Объяснение
Таким образом, из надежды является безопасность, а из страха отчаяние, когда устраняется причина сомнения относительно исхода вещи; а это бывает оттого, что человек прошедшую вещь воображает присутствующей и созерцает ее как настоящую, или оттого, что воображается что-нибудь другое, исключающее существование тех вещей, которые причиняли ему сомнение. Ибо хотя в исходе отдельных вещей (по короля, пол. 31 части 2) мы никогда не можем быть уверены, однако же может быть так, что мы не сомневаемся в их исходе. Ибо, как мы показали (см. схол. пол. 49 части 2), иное дело не сомневаться в вещи, и другое – иметь уверенность в ней; и поэтому может случиться, что образ прошедшей или будущей вещи вызовет в нас такую же радость, как и образ вещи настоящей, как это мы доказали в положении 18 этой части, которое и см. с его схолией 2.
XVI
Веселость есть радость, сопровождаемая идеей прошедшей вещи, которая случилась сверх ожидания.
XVII
Угрызение совести есть печаль, сопровождаемая идеей прошедшей вещи, которая случилась сверх ожидания.
XVIII
Соболезнование есть печаль, сопровождаемая идеей несчастья, случившегося с другим, кого мы воображаем подобным себе. См. схолию пол. 22 и схолию пол. 27 этой части.
Объяснение
Между соболезнованием и состраданием нет другого различия, кроме того, что соболезнование относится к отдельному аффекту, а сострадание – к общему его характеру.
XIX
Благорасположение есть любовь к тому, кто делает добро другому.
XX
Негодование есть ненависть к тому, кто делает зло другому.
Объяснение
Я знаю, что эти слова в общепринятом языке значат нечто иное. Но моя цель не в том, чтобы объяснять значение слов, но природу вещей, и обозначать вещи такими названиями, значение которых в обыкновенном словоупотреблении не слишком уклоняется от того значения, в котором я хочу употреблять их, что достаточно высказать один раз. Впрочем, причину этих аффектов см. в коррол. 1 пол. 27 и в схол. пол. 22 этой части.
XXI
Превознесение состоит в том, что о ком-нибудь из любви к нему имеют мнение больше надлежащего.
XXII
Пренебрежение состоит в том, что о ком-нибудь из ненависти к нему имеют мнение меньше надлежащего.
Объяснение
Итак, превознесение есть действие или свойство любви, а пренебрежение – ненависти; и потому превознесение следует еще определить так, что оно есть любовь, поскольку она оказывает на человека такое действие, что он о любимой вещи имеет мнение больше надлежащего, а пренебрежение есть ненависть, поскольку она производит на человека такое действие, что он о том, кого ненавидит, имеет мнение меньше надлежащего. См. об этом схол. пол. 26 этой части.
XXIII
Зависть есть ненависть, поскольку она производит такое действие на человека, что он печалится от счастья другого и, напротив, радуется по причине несчастья другого.
Объяснение
Зависти обыкновенно противопоставляется сочувствие, которое можно определить так:
XXIV
Сочувствие есть любовь, поскольку она производит такое действие на человека, что он радуется счастью другого и наоборот, печалится при виде несчастья другого.
Объяснение
Впрочем, о зависти см. еще схолию пол. 24 и схолию пол. 32 этой части. Рассмотренные до сих пор аффекты радости и печали суть те, которые сопровождаются идеей внешней вещи как причиной самой по себе или случайно. Отсюда я перехожу к другим аффектам, которые сопровождаются идеей внутренней вещи как причиной.
XXV
Самодовольство есть радость, происходящая оттого, что человек созерцает себя самого и свою способность к деятельности.
XXVI
Униженность есть печаль, происходящая оттого, что человек созерцает свое бессилие или слабость.
Объяснение
Самодовольство противопоставляется униженности, поскольку мы разумеем под ним радость, происходящую оттого, что мы созерцаем нашу способность к деятельности. Но поскольку мы понимаем под ним также радость, сопровождаемую идеей какого-нибудь поступка, который мы считаем сделанным по свободному определению души, этому тогда противопоставляется раскаяние, которое мы определяем так:
XXVII
Раскаяние есть печаль, сопровождаемая идеей какого-нибудь поступка, который мы считаем сделанным по свободному определению души.
Объяснение
Причины этих аффектов мы показали в схолии пол. 51 этой части, в пол. 53, 54, 55 и в схолии последнего. О свободном же решении души см. схолию пол. 35 части 2. Но здесь нужно еще заметить, что нет ничего удивительного в том, что все действия, которые мы по привычке называем несправедливыми, сопровождаются печалью, а те, которые называются справедливыми, радостью. Это большей частью происходит от воспитания, как легко видеть из сказанного выше. Вследствие того, что родители порицали первые и часто бранили за них детей, а, напротив, внушали вторые и хвалили за них, и происходит то, что первые возбуждают движения печали, а вторые – радости. И это подтверждается таким опытом. Ибо привычки и религия не одинаковы у всех; но напротив, что одни считают священным, то другие признают нечестивым, и что для одних почетно, то для других позорно. Итак, судя по тому, как кто воспитан, он или раскаивается в известном поступке, или хвалится им.
XXVIII
Гордость состоит в том, что из любви к себе имеют о себе мнение больше надлежащего.
Объяснение
Итак, гордость отличается от превознесения тем, что это последнее относится к внешнему объекту, гордость же относится к самому человеку, имеющему о себе мнение больше надлежащего. Но как превознесение есть действие или свойство любви, так гордость есть свойство и действие самолюбия; и ее можно еще определить так, что она есть любовь к самому себе, поскольку она производит такое действие на человека, что он думает о себе больше надлежащего. См. схолию пол. 26 этой части. Этот аффект не имеет противоположного себе. Ибо никто из ненависти к себе не ценит себя меньше надлежащего; даже никто не ценит себя меньше надлежащего, поскольку он воображает, что он не может сделать того или другого. Ибо если человек воображает, что он не может чего-нибудь сделать, то воображает это необходимо, и этим воображением он настраивается так, что он действительно не может сделать того, о чем воображает, что он этого не может сделать. Пока он воображает, что он не может сделать того или другого, до тех пор он не определяется к деятельности и, следовательно, до тех пор для него невозможно делать это. Однако же, если мы обратим внимание на то, что зависит только от одного мнения, то мы можем представить себе возможность того, что человек имеет о себе мнение меньше надлежащего. Ибо может случиться, что кто-нибудь, представляя себе с печалью свою слабость, вообразит, что все презирают его, в то время как другие менее всего думают о том, чтобы презирать его. Кроме того, человек может иметь о себе мнение меньше надлежащего, если он в настоящем отрицает в себе что-нибудь по отношению к будущему времени, относительно чего он не уверен, так же как если он думает, что он ничего не может понять достоверного и ничего другого не может сделать или делать, кроме несправедливого, гнусного и т. д. Затем, мы можем сказать, что человек имеет о себе мнение меньше надлежащего, когда мы видим, что он по излишнему опасению оконфузиться не отваживается на то, на что отваживаются другие, равные ему. Таким образом, этот аффект мы можем противопоставлять гордости, который я назову само – уничижением. Ибо как из самодовольства проистекает гордость, так из униженности – самоуничижение, которое поэтому мы определяем так:
XXIX
Самоуничижение состоит в том, что вследствие печали имеют о себе мнение меньше надлежащего.
Объяснение
Обычно гордости противопоставляется униженность, но это бывает тогда, когда мы обращаем внимание более на действия той и другой, а не на их природу. Обычно мы называем гордым того, кто слишком прославляет себя (см. схол. пол. 30 той части), кто относительно себя рассказывает только о добродетелях, а относительно других – только о пороках, кто желает, чтобы его предпочитали всем, и кто, наконец, выступает с такой важностью и пышностью, которая свойственна только людям, стоящим гораздо выше его. Наоборот, мы считаем униженным (смиренным) того, кто слишком часто краснеет, кто сознается в своих пороках и рассказывает о добродетелях других, кто уступает всем и кто, наконец, ходит с опущенной головой и не любит украшаться. Впрочем, эти аффекты, именно смирение и самоунижение, встречаются весьма редко. Ибо природа человеческая, рассматриваемая сама в себе, восстает против них, насколько может (см. пол. 15 и 54 этой части); и потому те, которых считают смиренными и самоуниженными, большей частью бывают особенно честолюбивы и завистливы.
XXX
Слава есть радость, сопровождающаяся идеей какого-нибудь нашего действия, о котором мы воображаем, что другие его хвалят.
XXXI
Стыд есть печаль, сопровождающаяся идеей какого-нибудь действия, о котором мы воображаем, что другие его порицают.
Объяснение
Об этом см. схолию пол. 30 этой части. Но здесь нужно заметить разницу, которая существует между стыдом и стыдливостью. Ибо стыд есть печаль, следующая за поступком, которого стыдятся; стыдливость же есть боязнь или опасение позора, удерживающее человека от совершения чего-нибудь позорного. Стыдливости обычно противопоставляют бесстыдство, которое, собственно, не есть аффект, как я покажу в свое время; но названия аффектов, как я уже сказал, соображаются больше с обычным словоупотреблением, чем с природой аффектов. Теперь я закончил с теми аффектами радости и печали, которые я предположил себе объяснить. Итак, я перехожу к тем, которые я отношу к пожеланию.
XXXII
Тоска (по чем-нибудь) есть желание или позыв обладать какой-нибудь вещью, который поддерживается воспоминанием этой вещи и вместе с тем сдерживается воспоминанием тех вещей, которые исключают существование желаемой вещи.
Объяснение
Когда мы вспоминаем о какой-нибудь вещи, то, как мы часто заявляли, этим самым мы располагаемся к тому, чтобы представлять ее с тем же аффектом, как если бы вещь действительно присутствовала; но это расположение или стремление, когда мы находимся в бодрственном состоянии, часто сдерживается образами вещей, исключающих существование той вещи, которую мы вспоминаем. Итак, когда мы вспоминаем вещь, которая нам причиняет какой-нибудь вид радости, то этим самым мы стремимся представлять ее с тем же аффектом радости, как если бы она действительно присутствовала; но это стремление сразу же сдерживается воспоминанием вещей, которые исключают ее существование. Поэтому тоска (по чему-нибудь) есть собственно печаль, которая противоположна той радости, которая возникает вследствие отсутствия ненавистной нам вещи; см. о ней схолию пол. 47 этой части. Но так как тоска, по-видимому, относится к пожеланию, то я и отношу этот аффект к аффектам пожелания.
XXXIII
Соревнование есть пожелание какой-нибудь вещи, которое возникает в нас вследствие того, что мы воображаем, что другие желают ее.
Объяснение
Кто бежит потому, что видит бегущими других, или кто боится потому, что видит боящимися других, кто, видя, как другой обжег себе руку, притягивает к себе свою руку и делает такие движения телом, как будто он сам обжег свою руку, об этом мы скажем, что он подражает аффекту другого, но не скажем, что он соревнуется с ним; и это не потому, что причина соревнования одна, а причина подражания другая, но просто потому, что принято называть соревнующимся только человека, который подражает тому, что мы считаем честным, полезным или приятным. Впрочем, о причине соревнования см. положение 21 этой части с его схолией. Но почему с этим аффектом большей частью соединена зависть, – об этом см. положение 32 этой части с его схолией.
XXXIV
Признательность или благодарность есть пожелание или побуждение любви, по которому мы стремимся делать добро тому, кто по такому же аффекту любви оказал нам благодеяние. См. положение 39 со схолией положения 41 этой части.
XXXV
Благожелание есть желание делать добро тому, кого мы жалеем. См. схолию положения 27 этой части.
XXXIV
Гнев есть пожелание, которым мы из ненависти побуждаемся причинить зло тому, кого мы ненавидим. См. положение 39 этой части.
XXXVII
Месть есть пожелание, которым мы вследствие взаимной ненависти побуждаемся причинять зло тому, кто по такому же аффекту нанес нам вред. См. королларий 2 положения 40 этой части с его схолией.
XXXVIII
Жестокость или свирепость есть пожелание, которым кто-нибудь побуждается наносить зло тому, кого мы любим или кого мы жалеем.
Объяснение
Жестокости противопоставляется милосердие, которое не есть страсть, но способность души, которой человек умеряет гнев и мстительность.
XXXIX
Опасение есть пожелание посредством меньшего зла избежать большего, которого мы боимся. См. схолию положения 39 этой части.
XL
Смелость есть пожелание, которым кто-нибудь побуждается делать что-нибудь с опасностью, подвергнуться которой боятся ему равные.
XLI
Малодушие признается в том, чьи пожелания сдерживаются страхом перед опасностью, которой не боятся подвергнуться равные ему.
Объяснение
Итак, малодушие есть не что иное, как боязнь какого-нибудь зла, которого многие обычно не боятся. Поэтому я не отношу его к аффектам пожелания. Но я хотел объяснить его здесь, потому что, поскольку мы рассматриваем пожелания, оно действительно противопоставляется аффекту смелости.
XLII
Смущение приписывается тому, у кого пожелание избежать зла сдерживается удивлением к злу, которого он боится.
Объяснение
Стало быть, смущение есть вид малодушия. Но так как смущение происходит от двойного страха, то удобнее определить его так, что оно есть страх, который приводит человека в такое ошеломление и колебание, что он не может устранять зла. Я говорю в ошеломление потому, что его способность избежать зла подавляется удивлением к нему. Я говорю в колебание, поскольку мы понимаем, что это пожелание подавляется страхом перед другим злом, которое его также мучит; из этого следует, что он не знает, какое из двух зол ему следует предотвратить. См. об этом схолию положения 39 и схолию положения 52 этой части. О малодушии и смелости см. схолию положения 51 этой части.
XLIII
Вежливость или скромность есть пожелание делать то, что нравится людям, и оставлять то, что им не нравится.
XLIV
Честолюбие есть неумеренное желание славы.
Объяснение
Честолюбие есть пожелание, которым поддерживаются и усиливаются все аффекты (по пол. 27 и 31 этой части), и потому этот аффект почти непреодолим. Ибо пока человек одержим каким-нибудь пожеланием, он в то же время необходимо бывает одержим и этим. "Лучшие люди, – говорит Цицерон , – всего более руководятся славой. Даже философы на тех книгах, в которых пишут о презрении к славе, выставляли свое имя" и проч.
XLV
Сластолюбие есть неумеренное пожелание или даже любовь к пиршествам.
XLVI
Пьянство есть неумеренное пожелание и любовь к напиткам.
XLVII
Корыстолюбие есть неумеренное пожелание и любовь к богатству.
XLVIII
Сладострастие есть также пожелание и любовь к телесному совокуплению.