- Пошел я... И ту окоп углублять надо...
- Погоди, - остановил сержант. - Сейчас Иса подойдет, поговорить надо.
Из темноты показалась зыбкая тень Таракана; Расул гаркнул:
- Опять обкурился?!
Таракан попятился и простонал:
- Не курил я, совсем не курил больше...
- Погоди, Расул, - вмешался сержант, - черт с ним! Нам сейчас надо другое решить. Сядь вот сюда, не маячь.
Расул отошел от Исы и присел напротив сержанта. Бабаев также опустился на корточки. Семенов не спеша достал сигарету и закурил, тщательно прикрывая огонь ладонями.
- Так. На всю ночь нас, конечно, не хватит. Спать будем по два часа каждый. И меняться окопами, чтобы не скучно было на одном месте стоять. Место отдыха - здесь вот: расстелим плащ-палатку рядом с командирским окопом. Тот, кто будет стоять здесь, должен охранять сон товарища, отвечать по телефону, если будут звонить. А главное - наблюдать за правым и левым укрытиями. Они далеко друг от друга, к ним запросто можно сзади в темноте подползти... Так что все мы повязаны. Если заснет кто - порешат всех!..
Сержант погасил окурок, всунув его в песок.
- Первым будет отдыхать Таракан. Он устал, от него сейчас все равно толку мало. Ему лучше поспать, - сержант посмотрел в лицо Таракану. - Понял, Иса? Проспись сейчас, потом легче будет. - Таракан покорно кивнул. - После него посплю я, потому что опаснее всего будет, вероятно, под утро... Потом - Расул, и последним отдыхать будет Бабаев - он парень выносливый, должен выдержать... Все согласны, никто против ничего не имеет?
Семенов посмотрел на Расула, Бабаева, Таракана...
- Я думаю, все нормально. Обижаться никто не должен. Каждый из нас простоит по два часа в правом и левом укрытии, два часа - в командирском и два часа будет спать. Если, конечно, ничего не случится...
- Все нормально, Семен! Пойдет, - согласился Расул и бодро поднялся. - Только не дай бог, если кто в окопе заснет!.. Не обижайтесь тогда! Я хочу дожить до дембеля. Таракан! Понял, нет?
- Понял, - обиженно пробубнил Таракан. - Только борзеть не надо...
Никто не борзеет. - Сержант поднялся, разминая затекшие ноги. - Расул правильно говорит: если заснешь - не обижайся тогда...
- Да не-ет, - вдруг простонал Таракан. - Я сейчас покемарю кяйфово так, потом не буду хотеть.
- Посмотрим, - злобно буркнул Расул.
- Да не-е... все путем... все нормально, - бормотал Таракан, расправляя под собой плащ-палатку.
Ну все, по местам! - Сержант спрыгнул в окоп и, взявшись за рукоятки, подтянул к себе пулемет. - Нормально!.. Да, Расул, оставь мне лопатку, надо бруствер еще подровнять.
- Она тама осталась, - пробурчал сонно Иса: он уже улегся на плащ-палатку, свернувшись в комок.
- Тоже мне: тама осталась... - Семенов выбрался из окопа и вместе с Расулом направился к левому углублению.
Таракан приподнялся, посмотрел им вслед и достал из кармана вложенную в комсомольский билет еще одну папиросу, а потом, пригнувшись и старательно пряча огонь, прикурил.
- Да-да, не много же он здесь накопал...
Саперная лопатка валялась на дне укрытия. Сержант спустился за ней, пытаясь разглядеть следы предпринятых Тараканом усилий.
- Он и не копал здесь, - усмехнулся Расул. - Специально ушел, покурить чтобы.
- Да нет вроде. Я посматривал за ним - огонька не было.
- А ты никогда не увидишь. - Расул протянул сержанту руку, помогая выбраться из укрытия. - Это же Таракан! Профессор!.. Хотя, может, и не курил он... Забивал косяки себе на ночь.
- Слушай, Расул! Давай обыщем его и заберем все?
- Бесполезно, не отдаст. Он уже так все заныкал, что ничего не найдешь. В песок где-нибудь закопал... или сейчас лежит там и шабит...
Семенов оглянулся, но ничего не заметил. Не увидел он огонька - лишь светловатый изгиб вершины на фоне звездного неба, бесформенный нарост бруствера и темный комок Тараканова тела под ним.
- А где он берет, как ты думаешь? Мы же вроде забрали у него все, что было...
- Да! Все, да не все! - Расул спрыгнул в укрытие, скинул с плеча автомат и положил его аккуратно на бруствер. - У него всегда есть. Земляки, если что, помогают... Он без этого жить не может, сразу подохнет!
Расул облокотился на пологий откос и зевнул.
- Ладно, лопатку взял... Все равно я копать здесь не буду. Через два часа, - он посмотрел на свои ручные часы со светящимися зеленоватыми точками на циферблате, - даже вот меньше уже, заступит Бабаев - он выкопает. Я как-нибудь так простою...
- Пролежишь, - сержант, усмехнувшись, пошел обратно. - Да сам смотри не засни!
- Не боись, не засну! - послышалось вслед. - Подходи, если что, поболтаем!
- Ладно!
Сержант обошел спящего Таракана и спустился в окоп. Начал не спеша откидывать лопаткой землю от бруствера, выравнивая с краю небольшую ступеньку, чтобы разложить на ней патроны сигнальных ракет и гранаты. Сзади постанывал Иса, хотя он давно уже спал. Семенов поднялся на край окопа и сел, свесив ноги.
Его снова начали мучить вши - зашевелились, выбравшись из складок одежды и швов. Днем, когда тело находилось в движении, вши почти не давали знать о себе, и Семенов о них забывал. Но стоило успокоиться с наступлением ночи или попытаться заснуть, как они выползали из своих укромных мест и начинали перемещаться по телу, шастать всюду, кусать. Особенно под мышками и в паху, под трусами... "Проклятие!" - выругался сержант. Надо будет обязательно постираться в бензине.
Послышались шаги за спиной. Семенов обернулся - Расул. Он шел и негромко ругался:
- Проклятые вши! Зашевелились, сволочи!
- Не расстраивайся, у меня та же история... Вон зато Таракану - все побоку!
Расул спрыгнул в окоп и присел рядом с сержантом.
- Когда же все это кончится?! Сейчас бы в Германии - собирали бы дембельский чемодан... Брежнев, паскуда!
- Да все они сволочи!.. Брежнев ввел войска, какой-нибудь придурок найдется - выведет, похерит все то, что делаем... А мы опять останемся в дураках. - Семенов достал сигарету и закурил, скрывая огонь в ладонях. - Понял, письмо брат прислал... Да, я ведь дядя теперь - племянник родился. Ну вот, а пацана кормить нечем, молока нет. Во всем городе, понял?! Вообще нет!.. А помнишь, на переправе мы были, снаряды грузили?
- На границе?
- Ну да, на границе. Видел, там продукты гниют не жаре: тушенка, сгущенка... Целыми ящиками! А они не берут... Мы посылаем, а они не берут.
- Им коран запрещает, неверные мы.
- Во, а пацана кормить нечем.
Они помолчали. Сержант стал думать о том, что, конечно, нехорошо это все, несправедливо. Ворвались в чужую страну неизвестно зачем, теперь хотим откупиться. Кровь сливочным маслом замазать. То ли дело американцы!.. Оставили выжатый лимон из Вьетнама, а многие еще и набили карманы - теперь процветают. Сытым можно и о справедливости говорить, и о культуре подумать. Им плевать на Вьетнам, главное - всегда жить припеваючи... Расул подтянул к себе опухшую, грибком изъеденную ступню и стел сыпать горстями песок, осторожно втирая его между пальцев.
- Что, помогает? - спросил сержант.
- Мокнет. Надо, чтоб сухо было.
- М-м...
Они опять помолчали.
- Посмотри, там Таракана будить не пора? - спросил наконец Семенов.
Расул взглянул на запястье - в темноте перемигивались зеленоватые точки.
- Пора. Второй час ночи пошел. Сержант встал.
- Давай будем будить. Ты пойдешь с ним и сменишь Бабаева, потом вернешься сюда. - Сержант подсел к Таракану. - Подъем, Иса! Время вышло, вставай!
Таракан застонал и еще сильнее сжался в комок. Семенов принялся расталкивать его за плечо.
- Вставай! Слышишь, нет? Пора другим отдохнуть. Ты не один, поднимайся!
Тощее тело Исы трепыхалось, не подавая признаков жизни. Расул обошел его с другой стороны и пнул легонько в согнутую спину,
- Ну-ка, вставай! Тебя долго будить?
Иса поднял голову и осмотрелся. Опять со стоном прильнул к плащ-палатке, закрывшись руками.
- Не хочу... я не буду жить... не бейте меня... - он плакал.
- Тебя никто не собирается бить. - Сержант расстегнул ремень, сняв с него флягу. - Пить хочешь? Или умойся, легче станет,
- Что ты с ним возишься, а ну-ка - подъем! - Расул схватился за край плащ-палатки и резко дернул, сбросив на землю тело Исы. - А ну-ка, вставай! Считаю до трех: раз...
Таракан тяжело поднялся и, покачиваясь, куда-то побрел.
- Не туда! - гаркнул Расул, забрасывая на спину автомат. - Где оружие твое, потерял?
- Спрятали, да?.. - прогнусавил Иса.
- Никто не прятал его. - Семенов поднял с земли автомат Таракана и подал ему. - На, бери и не ной. Шагай вон туда! - Он повернулся к Расулу. - Нет, с чего толку не будет. Глаз да глаз за ним нужен.
- Под глаз ему нужно, пошли!
Расул толкнул Таракана в спину - и они зашагали к укрытию, где находился Бабаев. Сержант проследил, как ушли в темноту две знакомые тени: одна приземистая и упругая, вторая тощая и неустойчивая.
Откуда-то со стороны далекого каменистого гребня послышались выстрелы. Сначала жесткие по звуку и одиночные, но скоро их захлестнул треск "Калашниковых"... Сержант прикинул, что именно там должна была расположиться на ночь пехотная рота.
От округлых песчаных склонов взлетела в ночное небо ракета. То была красная ракета - сигнал тревоги. Зеленая означала бы отбой или "Не стреляйте, свои!..". Еще могла быть СХТ: сигнал химической тревоги - желтая ракета с протяжным, удручающим свистом. Ею обычно стреляли без всякого повода, только бы пошуметь... Но сейчас в небе вспыхнула красная точка, именно красная - пехоту снова обстреливали.
Семенов отошел от окопа и посмотрел в сторону огневой. Внизу, в лощине, было темно и, казалось, спокойно. "Ничего, скоро и до них, и до нас доберутся", - сказал он негромко, радуясь неизвестно чему. Присел к телефону и крутанул ручку динамо.
- Володя... Как там у вас, спите?.. - Из темноты показался Бабаев, переходивший от одного окопа к другому. - Да у нас все нормально пока. Нет, это пехоту долбают. У нас пока тихо. Скворец спит?.. Ну ладно, ты не спи только. Если что, позвоню. - Сержант положил трубку.
- Видал?! - Расул с ходу запрыгнул на бруствер и начал осматривать едва различаемое желтоватое зарево, возникшее в той стороне, откуда взлетела ракета и доносились выстрелы. - Что-то горит там у них.
- Нет, это прожектора... Они врубили прожектора и шарят ими по склонам. - Сержант встряхнул плащ-палатку и расстелил ее рядом с окопом. - Во, слышишь?! - Он разогнулся и замер. - Это не автоматы уже, это из крупнокалиберных пулеметов молотят.
Семенов скинул каску, отбросил на край плащ-палатки ремень с распертым подсумком и штык-ножом, начал укладываться. Расул спустился в окоп.
- Спать будешь?
- А что, подождать, пока придет твоя очередь? Потом будет поздно, потом не дадут...
- Не дай бог - кто посмеет нарушить мой дембельский сон!..
- Не волнуйся, посмеют... - Сержант вздохнул, повернувшись на бок. - Вскочишь как миленький. А не то уснешь навсегда, и на дембель повезут тебя в цинковом чемодане.
Расул ничего не ответил. Он стоял лицом к брустверу, продолжая смотреть на далекое желтоватое зарево, а затем, подняв голову, на сияющий купол неба, наполненный бесчисленными огнями звезд. Сержант лежал позади, чувствуя тепло и близость широкой спины товарища.
Какое-то время отвлекали частые всплески выстрелов и снова мучили вши. Но Семенов заставил себя не двигаться, не расцарапывать без толку грязное усталое тело, зная, что этим он лишь отгонит спасительный сон, хотя отдаленные выстрелы, вши и мысли все же беспокоили... Надо было забыться и поскорее уснуть, а для этого нужно вспомнить что-то хорошее, быть может, самое лучшее в жизни.
...И вот опять долгожданный порыв ветра рассек с размаху голубоватую дымку июльского зноя - по тротуарам, по сизой глади шоссе сновали, как бы переплетаясь, пыльные манекены, бурое от усталости небо надорвалось, лопнуло и с грохотом рухнуло вниз, выливаясь прохладным потоком... Он и Маринка кинулись наперерез вскипающей площади, держась за руки, будто бы боясь потеряться в звенящем хаосе струй. Ослепленные ливнем машины, бордюры, обезумевшие прохожие, равнодушные серые стены домов - все замелькало, запрыгало под музыку скачущих капель. Мутное течение ворвалось в переулок хлопьями пены, так что Он и Маринка вынуждены были спасаться бегством от этого вселенского потопа. Но вот наконец, с трудом переводя дыхание, они обратились друг к другу и рассмеялись - совсем уже мокрые. А дальше просто пошли неспешным шагом, невзирая на дождь. Маринка отстала немного. Подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, она разувалась. Ну а затем - голос ее вновь рассыпался звонким смехом: "Куда же мы теперь идем... а?! Хотя не все ли равно... Только я немножко замерзла..." И тут Он опять увидел ее растерянное лицо: мокрые завитушки, облепившие по-детски округлый лоб, нос-трамплин с шустрыми капельками дождя и глаза, безысходно черные... "Ты этак и впрямь простудишься! Где-то надо бы переждать - дождь скоро кончится!.." И Он, прибавляя шаг, повел ее вдоль знакомого частокола длинных чугунных копий. Ограда скоро кончилась, и распахнулись тяжелые створы ворот - Он и Она оказались на школьном дворе... "Десять лет меня мучили в этом доме", - сказал Он, запрокинув голову. Маринка недоверчиво улыбнулась: "С виду вполне приличное здание. О-о, какие два шара у вас на крыльце! - Она взбежала по ступенькам и прислонилась спиною к запертой школьной двери. - Ну иди же сюда, быстрее!.." Здесь, под навесом, дождь и в самом деле не мог их достать. Ближний голубой шар с облупившейся штукатуркой очень похож был на глобус, только большой. Даже ручейки, стекавшие по его расщелинам, напоминали полноводные реки. "Маринка, смотри! Этот шар как Земля!" - "Да, и такой же мокрый, - она смахнула рукою капли с ресниц. - А если прищурить глаза, то Земля - как будто под нами... И мы летим!" Маринка смотрела на шар - и ночная глубина ее глаз сверкала звездами... Однако же Он с внезапной угрюмостью отвернулся: "Да, летим... Только вот - кто куда?! Ты завтра упорхнешь, но, увы, одна: транзитный рейс 922 - с нашего аэропорта. Улетишь - вон на тот шар, а я упаду вот на этот... А еще через месяц затопаю по нему в кирзовых сапогах". Маринке грустно вздохнула и опустила Ему на плечи ладони: "Но ведь я буду с тобой. Как сейчас. Всегда" Он опять улыбнулся и примирительно тронул губами Ее влажные губы, поправив послушную мокрую челку: "Договорились". И тут порыв ветра в последний раз прижал Маринку к Его груди, косые струи дождя неожиданно захлестнуло под навес - Он и Она обернулись и замерли!.. Старинный корабль, напрягая многоярусные тугие паруса, шел прямо на них. Серые блоки городских домов расступались, а потертые снасти древнего фрегата освещались тусклым багряным сиянием. Из орудийных портов колоссального корпуса выглядывали жерла бронзовых пушек, отражая огни боевых фонарей. Обшитый медью носовой форштевень корабля вдавливался в асфальт, выворачивая пласты, словно ледокол льдины... Маринка отпрянула, какое-то мгновение Они еще видели над собою гордо зависший нос корабля. Но вот он сорвался и обрушился на них. Послышался треск, школьная крылечная плита проломилась, перекинулась - и Маринка осталась где-то внизу, а Его с невероятною силою подбросило вверх. При этом спокойный голос диктора все не уставал повторять про "обильные снегопады, обрушившиеся в первые дни весны на южные районы Урала...".
"...обильные снегопады..."
- Убить тебя мало!
- Ай-ай... Не надо, не надо!..
- Убить тебя мало! - орал Расул.
Он выволок из окопа сонного Таракана, левой рукой ухватился за его ворот, а правым кулаком тыкал ему то в зубы, то по уху. Иса трепыхался, издавая непонятные звуки. Он хотел вырваться, но не мог.
- Стоять, говорю! Стоять!
Сержант встряхнул головой, не в силах понять, что происходит. Было темно. Звезды плыли в каком-то причудливом - центростремительном хороводе, огибая вершину, округлая поверхность которой была испещрена окопными рытвинами.
Возня и крики доносились откуда-то справа, где топтались, сцепившись, две черные тени. Сержант поднялся и направился к ним, захватив автомат.
- Вот этот, видишь? - Расул утерся от пота и пихнул ногою лежащего на песке Таракана. - Он спал! Понимаешь, спал он... Мне до дембеля осталось...
- Ладно, - сержант устало махнул рукой. - Иди отдыхай. Твоя очередь. Я сам поговорю с ним.
- Нечего с ним говорить, - бросил уже на ходу Расул, направляясь к расстеленной плащ-палатке.
Семенов постоял немного, подумал; повернулся и спрыгнул в окоп. Пристроил на бруствере автомат, осмотрелся, прислушался. Иса лежал позади и не двигался.
- Таракан! Опять спишь?
Из-за спины донеслись жалобный стон и сонное бормотание. Сержант подумал, что, может быть, лучше оставить Ису в покое - пусть спит, все равно теперь с него толку мало. Но Таракан сам приподнялся и сел:
- У нас там похавать нету?
Лицо его было темным от крови, а куртка распахнута - белел край разорванной нательной рубахи.
- Умойся сначала. В верхнем окопе есть фляга с водой. Иди туда и там сиди. В противогазной сумке - банка гороха, есть еще сахар... Да не спи больше, в лагере выспишься.
Пошатываясь и ковыляя, Таракан отыскал свой ботинок, всунул в него босую ступню и поплелся туда, где находился командирский окоп. На песке так и остались лежать его каска, ремень с подсумком и штык-ножом, автомат...
Сержант поднялся и прибрал это все. Теперь он остался один. Его знобило - стало вдруг холодно; ныла спина, руки и ноги выкручивало в суставах, подташнивало... Семенов достал сигарету, но передумал курить: без того тошно! Закрыл руками лицо, глаза налились слезами.
Когда же это все кончится - сил больше нет! Плечи его содрогнулись, он опустился на дно окопа. Но просидел так недолго. Чтобы как-то отвлечься, Семенов вспомнил свой сон: удивительный сон! И понял, что это - прощание. Теперь ему остается лишь покончить с собой. Взять просто и умереть. Слиться воедино с землей или окунуться в это звездное небо!.. Он, наверное, так бы и сделал. Присел бы вот на край окопа, зажав приклад автомата коленями и примерившись большим пальцем к спусковому курку, а ствол, едко пахнущий порохом, стиснул зубами... Да, он наверняка так бы и сделал, если бы некий голос не нашептывал ему, что рановато еще, что еще не время.
Сверху послышались крики. Снова дерутся, понял сержант, беря с бруствера автомат. Быстро выбрался из окопа и пошел на знакомые голоса.
Над верхним укрытием возвышалась плотная фигура Расула, но рядом с ним никого не было.
- Где Таракан? - выпалил с ходу сержант.
- Вон, в яме валяется - истерика у него.
- Ты его бил опять?
- Даже пальцем не тронул! Говорю, истерика у него.