Он передернул плечами, как бы от осенней утренней сырости. Нет, он не мог и не смел помыслить, что тут было что-то "не так".
Как не так? Что не так?
Ветки хлестали по лобовому стеклу машины, качающейся по ухабам и кочкам. Опять все оттаяло. Снаружи шел дождь, изнутри стекло отпотело, и оттого туман, поднимавшийся от лесного болотца, казался еще гуще.
Отчетливо, гулко прогрохотали четыре тяжелых выстрела из орудий.
- Неужто же наши ударили первыми? - вслух спросил Балашов, только теперь за всю дорогу нарушив молчание. - Леня, до этого не было ведь стрельбы? - спросил он лейтенанта.
- Никак нет, товарищ командующий! Действительно наши начали.
Опять прогремели выстрелы батареи.
- А ну-ка, давайте на батарею! Где-нибудь тут она влево недалеко, - приказал Балашов.
- По следам видать - верно едем, за артиллерией. Тут она проходила, - уверенно отозвался водитель.
Новые четыре удара грянули еще ближе. И через мгновение, как эхо еще раз. Теперь стал слышен и грохот где-то вдали - разрывы снарядов.
"Вот оно и началось!" - сказал себе Балашов.
Надо было направиться сразу в штаб. Там все стало бы тотчас яснее, но батарея стояла так соблазнительно близко, что он не мог уже отказать себе в том, чтобы самому заглянуть на артиллерийскую огневую…
Через поляну навстречу бежал красноармеец, махал рукою, требуя остановиться. Шофер придержал "эмку".
Новые четыре удара грохотнули в тот момент, когда Балашов выходил из машины. И тут только он разобрал, что бьет не одна батарея, а две - справа и слева, откуда и получается такое мгновенное эхо.
Лапчатый папоротник на пути к батарее стлался сплошным зеленым ковром, как будто не было сутки назад мороза. Зеленым стоял глухой, густой ельник, по которому пришлось пробираться. Провожатый-красноармеец нагнулся и сорвал из-под ног четыре крупных груздя, посмотрел на генерала и вдруг смутился и бросил их.
- Подберите, хороший приварок! - сказал ему Балашов.
Снова ударила батарея, и тотчас вторая откликнулась будто отзвуком.
- Смиррно! - раздалась из кустов команда, когда заметили Балашова.
- Отставить, работайте, - махнул рукой Балашов. - По скоплению танков? - спросил он командира батареи.
- Так точно, - ответил капитан.
Связист прокричал из окопчика новые цифры прицела. Ударили выстрелы.
- Как на НП, одобряют вашу стрельбу?
- Так точно, одобрили. Говорят - по-снайперски лупим, - сказал капитан с похвальбою.
- Отбой! - передал команду связист.
- Спасибо, товарищи! Ваша сегодня будет великая служба! - сказал Балашов. - Передайте командиру дивизиона, что я очень доволен видом, бодростью и дисциплиной ваших бойцов. День ожидаем трудный. Успели позавтракать?
- Так точно. Горячая пища и по сто граммов.
- Имейте в виду, что теперь уж вас будет искать авиация. Маскируйтесь получше. Укрытия есть?
- Так точно! Все как положено.
- Берегите людей. Счастливо!
Балашов зашагал к машине. Едкий и кисловатый запах пороха распространялся вокруг, надолго увязнув в лесной сырости.
- Теперь живо в штаб! Сейчас налетят стервятники, - сказал Балашов.
Встреча с Зубовым осталась уже далеко позади, и больше о ней не думалось. Вплотную надвинулись заботы большого дня.
Когда Балашов, оставив укрытую ветками машину среди деревьев, энергично шагал по прелой листве к своему блиндажу, справа послышался топот бегущих людей и треск разматывающейся телефонной катушки. Трое связистов выскочили на дорожку и задержались, пытаясь сориентироваться в кустах.
- Что за люди? Откуда? - спросил генерал.
- Из роты связи дивизии полковника Зубова, - тяжело дыша, отрапортовал курносый мальчишка с покрытым потом лицом.
- Подоспели? Отлично! Продолжайте работу. Цветков, покажи им, куда тянуть, - приказал Балашов своему автоматчику.
И все четверо мигом исчезли, шурша кустами, похрустывая ломавшимися ветками.
Утро настало. Артиллерийские удары слышались уже с разных сторон, хотя туман цеплялся еще за кустарники, а облака были низко и продолжал накрапывать дождь…
Чалый доложил Балашову, что разведчикам Чебрецова с вечера удалось подобраться к скоплению немецких танков, которые на ночлег сгруппировались за западным склоном одного из холмов. С вечера с той стороны послышались песни, звуки губной гармоники. Это и привлекло внимание разведчиков. Они двинулись ближе к немецкому расположению и наткнулись в кустах на девчонку, которая убежала, когда фашисты пошли по дворам деревни в поисках поживы и развлечений…
Охранения у танкистов не оказалось, и разведке удалось подойти к ним почти вплотную. Обнаглевшие гитлеровцы уже считали себя хозяевами. Видно, они ожидали, что легким и быстрым броском поутру выйдут на магистраль, чтобы двинуться дальше к востоку.
Наблюдатель Чебрецова ночью расположился на гребне соседнего холма. На рассвете он услышал движение в стане танкистов, разглядел и самые танки, когда фашисты стали заводить танковые моторы, и успел передать сообщение, уточняя ориентиры обстрела, двум уже подготовленным батареям тяжелых орудий. Их снаряды накрыли цель неожиданно и без ошибки.
- Майор Бурнин сообщил, что за ночь в дивизии Чебрецова расставлено еще более тысячи мин по лощинам и на дороге. Передовые позиции дивизия выдвинула еще далее к югу. ПТО расположены на господствующих позициях, удобных для обороны Дорогобужского тракта, - докладывал Чалый. - На правом фланге бригады Смолина отбита с утра небольшая атака, подбито три танка. В расположениях всех частей ночью продолжался массовый выход подразделений, отдельных бойцов и техники.
- А те дивизии что? Откуда выходят? - хмуро спросил генерал, разумея отрезанные части правого фланга.
- Обозначились отдельные "выходцы", изволите видеть, в бригаде товарища Смолина из частей Мушегянца, Лопатина и Дубравы. Говорят, дивизии раздроблены, единого управления нет. Отбивают атаки малыми очагами сопротивления… Про Ермишина и Острогорова, изволите видеть, нет сведений.
"Значит, Логин кинулся вывозить раненого командарма, - подумал Балашов. - Как бы он там и сам не пропал с Ермишиным! Ведь ишь что творится там, на западе, в этом районе!.."
- Сегодня, значит, будут атаки с запада, - вслух предупредил Балашов Чалого.
- Так точно, наши части готовятся. Только что установлены связи штаба с капитаном Юлисом. Я его знаю. Изволите видеть, отличный латыш! Юденича отбивал, под Гатчиной был в восемнадцатом, с первой красноармейской победой. Направили сейчас ему два стрелковых батальона прикрытия. Орудия у него подготовлены ко взаимодействию с правым и левым соседями.
- Ну, а с нашими танками что там слышно? Где танковая бригада? - нетерпеливо перебил Балашов.
- Полотно разрушено. По железной дороге нет сообщения. Может быть, своим ходом… Нам ничего не известно, - сказал Чалый.
Пока наштарм обрисовывал обстановку, из дивизии Чебрецова сообщили о новом появлении фашистских танков, которые вышли прямо с юга и атакуют.
Но серьезного наступления, которого ожидал Балашов, там пока не было. Гитлеровцы пошли в бой слишком беспечно, видимо считая, что быстро и просто прорвутся к железной дороге и к асфальтовой магистрали. Ведь они продвинулись километров на сорок от фронта, не встретив серьезного сопротивления, легко могли захватывать сотни пленных, однако не делали этого, чтобы не снизить темпов наступления. Им, очевидно, поставили задачей прорваться к Дорогобужскому тракту всего батальоном танков, батальоном мотоциклистов да двумя батальонами автоматчиков. Встреченные плотным огнем артиллерии и противотанковыми засадами, они потеряли почти все танки на расстоянии каких-то десятков метров от переднего края Чебрецова, а уцелевшие автоматчики залегли и не могли шевельнуться.
Эту атаку танков с пехотой отражали бутылками и гранатами бойцы из недавнего пополнения Чебрецова, за которых так волновался комдив.
- Вот черти! Вот молодцы! Как на учебных занятиях держатся! - ласково усмехался Чебрецов, через стереотрубу артиллерийского НП следя за ходом боя с высокого пригорка.
- А ты говорил - профессора, дамские парикмахеры! - укорил Бурнин, случившийся рядом, когда приехал проверить в действии выбор позиций противотанковой артиллерии.
Им было видно залегших у переднего края немцев-автоматчиков.
- Видишь? - спросил Чебрецов, указав на них Бурнину в стереотрубу.
- Лежат, - подтвердил Бурнин. - Чем их лучше - шрапнелью или минометами?
- Близко лежат. В своих бы не угодить шрапнелью. Сосредоточить минный огонь, а пулеметы в поддержку иметь наготове. Так будет ладно, - заключил Чебрецов и передал свой приказ начопероду дивизии.
Но их разговор был прерван сигналами воздушной тревоги, командой "воздух".
С тяжелым, давящим гулом на большой высоте с запада появились, сверкая под солнцем, грузные стаи фашистских тяжелых самолетов в сопровождении истребителей. Такой массой они шли в первый раз.
Грянули издалека первые удары зениток.
Все в дивизии Чебрецова, как и в штабе армии, уже ожидали, какой страшной силы бомбовый груз обрушится сейчас с неба на передний край Чебрецова - на тот боевой рубеж, через который дважды за это утро не смогли пройти танки. Передний край Чебрецова затаился и замер.
Сотни машин ринулись от дорог маскироваться в лесах и кустарниках, ожидая бомбежки.
- Вслед за налетами авиации и бомбежкой переднего края надо ждать танковых атак. Приготовиться к отражению танков, - памятуя вчерашнюю тактику немцев, приказывал Балашов предмостной дивизии Смолина и Чебрецову, оборонявшим выходы на дорожные магистрали.
Этот его приказ моментально передавался по противотанковым батареям и по пехотным заслонам противотанковой обороны. Командиры рот и взводов проверяли наличие гранат и бутылок в окопах…
Взгляды тысяч бойцов следили за самолетами, от тяжелого гула которых подрагивала земля. Командиры наблюдали за ними в бинокли. Артиллерийские разведчики, расположенные на высотках, прильнули к окулярам стереотруб, силясь приметить скопления фашистских танков на скрытых исходных рубежах.
Но фашистская авиация обманула все их ожидания и предположения: она миновала рубеж предмостной Днепровской обороны и, не развернувшись на левый фланг, на крайнюю южную дивизию Чебрецова, не обращая внимания на скопления боевой техники, презирая зенитный обстрел, невозмутимо несла свой губительный груз, направляясь дальше к востоку.
"Такая огромная армада может иметь своей целью только столицу", - подумалось Балашову, наблюдавшему из-под дерева возле штабного блиндажа эти десятки бомбардировщиков, стремительно несшихся над его головой.
"Что же такое произошло новое в обстановке, что они пошли днем на Москв, у, которую до сих пор бомбили только по вечерам?!" - недоумевал командарм.
"Делают круг над Вязьмой. Пошли на снижение… Зенитные батареи из Вязьмы обстреливают самолеты. Один самолет загорелся. Бомбят город", - последовали сообщения в штаб армии из службы воздушного наблюдения.
"Парашютисты над Вязьмой! - сообщили оттуда же еще две минуты спустя. - В городе начался бой".
"Десант! Если Вязьму возьмут, мы отрезаны!" - мгновенно подумал Балашов.
Ближе других армейских частей к окраинам Вязьмы располагался теперь левый фланг Чебрецова. Его составляли те два батальона, которые тогда, перед прорывом фронта, были выделены для выполнения дорожных работ. Именно вот отсюда, с чебрецовского левого фланга, немедленно нужно было начать действовать.
Балашов лично вызвал к телефону Чебрецова.
- Немедленно установите прочную связь с гарнизоном Вязьмы. Организовать поддержку и взаимодействие, - приказал Балашов.
- Слушаюсь, товарищ командующий, - отозвался Чебрецов. - Высылаю роту с хорошей поддержкой.
- Не мало роту? - осторожно спросил Балашов.
- Пока, для связи, я думаю. А там будет видно, - сказал Чебрецов. - Я думаю, товарищ командующий, что их и без нас истребят. Там такая пальба идет. От нас слышно.
- Ну хорошо, хорошо! Выполняйте, - согласился Балашов.
- Виноват, товарищ командующий, майор Бурнин просит разрешения к вам обратиться, - сказал Чебрецов. - Мы с ним уже обсуждали немного этот вопрос перед вашим вызовом.
И Бурнин попросил разрешения остаться пока при дивизии Чебрецова, ввиду того, что сосредоточить сейчас внимание командира дивизии на одном левом фланге опасно - вдруг снова начнутся танковые атаки на центр дивизии.
- Возможная вариация! Да, вы правы. Могут возобновиться атаки. Спасибо за дельное предложение.
- А я возьму под контроль разведочную операцию роты на левом фланге, разберусь в обстановке и доложу, - предложил Бурнин.
- Выполняйте, - приказал Балашов.
Он вышел из своего блиндажа и невооруженным глазом из тех же кустов, где располагался штаб армии, наблюдал высокое пламя пожаров и дым, который клубился над городом.
"Как же так получилось?! - размышлял Балашов. - Конечно, воздушный десант не бог весть какая сила, и, может быть, его истребит просто вяземский гарнизон, но все-таки, все-таки беспокойно…"
Балашов решил, что сейчас Вязьма - самое важное место в решении всей задачи; спустившись в блиндаж, он выслушал последние сообщения изо всех подчиненных частей и, по совету с Чалым, направился лично к новому центру событий, в дивизию Чебрецова.
- На левый фланг, дальше, дальше, под самую Вязьму! - настойчиво приказывал он водителю броневика.
Вскоре регулировщик махнул им из-под деревьев флажком. Ехать дальше было опасно.
Оставив машину, Балашов с адъютантом и автоматчиком стали пробираться между кустами на наблюдательный пункт левого фланга, где находился Бурнин.
"Если они там немедленно не истребят воздушный десант, то возможность прорыва к востоку будет для армии с каждым часом тяжеле", - думал Балашов.
В это время на большой высоте послышался гул новой немецкой воздушной армады, мчавшейся с запада.
На НП левого фланга чебрецовской дивизии командарма встретил Бурнин, который доложил ему на основе показаний жителей, бежавших из города, что настоящего, боеспособного гарнизона в Вязьме сегодня уже не оказалось и нет никаких частей, кроме нескольких зенитных батарей, комендантской роты, роты железнодорожной охраны да интендантских складов. А в северо-западном направлении от Вязьмы, уже за пределами города, стоят только части Московского ополчения, занятые на постройке укрепрайона.
Получалось, что дивизии Чебрецова взаимодействовать в городе фактически не с кем.
- Не может быть! Как же так?! Как же так?! Товарищ Бурнин, вы что-нибудь понимаете, что происходит? Как же так - вывести все войска, обезоружить город, а нам ничего об этом даже не сообщить?! Где это слыхано?! - со злостью сказал Балашов.
- Так точно, не слыхано и не может быть, а все-таки это так, товарищ командующий, - сказал Бурнин.
Рота, которую Бурнин с командиром батальона успели выдвинуть, перерезав сообщение между городом и разрушенным раньше вокзалом, отсекла в районе вокзала небольшую группу фашистских парашютистов, которая вела перестрелку с бойцами-железнодорожниками.
Пока Бурнин докладывал Балашову обстановку, на НП батальона прибыл и Чебрецов.
- Что же, товарищ полковник, наглецов надо выбить с вокзала и взять его в свои руки. Действуйте, - приказал командарм. - Уничтожить десант в Вязьме необходимо. Вокзал послужит опорой для нашего наступления. Теперь они будут стараться в поддержку десанту пробиться на Вязьму танковой силой. Надо на вашем участке выставить стену артиллерийского огня, - заключил Балашов и, связавшись со штабом армии, отдал об этом приказ Чалому.
Ивакин примчался сюда же из соседней дивизии Волынского, которая отражала танковые атаки, и сразу направился в левофланговый батальон, где повел беседы с политсоставом и рядовыми бойцами-коммунистами.
Бойцы дивизии Чебрецова, как и все бойцы, стоявшие здесь, на плацдарме западней Вязьмы, понимали, что ведут бои за Москву. А раз это бои за Москву, то фашист будет зло и напористо наступать. Значит, будут тяжелые битвы, но в этих-то битвах, вот именно здесь, под Вязьмой, фашисты и будут разбиты: ведь нельзя же им, в самом деле, отдать Москву! Значит, Москва сюда бросит и свежее стрелковое пополнение, и танки, и "катюши", и самолеты - все то, чего так остро не хватало в последнее время
Слух о том, что танки из Москвы уже двигаются к Вязьме, передавался бойцами друг другу. Две танковые бригады превратились в "несколько танковых дивизий", которых ждали с радостною надеждой. Десант стал преградой ожидаемым из Москвы танкам…
У бойцов Чебрецова, которые с левого фланга дивизии своими глазами наблюдали парашютистов, загорелось единодушное яростное желание немедленно двинуться в город и истребить их раньше, чем они успели бы закрепиться. Уничтожить их всех до единого.
Приказ командарма, который Ивакин принес в левофланговый батальон капитана Трошина, немедленно двинуться в наступление на вокзал, был тот самый приказ, которого все с нетерпением ждали уже в течение часа.
Батальон пошел в наступление на станцию под прикрытием артиллерии, при поддержке плотного огня минометов, при фланговой выручке со стороны той роты, которая вышла первой и перерезала сообщение немцев между вокзалом и городом.
Небольшая кучка немецких парашютистов была легко отброшена прочь от станции и почти полностью истреблена.
Балашов, Ивакин, Бурнин, Чебрецов - все наблюдали бой этого батальона. Операция обещала дальнейшую удачу. Даже потери пока были меньше, чем можно было ожидать.
- Ну что ж, полковник, давайте теперь успех закреплять, - приказал Балашов Чебрецову. - Веди от станции наступление к северу.
Чебрецов прикинул на взгляд обстановку предстоящего боя. Развалины вокзала, конечно, могли послужить опорой для наступающих. Но между вокзалом и городом строения были разбиты и сожжены еще раньше, и лежало довольно большое открытое поле, на котором Трошин мог положить половину своего батальона.
Чебрецов предложил командарму - не лучше ли выждать до темноты?
- Нет, невозможно. Веди наступление, не давай противнику закрепляться, - неумолимо приказал Балашов.
Чебрецов передал на вокзал, Трошину, приказ командарма.
- Плана города нет - так ты в каждое подразделение придай местных жителей или железнодорожных бойцов, кто город знает! - кричал Чебрецов в телефонную трубку. - Без промедления надо фашистов к чертовой матери уничтожить! Получишь поддержку.
Балашов одобрительно кивал головой.
Утихшая было стрельба в районе станции тотчас же возобновилась. Балашов под густым ельником, который хорошо маскировал наблюдательный пункт, стоя в окопчике, видел в бинокль, как начались перебежки бойцов от вокзала к северу, вдоль сгоревшей и разрушенной окраины Вязьмы. Из города их встретили немецкие пулеметы, ударили мины. Было видно, как наступающие красноармейцы падают, но не встают. Наступление угасало.
- Надо им помочь артиллерией. Вызывайте комбата, пусть доложит, - приказал Балашов.
- "Вятка"! "Вятка"! Я "Кама". "Вятка"! Зовите первого! - вызывал связист.
- Трошин у телефона! - отозвался комбат с вокзала. - Засветло не пройти - лупят прицельно, а мы перед ними как на тарелочке. Откуда-то сверху бьют…