Доказательство
Ибо если кто-либо начинает ненавидеть вещь, которую любит, то у него стесняется больше позывов, чем как если бы он не любил ее. Действительно, любовь есть радость (по схол. пол. 13 этой части), которую человек стремится, насколько может (по пол. 28 этой части), сохранить; и притом тем (по той же схол.), что он представляет любимую вещь присутствующей и (по пол. 21 этой части) насколько может доставляет ей радость; такое стремление (по предыд. пол.) бывает тем больше, чем больше была любовь, так же как и стремление сделать так, чтобы и любимая вещь любила его взаимно (см. пол. 33 этой части). Но эти стремления сдерживаются ненавистью к любимой вещи (по королл. пол. 13 и по пол. 23 этой части). Следовательно, любящий (по схол. пол. 11 этой части) по этой самой причине будет удручен печалью, и тем большей, чем больше была любовь; т. е. кроме печали, которая была причиной ненависти, является еще другая, вследствие того, что он любил вещь, и, следовательно, он будет созерцать любимую вещь с большим аффектом печали, т. е. (по схол. пол. 13 этой части) будет преследовать ее большей ненавистью, чем в том случае, если бы раньше он не любил ее, и тем большей, чем больше любовь, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXIX
Если кто-либо ненавидит кого-нибудь, то будет стремиться делать ему зло, если только не будет бояться, что от этого произойдет для него большее зло; и напротив, кто любит кого-нибудь, тот по тому же закону будет стремиться делать ему добро.
Доказательство
Ненавидеть кого-нибудь – значит (по схол. пол. 13 этой части) воображать его причиной печали; поэтому (по пол. 28 этой части) тот, кто ненавидит кого-нибудь, будет стремиться устранить его или уничтожить. Но если он боится от этого большей печали, или (что то же) еще большего зла для себя и думает, что он может избежать его, не делая тому, кого ненавидит, задуманного зла, то он пожелает воздержаться от причинения зла и пожелает (по пол. 37 этой части) с большим стремлением, чем было то, которое побуждало его причинить зло, и поэтому оно одержит перевес, как мы предполагали. Доказательство второй части идет таким же способом. Следовательно, если кто ненавидит кого-нибудь, и проч., – что и требовалось доказать.
Схолия
Под добром я разумею всякого рода радость и потом все, что ведет к ней, и в особенности то, что удовлетворяет всякому желанию, каково бы оно ни было. Под злом же я понимаю всякого рода печаль и в особенности то, что обманывает наши желания. Ибо выше (в схолии пол. 9 этой части) мы показали, что мы желаем чего-нибудь не потому, что считаем его добром, но, напротив, называем добром то, чего желаем, и, следовательно, то, к чему чувствуем отвращение, называем злом. Поэтому каждый по собственному аффекту судит или оценивает, что хорошо, что плохо, что лучше, что хуже и что, наконец, всего лучше или что всего хуже. Так, скупой считает самым лучшим обилие денег, а неимение их считает самым худшим. Честолюбец же ничего так не желает, как славы, и, напротив, ничего так не боится, как стыда. Для завистливого ничего не может быть приятнее несчастья других и ничего невыносимее их счастья. И таким образом, каждый по своему аффекту считает какую-нибудь вещь хорошей или плохой, полезной или бесполезной. Затем, тот аффект, который настраивает человека так, что он не желает того, чего ему хочется, или желает того, чего ему не хочется, называется опасением, которое есть не что иное, как страх, побуждающий человека избегать зла, которое он считает будущим, посредством меньшего зла (см. пол. 28 этой части). Но если зло, которого он опасается, есть стыд, то опасение называется стыдливостью. Наконец, если желание избежать будущего зла сдерживается опасением другого зла, так что человек не знает, чего ему лучше желать, то страх называется смущением, особенно если зло, которого опасаются, является наибольшим.
ПОЛОЖЕНИЕ XL
Кто вообразит, что другой ненавидит его, и не думает, чтобы он сам подал ему какую-нибудь причину для ненависти, тот будет взаимно ненавидеть его.
Доказательство
Кто вообразит, что другой чувствует ненависть, тот на этом основании и сам будет чувствовать ненависть (по пол. 21 этой части), т. е. (по схол. пол. 13 этой части) печаль, сопровождаемую идеей внешней причины. Но он (по предположению) не воображает никакой другой причины этой печали, кроме того лица, которое его ненавидит. Следовательно, потому, что он воображает себя ненавидимым кем-нибудь, он будет удручаться печалью, сопровождаемой идеей того, кто его ненавидит или (по той же схол.) будет его ненавидеть, – что и требовалось доказать.
Схолия I
Если кто-либо вообразит, что он дал основание для ненависти, то он (по пол. 30 этой части и его схол.) будет чувствовать стыд. Но это (по пол. 25 этой части) случается редко. Кроме того, эта взаимность ненависти может возникнуть оттого, что за ненавистью следует стремление делать зло тому, кого ненавидят (по пол. 39 этой части). Итак, кто воображает, что он ненавидим кем-нибудь, тот будет воображать его причиной какого-нибудь зла или печали; и поэтому он будет удручен печалью или страхом, сопровождаемыми идеей того, кто его ненавидит, как причиной, т. е. будет его ненавидеть, как было сказано выше.
Королларий I
Если кто-либо вообразит, что тот, кого он любит, испытывает к нему ненависть, то он будет чувствовать одновременно и ненависть, и любовь. Ибо поскольку он воображает, что он ненавидим любимым человеком, постольку он определяет (по пред. пол.) иметь к нему взаимную ненависть. Но (по предположению) он тем не менее любит его. Следовательно, он будет чувствовать одновременно и ненависть, и любовь.
Королларий II
Если кто-либо вообразит, что кто-нибудь, к кому он относился без всякого аффекта, причинил ему из ненависти какое-нибудь зло, то он тотчас же станет стремиться отплатить ему тем же злом.
Доказательство
Кто вообразит, что кто-нибудь питает к нему ненависть, тот также (по пред. пол.) возненавидит его и (по пол. 26 этой части) будет стремиться припомнить все то, что может причинить ему печаль, и будет стараться (по пол. 39 этой части) сделать ему это. Но (по предположению) первое, что он вообразит в этом роде, это – причиненное себе зло. Следовательно, он немедленно станет стремиться отплатить ему этим же злом, – что и требовалось доказать.
Схолия II
Стремление причинить зло тому, кого мы ненавидим, называется гневом; стремление же отплатить злом за причиненное нам зло называется местью.
ПОЛОЖЕНИЕ XLI
Если кто-либо вообразит, что кто-нибудь любит его, и думает, что он не подал никакой причины к этому (что может быть по короля, пол. 15 и по пол. 16 этой части), то и он будет его любить.
Доказательство
Это положение доказывается тем же путем, что и предыдущее; см. также его схолию.
Схолия I
Если кто подумает, что он дал основание для любви к нему, то он будет хвалиться этим (по пол. 30 этой части с его схол.); это случается довольно часто. А противоположный этому случай, как мы сказали, бывает тогда, когда кто-либо вообразит, что кто-нибудь его ненавидит (см. схол. пред. пол,). Далее, эта взаимная любовь и, следовательно (по пол. 39 этой части), стремление делать добро тому, кто нас любит и кто (по пол. 39 этой части) стремится нам делать добро, называется благодарностью. Но мы видим, что люди гораздо более склонны мстить, чем платить благодеяниями за благодеяния.
Королларий
Кто вообразит, что тот, кого он ненавидит, любит его, тот будет чувствовать вместе и ненависть, и любовь. Это доказывается тем же путем, как и первый королларий предыдущего положения.
Схолия II
Если ненависть перевесит, то он будет стремиться тому, кто его любит, причинить зло: аффект этот называется жестокостью, особенно если думают, что тот, кто любит, не подал никакой причины к ненависти.
ПОЛОЖЕНИЕ XLII
Кто из любви или в надежде на славу делает кому-нибудь благодеяние, тот будет опечален, если увидит, что его благодеяние принимается без благодарности.
Доказательство
Кто любит какую-нибудь вещь, себе подобную, тот стремится, насколько может, сделать так, чтобы и она его любила (по пол. 33 этой части). Кто, таким образом, делает кому-нибудь благодеяние из любви, тот делает это, побуждаемый желанием, чтобы и его любили, т. е. (по пол. 34 этой части) в надежде на славу или (по схол. пол. 30 этой части) на радость; поэтому (по пол. 12 этой части) он будет стремиться, насколько может, воображать эту причину славы или представлять ее действительно существующей. Но (по предположению) он воображает иное, что исключает существование этой причины. Следовательно (по пол. 19 этой части), этим самым он будет опечален, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XLIII
Ненависть усиливается взаимной ненавистью и может быть, наоборот, уничтожена любовью.
Доказательство
Кто воображает, что тот, кого он ненавидит, чувствует к нему ненависть, у того по той самой причине возникает (по пол. 40 этой части) новая ненависть, в то время как (по предположению) еще продолжается прежняя. Если же, напротив, он вообразит, что тот чувствует к нему любовь, то, поскольку он воображает это, постольку (по пол. 29 этой части) созерцает себя с радостью и постольку (по пол. 29 этой части) будет стремиться нравиться ему, т. е. (по пол. 40 этой части) постольку будет стремиться не иметь ненависти к нему и не причинять ему печали. Это стремление (по пол. 37 этой части) будет больше или меньше по мере аффекта, из которого оно проистекает. И потому если это стремление будет больше того, которое возникает из ненависти и которое побуждает причинять печаль ненавидимой вещи (по пол. 26 этой части), то оно одержит перевес и уничтожит в душе ненависть, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XLIV
Ненависть, которая вполне побеждается любовью, переходит в любовь, и любовь отсюда бывает больше, чем была бы, если бы ей не предшествовала ненависть.
Доказательство
Это доказывается таким же образом, как и пол. 38 этой части. Ибо кто вещь, которую ненавидит или которую обыкновенно созерцает с печалью, начинает любить, тот радуется уже по тому одному, что он любит, и к этой радости, которая заключается в любви (см. опред. ее в схолии пол. 13 этой части), присоединяется еще другая, которая происходит оттого, что стремление устранить печаль, заключающуюся в ненависти (как мы показали в пол. 37 этой части) вполне поддерживается, сопровождаемое идеей того, кого ненавидели, как причиной.
Схолия
Хотя все это в действительности так, однако же никто не будет стремиться ненавидеть или причинять печаль какой-нибудь вещи с тем, чтобы потом насладиться этой большей радостью, т. е. никто не пожелает, в надежде на вознаграждение вреда, нанести себе вред, и не пожелает заболеть в надежде на выздоровление. Ибо всякий всегда стремится сохранять свое существование и, насколько возможно, устранять печаль. Если бы можно было думать противоположное, что человек может желать ненавидеть кого-нибудь с тем, чтобы потом любить его большей любовью, тогда это значило бы, что он всегда будет желать ненавидеть его. Ибо чем больше будет ненависть, тем больше будет любовь, и поэтому он всегда будет желать, чтобы ненависть усиливалась более и более, и по этой же причине человек будет стремиться сильнее болеть, чтобы впоследствии наслаждаться большею радостью при восстановлении здоровья; а следовательно, он будет стремиться всегда болеть, – что (по пол. 6 этой части) абсурдно.
ПОЛОЖЕНИЕ XLV
Если кто-либо вообразит, что кто-нибудь, подобный ему, питает ненависть к вещи, подобной той, которую он любит, то он его будет ненавидеть.
Доказательство
Ибо любимая вещь взаимно ненавидит того, кто ее ненавидит (по пол. 40 этой части). Поэтому любящий, воображая, что кто-нибудь ненавидит любимую вещь, тем самым воображает, что любимая вещь испытывает ненависть, т. е. (по схол. пол. 13 этой части) печаль, и вследствие того (по пол. 21 этой части) он печалится, и притом в сопровождении идеи того, кто любимую вещь ненавидит, как причины, т. е. (по схол. пол. 13 этой части) будет его самого ненавидеть, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XLVI
Если кто-либо от человека другого сословия или другой отличной от его нации испытывает радость или печаль, сопровождаемую идеей его под общим именем сословия и нации, как причиной, то он будет любить или ненавидеть не только этого человека, но и всех, принадлежащих к тому же сословию или к той же нации.
Доказательство
Доказательство этого следует из положения 16 этой части.
ПОЛОЖЕНИЕ XLVII
Радость, происходящая от того, что мы воображаем, что ненавидимая нами вещь разрушается или терпит другое зло, не происходит без некоторой душевной печали.
Доказательство
Это следует из положения 27 этой части. Ибо поскольку мы воображаем, что вещь, подобная нам, удручается печалью, постольку мы и сами печалимся.
Схолия
Это положение может быть доказано также из короллария положения 17 части 2. Ибо как скоро мы вспоминаем вещь, то, хотя она действительно не существует, мы ее представляем присутствующей, и тело испытывает то же впечатление. Поэтому поскольку вещь жива в памяти, постольку человек определяется к созерцанию ее с печалью, и это определение, пока существует образ вещи, хотя и сдерживается воспоминанием о тех вещах, которые исключают ее существование, но не уничтожается. А потому человек радуется лишь постольку, поскольку сдерживается это определение; и отсюда следует, что эта радость, вызываемая злом вещи, которую мы ненавидим, будет повторяться каждый раз, как мы вспоминаем об этой вещи. Ибо, как мы сказали, когда возникает образ этой вещи, то, так как он заключает в себе существование этой вещи, это самое определяет человека представлять вещь с той же печалью, с какой он обычно представлял ее, когда она существовала. Но так как с образом этой вещи он соединяет другие образы, которые исключают ее существование, то это определение к печали тотчас же ограничивается, и человек снова радуется, и притом всякий раз, как это будет повторяться. И это есть причина того, почему люди радуются, вспоминая о каком-нибудь прошлом бедствии, и почему им приятно рассказывать об опасностях, от которых они освободились. Ибо, воображая какую-нибудь опасность, они представляют ее как бы еще в будущем и потому определяются к страху; но это определение снова сдерживается идеей освобождения, которая соединилась у них с идеей этой опасности, когда они освободились от нее, и которая снова возвращает им безопасность; и потому они снова радуются.
ПОЛОЖЕНИЕ XLVIII
Любовь и ненависть, например к Петру, уничтожаются, если печаль, которую заключает в себе ненависть, и радость, которую заключает в себе любовь, соединяются с идеей другой причины, и обе они уменьшаются постольку, поскольку мы воображаем, что Петр не один был причиной той или другой.
Доказательство
Это следует уже из определения любви и ненависти, которое см. в схолии положения 13 этой части. Ибо радость называется любовью и печаль – ненавистью к Петру только потому, что Петр считается причиной того или другого аффекта. Таким образом, когда этот аффект уничтожается отчасти или совершенно, тогда уменьшается отчасти или совершенно и аффект к Петру, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XLIX
Любовь и ненависть к вещи, которую мы воображаем свободной, должна быть при одинаковой причине больше, чем к вещи необходимой.
Доказательство
Вещь, которую мы воображаем свободной, должна быть представляема (по опр. 7 части 1) посредством себя без других. Итак, если она воображается причиной радости или печали, то по этому самому (по схол. пол. 13 этой части) мы будем любить или ненавидеть ее (по пред. пол.), и притом наибольшей любовью или ненавистью, какая только может быть возбуждена данным аффектом. Но если мы вещь, которая есть причина этого аффекта, представим себе необходимой, тогда (по опр. 7 части 1) мы будем воображать, что она не одна, а вместе с другими есть причина этого аффекта; и поэтому (по пред. пол.) любовь и ненависть к ней будет меньше, – что и требовалось доказать.
Схолия
Из этого следует, что люди, воображая себя свободными, испытывают друг к другу большую ненависть или любовь, чем к другим вещам; к этому присоединяется и подражание аффектам, о котором см. положения 27, 34, 40 и 43 этой части.
ПОЛОЖЕНИЕ L
Всякая вещь может быть случайно причиной надежды или страха.
Доказательство
Это положение доказывается тем же путем, каким и положение 15 этой части, которое см. вместе со схолией положения 18 этой части.