Дракула чуть приподнявшись в кустах у дороги привычно крутнул головой, разминая перед рукопашной шею. Он уже оценил жилистые и гибкие фигуры дозорных, кошачью пластику перетекающих из одного в другое движений, понял, что перед ним отнюдь не зеленые новички. Впрочем, сейчас это роли не играло. Лишь чуть-чуть осложняло задачу, накладывало необходимость быть осторожнее и внимательнее, не оставить этим двум ни малейшего шанса. В себе он был уверен на все сто, вот "шимпанзята" могли подкачать, хотя он придирчиво отобрал себе самых лучших, но что требовать от непрофессионалов. Но как бы там ни было, этих двоих он сделает. Сделает даже в одиночку. Других вариантов развития событий просто нет. Это как раньше, на тренировочном полигоне, он просто должен был выполнить поставленную задачу и все. Иного хода событий не предусмотрено. Так и сейчас. Очередные манекены, мальчики для битья, подходят все ближе и ближе. Обостренным звериным чутьем он почувствовал, как рядом подобрался, закаменел звенящими от напряжения мускулами напарник. Рано, парень, рано… Пусть еще подойдут. Ближе, ближе… К той мысленно проведенной черте, после перехода которой бросок уже станет неотразимым и необратимым. Шаг, еще шаг… Еще один маленький шажок… Ну, что же ты встал, родной? Всего несколько сантиметров… Ну же! Ну!
Шагавший первым дозорный замер, чутко прислушиваясь к тихо шелестевшему на предутреннем ветерке листвой лесу. Встал всего в метре от того места, которое Дракула наметил для атаки и обозначил для "шимпанзят", засевших на другой стороне дороги вроде бы случайно упавшей на тропу веткой. Метр это лишние доли секунды в броске, две-три десятых, полная ерунда в обычной жизни и вполне возможно фатальная разница между жизнью и смертью сейчас. Так, спокойно, спокойно, дыши глубже… Он ничего не заметил, он просто остановился, потому что пришло время послушать… Ничего подозрительного, просто так совпало… Сердце готово выломать ребра, кажется застывший на тропе серб сейчас услышит его стук. Маленькие злые молоточки насыщенного адреналином пульса колотятся в ушах. Бойца, что лежит рядом, кажется сейчас просто разорвет от напряжения, Дракула это чувствует и уже молит мысленно серба сделать последний роковой шаг побыстрее. Ну что же ты? Не бойся. Ну!
Сухо хрустит на той стороне тропы сломанная ветка. В окружающей тишине звук подобен выстрелу. Дозорный мгновенно разворачивается, вскидывая к плечу автомат. Второй плавно, будто в замедленной съемке приседает на корточки. Все это мозг уже фиксирует рывками, тело, само приняв нужное решение, выстреливает сжатыми в пружину мускулами, проламываясь сквозь ветки скрывавшего до поры кустарника. Краем глаза Влад успел отфиксировать чуть запоздалый, но достаточно мощный рывок своего "шимпанзенка". С той стороны дороги тоже выскакивают, будто черти из табакерки, залегшие в канаве "джокеры". Влад неожиданно четко, словно наблюдая со стороны качественно снятый фильм, видит, как идет назад, вдавливая спусковой крючок автомата, указательный палец дозорного, что стоит ближе к нему, успевает мысленно протянуть от пляшущего восьмерками автоматного ствола линию прицеливания, которая точно упирается в грудь, бегущему первым "шимпанзенку". По исказившемуся гримасой лицу серба он, как в раскрытой книге, читает, что вот сейчас раздастся выстрел. В замедлившемся, будто по заказу, растянувшем на часы свистящие мимо доли секунды времени, перед ним как наяву проносится все, что сейчас должно произойти. Он видит дергающийся автоматный ствол, бьющийся в конвульсиях длинной очереди затвор и отброшенного в сторону, перерубленного несколькими пулевыми попаданиями почти пополам незадачливого "джокера", и со звериным рыком, которого сам уже не слышит, выжимает из тренированных мышц невозможное. За какие-то миллисекунды до того момента, как игла бойка рванулась к капсулю пули, он все же врезался выставленным вперед плечом в спину дозорного. Мозг работает в экстра режиме, непрерывно качает варианты боя, замечает и анализирует все вокруг, а вот тело безнадежно отстает, движется медленно, будто в толще воды, постоянно преодолевая ее вяжущее сопротивление. Но движения серба еще более тягучи и неловки, его он опережает без всякого труда. Руки с зажатым в них брезентовым мешком, взмывают над головой жертвы. Рывок! И вот уже дозорный, лишенный возможности что-либо видеть и двигать руками, бестолково замирает, а подскочивший слева "шимпанзенок" с коротким замахом лупит по мешку прикладом автомата, туда, где по его расчетам должна быть голова. Похоже, угадал. Раздается мерзкий костяной стук, и серб как подкошенный валится в дорожную пыль. Один готов! С момента, когда Дракула выскочил из кустарника, прошло не больше двух секунд.
"Где второй?!" - пронзает тревожная мысль. Резко развернувшись, Влад успевает увидеть, как один из "джокеров" в стремительном подкате летит к завалившемуся на спину сербу, левое плечо дозорного мокреет темно-бурым цветом, из середины пятна торчит рукоять метательного ножа. Второй "джокер" еще только выскакивает на дорогу, несется вперед огромными прыжками и явно не успевает. Длинная автоматная очередь раскатистым грохотом рвет предрассветную тишину.
- Сука! - уже не скрываясь, в голос орет Влад.
Незадачливого "шимпанзенка" просто сносит с тропы свинцовым ливнем, и он, с треском ломая кустарник, бьется захлебываясь кровью в самой его чаще. Не до него, Дракула стремительно прыгает вперед, но поздно. Первый "джокер" уже оседлал вяло отбивающегося дозорного, быстрое наотмашь движение удлиненной ножом рукой, тугой напор ярко-алой струи из рассеченного почти до самого позвоночника горла.
Дракула устало опускается на отчего-то враз ослабевшие ноги и тупо смотрит на покрытое алыми кровяными разводами, искаженное мутной яростью лицо "шимпанзенка", продолжающего, как заведенный кромсать уже бьющееся в агонии тело, не понимающего, что все, враг давно мертв. Потом его пробивает на смех, и он придушенно кашляя и перхая сведенным судорогой горлом, мучительно извергает из себя нечленораздельные звуки. Влад продолжает на него смотреть пустым отсутствующим взглядом, раз за разом повторяя одно только не понятное "шимпанзятам" русское слово "пиздец".
Будто подтверждая эту содержательную мысль сзади на дороге, там, где должна была сейчас находиться основная группа, трижды мощно ударили взрывы, и в такт им забасил пулемет. Коротко взлаяли автоматы в глубине леса, в той стороне, где Петрович со своими ребятами должен был найти и взять боковой дозор. Стрельба длилась недолго, даже самые крутые вояки, попав в грамотно организованную засаду, имеют лишь призрачные шансы на выживание, и то в том случае, если засадники совершат какую-нибудь ошибку. "Джокеры" ошибок не допускали.
Вскоре из тумана вынырнул возбужденный с улыбкой от уха до уха Роман.
- Живые есть? Взяли хоть одного? - с ходу налетел он на все еще бестолково сидящего посреди дороги Влада. - А то мы всех замолотили… Хоть узнать кто такие, да зачем шли…
Дракула молча мотнул головой в сторону безвольно распростертого на тропе тела с нахлобученным до пояса брезентовым мешком.
- Если череп выдержал, - вяло прокомментировал он в командирскую спину.
Роман рывком содрал с пленного мешок и всмотрелся в побледневшее лицо.
- Жив, жив, курилка, - расплылся в радостной улыбке. - Вон реснички-то дергаются, и пульс есть. Вот сейчас и поспрашиваем.
Из кустов, окаймлявших дорогу, бесшумно, как лесной дух, появился Петрович.
- В боковом минус два, - мрачно доложил он. - Взяли бы теплыми, если бы здесь стрельба не поднялась.
Роман лишь махнул рукой, ерунда, мол.
- Опаньки, - оживился аналитик. - Да тут никак язычок нарисовался! Ну-ка, ну-ка…
Двое "джокеров" повинуясь его знаку, вовсе не деликатно вздернули все еще не преходящего в себя пленника вверх, придав ему сидячее положение, а Петрович ловко залепил ему хлесткую пощечину.
- Ты на него лучше дыхни, старый, - нервно подергивая щекой, посоветовал Дракула. - Лучше любого нашатыря подействует…
- Шел бы ты, не мешай работать, - беззлобно огрызнулся Петрович.
- И то правда, устал я чего-то, - неожиданно покладисто согласился Влад, приподнимаясь с земли. - Пойду, гляну, чего там у наших, а вы тут сами разбирайтесь.
- Ага, без сопливых как-нибудь, - деловито кивнул аналитик, вкатив пленнику еще одну плюху.
Серб слабо мотнул головой, пытаясь увернуться от удара.
- Вот-вот, - обрадовался командир. - Просыпайся, родной. Пора беседовать.
- С тобой что ли, козел? - слабо шевельнув губами, выдохнул пленник на чистом русском языке и с усилием открыл глаза.
Расфокусированный мутный взгляд равнодушно пробежал по лицам Петровича и собравшихся вокруг "джокеров" и неожиданно надолго задержался на командире, даже обретя какую-то глубину и ясность, губы пленного искривила горькая вымученная улыбка.
- Ну, здравствуй, Альберт, вот и свиделись…
Джокер-раз. Роман Подвойский. Командир
Роман отпрянул от пленника, недоверчиво вглядываясь в его разбитое ударом приклада лицо, пытаясь найти знакомые черты.
- Как ты меня назвал? Откуда ты знаешь…
- Что, не узнал? Богатым буду… - горькая улыбка изломала губы пленника. - Ну вспоминай, вспоминай… Институт, общага, вечеринка, девочка по имени Света… Ну!
Роман всмотрелся пристальнее. Да, ошибки быть не могло, это тоже самое лицо, что тогда в полумраке, только в тот вечер это было лицо несправедливо обиженного щенка, а сейчас на него смотрел, напоследок щеря клыки, пойманный в капкан матерый волк, успевший вдосталь отведать крови и своей и чужой. Сглаженные юношеские черты загрубели и заострились, в районе губ залегли хищные жесткие складки, в углах глаз спряталась сетка морщин… Но это без сомнения был он… Как же его звали?
- Андрей… - неуверенно произнес командир.
Невеселая ухмылка поползла в ширь по правой щеке задержанного не изуродованной ударом, левая половина лица глядела мертвой, наливающейся бордовым маской.
- Ну наконец-то, узнал, старичок. Вот как свидеться довелось. Не ждал, небось, такого поворота.
- Не ждал, - сухо кивнул, приходя постепенно в себя Роман. - Кой хрен тебя сюда занес?
- Будешь смеяться, - нервно шмыгнул носом Андрей. - Хотел стать таким же, как ты.
- Чего?
- Хотел тоже побывать на войне, - терпеливо пояснил пленник. - Почувствовать себя настоящим мужиком, видевшим смерть и все такое…
- Ну ты кретин, - пораженно вздохнул наемник.
- Ага, - легко согласился Андрей. - Только понял это, когда уходить было уже поздно. Не по понятиям вышло бы.
Роман качнул головой, переваривая услышанное, и только тут заметил, что вокруг стоят с интересом прислушивающиеся к их разговору "джокеры".
- Все назад! - с неожиданной злостью рявкнул он. - Что встали? Заняться нечем?! Так я вам сейчас работу найду!
"Шимпанзят" будто ветром сдуло. Андрей проводил их удивленным взглядом.
- А ты, я смотрю, тут в авторитете, Алик.
- Не называй меня так, - окрысился командир, и Андрей заметил, как по его лицу пробежала едва уловимая тень. - Здесь меня зовут Роман.
- Имя поменял? А что так? Слишком претенциозным показлось?
У Андрея ощутимо тряслись поджилки, постепенно "наркоз" прописанный ему при захвате начал отходить и голова становилась ясной, а мысли в ней напротив сумрачными. Какова обычно была участь пленных на этой войне, доброволец знал не понаслышке, потому с все большим ужасом представлял себе то, что ждало его впереди. Оттого и отчаянно ерничал и задирал старого знакомца, лишь бы не выдать ему своего состояния. Тому впрочем, похоже, было все равно, он погрузился в какие-то свои мысли и вовсе не собирался отвечать на подковырку.
- А Светланка как себя чувствует? Ждет своего любимого солдата домой с добычей?
На этот раз наемник все-таки поднял на него глаза и, заглянув в них, Андрей задрожал, такая страшная боль плескалась за нарочито безразличным взглядом.
- Ее больше нет. Погибла.
- К-как? - запинаясь, выдавил из себя Андрей.
- Автокатастрофа, - спокойно и ровно произнес Роман. - Лопнул тормозной шланг, она не смогла вовремя остановиться и на большой скорости врезалась в грузовик. Она не мучилась, сразу насмерть. А дочка умерла лишь через час. В последний момент перед ударом Света прижала ее к себе и прикрыла своим телом. Это ослабило удар, потому она прожила еще час. И все это время она непрерывно кричала от боли, до тех пор, пока не сорвала себе голос, потом просто хрипела. Я не был там, но мне рассказали все очень подробно.
- Добрые у тебя друзья, - потрясенно выдохнул Андрей.
- Не жалуюсь, - все так же безразлично произнес Роман. - Только это были не друзья, а те, кто подрезал тормозные шланги.
Предстоящий силовой захват это всегда бьющий через край фонтан эмоций, бушующий в крови адреналин, азарт гончей идущей по еще теплому следу, мурашки бегущие стайкой вдоль позвоночника, чуть подрагивающие пальцы и сладкая сосущая пустота внизу живота, совсем, как перед парашютным прыжком. Нормальный мужской мандраж, перед беспощадной дракой, в которой надо кровь из носа победить.
- Есть! Вот они! - шепнул Сашка Дорошенко, зачем-то сползая вниз по креслу, прячась за торпеду.
- Где? - Алик азартно сунулся между спинками передних сидений, пытаясь рассмотреть что-нибудь в горящих неоновыми сполохами реклам сумерках.
- Вон выходят! Подцепила клиента, шмара!
Действительно из дверей ресторана, напротив которого на въезде с проспекта замерла их неприметная заляпанная грязью "шестерка", неспешно выплывал представительный мужик в дорогом даже на вид костюме, а за его локоть цеплялась вертлявая рыжая сучка в мини юбке, которую вполне можно было принять за широкий пояс. Мужик ступал ощутимо нетвердо, похоже, выпито сегодня было изрядно и теперь окружающий мир неумолимо штормило.
- Леня, брать будем здесь. Как появится таксист, эти двое сядут в тачку и двинут на выезд. Твоя задача якобы случайно перекрыть им дорогу.
Водитель, меланхолично жевавший мундштук давно потухшей беломорины лениво прогудел:
- Да помню я, товарищ капитан, помню. Все сделаем в лучшем виде.
- Ничего, лишний раз напомнить не помешает, - хлопнул его по плечу Алик. - Смотри! Вот и таксист.
Желтая "волга" с шашечками на крыше подкатила к дверям ресторана и, повинуясь жесту проститутки, лихо скрипнула тормозами, останавливаясь у входа.
- Десятка, готовы? Объект желтая "волга". Брать аккуратно без жертв.
- Все путем, начальник. Сделаем, - напряженной скороговоркой проблеяла сквозь писк и хрипы портативная рация.
- Эти сделают! - недовольно покосился на нее Сашка. - Спецназ хренов, на днях по наводке рэкетиров в адресе брали, так они подъезды перепутали. И пока разобрались, глядь, а у хозяев уже пять переломов на троих. Не хрен, мол, сопротивление оказывать. А как не оказывать, когда тебе дверь в квартиру выбили и вломились, не пойми кто и откуда…
- Все заткнись, работаем! - звенящим от напряжения голосом оборвал его Алик. - Спецы берут, мы сразу на месте колем на адрес. Я таксера, ты девку.
- Не, начальник, давай лучше я таксера. Я, знаешь, с бабами ласковый, не могу их допрашивать, вот те крест, они из меня веревки вьют, - нарочито смиренным тоном заныл Дорошенко. - А ты у нас герой, "афганец", тебе сам бог велел с любой стервой справиться.
- Ладно, пусть так. Леня, внимание, он тронулся. Давай, родной! Давай!
Выпрыгнувший из темноты жигуленок намертво заблокировал проезд. "Волга", отчаянно скребя по асфальту покрышками, остановилась от него в каком-то метре. Из подворотни к ней рванулись фигуры в черных масках. К тому времени, как Алик выпрыгнул из машины, все уже было кончено, пассажиры такси, распластанные на тротуаре, медленно приходили в себя, для них происшедшее вообще случилось, как гром среди ясного неба, только что нежились на просторном заднем сиденье мягко идущей по ровной дороге "волги" и вдруг на тебе. Сначала резкая остановка, потом возникшие как по волшебству громилы в масках выволакивающие их на еще хранящий дневное тепло асфальт, попутно награждая расслабляющими ударами. Спецы из милицейской ГЗ всегда предварительно расслабляют клиентов, это действие вбито у них на уровне инстинкта, и команда брать в щадящем режиме гарантировала солидного господина и рыжую проститутку только от серьезных увечий, а отнюдь не от синяков и легких телесных повреждений. Без этого никуда, надо же, чтобы клиенты сразу прониклись.
Теперь следовало не упустить момент. Пока еще не прошел шок от мгновенного перехода из состояния полного довольства жизнью в такую же полную задницу. Шустрый Дорошенко при помощи двух здоровяков уже вздернул таксиста на колени и, тыча ему в лицо раскрытым удостоверением, что-то орал брызгая в азарте слюной. Алик с ходу перепрыгнул необъятную тушу не понимающе глядящего вокруг солидного господина и склонился над девкой. Она лежала на животе, сжавшись всем своим роскошным телом, дрожа крупной дрожью, спрятав лицо в ладони. На мгновение в сердце острой иглой кольнула жалость, но ее сейчас нельзя было допускать, женщины такие вещи считывают влет и потом можно уже сколько угодно играть в "плохого парня", хрен тебе поверят. Прав был Дорошенко, тысячу раз прав, с мужиками работать намного проще.