– Барон фон Хальдер со специальным заданием. Буду у вас через пять минут. Никого не извещайте о моем прибытии. Я действую по прямому указанию рейхсфюрера Гиммлера.
Сон Грайзера как рукой сняло. Он зажег посадочные огни, выскочил из радиорубки и побежал под накрапывающим дождиком к ангару, в котором стоял "Ме-109" Фассбиндера. У ангара нес дежурство часовой, на плече у него висел "шмайссер".
– В чем дело? – поинтересовался он.
– "Шторх" на подлете.
– В такое время? Кто же это?
– Не твоего ума дело, – ответил Грайзер.
"Шторх" совершил мягкую посадку, покатился по взлетно-посадочной полосе и остановился. Макс выключил двигатель, вылез из самолета и подошел к Грайзеру: "Представьтесь".
– Грайзер, господин барон. – Сержант щелкнул каблуками. – Мне очень приятно.
– Хочу с вами поделиться, Грайзер. – Макс закурил. – В шато я должен забрать пассажира. У вас есть автомобиль?
– Я сам отвезу вас, господин барон.
– Нет необходимости. Я вернусь через полчаса.
Грайзер повел его во второй ангар, где стоял автомобиль.
Когда Макс выезжал из ангара, Грайзер отдал ему честь.
У ворот шато в будке стоял молодой эсэсовец. Макс подъехал к шлагбауму и приказал: "Поднимите эту штуку! Я барон фон Хальдер. Я только что прилетел и безумно устал".
Мальчишка даже не попытался ничего выяснять. Он увидел мундир Люфтваффе, подполковничьи петлицы, Рыцарский крест, подошел к шлагбауму и поднял его. Макс въехал на территорию поместья. У дверей парадного входа стоял еще один часовой.
– Барон фон Хальдер. Меня ждут, – сказал Макс.
Этот часовой был старше и опытнее. И повел он себя совсем по-другому.
– Ваш пропуск, господин барон.
– Разумеется.
Макс вытащил из кармана "вальтер" с глушителем и выстрелил часовому между глаз.
При входе за столом сидел молодой капрал в форме СС. Он поднял голову, и Макс дважды выстрелил ему в сердце.
Постояв несколько секунд, Макс стал подниматься по лестнице. Никогда в жизни он не чувствовал в себе такой решительности и силы. По коридору, покрытому ковровой дорожкой, он направился к комнате своего брата. Он шел тихо и был абсолютно в себе уверен.
Часовой у комнаты Гарри сидел и читал книгу. Его "шмайссер" лежал на полу. Как только он поднял глаза, Макс приставил глушитель к его лбу и выстрелил. Он повернул торчавший в двери ключ и вошел: "Гарри, это я".
Лежавший на кровати Гарри не верил своим ушам.
– Макс? Что, черт возьми, происходит?
– Слушай и не перебивай. Все рухнуло. Меня арестовали, и Манро отвез меня в Колд-Харбор. Я угнал "шторх" и прилетел сюда. Я отвезу тебя в Англию. Ты что, думаешь, я оставлю тебя здесь, Гиммлеру?
– А как же мутти?
– Мутти погибла. Ее застрелили еще до того, как я улетел.
– Не может быть! – простонал Гарри. Он натянул ботинок на правую ногу, взял костыли и в полном смятении захромал за Максом.
Когда они дошли до лестничной площадки, внезапно отворилась дверь ванной комнаты и оттуда вышел Буби.
– Макс, это ты?
Макс мог бы его пристрелить, но вместо этого он дважды ударил его пистолетом по виску. Буби рухнул на пол как подкошенный.
Макс помог брату сесть в автомобиль, и они поехали. Часовой у ворот стремглав выскочил из будки и поднял шлагбаум. За воротами Макс прибавил газу. Наконец машина въехала на аэродром. Макс остановился около "шторха", помог Гарри взобраться в самолет, закрыл за ним дверь и пошел к кабине пилота. Залезая в кабину, он увидел бежавшего к самолету Грайзера.
– Могу ли я чем-нибудь вам помочь, господин барон?
– Нет, спасибо. Вы отлично поработали, – сказал Макс.
Через мгновение "шторх" оторвался от земли и исчез в темноте.
Придя в себя, Буби с трудом поднялся на ноги. Через минуту он уже бежал по коридору: "Поднимите тревогу и подгоните машину к парадному подъезду". Пять минут спустя он сбежал по ступеням лестницы и прыгнул на заднее сиденье своей машины. "На аэродром", – приказал он шоферу.
Макс мог оказаться здесь, только прилетев на самолете. Бог мой, они снова вместе. Это произведет впечатление даже на Гиммлера. Весь расклад может поменяться.
Зек бросил карты на стол: "Вот так, бригадир. Думаю, вы наказали нас на десять фунтов".
– Что я могу поделать, имея более сильную карту, – ответил Манро.
– Да, а я ничего не могу поделать со своим нюхом. Там, в море, я все носом чую, сэр, я держу его по ветру. Я не могу сидеть здесь. Мне кажется, что нам лучше отойти от берега на пятнадцать-двадцать миль и ждать там.
Манро даже не колебался: "Я доверяю вашему опыту".
– Уходим. – Зек повернулся к своей команде. – Пошли!
Добравшись до аэродрома, Буби выпрыгнул из машины и побежал через бетонную площадку. Он открыл дверь радиорубки. Грайзер обернулся. На его лице было написано удивление: "Полковник?"
– Барон фон Хальдер был здесь?
– Да, полковник, а что? Он прилетел на "шторхе", сказал, что выполняет задание рейхсфюрера Гиммлера. Двадцать минут назад он взлетел с пассажиром на борту.
– Вы кретин!
Буби повернулся и побежал к "Ме-109", стоявшему в ангаре. "Шторх" был медленным самолетом, "Ме-109", напротив, был очень быстр. Буби надеялся, что положение еще можно исправить.
Прогноз Жюли оказался абсолютно верным. Когда "шторх" пролетал над морем, облака рассеялись и на небе появилась луна, залив все вокруг холодным белым светом. Макс повернулся к Гарри, который надел запасные наушники и микрофон, и спросил его: "Как ты себя чувствуешь?"
– Превосходно!
Макс улыбнулся.
– У нас получилось, братец. Мне жаль Буби. Как бы мне хотелось посмотреть на физиономию Гиммлера.
– Мне тоже. – Гарри посмотрел на приборы. – Будем на месте примерно через полчаса.
Внезапно послышался рев, "Ме-109" пронесся мимо, и "шторх" сильно тряхнуло. В наушниках раздался голос Буби: "Поворачивай, Макс. Игра окончена. Я не могу тебе позволить сделать то, что ты задумал. Это смертный приговор мне и моим близким".
– А как же наша мать, Буби? Ты солгал.
– Это случилось не по моей вине. Клянусь.
– Очень плохо, – произнес Макс. – Буби, неужели ты и вправду хочешь, чтобы я повернул назад?
– Если ты этого не сделаешь, я тебя собью.
– Буби, я всегда испытывал к тебе симпатию, но как пилот ты никогда не блистал. Что скажешь, Гарри?
– Скажи ему, чтоб проваливал, – ответил Гарри.
– Ты слышал, Буби. Если тебе интересно попробовать нас сбить, попробуй. На это уйдет гораздо меньше времени, чем на то, чтоб подвесить нас на мясных крюках.
Макс резко пошел вниз, и на высоте полутора тысяч футов Буби зашел к нему в хвост. От крыльев и фюзеляжа "шторха" полетели куски. Макс продолжал снижаться, и Гарри спросил: "Все тот же старый фокус?"
– На днях он спас от смерти Эйзенхауэра. Я расскажу тебе как-нибудь.
На семистах футах Буби снова зашел сзади. "Шторх" раскачивало из стороны в сторону. Сзади раздался мощнейший удар, и Макс застонал. Он выпустил закрылки, "шторх" почти остановился, и Буби, которому некуда было деваться, врезался в воду.
– Никогда не подводит, – выдохнул Макс. – Ты так не считаешь?
– Это уносит меня в прошлое, в то время, когда Роки Фарсон давал нам первые уроки, – сказал Гарри. – Что бы мы делали, если бы не он?
– Давно погибли бы.
Макс подавился, и у него изо рта хлынула кровь.
– О Боже! – прошептал Гарри.
– Свяжись с Колд-Харбором, – сказал Макс. – У нас катастрофически падают обороты двигателя.
Гарри проговорил в микрофон:
– Колд-Харбор, ответьте. Говорит полковник Келсо. Мы с братом на сильно поврежденном "шторхе".
Ответил спасательный катер:
– Говорит Зек, полковник. Мы в двадцати милях от берега на "Лайвли Джейн". Где вы находитесь?
Гарри сообщил координаты и добавил: "Мой брат ранен".
– Мы от вас не далее чем в трех милях.
"Шторх" продолжал снижаться. Его хорошо было видно в лунном свете над черным морем. На востоке небо слегка раскрасил рассвет. На "Лайвли Джейн" самолет, судя по всему, заметили все одновременно. Катер летел по волнам, Молли и Манро стояли на кокпите, опираясь на леера. "Шторх" шел в миле от катера, нещадно дымя.
На высоте четырехсот футов двигатель заглох и винт замер. Стало тихо, только шумел ветер. Макс опять закашлялся.
– Надень спасательный жилет, Гарри.
Гарри сделал, как ему было сказано, и достал из-под сиденья второй жилет.
– А теперь ты, Макс.
– Бессмысленно. Я тону в своей собственной крови.
Сто футов. Еще ниже. Самолет уже задевал верхушки волн. Макс довернул влево и сел параллельно волнам. "Шторх" замер, в него потоком хлынула вода. Гарри попытался расстегнуть ремень Макса.
Макс закашлялся, и у него изо рта снова хлынула кровь.
– Мне конец. Вылезай отсюда.
– Макс! – закричал Гарри. – Нет!
Барон Макс фон Хальдер собрал все остававшиеся у него силы и ударил брата в губы. Гарри вывалился назад через открытую дверь. Волна отнесла его от самолета. У него за спиной спасательный катер разворачивался к нему бортом, но Гарри видел только "шторх". Вот под воду уходит левое крыло. Вот самолет накреняется. Промелькнул Макс в кабине. Самолет ушел под воду, исчезнув навсегда.
Два спасателя подтащили Гарри к борту, чьи-то заботливые руки вытащили его на палубу, кто-то накинул ему на плечи одеяло.
– Гарри, это ты? – спросил Манро. – Что случилось?
– Макс спас меня. Буби Хартман атаковал нас на "Ме-109". Максу в спину попал снаряд. Он сбил Буби вон там. Все.
Молли обняла его одной рукой.
– Пойдем вниз. Мне надо тебя осмотреть.
– Зачем? Чтобы сказать мне, что я умру? Я знаю об этом много лет. Думаю, что и мой брат знал это. Теперь его нет. – Лицо Гарри окаменело. – Знаешь что, Молли, любовь моя? Моя удача пропала вместе с Таркуином. Я – живой труп.
Он встал и спустился вниз.
Колд-Харбор
1998 год
Мы с Дениз вернулись в Колд-Харбор почти год спустя. В поисках материалов о судьбе Гарри и Макса Келсо я посетил разные места: архивы Пентагона и Лондона. Я побывал в Германии, Португалии и на Мадере. Безусловно, неоценимую помощь оказал мне мой кузен, Конрад Штрассер. Мне также удалось разыскать удивительного 83-летнего старика-американца, который служил в британских ВВС, а закончил войну в чине полковника американских ВВС. Он хорошо знал Гарри Келсо.
Все главные действующие лица этой истории – бригадир Манро, Джек Картер, Тедди Уэст – умерли. Генерала Эйзенхауэра уже давно не было в живых, так же как и генерал-майора Тома Собела, самолет которого исчез над Ла-Маншем по пути в Нормандию спустя две недели после высадки союзников во Франции. Майор Верекер из Королевской военной полиции умер в 1953 году, но его дочь любезно предоставила в мое распоряжение конверт, который она нашла среди его бумаг. В конверте был подробный отчет о событиях в Саутвике, когда Верекер по приказу Дугала Манро арестовал Макса.
Фернанду и Жуэля Родригишей уволили с дипломатической службы, и они открыли бар в Альфаме, старинном квартале Лиссабона. Сара Диксон по окончании войны была выпущена на свободу. Хоть у кого-то все кончилось хорошо. Она уехала в Португалию и вышла замуж за Фернанду. В 1950 году они переехали на Мадеру и открыли там бар и ресторан. Сара давно умерла, но Фернанду в свои восемьдесят девять был еще поразительно бодр. Он выслушал мой рассказ и рассмеялся, когда я закончил.
– Я читал, знаете ли, ваши книги в португальском переводе. Хороший сюжет.
– Как и остальные мои сюжеты? – спросил я.
– За исключением того, что этот – чистая правда.
Я отослал рукопись романа Зеку Экланду в Колд-Харбор. Он попросил меня приехать.
И вот мы летим на запад. Небо над нами хмурится. Похоже, собирается дождь. Я уже давно поглощен событиями 1940 года, тем, как немцы летели сюда, а англичане поднимались на своих самолетах им навстречу, Битвой за Британию, судьбой Гарри и Макса, храбрых молодых летчиков с обеих сторон, из которых погибло более половины. Тяжело думать о самолетах, лежащих на дне Ла-Манша, в одном из которых покоятся останки подполковника барона Макса фон Хальдера.
Мы уже летели над Колд-Харбором, когда на горизонте сверкнула молния. Поселок раскинулся под нами: "Висельник", коттеджи, "Леди Картер", пришвартованная у причала. Потом мы нырнули вниз на взлетно-посадочную полосу. Дениз подрулила к стоящим здесь еще с войны ангарам, возле которых, облокотившись на старый "лендровер", нас поджидал Зек Экланд. Мы вылезли из самолета.
Зек подошел к нам, и Дениз поцеловала его в щеку.
– Вы совсем не постарели.
– Ты, девочка, умеешь говорить нужные слова. Таркуин у тебя с собой?
– О да, – ответила она.
– Захвати его. Мы поедем в "Висельник", съедим по сандвичу и выпьем.
Через несколько минут Зек притормозил около паба, и мы вошли внутрь. Паб был пуст, но было только одиннадцать часов утра. Огонь в камине горел жарко, и меня посетило странное ощущение "дежа вю". И не только потому, что мы с Дениз уже бывали в этом пабе. Именно здесь сиживали все мои герои – Дугал Манро, Джек Картер, Молли, Жюли Легранд, Макс и Гарри.
Пока мы с аппетитом поедали сандвичи, принесенные Бетси, я поинтересовался: "Что вы думаете о рукописи?"
– Да так, ничего. – Он вдруг громко захохотал. – Проклятье, она чертовски хороша! Однако есть несколько упущений.
– Например? – я отпил шампанского.
– Пусть вас просветит леди Картер. Она нас ждет.
Дениз прекратила есть.
– Леди Картер? Но это название спасательного катера.
– Конечно. Ее муж десять лет назад перед смертью оплатил нам новый катер. Королевская служба спасения на воде назвала катер в честь его жены.
– Леди Картер? – переспросил я.
– Жена Джека Картера. Сэра Джека Картера, после того как умер его отец. После войны он приехал сюда и купил поместье.
– А леди Картер? – спросил я, хотя уже знал ответ.
– Мы зовем ее леди Молли. Молли Собел в девичестве. Она много лет работала в этих краях врачом.
Дениз вопросительно взглянула на меня, затем снова повернулась к Зеку.
– А дети у них были?
– Нет. Джек был ранен в Дюнкерке и потерял ногу, ему кое-что повредило, если вы меня понимаете. Не то чтобы это имело значение. После Гарри.
– Что с ним случилось? – спросил я.
– Пусть она вам расскажет. Она ждет. И не забудьте Таркуина.
Когда мы приехали в поместье, он не пошел к парадному входу, а повел нас за угол, где над чудесным розовым садом возвышалась терраса. Стеклянные двери были открыты, и мы увидели ее. Она сидела в библиотеке на диване возле камина.
Ей было восемьдесят. Седые волосы собраны в пучок, все еще молодое лицо, высокие скулы. Она подняла глаза от рукописи, моей рукописи, и отложила ее в сторону.
– Я узнала вас по фотографии с книжной обложки.
– Леди Молли, – я пожал ей руку. – Моя жена Дениз.
Она усадила Дениз рядом с собой.
– Говорят, вы замечательный пилот.
– Спасибо, – поблагодарила ее Дениз.
– Меня очень увлекла ваша книга. Оказывается, я так многого не знала. – Затем она нерешительно спросила: – Можно мне посмотреть на Таркуина?
Дениз расстегнула сумку, вытащила медвежонка и протянула его ей. Леди Молли долго рассматривала его, потом прижала к себе, в глазах у нее стояли слезы.
– Гарри считал, что он погиб при аварии "лисандра".
– Очевидно, Мари взяла его для своей дочки, – ответил я. – Мари погибла уже после высадки союзников. Девочку удочерили родственники, и здесь следы Таркуина теряются.
– Вновь он появился, когда мы обнаружили его в антикварном магазине в Брайтоне, – продолжила мой рассказ Дениз. – Как он туда попал, мы никогда не узнаем. Но он сохранил свое имя.
В разговоре возникла пауза. Наконец я спросил, несколько стесняясь своей бесцеремонности:
– Как сложилась дальнейшая судьба Гарри?
Леди Молли улыбнулась: "Пришлось все рассказать Эйзенхауэру. Было решено поставить на всем этом деле гриф "совершенно секретно". Гарри продолжал выполнять поручения Манро. После катастрофы над Ла-Маншем и гибели Макса он очень сильно изменился. Они были одним целым, понимаете?"
Дениз взяла ее за руку и мягко спросила:
– И что дальше?
– Такая идиотская глупость. В самом конце войны мой дядя имел дела с каким-то немецким генералом. Гарри вызвался слетать за ним на "арадо" с опознавательными знаками Люфтваффе. На обратном пути над Францией их атаковал "москито" британских ВВС.
– Они упали в Ла-Манш? – спросил я.
– О нет. Погода была отвратительная, но он долетел до Колд-Харбора. "Арадо" остановился, и, когда мы открыли кабину, немецкий генерал сидел на заднем сиденье и что-то тараторил, а Гарри за штурвалом был уже мертв.
Она вспоминала прошлое, и на ее лице застыло мучительное выражение. Наконец леди Молли удалось взять себя в руки.
– Для меня так важно снова увидеть Таркуина.
– Он вернулся домой, – сказала Дениз. – Он по праву принадлежит вам.
– Я вам очень благодарна. – Молли встала. – А я хочу вам кое-что показать.
Под дождем мы приблизились к стене, сложенной из песчаника. За ней были видны старая серая каменная церковь, кипарисы и несколько буков, образовавших крохотную рощицу. Зек открыл ворота, и мы очутились на кладбище. Мы шли по узенькой дорожке мимо могильных плит, некоторые из которых были, очевидно, очень древними. Наконец мы остановились в дальнем углу кладбища под кипарисом. На могиле лежали живые цветы, трава была аккуратно подстрижена, на надгробии высеченная золотыми буквами надпись гласила: "Март 1945. В память о полковнике Гарри Келсо и его брате, подполковнике бароне Максе фон Хальдере, с любовью. Наконец вместе. Братья по оружию".
Дождь усилился, и Зек придвинулся к Молли, держа над ее головой зонтик. Было нечто величественное в том, как он стоял, обняв Молли одной рукой. Дениз пыталась сдержать слезы. Леди Молли обернулась к нам: "Не горюйте, моя дорогая. Это случилось давно, очень давно, и теперь уже ничего не значит. Я скажу вам одну вещь, о которой не знает даже мой дорогой Зек".
Зек озадаченно сдвинул брови, а мы стояли и ждали.
– Как вы выяснили, когда в 1930 году погиб их отец, близнецам было по двенадцать лет. Эльза заключила со стариком Келсо сделку, по условиям которой она возвращалась в Германию со своим старшим сыном, бароном, а Гарри оставался с дедом.
– Так и было, – сказал я.
– Буквально перед смертью Гарри рассказал мне, что, когда они узнали о решении матери и деда, им эта идея не понравилась. Они считали, что Таркуин должен остаться в Америке, в доме, где родился их отец. Затем они бросили монетку, чтобы выяснить, кто из них поедет в Германию.
– О нет! – воскликнула Дениз.
– Да, моя дорогая, – сказала Молли. – Гарри Келсо был бароном фон Хальдером, а Макс был Гарри Келсо.
Более поразительной истории я в своей жизни не слышал. Дениз произнесла: "Наконец вместе. В некотором смысле они всегда были вместе".
– Именно так. – Леди Молли улыбнулась. – Пойдемте обратно. – И она пошла впереди нас, а Зек все держал над ней зонтик.
Мы распрощались, и Зек отвез нас на аэродром. Пока Дениз заводила двигатель, дождь барабанил по кабине и над морем поднимался туман.
– Пора лететь, – сказала она. – А то станет еще хуже.
Мы с ревом разогнались по полосе и поднялись в серое небо на тысячу футов. Внезапно Дениз накренила самолет влево.
– Что ты делаешь? – спросил я.
– Хочу бросить прощальный взгляд.
Но, пока мы разворачивались над морем и возвращались к земле, туман закрыл все. От Колд-Харбора не осталось ни малейшего следа. Как будто его никогда и не было.