А такие действия могут быть осуждены международным сообществом, и реставрация свергнутого президента тем более с иностранной помощью будет расцениваться как нарушение международного и гуманитарного права. Затем последует расследование международного суда, Интерпол и перспектива пофилософствовать о бренности человеческой жизни за тюремной решеткой. Нужно вам это? Нам нет. Да и ваши заказчики, кем бы они ни были, могут быть притянуты за уши к процессу и понесут потери не только репутационные, но что более существенно, финансовые, как я могу предположить.
– Согласен. Но всё же поясните, у вас-то, откуда такая печаль о нашей судьбе?
– О, здесь ничего сложного нет. Для меня и моих товарищей запущенная в масс-медиа и по линии ООН широкая компания с разоблачением истинного состояния прав и свобод в Республике Маку является некой подстраховкой, если хотите своего рода политической и уголовной индульгенцией от возможного преследования. Мало кто захочет совать свой нос в свершившееся правое дело. Так что предлагаю рассматривать эту информационную компанию в качестве своего рода артиллерийской подготовки перед наступлением. Само собой, эти действия требуют денег и усилий. Но дело того стоит.
– Я понимаю вас. Но этот вопрос высшего порядка. Он не входит в мою компетенцию. Я должен согласовать его с основными заказчиками.
– Вот и хорошо, согласуйте, но учтите месье Ленард, если в ведущих газетах не появится ангажированный материал нужного свойства, хотя бы за месяц до дня начала операции, равно как и будут отсутствовать другие разумные действия, то я не смогу убедить своих товарищей продолжать подготовку операции. И вам придется заплатить нам неустойку.
– Вижу, вы деловой человек, господин Бекетов. И это мне нравится.
Ваши условия принимаются и уверен с ними согласятся и вышестоящие инстанции. Обещаю, мы вскоре вернемся к этому вопросу. Между тем у меня к вам и вашему другу Виктору есть одно частное предложение. Я могу его изложить?
– Несомненно, месье Ленард. Мы открыты для любого обсуждения, любых вопросов. Прошу.
– Господа, речь идет о силовом сопровождении, то есть прикрытии одной ординарной коммерческой сделки. Предполагается продажа некого объема нефти одним нашим партнерам из Латинской Америки. Это предложение никак не связано с операцией в Маку, и является моим личным делом. Для вас это хорошая возможность заработка, для меня – обеспечить успех и безопасность сделки, и для всех нас лучше узнать друг друга. Как вы относитесь к возможности принять участие в этом мероприятии?
– Силовую поддержку мы сможем вам организовать. Здесь затруднений я не вижу, но я нуждаюсь в деталях. Без этих пояснений мы не сможем договориться.
– Хорошо, господин Бекетов, я доверяю вам и вашему другу и полагаюсь на Вашу конфиденциальность. Месяца через три у нас должна состояться передача танкера с нефтью нашим колумбийским партнерам в одном из районов экваториальной части Тихого океана у берегов Латинской Америки. Этих колумбийцев мы не знаем, но люди, которым мы доверяем, дают им хорошие рекомендации. Окончательные условия сделки обговариваются в эти дни. Однако, у вас, русских, есть мудрая поговорка – доверяй и проверяй. Так что подстраховаться необходимо. Что вы скажете, господин Бекетов?
– Я нахожу ваши слова разумными, месье Ленард. В таком деле без гарантий не обойтись. Вы правильно воспроизвели нашу пословицу, но правильно будет сказать – доверяй, но проверяй. Так будет не только точнее, но и звучит убедительнее. Колумбийцы не простые ребята. О таких сделках мы знаем. По-существу, это своеобразный бартер – с одной стороны нефть, с другой наличные деньги. А там, где появляются живые деньги, там всегда жди неожиданностей. Колумбийцы ведь только часть проблемы. Нельзя исключать появление третьей стороны в самый неподходящий момент. Это может случиться в результате элементарной утечки информации, чем могут воспользоваться или ваши недоброжелатели, или органы власти прибрежных государств. Если информацию перехватят американцы, то тогда будет ещё сложнее. Они захотят заполучить и танкер, и деньги и ваши головы для показательного процесса. Но всё мною сказанное, как вы понимаете, не наши с Виктором вопросы, а сугубо ваша головная боль месье Ленард.
Не так ли?
– Справедливо, господин Бекетов. Мы учтем ваше мнение. Но я хотел бы поинтересоваться у нашего нового друга Виктора, а что он думает по этому вопросу?
– Все эти вопросы решаемые, при должном подходе, – ответил Виктор, откинувшись на спинку деревянного стула, от чего тот заскрипел всеми своими сочленениями под его мощным телом борца. – Силовую поддержку мы обеспечим. Однако есть целый ряд тривиальных вещей, таких как материальное и финансовое обеспечение этой операции, специальное снаряжение, транспортные средства, связь и так далее.
Кто возьмется за это?
– Об этом не беспокойтесь, господин Азаров. Все эти моменты, несомненно, наша забота. Всё перечисленное будет вам предоставлено.
Я хотел бы только спросить, сколько своих людей вы намерены привлечь к этой операции – десять-пятнадцать?
– Думаю не больше трех.
– Вы так уверены в своих силах, господин Азаров. Это делает вам честь, но не переоцениваете ли свои силы и возможности?
– Не думаю. Мы с вами говорим о профессионализме. Для операции такого масштаба нет нужды привлекать значительные силы. Но если мы беремся за это дело, то нам нужно установить тесное взаимодействие, тем более, что, по вашим словам, передача танкера в Тихом океане должна состояться через три месяца. Времени остается не так много.
– Всё верно, господин Азаров. Все вопросы с вами по этой сделке будет координировать мой партнер Энтони Линтон, который как вы видите, присутствует на нашей встрече и с интересом слушает наш разговор. Подготовьте список оборудования, которое вам потребуется, а также любые другие условия, которые сочтете нужным объявить, и передайте его Тони. Он, как и вы, специалист в таких вопросах, и умеет хранить тайны.
Однако теперь я хотел бы вернуться к главной теме, ради чего мы и встретились в этой стране. Господа, коль скоро вы согласны участвовать в двух операциях, то и подготовительную работу вам придется вести в двух направлениях. Эту непростую задачу немного облегчает тот факт, что обе операции планируется проводить в разное время на одном континенте, то есть в Латинской Америке. Только со стороны двух разных океанов, Тихого и Атлантического.
Словом, господа, наши патроны ожидают, что вы сможете быстро подобрать и подготовить дееспособную команду для практических действий в Республике Маку. Национальный состав мы не определяем – это чисто ваша прерогатива, а вот количество должно быть не менее сорока-пятидесяти человек. Наши эксперты считают, что этого количества людей будет достаточно для того чтобы устроить приличный шум на улицах столицы этой республики и под его прикрытием изъять из дворца нашего клиента. Для подготовки личного состава, вам будет предоставлена территория спортивного лагеря, расположенного на острове Дьявола. Вы слышали о нем? Нет? Весьма экзотическое местечко. Особого комфорта не обещаю, но зато уединение гарантировано. Чужих глаз не будет. Остров находится под национальной юрисдикцией Французской Гайаны, но от него недалеко и легко добраться до берегов Республики Маку и её столицы Опиноко. Вы что-то хотите спросить, господин Бекетов?
– Именно, месье Ленард. Подбор людей, их подготовка и снаряжение проблемой не являются, равно как и их доставка до места назначения. Группа будет обеспечена нашим командованием. На весь процесс предоперационной подготовки уйдет не более трех недель, я думаю. Но как вы помните, мы ещё в Париже условились о том, что, весь план операции разрабатывается нами, и о нем будет знать только крайне ограниченный круг исполнителей. Это необходимо, чтобы избежать нежелательного распространения конфиденциальных сведений.
– О, я с вами с этим полностью согласен, господин Бекетов. Для нас важно будет знать только день и час начала операции, место, и время передачи нашим представителям отстраненного президента Люка Коно. Вот собственно и всё. В вашу работу мы не будем вмешиваться. Пользуетесь полной свободой при подготовке операции. Мы доверяем вашему профессионализму. Единственное на чем мы настаиваем, так это на присутствии на острове Дьявола в вашем лагере Тони Линтона, с которым вы только что познакомились. Он уполномочен решать все финансовые вопросы и, если потребуется, гасить возможные коллизии с местными властями. Согласитесь, что это хорошее предложение.
– Вполне, – вмешался Виктор в разговор. – Ещё раз уточним срок проведения операции. Июль? Не так ли?
– Да июль, возможно конец июля следующего года, – ответил Ленард. – Остается семь месяцев. Вполне достаточно, на мой взгляд. Но время терять не следует. А сделка с танкером намечается через три месяца, т. е. на конец марта, как вы помните.
– Хорошо. Коль сроки достаточно сжатые, нам нужно договориться о способах поддержания с вами и господином Линтоном регулярной связи: телефон, электронная почта, встречи по необходимости, и, само собой разумеется, о размерах регулярного финансового обеспечения всех наших действий.
– О, этих затруднений не предвидится и вы, как и я уверен, смогли уже убедиться в этом. Господа, я думаю, что сегодня мы сделали всё что могли и сделали хорошо. Предлагаю закрепить наши договоренности бокалом хорошего австрийского вина, а заодно поздравить друг друга с приближающимся Рождеством и пожелать всем успеха в Новом году. Удача нам не помешает. Кстати, операцию в Республике Маку предлагаю назвать, скажем, операция "Грета", по имени моей дорогой жены и доброго ангела. Надеюсь, ни у кого возражения нет? Благодарю.
С этими словами, Ленард подозвал кельнера и заказал ему бутылку превосходного рислинга "Franz Hirtzberger" 1999 года из долины Wachau.
Поездка в Вену оказалась полезной. Теперь ясно, что делать. Можно распределять задачи среди участников операции, ну а разговор с Михаилом лучше перенести на январь-начало февраля, уже после долгих российских новогодних праздников. Теперь от него не многое зависит. Главное, что команда в основном сложилась, есть четкое представление о порядке действий и выделено финансовое обеспечение для их воплощения в жизнь. Так думали Влад и Виктор, возвращаясь в Москву явно в хорошем настроении.
* * *
Глава XIV
Видавший виды трехсотый "Мерседес" мчался и мчался по Ленинградскому шоссе, закручивая за собой в инверсионный след колючую февральскую порошу.
Регулярно пролетающие под колесами уродливые асфальтовые наплывы и выбоины – реальное доказательство неумелости российских дорожных служб, не позволяли забыть о досадном выводе, что негоже иметь такую дорогу между двумя столицами великой страны.
За окнами проносились унылые заснеженные поля и стыдливо укрывшиеся до весны под долгожданным снегом разбитые безжалостной эксплуатацией, проселочные дороги. Утонувшие в сугробах некрашеные черные заборы перед фасадами убогих деревянных домов кривой пограничной полосой то прятались в глубину палисадов, то выбегали к самому полотну дороги.
– Отчего так, отчего так происходит, что даже в ближайших подмосковских поселках ситуация застыла на десятилетия, лишая своих скромных нетребовательных обитателей радости обновления? – размышлял Влад.
Окружающая действительность просто и доходчиво в очередной раз напомнила Владу о двух вековечных российских проблемах.
Когда возникла и почему существует столь долго эта готовность к бесконечному терпению и главное согласию жить в условиях заброшенности? Эта особенность русского характера не может быть национальной чертой страны, которой ещё несколько веков назад процветающие ныне скандинавы завидовали и называли Гардарикой, страной городов. Ведь даже в самые тяжелые времена раннего средневековья, когда нищие европейцы разбредались по хищническим крестовым походам, Русь крыла купола своих белоснежных храмов и главные городские ворота сусальным золотом.
Как-то нехорошо получается, что в наше время, чем дальше отъезжаешь от столичных окраин Парижа, Берлина, Вены, не перестаешь удивляться постепенному превращению страны в оазисы ухоженных малых городов и поселков, которые становятся все более аккуратными и затейливыми.
А у нас, наоборот.
Не дело, когда венценосная голова столицы перевешивает периферийные территории. Государство сильно провинцией, а никак наоборот.
Чтобы выгнать из головы навязчивые и не вполне светлые мысли, Влад сменил радиочастоту автомобильного приемника, настроившись на волну FM, транслировавшую зарубежные шлягеры, и усилил громкость.
В салон разлилась чарующая мелодия и глубокий проникновенный голос неповторимого Фрэнка Синатры, исполнявшего лирическую с философским подтекстом песню "Strangers in the Night".
Тяжелая, хорошо сбалансированная платформа классного автомобиля уверенно удерживала мчавшийся болид на неровном промерзшем асфальтовом покрытии шоссе.
Решительно заняв левый ряд, Влад, поддавшись захватывающему наваждению скорости, всё больше вдавливал в пол акселератор, рискованно превышая любые допустимые нормативы ленинградской трассы. Как у всякого профессионально подготовленного водителя у него возникло привычное ощущение полного слияния с железным организмом машины, когда только продолжительное движение в высокоскоростном режиме включает интуитивное чувство уверенного владения ситуацией и автомобилем.
Очередная игра в кошки-мышки началась.
"Мерседес" мчался вперед и вперед, безжалостно выдавливая вправо из своего ряда попутные автомобили и разрывая тугую пелену вихревой воздушной капсулы, создаваемой тяжелыми большегрузными трейлерами.
Встречные машины черными точками возникали из молочной завесы, быстро приближались, затем проносились мимо и навсегда исчезали из зеркала заднего вида, лишь иногда короткими зарядами спрессованного воздуха обстреливая левый борт "Мерседеса". Усиливавшаяся поземка, разбрасывала мириады снежных кристаллов, навивая из них на асфальте причудливые белые кружева, и заставляла задуматься о том, что уже пора снизить бешеную скорость, непозволительную на российских дорогах, особенно, в зимний период.
Влад всегда и небеспричинно любил основательные машины, не раз выручавшие его из непростых ситуаций в недалеком прошлом в ходе проведения оперативных мероприятий далеко за пределами отчизны.
Особую теплоту вызывали воспоминания о шестилитровом любимце "Форде Бронко", которого Влад про себя любовно называл "Малышом". Автомобиль стал для него поистине близким другом в те безвозвратно ушедшие времена, когда Влад по поручению командования обследовал кордельеру боливийских Анд.
Нередко случается, когда люди, занятые в профессиях особой сложности, и ответственности, вдруг начинают понимать, что врученная им техника, может жить самостоятельной жизнью; думать и чувствовать; быть капризной и испытывать смену настроений, иными словами, вести себя вполне по-человечески. Принимая и привечая одного, и отказываясь работать и служить другому.
Об этом хорошо знают, но предпочитают не говорить летчики боевой и гражданской авиации, космонавты, моряки и бойцы спецназа.
Сколько раз бывало, что, найдя в горных отрогах укрытие для своего железного друга, Влад, прихватив альпинистское снаряжение, уходил далеко в горы на подбор стратегических опорных пунктов и точек топографической привязки.
Вернуться после выполнения задания к месту скрытой стоянки автомобиля и убедиться, что никто его не обнаружил, и не потревожил было большим облегчением. "Малыш" служил в полной мере временной оперативной базой, дававшей приют и отдых уставшему от физических нагрузок и кислородного голодания телу. В нем можно было переждать непогоду, укрыться на ночь, привести себя в порядок для возвращения в центры человеческой цивилизации, до которых было ой как далеко.
Порой, вся надежда преодолеть сотни километров безжизненной высокогорной пустыни, где человеческое присутствие отмечается не чаще одного раза в месяц, а источники воды, которые можно было бы найти в горных ледниках, были почти недоступны так, что даже электронно-механическое сердце "малыша" и слабый человеческий организм начинали захлебываться от недостатка воздуха. И возможность выжить была связана исключительно с состоянием "здоровья" железного товарища.
Ласковое урчание могучего организма "Бронко", охотно откликнувшегося на поворот ключа зажигания, всегда успокаивало, так же быстро, как и участливое прикосновение ко лбу ладони любимой женщины. Мир сразу становился проще, а предстоящее возвращение через ночные прикрытые облаками горные перевалы выше четырех тысяч метров и серпантины обрывистых горных дорог, представлялось не сложнее, чем проехаться по ленинградскому шоссе из Москвы в Санкт-Петербург.
Влад не видел смысла где-либо останавливаться в дороге, кроме как заправить топливом своего стального друга; а перекусить можно и за рулем. Главным было попасть в Питер ещё до наступления темноты и успеть неспешно, побеседовать с Михаилом;, уверенно предполагая, что благодаря настырному характеру друга можно ожидать самых неожиданных и даже неприятных вопросов.
Между тем и так хмурый февральский день перевалил далеко за полдень и стал ещё серее, грозя обвалить на магистраль скорые зимние сумерки. Тяжелые снеговые тучи совсем низко нависли над полями, лесами и домами людей, всё гуще засыпая землю бесчисленными отрядами своих ледяных воинов.
Прошел ещё один час. На города и веси окончательно рухнула непроглядная зимняя темнота, накрыв собой весь окружающий мир. Монотонное движение в узком коридоре из света фар и снежной завесы превратилось в нудную, монотонную и утомительную необходимость.
Хотелось быстрее попасть туда, где можно обрести домашний уют и хороший ужин. Наконец, первыми вестниками близкого большого города замаячили силуэты однотипных многоэтажных зданий и строй фонарей уличного освещения.
И вскоре великий город благожелательно принял уставший московский "Мерседес" в плотные потоки своих машин, медленно и понуро также, как и в Москве пробиравшихся в неизбывных пробках часа пик.
Немного поплутав, как положено в малознакомом городе, где-то между Лиговским и Литейным проспектами, Влад в итоге выкатился на улицу Восстания, что означало, что Саперный переулок, где проживал его друг, уже рядом.
Проехав под длинным низким сводом бывшего когда-то Каретного проезда, постройки конца 19 века, он оказался во внутреннем дворике, окруженном с трех сторон маловыразительными фасадами четырехэтажного здания, давно требовавшего основательного капитального ремонта.
Припарковав поближе к нужному подъезду свой "Мерседес", Влад вышел и, прежде чем зайти в жилое здание, любовно с благодарностью провел рукой по теплому покрытому дорожной грязевой пленкой автомобильному капоту, над которым поднималось легкое паровое облачко от таявших снежинок.
Затем поднявшись по исторической лестнице с обколотыми каменными ступенями и литыми чугунными перилами, позвонил в квартиру с номером 19. Входная железная дверь, оббитая снаружи коричневым стеганным в ромбовидную клетку кожзаменителем, открылась почти мгновенно. В потоке света, вырвавшемся из дверного проема, возникла плотная немного погрузневшая фигура его старого боевого товарища и близкого друга Михаила.