Развивая наступление, войска армии устремились к реке Лучеса. Первым вышел к большой излучине реки севернее Ковалей батальон капитана И. П. Луева. Но здесь противник, искусно используя высокий берег реки, сильным огнем прижал к земле батальон. Тогда капитан И. П. Луев, быстро организовав разведку Лучесы, нашел брод южнее. Оставив у излучины в кустах для обозначения несколько отделений пехоты и пушек, которые вели интенсивный огонь, основные силы батальона стремительно переправились на западный берег, используя разведанный брод, и неожиданно нанесли удар на Ковали. Уничтожив здесь врага, батальон занял на западном берегу реки Лучеса плацдарм. Точно так же получилось и у Заречья, где передовой подвижный отряд 854-го стрелкового полка, неотступно преследуя отходящего противника, с ходу захватил построенный гитлеровцами мост, занял на западном берегу Лучесы населенный пункт Заречье, прикрыв переправу главных сил дивизии.
Быстрый маневр силами и средствами на поле боя обеспечивал успешное продвижение частей и соединений армии в глубину обороны противника.
Удар был настолько стремителен, что противник вынужден был в панике отступить. На его плечах наши танки ворвались в Лычковское, здесь они с ходу по уцелевшему мосту, уже подготовленному противником к взрыву, форсировали Лучесу и захватили на ее западном берегу плацдарм.
Противник попытался контратакой частей 14-й пехотной дивизии отбить Лычковское и оттеснить наши части с плацдарма, но тщетно – воины 277-й стрелковой дивизии, 153-й танковой бригады и 343-го тяжелого самоходно-артиллерийского полка ни на шаг не отступили и нанесли врагу большие потери" (7).
Здесь я попытаюсь вставить воспоминания отца. Возможно, будут иметь место ошибки памяти и рассказ его не будет стыковаться с мемуарами его командарма Крылова. Неважно! Он передал все, что видел своими глазами, в чем был участник. Кое-где он повторяется, но изменять я не стала. Да как можно что-то менять, если картины прошлого всплывали в его памяти целиком, как будто кадры из военного фильма! И пусть не судят строго читатели – ведь пишет фронтовик и пишет он о событиях, произошедших почти 50 лет назад ко времени написания. Помню, как отрывал он глаза от своей тетради, глядя на нас, а глаза в это время были далеко-далеко, в том далеком времени и в той точке, где все и происходило. А ведь писал он на кухне, при плохом освещении. Не щадил свое зрение, пожертвовав впоследствии одним ослепшим глазом, да и вторым наполовину. Когда писал – для него это было неважно.
Из глав "Операция "Багратион", "Бои под Богушевском" и "Бои под Витебском" мемуаров отца:
"После освобождения Смоленской области наша 215-я стрелковая дивизия вплотную подошла к Орше. (Начало Оршанской наступательной операции Западного фронта). Под Оршей немцы заранее, еще в 1942 году, подготовили сильный узел сопротивления. Там, между Днепром и Осиновскими болотами, был вырыт противотанковый ров и 3 линии траншей с дотами и дзотами. Поэтому с ходу этот рубеж преодолеть нашим войскам не удалось. Фронт снова остановился для серьезной подготовки к прорыву этого рубежа. Это был последний рубеж в системе немецкой обороны Витебск – Орша – Могилев – Гомель. После этого рубежа немцы не имели промежуточных подготовленных рубежей до самой бывшей границы с Германией. Поэтому здесь были сосредоточены главные силы немецкой обороны. В полосе наступления 215-й стрелковой дивизии нас не поддерживали ни танковые части, ни части тяжелой артиллерии, ни авиация. Поэтому немцы оказывали сильное сопротивление, в результате чего наш полк нес большие потери в пехоте (618-й стрелковый полк). Наши части еще не начали наступательные действия, а немцы, зная, что их армия готовит удар под Курском, и считая, что они выиграют это сражение, на нашем участке фронта после бравурной музыки через усилители кричали:
– Сталин капут! Рус, сдавайся!
На нашем участке бои продолжались с марта по июль 1943 г.
Мне кажется, здесь память вновь подвела отца. В указанном участке – уже в Белоруссии – бои шли с октября 1943 г. по 22 июня 1944-го. А с марта по июль 1943-го он воевал еще пока на Смоленщине, от Ярцева до Смоленска.
За это время немцы построили два эшелона обороны, усиленно заминировали нейтральную полосу и оградили ее колючей проволокой. Прорвать такую полосу обороны при отсутствии дополнительной артиллерии и танков, без поддержки авиацией, было нелегко. Потери в пехоте в первые два дня боев были большие, поэтому на первом этапе наступления удалось преодолеть только первый, наиболее сильный рубеж. А затем снова на 10–15 дней остановка. Бои носили затяжной характер. Пришлось снова рыть траншеи перед второй полосой обороны немцев. Были потери и у нас: из трех орудий потеряно два, а также половина состава орудийных расчетов.
В течение 15 дней батарея ставилась на закрытые позиции. Моя задача как командира отделения разведки артиллерийской батареи состояла в том, чтобы подготовить и оборудовать наблюдательный пункт, из которого я должен был со своим отделением разведать цели – огневые точки противника – расположение дотов, дзотов, танков, пушек, а также держать живую связь с пехотой, помогать ей артиллерийским огнем подавлять огневые, главным образом, пулеметные точки немцев.
В один из таких дней, во время затишья, мы с командиром нашей батареи капитаном Александром Заутинским находились на наблюдательном пункте.
Александр Заутинский – это был первый комбат отца. Вероятно, отец описывает события марта 1944 года. С Заутинским отец воевал от Ярцева до Оршанской операции. Вскоре Заутинского повысили и назначили командиром 811-го артиллерийского полка. Пути их с отцом разошлись, хотя после войны отец попытался отыскать этого человека, но безуспешно. Николай Коляда был вторым по счету комбатом отца, пока не погиб 7 июля 1944 г. Третьим был Мамедов – на территориях Литвы и Восточной Пруссии.
Мы внимательно следили за передним краем. Я увидел, сначала через стереотрубу, а затем и невооруженным глазом, что в сторону передней траншеи немцев идет немецкий офицер с биноклем. Он зашел в траншею, расположенную на высотке, и начал обозревать наш передний край. Недалеко от места, где находился этот офицер, у нас был пристрелянный репер (цель). Сориентировав данные пристрелки, командир батареи Заутинский дал команду: "Огонь одним снарядом!" Надо было видеть и восхищаться точным попаданием этого единственного снаряда в немецкого офицера! Только фуражка его подлетела высоко вверх от взрыва снаряда. Я сказал капитану, что не нужно больше стрелять, пусть знают немцы, как русские умеют вести артобстрел. Но комбат в пылу радостного возбуждения скомандовал послать туда еще три снаряда.
В период боев за ликвидацию двух линий немецкой обороны немцы сопротивлялись на редкость упорно. На батальон пехоты, который поддерживала наша батарея, немцы предприняли контратаку при поддержке танков. Подбив первый танк, один из артиллерийских расчетов нашей батареи погиб от прямого попадания снаряда второго немецкого танка. Командир артбатареи вызвал меня и велел с двумя солдатами подобраться к осиротевшему орудию с задачей помочь пехоте в отражении атаки немецких танков. Скрытно мы подползли к пушке и открыли огонь по двум движущимся на нас танкам. Мы подбили один из них, а второй танк подбил расчет первого орудия. Танковая атака немцев захлебнулась. На поле остались гореть три немецких танка.
(Во время самых сильных боев, особенно при танковых контратаках немцев, наша батарея несла большие потери в живой силе, технике и лошадях – тягловой силе батареи. В боях от Смоленска до Восточной Пруссии батарея дважды теряла все пушки. В Восточной Пруссии, под городом Гумбинненом, было убито 12 лошадей – 3 упряжки).
После Курской битвы, для прорыва рубежа под Оршей, в течение сентября – октября 1943 г. шла серьезная подготовка. В частности, кроме большого числа артиллерии, на этот участок Западного фронта были переброшены танковые части и авиация. Участок нашего полка был усилен танковым корпусом, тяжелой артиллерией, авиацией. Сюда же было подвезено большое количество бесствольной артиллерии, так называемых "ванюш".
Первое мощное наступление на рубеже Богушевск – Орша началось в середине октября 1943 г. И началось оно с артподготовки. Впервые я наблюдал такой массовый удар артиллерии. Артподготовка длилась 4 часа. Началась она с пуска нескольких сот "ванюш". Снаряд их весит 100 кг. Затем сразу же начался обстрел немецких позиций пушками 152-миллиметрового калибра. Стоял сплошной грохот артиллерии. Затем пошли танки, но оказали незначительную помощь. Потому что подошли к противотанковому рву и остановились, неся потери от выстрелов тяжелых немецких танков типа "тигр". Авиация тоже почти не оказала помощи из-за сильного тумана, который стоял целый день. Во второй половине дня появились 12 наших ИЛов, но без сопровождения истребителей. Шесть ИЛов были сбиты немецкими "Мессершмиттами" над нейтральной полосой, и наши самолеты в этот день больше не появлялись. Пехота заняла две траншеи, и на этом наше наступление заглохло. На второй день тяжелая артиллерия повторила краткосрочный налет. Здесь, под Оршей, все остановилось до июня 1944 г., до операции "Багратион". Силы были неравны. Начались затяжные оборонительные бои с октября 1943 г. по 23 июня 1944 г.
Вскоре после моего краткосрочного отпуска и возвращения на фронт началась решающая битва по освобождению Белоруссии – операция под названием "Багратион". Началась она 20 июня 1944 г. массовым подрывом партизанами железных и шоссейных дорог по команде из Ставки. А затем, 23 июня 1944 г., фронты пошли в наступление. В это же время войска Англии и США высадились на севере Франции и открыли второй фронт. Для Гитлера началась серьезная война на два фронта. Это вдохновило нашу армию. Приближалось поражение Гитлера по всем фронтам. Но потребовалось еще 11 месяцев кровопролитных сражений, чтобы добыть победу окончательно.
Уже на второй день наступления нашу дивизию ввели в прорыв. Наш полк продвинулся почти без сопротивления со стороны немцев к полотну железной дороги севернее Богушевска (на линии Орша – Витебск), где немцы поставили заслон нашим войскам. Для продвижения на запад потребовалось два часа, когда поддерживаемая полком артиллерия в течение получаса обстреливала вражеские позиции. Последовала атака пехоты полка, и немцы откатились назад, рассеялись по лесу и начали группами сдаваться в плен. Дорога нашей армии для продвижения на запад была открыта" (9).
Далее продолжу мемуары Крылова:
"Несколько иначе, чем было вначале задумано командиром 72-го стрелкового корпуса генералом А. И. Казарцевым, сложилось наступление 63-й стрелковой дивизии.
По плану операции командир этой дивизии генерал-майор Н. М. Ласкин сосредоточил основные силы на левом фланге – на направлении главного удара корпуса. Но в начале наступления, взаимодействуя с соседом справа, 17-й гвардейской стрелковой дивизией генерала А. П. Квашнина, 291-й стрелковый полк, энергично поддержанный 368-м легким артполком, успешно прорвал позицию фузилярного батальона 299-й пехотной дивизии немцев, разгромил его, сбил его остатки с шоссе Витебск – Орша, а вслед за этим выбил и батальон 529-го пехотного полка из опорного пункта Шапечино и вышел к речке, что два километра западнее этого селения. Затем командир 291-го стрелкового полка, используя часть пехоты с полковыми самоходками и автомашинами, направил их на Савченки с целью форсировать там Лучесу. Но этих сил для форсирования оказалось недостаточно.
Использовать здесь 277-й стрелковый полк в данный момент не представлялось возможным, так как последний втянулся в бой на отсеченную позицию 529-го пехотного полка и опорный пункт противника в Жуковщине-1.
Генерал Н. М. Ласкин (он следовал за этим полком) взял из своего резерва стрелковую роту 3-го батальона 291-го стрелкового полка, посадил ее на самоходки 954-го легкого самоходно-артиллерийского полка и направил их с бойцом, знающим эти леса, в обход Жуковщины-1 на Савченки.
Танковый десант скрытно лесами вышел к деревне Савченки, внезапной и смелой атакой ворвался в нее по мосту через реку Лучесу, который растерявшиеся гитлеровцы не успели взорвать, разгромил противостоявшего противника. Вслед за этим десантом двинулись стрелковые полки. Используя его успех, они к исходу дня вышли на фронт Савченки – Бодяги, здесь с ходу форсировали Лучесу и захватили большой участок железной дороги Богушевск – Витебск.
Не менее напряженные бои проходили и в полосе наступления 65-го стрелкового корпуса. Здесь упорно оборонялись против наших войск 530-й пехотный полк, специальные части 299-й пехотной дивизии, 550-й штрафной батальон противника, некоторые солдаты которого даже были прикованы к пулеметам.
Наше артиллерийское и авиационное наступление, длившееся здесь более продолжительное время, чем в полосе 72-го стрелкового корпуса, подавило сопротивление неприятеля, и войска корпуса сильными ударами танков, пехоты и самоходок дивизии генерал-майора В. Л. Алексеенко и 2-й гвардейской танковой бригады полковника Е. Е. Духовного прорвали фронт в направлении нп Понизовье и Рудаки, а стрелковая дивизия под командованием полковника Ф. Ф. Шишова, усиленная тяжелым танкосамоходным полком, – на Калиновичи.
Преодолевая труднопроходимую местность, войска 65-го стрелкового корпуса громили врага, обходя его очаги сопротивления. Во второй половине дня они вышли к Лучесе в районах Рудаков и Калиновичей и там, на ее западном берегу, захватили плацдармы.
К исходу дня войска 45-го стрелкового корпуса, громя фланговые части гитлеровцев, вышли на линию южнее Макеево, в междуречье Лучесы и Черницы, а батальоны 152-го укрепленного района – на линию Бабиновичи – Лапицкие хутора. Расстояние между их передовыми группами с каждым часом сокращалось, и к вечеру оно составляло 9–10 км. Это, видимо, напугало командира 256-й пехотной дивизии противника, и он поспешно стал отводить свои полки за реку Лучесу.
Командующий 5-й армией, руководя сражением непосредственно со своего передового НП, каждую минуту был в курсе боевых событий. Темп наступления явно был не тот, какой намечался по плану. Но, видя, с какой отвагой и боевым напором батальоны и полки овладевали позициями противника, у нас создавалась полная уверенность, что они задачу дня выполнят. Там, где приходилось трудно, командарм помогал артиллерией, авиацией и инженерными средствами.
Теперь, когда вся группировка противника была вскрыта и шел к завершению прорыв его главной полосы обороны, когда передовые части дивизий первого эшелона армии подходили к Лучесе, командование армии двинуло к реке все инженерные части, переправочные средства и большую часть артиллерии. Наряду с этим оно предложило командирам стрелковых корпусов генералам А. И. Казарцеву и Г. Н. Перекрестову выдвинуть к реке Лучесе дивизии вторых эшелонов корпусов, чтобы их свежими силами форсировать реку и еще до подхода немецких оперативных резервов обрушиться на вторую полосу обороны врага, так как с утра 24 июня командующий фронтом наметил ввод в прорыв конно-механизированную группу.
Так и было сделано. К Лучесе в направлении Богушевска подтянулись 215-я и 244-я стрелковые дивизии: первая – к переправам Ковали и Осипово, вторая – к Рудаки и Калиновичи. И там, усиленные танками, самоходно-артиллерийскими установками и артиллерией, они, когда стемнело, вышли к Лучесе.
Трудно было с переправами в полосе 65-го стрелкового корпуса. Здесь они возводились под сильным минометно-артиллерийским огнем и воздействием авиации неприятеля. И когда передовые батальоны 144-й стрелковой дивизии подошли к Лучесе, переправы были еще не готовы. Все кругом горело. А на реке, над рекой и вокруг стоял сплошной грохот и гул от разрывов снарядов, мин и авиабомб. И в этом адском грохоте саперы, пехотинцы и даже бойцы специальных подразделений строили мосты, столь необходимые для танков и самоходок. К полуночи мост был готов.
А там, по ту сторону Лучесы, всю ночь шел бой: противник силами резервов 256-й пехотной дивизии ожесточенно контратаковал батальоны, удерживавшие небольшие плацдармы в районах Осипова и Калиновичей.
За семь ночных часов вся артиллерия 5-й армии сменила огневые позиции и подтянулась ближе к Лучесе, а стрелковые дивизии и их танковое и артиллерийское усиление заняли исходное положение для форсирования.
С начала наступления белорусские партизаны в полосе армии еще сильнее развернули боевые действия. Партизанский отряд имени Героя Советского Союза К. С. Заслонова, действовавший в Витебской области, ночью совершил налет на немецкий гарнизон, в рукопашной схватке истребил два взвода гитлеровцев и, захватив большие трофеи, отошел в лес, где перекрыл им пути отхода.
24 июня, с рассветом, на позиции врага обрушился огонь всей артиллерии дивизий, корпусов и армии, а в конце огневого налета бомбардировщики и штурмовики 1-й воздушной армии нанесли удар с воздуха.
Противник был потрясен этой мощью огня, но все равно сопротивлялся ожесточенно. В бой была, помимо 14-й дивизии, введена свежая 95-я пехотная дивизия. И все же гитлеровцы не смогли устоять против могучего натиска советских войск. К 13 часам сопротивление врага было сломлено и его части отброшены от реки Лучесы на 5–8 км.
В 11 часов 24 июня по приказу генерала И. Д. Черняховского начала выдвижение в прорыв по четырем маршрутам конно-механизированная группа под командованием генерал-лейтенанта Н. С. Осликовского.
3-й гвардейский механизированный корпус, которым командовал генерал-лейтенант танковых войск В. Т. Обухов, двигался двумя маршрутами: 9-я и 7-я гвардейские механизированные бригады быстро продвигались на деревню Лучковское; 8-я гвардейская механизированная и 35-я гвардейская танковая бригады – вторым маршрутом на поселок Лучесы, но вскоре выяснилось, что переправа у этого поселка еще не готова, поэтому бригады были направлены на переправу у Осипова, предназначенную для 3-го гвардейского кавалерийского корпуса.
Здесь у Осипова колонна переправлялась более двух часов, чем поставила в тяжелое положение правую колонну 3-го гвардейского кавалерийского корпуса, следовавшую этим маршрутом. Такое большое скопление танков, автомашин и обоза на переправе, конечно, было замечено противником, и он открыл по ней артиллерийский огонь. Генералу Н. С. Осликовскому ничего не оставалось делать, как отдать приказ командиру 6-й гвардейской кавалерийской дивизии переправиться через р. Лучесу вброд юго-восточнее Осипова.