Они продолжали снижаться и шли прямо к Ханою, чтобы встретить второе звено и вместе вернуться на базу. Горы Хоа-бинь остались у них за спиной. Земля будто поднималась, становилась все ближе и ближе. Вот уже можно разглядеть отливающее металлом речное русло: ряды фруктовых деревьев; холмы, поднявшие круглые свои бока над полями, залитыми оливково-розовой водой; пересекающиеся, словно на шахматной доске, прямые линии каналов; большие деревни равнины - домики под соломой и черепицей, столпившиеся в тесном кольце бамбуковых изгородей; бегущие к перекресткам асфальтовые трассы дорог. А там - шеренги домов с квадратными красными кровлями, фабричные трубы, наконец, море крыш вперемежку с зелеными кронами, и - чуть подальше - мост Лаунг-биен, длинная черта, пересекающая Красную реку…
Четыре серебристо-белых истребителя, сбросив скорость, проходят вдоль города. Они ложатся на крыло, разворачиваются и над Западным озером пристраиваются к патрулирующему здесь звену.
Восемь машин делают круг над Ханоем. Восемь огненных ласточек покачивают крыльями, приветствуя дворец Национального собрания, площадь Ба-динь, Президентский дворец, Пагоду на одной колонне - здесь центр столицы, мозг государства; сюда сходятся десятки, сотни тысяч нервных волокон со всех концов страны… Под крылом у них пробегают старые улицы, вот уж который век теснящиеся к Озеру возвращенного меча…
"Мы здесь!.. Мы здесь, слышишь, Ханой!.."
VI
Впервые став командиром, Лыонг старался предусмотреть каждую мелочь и всячески помогал своему ведомому. Он и сам считался в эскадрилье молодым, но Тоан был моложе его на четыре года. Лицо у Тоана было в веснушках, глаза ясные и немного наивные, ресницы - длинные, загибающиеся кверху и книзу; ребята дразнили его "кукольными глазками". Одевался он всегда очень небрежно; только готовясь к полету, тщательно подгонял снаряжение и костюм. А вернувшись с аэродрома, натягивал мешковатые, вымазанные в глине брюки и разгуливал в сандалиях, из автомобильных покрышек. Он мечтал после войны выучиться на авиаконструктора и построить в ближайшие пятнадцать или в крайнем случае двадцать лет невиданные пассажирские и грузовые самолеты. Лыонг любил его не только за великолепное летное мастерство, но и за увлеченность и доброту, чуждую всякого расчета. Они хорошо летали в паре, и уже после первых тренировочных полетов каждый отлично чувствовал малейшее движение другого и понимал его замысел. Лыонг поражался способностям Тоана, который легко и точно повторял любой его маневр. И был уверен: если в бою его будет прикрывать Тоан, все пойдет отлично.
Сегодня после обеда Бан прощался с ребятами. Собрав нехитрое свое имущество, он уселся на чемодан и в последний раз оглядел маленькую комнату, где они жили вместе с Тоаном. С лица его вдруг сбежала привычная усмешка, он выглядел растерянным и грустным, словно ему невмоготу было покидать эти стены. С первого дня служил он здесь, в этом полку. И теперь опустевшая кровать со скатанной в рулон циновкой, стол, на котором не было уже книг, и смахивавший на иероглиф след от фотографий на стене - все как будто хотело удержать его, не выпустить отсюда. Конечно, солдат мало где задерживается подолгу, для него везде "дом", но сколько воспоминаний накрепко привязали его к здешним местам: лишения и трудности, поиск, и риск, и бои - жестокие бои, когда с ним рядом дрались однополчане - и живые, и те, кого уже нет…
Толкнув рукою дверь, вошел Тоан.
- Давай твой чемодан, отнесу его к воротам, чтоб не опоздать.
- Зачем? Шофер погудит, и я сразу буду там с чемоданом вместе. Лучше присядем. - Бан улыбнулся: - Знаешь, я долго буду вспоминать твою музыку.
- Да я толком-то и играть не умею.
- Нет, честное слово! Когда подрастет мой наследник, велю жене, чтоб его хоть малость подучили музыке. Жить будет веселее. А то ведь я, кроме как водить самолет, ничего не умею, разве что уток пасти!
- Жаль, не пришлось вместе провести хоть один бой.
- Кто знает, может, еще встретимся в воздухе в каком-нибудь большом сражении. Я очень надеюсь: когда увидимся снова, ты будешь уже партийцем. - Он встал. - Вроде машина?
Прибежал Шау.
- Авто ждет, - сказал он.
Шау крепко обнял Вана.
- Ну, будь здоров. Не забывай нас, пиши.
Щеки Шау вспыхнули. Бан ничего не ответил, только моргнул несколько раз.
Лыонг подхватил чемодан, и они зашагали к воротам. Бан, улыбаясь, говорил молодым летчикам:
- Раз уж вы теперь в паре, должны из первого боя доставить нам "сувенир". Я в вас уверен, буду ждать.
Вся "четверка" собралась у ворот проводить Бана и других товарищей. Одни грузили чемоданы в машину, другие давали отъезжающим последние наставления, шутили, смеялись.
- Ну, давайте кончать проводы! - громко сказал командир эскадрильи Киен. - Пора садиться в машину, они опаздывают. Комиссар ждет уже на аэродроме.
Шофер включил двигатель. Бан последним забрался в кузов. Он все махал рукой, пока грузовик, доехав до перекрестка, не завернул к аэродрому.
Кхай вернулся в дом вместе с Лыонгом, Тоаном и Шау.
- Сегодня проводили командира звена, а завтра встречайте нового летчика! - улыбаясь, сказал политрук"
- Кто он, не знаете?
- Слыхал только, что его зовут Доан, родом он из Као-банга и недавно вернулся после окончания училища.
- О, я, наверно, его знаю. - Тоан вдруг повеселел: - Если это тот самый Доан, то мы с ним ехали учиться в одной группе. Только попали в разные училища. Мы возвратились раньше, а они остались еще на полгода.
- Скорее всего - это он. У вас, Шау, будет теперь самое молодое звено в эскадрилье. А молодежь должна быть во всем впереди.
- Ладно уж, постараемся! - Шау поднял голову и усмехнулся.
Кхай вдруг посерьезнел.
- Американцев здорово поколотили на Юге, и они теперь любой ценой постараются усилить бомбардировки. Так что ты, Тоан, можешь не волноваться, случай подраться тебе представится, и очень скоро!
* * *
Лыонг перебрался к Тоану. А на другой день прибыл новичок. Это был "тот самый" Доан - молодой парень из народности тай, рослый и крепкий, с белым румяным лицом, блестящими глазами и угловатым волевым подбородком - вылитый рыцарь из сказки. Он поселился вместе с Шау, назавтра же потребовал, чтобы его допустили на аэродром, и сразу начал летать в паре с командиром звена.
Уже после первых полетов друзья оценили новичка - его пунктуальный, дотошный характер, уверенность и редкую смелость. Он был неразговорчив и медлителен, но любое дело у него спорилось. В воздухе он отличался точностью и осмотрительностью, во всем следовал указаниям командира. И на земле Доан не переставал тренироваться, чтобы возможно лучше выполнять функции прикрывающего. Кроме приемов пилотажа и ведения огня, он отрабатывал еще и движения глаз, необходимые для наблюдения. На летном поле, в дороге и даже дома он то и дело озирался по сторонам и с особым тщанием засекал все происходящее сзади, у него за спиной. Это вошло у него в привычку, - Надо вырастить у себя на затылке, - говорил он, - еще одну пару глаз!
Первый бой у Лыонга и Тоана произошел утром. Густые облака висели довольно низко над землей. МиГи шли вплотную друг к другу, держа курс на северо-запад. Оба - и ведущий и ведомый - были возбуждены ожиданием неприятеля, особенно Тоан. Каждый раз, когда Лыонг вызывал его по радио или поступали команды с земли, стоило услыхать, каким голосом отвечал Тоан свое "ясно", чтобы понять, до чего напряжены у него нервы.
Облачность стала еще плотнее. С земли сообщили, что противник в пяти километрах от них, потом - в двух, потом… в шести. Однако заметить вражеские самолеты Лыонгу не удалось. Он понимал, что они скрытно кружат где-нибудь в облаках. Но рыскать по тучам в поисках неприятеля было бы бесполезно и опасно.
Он потянул на себя штурвал и приказал, чтобы Тоан тоже набрал высоту. Внимательно наблюдая отсюда за просветами в облаках, он был уверен, что противник неизбежно появится в поле его зрения.
- Двадцать четвертый, противник под нами! - раздался в наушниках голос Тоана.
Не успев еще толком ничего разглядеть, Лыонг автоматически развернул истребитель. Американец, выскочивший в щель между облаками, не ожидал встретить здесь МиГи и явно растерялся. Он положил машину на крыло и бросился в сторону. Тоан устремился наперерез. Лыонг, описав круг над ними, стал прикрывать Тоана. Он видел удлиненный серый силуэт Ф-105, не успевшего сбросить бомбы и дополнительный бак с горючим.
- Тридцать первый?! - Лыонг кричал во весь голос. - Идите на сближение! Открывайте огонь! Огонь!
Но Тоан не стрелял. Перейдя на форсаж, он старался приблизиться к американцу вплотную, чтобы дать залп наверняка.
Ф-105 сделал еще один разворот в сторону от преследователя, и Лыонг увидел, как от "громовержца" отделились черные капли - бомбы и дополнительный бак - и утонули в пучине облаков. Янки ринулся вниз и пропал в непроницаемом белом тумане.
"Ушел!.."
- Тридцать первый! Продолжайте наблюдение за…
Лыонг не успел закончить фразу: еще один Ф-105, вынырнув из нижнего яруса облаков, показался по правую руку. Американец резко пошел вверх, подставив брюхо под огонь Тоана. Тот мгновенно дал очередь, потом еще и еще. Но расстояние было слишком велико, и снаряды прошли мимо, чуть ниже американца.
- Тридцать первый! Хладнокровней! Стреляйте точнее.
Вызывая Тоана, Лыонг обернулся назад: "Так и есть, вражеские самолеты висят внизу…"
Тоан, форсируя скорость, преследовал "своего" янки. Он бросал машину из стороны в сторону, пытаясь обмануть американца, и обрушился на него сверху. Оба, оставляя за собой красноватые полосы отработанных газов, нырнули в облака и исчезли.
- Тридцать первый! Поднимитесь над облаками!
Ответа не было.
- Тридцать первый! Набирайте высоту и подстраивайтесь ко мне!.. Тридцать первый, вы меня слышите?
"Тоан онемел, что ли?.." - подумал Лыонг.
- "Жаворонок"!.. "Жаворонок"! Ешьте пирог! Ешьте пирог!..
Это был условный код, "земля" приказывала возвращаться.
Лыонг сделал круг, ожидая Тоана. Он положил машину на крыло и вдруг увидел выплывшие снизу, позади него, две черные точки.
Он бросил свой истребитель вниз, успев заметить, как мимо прошла темно-зеленая сигара ракеты и разорвалась метрах в пятистах от него. МиГ пошел в атаку на два неприятельских самолета, но они сразу скрылись в облаках…
До самого своего приземления он так и не видел больше Тоана. Но по радио узнал, что Тоан возвращается.
Лыонг вылез из кабины и нервно расхаживал взад-вперед по краю бетонной полосы. Минуты через три или четыре из-за облаков донесся гул мотора, и вскоре МиГ Тоана мягко прикоснулся колесами к земле.
Тоан соскользнул по стремянке и направился к своему ведущему. Но взгляд его, казалось, блуждал далеко отсюда. Он машинально придерживал кислородную маску, описывая свободной рукой какие-то линии и круги, словно припоминая фигуру танца. Лыонг улыбнулся: "Тридцать первый никак не выйдет из боя и все прикидывает трассы и углы атаки…"
- Почему ты так опоздал? Решил загнать его на край света?
- Жаль, ушел! - Тоан остановился и поднял глаза, как будто прося прощения. - Я натворил кучу глупостей.
Вечером на собрании эскадрильи Лыонг и Тоан выступили с самокритикой, разбирая причины своей неудачи. После них говорили многие. Особенно досталось Тоану. Он понурясь сидел на скамейке, и у него пылали не только щеки, но даже уши. Политрук эскадрильи подвел итоги. Затем перешли к разбору боевого задания на следующий день. Командир эскадрильи Киен сообщил:
- Прогноз на завтра хороший. С утра облачность до семидесяти процентов, высота тысяча двести - тысяча пятьсот метров. Противник, вероятно, будет стремиться нанести удар по объекту "А".
Летчики развернули полетные карты и разложили их на коленях. Они обвели красным карандашом объект "А". Киен, водя карандашом по своей карте, продолжал анализ возможных налетов неприятеля и наших боевых действий.
* * *
Сигнал отбоя прозвучал уже давно. Но Лыонг слышал, как Тоан ворочается с боку на бок и вздыхает. Лыонг приподнял полог накомарника и высунул голову.
- Спи, Тоан, - сказал он. - А то еще врач завтра не допустит тебя к полетам.
- Ага… Я все время ругаю себя. Как я мог так забыться. Промазал по нему с первого раза и от злости потерял голову.
- Чего там, не последний же бой. Такой урок пойдет на пользу, долго будешь помнить. Главное - не терять самообладания.
- Мне ужасно стыдно. Ты извини меня, Лыонг… - Помолчав, он снова негромко сказал: - Я получил плохое письмо из дому.
- А что?
- Отец тяжело болен, наверно, придется надолго положить его в больницу. Мне очень жаль мачеху. У нее на работе дел по горло, и с отцом надо возиться. А каково теперь с малышами! И сестра вроде опять повздорила с мачехой… Ей еще нет шестнадцати, ум-то наполовину ребячий, а тут еще "мудрецы" подзуживают. Вот она и считает себя сиротой. Все время ревнует отца и злится.
- Ты напиши ей.
- Я и сам решил послать ей письмо. Она меня послушает скорее, чем мачеху. Бывает, и отцу не под силу ее уговорить. Считает, что он пристрастен!
- Ты объясни ей все толком, она поймет.
- Ну, ладно. Постараемся уснуть!
Они замолчали, услыхав на крыльце осторожные шаги врача.
Через день им снова выпало участвовать в бою. Утро стояло солнечное. Они получили приказ вылететь для поддержки ушедшего раньше звена. Противник бросил несколько групп самолетов на небольшой городок восточнее Ханоя. На небе было много мелких облачков. Оба МиГа входили в облака и вырывались в светлые пространства, держась вплотную друг к другу.
С командного пункта передали, что противник в двадцати, потом в десяти километрах. "Скоро войдем в соприкосновение с ним!" - подумал Лыонг. Белые блики над облаками искажали видимость. Он прикрыл глаза рукой и огляделся. Внимание его приковали горы, торчащие посреди долины. И вдруг он заметил над облаками черную точку: словно муха ползла по клочку ваты. В ту же секунду в наушники ворвался голос Тоана, летевшего сзади и чуть правее:
- Противник справа!
В этой ситуации положение Тоана было более выгодным.
- Тридцать первый! Сбросьте дополнительный бак! - приказал Лыонг. - Разворачивайтесь и атакуйте! Я вас прикрою!
МиГ Тоана взвился вверх. Лыонг шел за ним следом. Внимательно наблюдая за облаками, он заметил еще две черные точки в тысяче метров под ними.
- "Фантомы"! - раздался взволнованный голос Тоана.
В мгновение ока маленький МиГ сблизился с американцем и открыл огонь из пушек. "Фантом" стал стремительно набирать высоту. Тоан преследовал его по пятам.
Лыонг держался сзади. "Янки вынуждает Тоана развернуть машину по вертикали, чтобы подставить под ракеты своего напарника", - мелькнуло у него в мозгу.
И точно, сзади на максимальной скорости приближался еще один "фантом".
- Тридцать первый, маневрируйте! Немедленно сверните с курса!
Тоан сделал крутой разворот, бросив своего противника. Лыонг решил было подстроиться поближе к нему и вдруг увидел справа и слева несколько Ф-105, выскочивших неведомо откуда. Ему видны были их полосатые спины и острые куцые крылья, похожие на рыбьи плавники. Они шли со стороны гор, меняя на ходу высоту, и перестраивались, вытягиваясь в ряд для захода на городок, видневшийся внизу, на равнине.