысленно приговаривал он. - И вот это - тоже… И еще и еще… Э, да вы, голубчики, окончательно снаряженные… Только в орудия и суй! Как же я вас повезу? Не ровен час - и ахнете. Нет уж, давайте-ка вывинчу я ваши капсюльные втулки… Не заржавели? Нe примерзли? Ах, нет - ну и чудесно! Вот теперь поспокойнее с вами будет. А втулки ваши я и в кармане доставлю…"
Вспомнилось Борошневу, как в академии проходил он общий курс боеприпасов, изучая снаряды, капсюли, взрыватели. Вот почему потом, в Можайске, ощущалась уверенность. Да и Серебряков - несомненно, один из лучших техников академии - приучал к бдительности и педантизму при разборке боеприпасов. Только потом стало известно, что этот классный специалист всеми правдами и неправдами ухитрился в конце сорок первого уйти на фронт, где вскоре погиб.
Очень живо представил Борошнев и своего руководителя по курсу порохов профессора Тихановича: седовласого, с красивой бородой, похожего на Немировича-Данченко. Был профессор скрупулезен и строг, требовал все делать своими руками, до конца доводить самые неприятные и опасные исследования. После того как Тиханович убедился, что результаты сложных анализов образцов одного и того же пороха у Борошнева настолько точны, что совпадали трижды, то, удовлетворенно поглаживая бороду, изрек:
- Ну-с, молодой человек, вот вы и созрели даже для руководства лабораторией.
Когда Борошнев окончил академию, Тиханович поинтересовался:
- Где собираетесь служить?
- Кажется, намечен на Дальний Восток, - по-мальчишески радостно доложил Борошнев. - Я уже почти собрался: есть фотоаппарат и ружье.
- М-да, - улыбнулся Тиханович. - Фотоаппарат и ружье - это хорошо, но еще не все!
И вот все планы, наметки перечеркнула война…
Как же они - Тиханович, Серебряков - старательно готовили его… Как много ему дали… Как их школа ощутима - хотя бы вот сейчас в этом самом складе…
За день Борошнев отобрал десятка три выстрелов и снарядов. Уже вечерело, когда он вернулся к артснабженцам. И тут его ошеломили горестной вестью - еще засветло Выдров решил проскочить на машине поле и попал под обстрел. Сам погиб, шофер тяжело ранен.
Борошнев помрачнел. В ушах его еще звучал голос Выдрова: "…поле простреливается… И не вздумай днем там проезжать…" А сам понадеялся, знать, на то, что быстро смеркается, что повезет… Как же теперь его жена, маленькая дочка?..
И все же надо было торопиться с опасным грузом обратно в Москву. В самый центр столицы, на Китайский проезд, в здание Артиллерийской академии, где в большом сводчатом подвале ждет этот груз Клюев, а над подвалом - в своих кабинетах - генерал Снитко, начальник артиллерии Воронов, начальник Главного артиллерийского управления Яковлев.
Все теперь в одном здании: и артиллерийский комитет, и Главное артиллерийское управление… На нем большая мемориальная доска: "Ансамбль воспитательного дома. Построен в 1764–1780 годах…" Да, были здесь некогда и институт благородных девиц, и воспитательный дом для подкидышей. А теперь, пожалуй, в роли подкидышей выступает их новоявленная группа. Но они не такие безобидные, как прежние. Мало ли что они натворят в том сводчатом подвале!