- Зря вы так! Я же налил вам столько, сколько другим.
Все с презрением уставились на него.
- Знаешь, пошел бы ты отсюда подальше! - рявкнул Борода.
Руис побледнел, но не тронулся с места. Он остановился чуть в стороне. На лице его застыла обычная искательная улыбочка, которой он пытался скрыть обиду.
- Так вот, ребятки! - продолжал Борода. - Однажды хватаю я ее за задницу… Эх, видели бы вы! Клянусь богом, ребятки! Не задница, а раскрытый зонт, разрази меня гром.
- Ну уж и зонт! - с робким подобострастием не то восхитился, не то усомнился Руис.
Борода повернулся к нему. Руис приходился ему по пояс. Борода дал ему щелчок по башке.
- Не зонт? Посмотрите на эту обезьяну! Да знаешь ли ты, болван, что от одного только дуновения этой задницы ты пролетел бы целый километр, как перышко. Да-да, взлетел бы, словно на самолете.
Присутствующие схватились за животы. Сконфуженный Руис поспешил удалиться, что-то бормоча себе под нос.
Когда появился Ломас, все уже устраивались отдохнуть на сене.
- Гусман, тебя требует командир.
Аугусто вскинул на плечо винтовку и зашагал вслед за Ломасом, недовольно ворча.
Командир сидел возле костра. Шинель была закатана до колен, словно юбка. Он назвал какое-то селение и спросил, знает ли Аугусто, где оно находится.
- Нет, ваша милость.
- Вот видишь, Хорхе, - сказал капитан Маркес, сидевший рядом с командиром батальона.
Лугу сто понял, что допустил оплошность.
- Если идти вдоль реки, то упрешься в это селение, - пояснил командир.
- А, вспомнил! - соврал Аугусто.
Он не знал, будет ли задание, которое ему собирались поручить, легким или трудным, но замечание капитана задело его самолюбие.
- Сколько времени потребуется, чтобы дойти туда?
- Примерно час, - брякнул он наугад.
- Я же говорил тебе, Хорхе, - снова вмешался капитан. - Потребуется минимум два часа. Поручение деликатное, по-моему, должен идти офицер.
- Я верю в этого парня, - ответил командир. - Смотри, селение находится вот в этом направлении. Знаешь местоположение Полярной звезды?
- Знаю, ваша милость.
- Итак, в этом направлении. Будешь конвоировать двух крестьян. В селении вас будет ждать машина. Отвезешь их в штаб…
- Извини, что я проявляю настойчивость, но…
- Зачем вмешиваться не в свое дело? Это решено.
- Ну, воля твоя.
- Выбери двух саперов… и в путь! Завтра обратно. Понял?
Аугусто радостно зашагал по косогору.
- Эй, ребятки, бросайте возиться с этим навозом! Сейчас отправимся пить, спать и жрать до отвала.
- В чем дело? - спросил Патрисио.
- Ничего особенного. Просто мне поручено отвести этих крестьян в штаб. Командир приказал мне подобрать еще двух саперов. Недурно?
- Гениально, ребятки! - заорал Патрисио, поддавая ногой сено.
Борода мрачно выслушал новость. Он начал было вполголоса бормотать ругательства, но привычная осторожность взяла верх.
- Не забудьте прихватить что-нибудь и на мою долю! Тронулись в путь.
- Куда вы нас ведете? - спросил один из крестьян.
- А вон в то селение, что рядом с рекой. Там нас ожидает машина. Отвезем вас в штаб, в Сигуэнсу.
- Пойдем вдоль реки?
- Да.
- Туда есть дорога получше и покороче, правда, приятель?
- Ты знаешь ее? - спросил Аугусто.
- Надо идти вон туда. По тропинке. Через полчаса будем на месте. Правду я говорю?
- Как думаете, ребята?
- А чего думать. Им лучше знать, - сказал Луиса. Аугусто некоторое время колебался.
- Ладно, пошли!
Двинулись перпендикулярно тропке, которая спускалась к реке. Тьма стояла кромешная. Ее едва разжижало сияние звезд. Тропинка поросла кустарником, который отбрасывал зловещие тени. Аугусто заметил, что они должны были идти вдоль позиций противника, хотя и на некотором расстоянии.
Через несколько минут высота растворилась в ночи, Крестьяне рта не раскрывали. Шли быстро, какими-то гигантскими шагами.
- Может, пойдем помедленнее? - спросил Аугусто приветливо, желая завязать разговор.
Пленные искоса взглянули на него и еще прибавили шагу.
- Вы что, оглохли? Спешить некуда.
Крестьяне, не отвечая, упрямо потупились и продолжали идти так же стремительно.
Аугусто насторожился. Интересно, что это значит? Повернувшись к Патрисио и Луисе, он скомандовал:
- Зарядить винтовки!
- Зачем? - удивился Луиса.
- Молчи и делай то, что тебе говорят, - отрезал Аугусто.
В ночной тишине отчетливо лязгнули затворы. Крестьяне испуганно обернулись и пошли еще быстрее. Теперь они почти бежали.
Патрисио тотчас отстал.
- Чего вы так несетесь?
- Давай, давай! - бросил ему Аугусто. Луиса тоже начал отставать.
До Аугусто доносилось пыхтенье и ругань, которыми Патрисио сопровождал каждый свой шаг.
- Быстрее, Патрисио! - время от времени подбадривал его Аугусто.
- Иду, ребятки, иду!
Местность была трудная: скользкая галька, острые, вросшие в землю камни, глубокие рытвины, вымытые ливнем, колючая трава и низкорослый цепкий кустарник, среди которого скользили убегающие силуэты пленных. Поспевать за ними было трудно. Аугусто спотыкался, проваливался в какие-то ямы, падал на колени. А один раз даже растянулся во весь рост, поранив руку о колючки.
- Ну как, скоро? - спросил он после получаса этой бешеной гонки.
- Нет, нет! Еще не скоро.
Аугусто ничего не ответил, но про себя подумал: "Как не скоро? Разве не говорили они сами, что ходу до деревни не более получаса?" Чтобы сохранить прежнюю дистанцию, он вынужден был теперь почти бежать. Пот лил с него градом. Патрисио сильно отстал. Аугусто уже не слышал его пыхтения. Далеко был и Луиса. Положение складывалось тревожное и даже глупое. Он не столько конвоировал пленных, сколько преследовал беглецов. "Вот черти!"
- Вы что, издеваетесь надо мной? Я сказал, тише идите! - рявкнул Аугусто.
Крестьяне обернулись и искоса поглядели на него. На какое-то мгновение замедлили шаг, но затем снова припустили так же, если не быстрее.
Аугусто растерялся.
- Патрисио! - крикнул он. - Прибавь шагу! И услышал его тяжелый бег.
- Иду-у-у-у!
- Луиса! Какого лешего ты там?..
- А вы куда несетесь? - огрызнулся тот, задыхаясь от бега.
Аугусто струхнул не на шутку. Что произошло? Этот дурацкий бег продолжается по меньшей мере уже час. Перед ним расстилалась непроницаемая тьма. Где они? Он оставлял за собой мелькавшие в бешеном темпе кусты, но, как в кошмаре, наплывали все новые, конца краю которым не видно. Ни огонька впереди, ни малейших признаков селения. А что, если крестьяне обманывают? Он прибавил шагу и подбежал к ним. Чувствовал, что силы оставляют его.
- Долго еще?
- Да, порядочно…
- Как порядочно? - сердито крикнул Аугусто. - Вы же говорили, что через полчаса будем там! Смотрите у меня! Если что надумали - всажу всю обойму.
- Не бойся. Мы не обманываем, - проговорил один из них, и в голосе его прозвучала покровительственная нотка.
"Этого еще не хватало", - подумал Аугусто в раздражении.
- Мне бояться? Быть может, с нами что-то и случится, но, клянусь богом, с вами это случится прежде! А теперь марш вперед, и потише!
Но пленные будто не расслышали его слов, и гонка продолжалась.
Аугусто ничего не видел, ничего не соображал. Словно завороженный, он мчался вслед за скользящими впереди тенями. Он уже не слышал ни Патрисио, ни Луисы. Он даже не думал о них.
Так прошло еще полчаса. Теперь крестьяне опережали его на целых шесть-семь метров. Аугусто старался сохранить эту дистанцию. И вот тут-то наступила развязка.
Один из пленных засунул руку под блузу. Движение показалось Аугусто подозрительным. Он разом вышел из отупения, в котором пребывал все это время. "А что, если там пистолет?" Аугусто похолодел от страха. Вспомнил, что пленных не обыскивали. Этот крестьянин мог выстрелить в него и скрыться в темноте. Но больше пугала ответственность, чем риск быть убитым. Куда они его ведут? Позиции противника должны быть совсем рядом. Вдруг это ловушка? "Надо было слушаться указаний командира батальона". Собрав все свои силы, Аугусто немного сократил дистанцию. Крестьянин поспешно убрал руку из-под блузы. Но как только Аугусто снова немножко отстал, вновь начал подозрительно копошиться. Аугусто снял предохранитель и положил палец на спусковой крючок. Нервы были напряжены до предела. Ему казалось, что парень вот-вот обернется, выстрелит в него и вместе со своим приятелем скроется в темноте. Нервное напряжение мешало двигаться, усталость душила, бешеная пульсация крови оглушала. Крестьяне явно опережали его. Вот-вот ускользнут…
- Стой! - крикнул он отрывисто, словно выстрелил. Пленные остановились как вкопанные.
Аугусто направил на них винтовку.
- Руки вверх!
Три человека. Кругом полнейшая тишина, одиночество ночи, чуть подсвеченной голубоватым мерцанием звезд и легким блеском ледяной корочки, которую образовал обильно выпавший иней. Люди застыли в неподвижности. Они слышали бурление собственной бешено колотившейся крови. Они пытались разглядеть друг друга, понять намерения друг друга, но в ночной темноте едва выделялись лишь черные силуэты. Дрожь охватила крестьян. Дрожали руки, стучали челюсти, подкашивались ноги. "Нас расстреляют". Кровь мигом отхлынула от головы. Как бы под ее напором подогнулись колени.
Аугусто спросил:
- Вас обыскивали?
- Нет, сеньор! - почти простонал один из крестьян.
Помолчали. Послышались тяжелые шаги.
- Луиса, быстрее!
- Иду! - ответил далекий голос.
Напряжение, охватившее всех троих, начало ослабевать. Воздух, остановившийся в легких, вырвался со свистом, и сердца забились уже спокойнее.
- Что тут случилось? - спросил подоспевший Луиса.
- Ничего особенного, просто хочу обыскать этих типов. Возьми-ка их на прицел.
- Но ведь…
- Делай, что тебе говорят, сукин сын!
У крестьянина за пазухой оказался охотничий нож. Он был тщательно завернут в платок. Хозяин его стоял ни жив ни мертв… Ночь, пустынная дорога, три солдата с винтовками наперевес, рассказы о зверствах… Дрожащими руками он вертел нож, не зная, куда бы его спрятать.
- И из-за этого пустяка такая свистопляска? - спросил успокоившийся Аугусто.
- Да дело в том… - забормотал смущенный крестьянин. - Говорят, что у вас с нашим братом не очень-то цацкаются. Шлепнул - и весь разговор.
- И вы этому верите?
- Да как не верить… мы не верили, но так говорят… А это правда?
- Ребятки, этак вы доведете меня до того, что я сдохну! - воскликнул подошедший Патрисио.
Крестьяне успокоились и оставшуюся часть дороги уже не спешили, шли все вместе, дружной группой.
Через несколько минут вышли на дорогу. Пересекли ее и начали спускаться по узкой козьей тропе в темный глубокий овраг.
- Сейчас придем, - сказал один из крестьян.
Местность была живописная. Где-то неподалеку с оглушающим грохотом разбивался поток. В темноте угадывались огромные гранитные глыбы, гигантские деревья. Аугусто вспомнились приключения с сукновальнями из "Дон Кихота". Место было сказочно таинственное.
Вышли из оврага, прошли еще несколько минут, и вдруг перед ними открылось селение. Оно было погружено в темноту. Маленькие одноэтажные мазанки как бы растворялись в потемках. "А теперь куда?" - заколебался Аугусто.
Навстречу вынырнул патруль.
- Стой! Пароль!
- Слава Испании! - ответил Патрисио. Их привели к сержанту-связисту.
- Почему так поздно? Нам звонили с позиции и сказали, что вы будете через два часа. А прошло целых три. Машина уже ушла.
- Спроси этих друзей. Они нас потащили по самому короткому пути. Вот и считай!
- Это мы от страху, - смущенно засмеялся один из пленных. - Мы столько наслышались о разных зверствах. Я уже говорил начальнику… И думали, если что, удрать. Вдоль реки нам бы пришлось все время идти по дороге. Там удрать труднее. А здесь… вот только у этого парня ноги оказались быстрые… - проворчал он с досадой, впрочем вполне уже успокоившись.
- Да, удери они, скверно обернулось бы дело! Сержант позвонил в штаб.
Через полчаса оттуда пришел автобус. Все улеглись на сиденьях.
- Счастливого пути, ребята!
По прибытии в штаб крестьян сдали. Там же получили ордер на ночевку в частном доме.
Аугусто нежился на мягком тюфяке, с наслаждением вдыхал запах чистых простыней. "Черт побери, пять месяцев проваляться в дерьме!" Постель была двуспальная, пышная, приятно поскрипывала. И Аугусто даже немного жалел, что так быстро заснул.
Глава четвертая
На другой день проснулись поздно.
Сытно позавтракали, обильно запивая завтрак вином, купили несколько пачек мелко нарезанного табаку. Попутный грузовик подбросил их до Торремочи, того самого селения, из которого они отправились на фронт. Там провели ночь и перед рассветом выступили вместе с полевой кухней. На рассвете прибыли на позиции.
Готовилась новая атака. В сероватом сумраке двигались фигуры солдат. С безмолвной покорностью выслушали приказ. Аугусто почувствовал в груди какую-то тяжесть. Раскрыл рот и глубоко вдохнул холодный утренний воздух.
День оторвал ночь от земли и осторожно поднял ее в своих лучистых ладонях. Батареи начали обстреливать оборону противника. Пехота двинулась в атаку.
Видно было, как солдаты бегут по равнине, припадают к земле. Несколько метров ползут, затем снова бег.
Командир батальона, руководивший атакой, вызвал Аугусто.
- Видишь вон тот хлев? - И он показал на красноватую крышу, которая виднелась метрах в трехстах от склона холма. - Передай капитану, чтобы он начал окружать селение с левого фланга.
- Есть передать капитану!
И Аугусто побежал выполнять приказание.
- Эй! Эй! - окликнул его Патрисио.
- Что такое? - спросил Аугусто, останавливаясь.
- Пойдем вместе. Вдруг тебя ранят и некому будет помочь.
- Спасибо! - взволнованно сказал Аугусто. "Интересно, а я был бы способен на такое самопожертвование?" - подумал он, но ответить не решился.
Взошло солнце. Оно выплеснуло свои лучи на равнину и, как дым, развеяло утренний сумрак. По равнине цепями двигалась пехота. Видно было, как она пересекает темно-зеленое поле, грязно-желтые полосы земли под паром, серые, нетронутые пахотой каменистые участки, словно наполненный шафрановым отблеском глубокий овраг.
Воздух был совершенно прозрачным. Орудийные стволы выбрасывали сероватые, черные, желтоватые облачка. Заметен был даже легкий дымок винтовочных выстрелов. Он отделялся от ствола, как легкий мыльный пузырик.
Аугусто и Патрисио вошли в зону огня. Укрылись за камни. Два-три раза вздохнув, набрали в легкие воздуха и бросились бежать. Время от времени ненадолго залегали в пересохшее русло ручейка или бросались под прикрытие камней.
Шла перестрелка. Пули с угрожающим свистом зарывались в землю или сухо щелкали о камни.
Прибежали вспотевшие, тяжело дыша. Аугусто передал приказ командира батальона. Рядом с командным пунктом капитана находилось поле, поросшее короткой шелковистой травкой. Залегли за каменной стеной. Дул свежий, прохладный ветер, живительный и нежный, словно омывающий кожу. Воздух был прозрачен, как стекло. Друзьям казалось, что они на дне чудесного ручья. Аугусто молча любовался равниной. Молчал и Патрисио. Какая скудная земля! Невысокие округлые холмы делали местность похожей на стеганое пуховое одеяло. А кругом грохот боя, уханье взрывов, сухое щелканье пулеметных очередей. Над головой шквал снарядов и пуль. Такой великолепный зимний день, а люди убивают друг друга! Аугусто тяжело вздохнул. Страшная действительность отступила перед минутой волнующего покоя. И в полной растерянности он повторил несколько раз: "Они убивают друг друга, убивают друг друга!"
Несколько снарядов взорвались совсем близко от расположения роты.
- Послушай, пора смываться.
Вернулись на командный пункт.
Пехота подошла к селению. Окружила его, и вот оно уже позади. Противник бежал.
- Ну, кажется, дали мы им жару!
- Помчались, как зайцы!
- Вот это рывок!
Солдаты, находившиеся на вершине холма, смеялись, возбужденно шумели, подбрасывали в воздух свои береты и пилотки, казалось не обращая внимания на неприятельские пули и снаряды. Можно было подумать, что мужество товарищей придавало храбрости и им.
Около полудня батальон Аугусто занял Эль Педрегаль, важнейшую высоту, которая господствовала над ключевыми позициями этого участка.
Около часу дня перестрелка смолкла. Наступило предгрозовое затишье. Солнце на совесть позолотило пейзаж. Все стихло. Потянул бриз. Шевельнул кисточки на шапках солдат, пошелестел листьями, пригнул высокую траву и нежно, словно легкое перышко, затих на земле.
К концу дня противник предпринял яростную контратаку. Высота Эль Педрегаль еще освещалась солнцем. Это был округлый холм, издали походивший на женскую грудь. Свет струился, как золотистая парча, местами разодранная грубой настойчивостью взрывов. Но вот золотистый покров был сдернут начисто, и высота осталась голой, чуть посинелой, как грудь мертвой женщины. А потом Эль Педрегаль вообще исчез в облаках дыма и земли. Солнце еще держалось на волокнах света, будто его опускали в гигантской золотой сети. В сверкающих ее нитях сновали черные, белые, рыжие птицы. Птицы большие и маленькие, которые тревожно стремились в тень. Как если бы они бежали от огненной кольчуги, от людской жестокости.
Эль Педрегаль озарялся свинцово-фиолетовым блеском разрывов. Оттуда доносился непрерывный грохот. Потянуло холодом. Ночь наплывала темным шквалом, таща по небосводу гигантские тучи. День утекал сквозь щель горизонта. На высоте царило мрачное молчание. Всех тревожила участь товарищей.
С наступлением ночи обстрел прекратился.
Аугусто и Патрисио пристроились к полевой кухне, которая отправлялась на Эль Педрегаль.
- Я остаюсь, - сказал Луиса.
- Остаешься? А что скажет командир? Мы же должны ему доложиться.
- Оставь ты меня в покое, Гусман. Я сам знаю, что делать.
- Смотри не влипни!
- Я? Не валяй дурака! Конвоем командовал Родригес.
- Надеюсь, с пути не собьемся, - сказал он.
Из всего конвоя только он один побывал утром на позициях. Кроме Родригеса, дороги никто не знал.
- А что, если не найдешь? - спросил Патрисио. Родригес обрисовал опасность, грозившую им в любом случае:
- Либо мы попадем в лапы противника, либо наткнемся на собственные передовые посты. И в том и в другом случае, возможно, придется пострелять…
- Значит, нам предстоит небольшое развлечение!
- Ладно, ладно, не волнуйся! Ручаюсь головой, с пути не собьемся, - смеясь, успокоил его Родригес.
Аугусто взглянул на спокойное, мужественное лицо Родригеса. Ему нравились жизнелюбие и уверенность этого парня. Он и сам понравился ему с первой же встречи, и тогда Аугусто решил: "Нет, Родригес не может погибнуть!" Вера в это была глубокой и необъяснимой. Ну, а если Родригес не должен погибнуть, то не должен погибнуть и он, Аугусто!