Фейхтвангер и в "Успехе" не преодолел своего скептического отношения к народу, по-прежнему рассматривая его как начало, еще не проникнутое разумом. Но он не может не считаться с фактами жизни, с тем, что в мире существуют идеи, исходящие от масс и несущие им освобождение. Стремясь быть объективным, Фейхтвангер вводит в повествование образы людей, разделяющих эти идеи.
Одним из самых активных защитников Мартина Крюгера является коммунист Каспар Прекль, инженер, служащий на автомобильных заводах барона Рейндля. Для Прекля осуждение Крюгера не просто акт несправедливости. Он считает своим долгом выступить в защиту Крюгера потому, что борьба за освобождение злополучного искусствоведа помогает разоблачить классовую, реакционную природу буржуазной юстиции, а его освобождение могло бы нанести серьезный удар по престижу правящих классов. Мотивы, приведшие Прекля в ряды защитников Крюгера, продиктованы, как хочет доказать Фейхтвангер, отнюдь не гуманистическими соображениями, а политическими интересами. И это не случайно, так как писатель видит в Прекле человека, настолько поглощенного идеей, что в сердце его почти не осталось места для человечности. Прекль талантлив, полон напряженного интереса к окружающему и творческих сил, говорящих о богатстве его интеллекта. Вместе с тем ему почти недоступны простые человеческие чувства; аскетизм мышления делает его угловатым, прямолинейным, лишает тепла. Сколько горя доставляет он своей подруге Анни Лехнер, преданной, простой женщине, попросту не замечая чувств и страданий человека, живущего с ним бок о бок. А между тем он любит Анни, но любовь его рационалистична, как и он сам.
Он непримирим и бескомпромиссен в своей ненависти к капитализму: барону Рейндлю не удается подкупить Прекля, так же как не удается склонить его к либеральной терпимости писателю Жаку Тюверлену - его союзнику в борьбе за освобождение Крюгера и одновременно идейному антагонисту. Прекль выдерживает "малую войну" с прозой жизни - нуждой и безработицей. Эту войну не выдержал Бенно Лехнер, который предпочел трудной жизни борца за дело пролетариата "разумный" брак с Ценци, кассиршей ресторана, получив в придачу к дебелой супруге еще и ее кругленький капиталец.
Фейхтвангер стремится полнее обрисовать новый для него характер Прекля и новый тип его мышления, рожденный современной классовой борьбой, не прибегая к прямым авторским оценкам, к открытому выражению своего отношения к нему.
Писатель раскрывает характер Прекля и его мировоззрение в столкновении с другими действующими лицами романа, и особенно в интеллектуальных поединках и дискуссиях с Жаком Тюверленом. Противоборство этих двух умов позволяет Фейхтвангеру не только яснее выразить свое представление о Прекле, но и отчетливей обрисовать иной, не преклевский тип мышления и отношения к жизни, представленный в романе Тюверленом.
Но истинное отношение писателя к Преклю проступает с неопровержимой наглядностью в описании его взаимоотношений с другим персонажем романа - безумным художником Ландхольцером, создавшим картину "Справедливость".
Ландхольцер - гениальный художник, но его мозг и творчество изуродованы нелепой жизнью современного мира. Его фантасмагоричные и усложненные аллегорические картины начисто отрицают буржуазную действительность, обнажая ее алогичность.
Прекль, испытывающий внутреннюю тягу к творчеству Ландхольцера, тоже начисто отрицает буржуазный мир, но с принципиально иных общественных позиций. Отрицание настолько объединяет их, что Фейхтвангер, прибегая к символике, делает их двойниками. Сходство их не только внешнее - оно более глубоко.
Ландхольцер так отделил свое "я" от общества и замкнулся в собственном мирочувствии, что потерял представление о реальности окружающего, и его потускневший разум порабощен бредом.
Прекль тоже отделил себя от общества и замкнулся в собственной идее, оказавшись тем самым как бы в безвоздушном пространстве. "Инженер Каспар Прекль искренне тяготился своей индивидуальностью. Ему хотелось освободиться от нее, хотелось стать атомом в ряду подобных же атомов. А получалось так, что какая-то часть его "я" все время заносилась над другими", - утверждает Фейхтвангер, и оба отрицателя капитализма изображаются им в романе не только последовательными индивидуалистами, но и некими инородными телами в сфере человеческих отношений. Вполне закономерно, по мнению Фейхтвангера, Прекль не находит себе места в западном мире и уезжает в СССР на строительство автомобильного завода в Нижнем Новгороде.
Фейхтвангер нигде не выражает своего враждебного или отрицательного отношения к Преклю, но весь строй его мировоззрения чужд писателю. Перенеся идейный конфликт, намеченный еще в романе о Томасе Вендте, в "Успех", Фейхтвангер считает, что идеи гуманизма, которым он служит сам, и освободительная идея, которой столь искренне предан Прекль, несовместимы.
Писатель сознает силу и дееспособность взглядов Прекля, но не видит их надлежащего исторического места в умственной и общественной жизни современности. По мнению Фейхтвангера, эти взгляды - лишь одно из слагаемых в параллелограмме исторических сил, один из элементов, входящих в мозаичную картину духовных исканий современного общества. Это - коренное заблуждение писателя, прошедшее через всю его жизнь и творчество.
Рассматривая Прекля только как рупор идей одного из умственных течений XX века, Фейхтвангер изображал его вне конкретного действия и реальных связей с борющейся за свои права рабочей массой и тем самым обеднил правду жизни, ибо без освещения положения рабочего класса в Веймарской республике нельзя было дать объективную характеристику исторической обстановки тех лет. Поэтому в романе и возникают односторонности в описании социальных конфликтов, раздиравших тогдашнюю Германию.
Неполнота постижения писателем сущности и особенностей природы общественных противоречий незамедлительно сказывается на художественной стороне произведения. Обеднение жизненного содержания порождает схематизм некоторых характеров, в частности Прекля, от чего Фейхтвангера не может спасти ни его искусство рассказчика, ни совершенное владение секретами писательского ремесла. Образ Каспара Прекля - наименее художественно убедительный из всех главных образов романа. Нельзя считать также случайностью, что из всех героев, которые борются за спасение Крюгера, именно Прекль, по существу, оказывается и самым пассивным.
Обеднение жизненного материала деформировало в романе и образ доктора Гейера, связавшего себя с социал-демократической партией.
Исследование и осмысление причин фашизации Германии не может быть полным и верным без точного анализа роли германской социал-демократии в те годы, ибо трусливая и предательская политика ее лидеров, отрицательно влиявшая на сознание немецкого рабочего класса, в огромной мере способствовала утверждению гитлеризма.
Фейхтвангер изображает Гейера человеком органически враждебным возникшему фашистскому движению, но неспособным бороться с захлестывающей страну реакцией. Гейер, коллекционирующий в своей книге "История беззаконий в Баварии" факты насилий, совершенные реакцией в Баварии, надеется, что ему удастся воздействовать на общественное мнение и остановить преступления, творящиеся за фасадом республики. Но книга его так и не появляется на свет божий. Он защищает Крюгера по убеждению и поддерживает Иоганну Крайн, твердо и мужественно ставшую на защиту своего друга, попавшего в беду. Но Крюгер, не дождавшись освобождения, так и умирает в тюрьме.
Доктор Гейер, став депутатом рейхстага и получив возможность открыто выражать свои взгляды с общегосударственной трибуны, не завоевывает, однако, славы оратора и смелого борца с реакцией. Его деятельность и в Баварии и в Берлине равно бесплодна.
Тем не менее Фейхтвангер его образом не критикует половинчатость и робость немецкой социал-демократии, как того требовала истина жизни. Образы Гейера и Прекля в значительной мере лишились в романе исторической достоверности потому, что писатель подчинил в них жизненную правду своим субъективным представлениям о ней. Если в характере Прекля писатель запечатлел свое непонимание и неприятие коммунистической идеологии, то с личностью Гейера он связал свои размышления о судьбах еврейства, занимающие в его творчестве весьма значительное место.
Драма Гейера развертывается в "Успехе" в первую очередь в национальном аспекте. Его политическая неудачливость рассматривается и истолковывается Фейхтвангером как следствие взаимоотношений Гейера с его внебрачным сыном - Эрихом Борнхааком, примкнувшим к "истинным германцам" и отвергающим свое еврейское происхождение. Между отцом и сыном нет никаких точек духовного соприкосновения, и даже кровная, родовая связь, соединяющая их, рвется навсегда. Разрыв этот кончается для Гейера трагически, сминая его душу, убивая и парализуя в нем волю. Жизнь Гейера обессмысливается, и его общественные идеалы обесцениваются.
Сосредоточив внимание на внутренней драме Гейера, явившейся следствием его национальной принадлежности, Фейхтвангер фактически опустил в анализе причин фашизации Германии вопрос о роли социал-демократии в этом процессе. Кое-где он даже, явно греша против исторической правды, говорит о социал-демократической партии как о единственном серьезном противнике "истинных германцев", о настойчивости и смелости, с которыми эта партия якобы восставала против все усиливавшегося нажима фашистов.
Сумма столь несходных политических взглядов коммуниста Прекля и социал-демократа Гейера воспринимается Фейхтвангером лишь как выражение кризисных явлений века. Позитивное жизненное начало Фейхтвангер связывает с образами близких ему по духу героев, которые, как он думает, находятся на главной магистрали истории.
С Преклем полемизирует по всем вопросам мировоззрения, политической тактики, отношения к жизни писатель Жак Тюверлен. Он - полная противоположность фанатичному инженеру. Тюверлен - типичный интеллигент-скептик, весьма далекий от революционных идей, убежденный в том, что прямая политическая борьба - в общем, дело довольно бесполезное, так как усилия людей, ставших на ее путь, натолкнутся и наталкиваются на непреодолимую преграду общественного неразумия. В широко представленных в романе рассуждениях Тюверлена легко улавливаются отзвуки философских и социологических теорий, бывших модными в двадцатые годы нашего века. Тюверлен то пытается истолковать современную историю с точки зрения борьбы молодой варварской культуры Европы со старой культурой азиатских народов, то ищет объяснение причин возникновения фашизма в извечно присущих человеческой натуре зверских инстинктах. Его взгляды пестры и не очень устойчивы, в чем Фейхтвангер не видит большой беды, ибо с точки зрения автора подвижность настроений и мнений Тюверлена отражает его близость к подвижной и изменчивой жизни. Тюверлен ироничен и превыше всего ценит собственную независимость, считая, что он ее неизбежно утратит, если ввяжется в общественную борьбу. Первоначально он весьма легко и без большого интереса отнесся к судьбе Крюгера, в защиту которого включился стихийно, поддерживая Иоганну Крайн. Для него дело Крюгера - еще один из симптомов бедственного неразумия, которым охвачено современное общество.
Ироническое отношение Тюверлена к жизни проявилось в замысле его пьесы, выдержанной в аристофановском духе, в которой Тюверлен предполагал осмеять современный мир с царящими в нем нелепыми представлениями, создав веселую и острую шутку, смелую сатиру. Герой представления Касперль должен был олицетворять здравый смысл, осуждающий мышиную возню, затеянную современными Тюверлену политиками и наложившую свой отпечаток на общественные нравы.
Но Тюверлен - и Фейхтвангер не отступает здесь от правды жизни - терпит чувствительное поражение в своем столкновении с грубой и прозаической реальностью. Задуманное им представление, в котором должен был ожить дух Аристофана, превращается по воле предприимчивого дельца Пфаундлера, купившего пьесу Тюверлена, в рядовое ревю, с обилием более или менее раздетых девиц.
Время, в какое живет Тюверлен, серьезнее и строже, чем он думал. Оно покушается не только на личную свободу человека, но и на духовную свободу человечества - это понял Тюверлен, участвуя в борьбе за освобождение Крюгера и подробнее вникая в секреты государственного механизма, раздавившего не одного Крюгера. Жизнь начинает воспитывать Тюверлена, который обретает новое представление о ней. Тюверлен даже приходит к согласию со своим духовным антагонистом Преклем в главном - сущее, действительность необходимо изменить, так как она неразумна и бесчеловечна. Но он не приемлет методов изменения мира, которые Прекль считает единственно правильными, ибо верит не в силу действия, а в силу слова, считая, что мир можно переделать только властью слова, медленным воспитанием человечности в человеке, без коренной ломки системы сложившихся общественных отношений. Тюверлен не желает считаться с тем, что правящие классы не собираются отказываться из филантропических соображений от власти и не ставят перед собой задачи усовершенствования общества в интересах всех его членов. Он не хочет понять, что общество может быть перестроено лишь силами народных масс и в борьбе за изменение общества человек совершенствует самого себя, утверждая высокие и благородные стороны своего разума и натуры.
С Тюверленом сплетена личная судьба Иоганны Крайн. Соединяя этих двух героев романа любовной привязанностью, Фейхтвангер стремился не только к внешней занимательности интриги: союз Иоганны и Тюверлена имеет в романе глубокий, мировоззренческий смысл.
Иоганна Крайн - женщина, далекая от политики, тесно слитая с национальной почвой и средой, поднимает свой голос против реакции, повинуясь чувству справедливости. Она как бы олицетворяет в романе стихийное начало жизни - крепкая, волевая, твердо стоящая на земле.
В плотно населенном разнохарактерными героями романе Фейхтвангера образ Иоганны занимает одно из главных мест. Борьба Иоганны за свободу Крюгера является основным двигателем сюжета, придавая роману большую динамичность повествования и сообщая дополнительный драматизм действию.
Писатель проводит свою героиню по разным этажам жизни: вводит Иоганну в кабинет министра юстиции, в здание тюрьмы, сталкивает ее с великосветским обществом, беззаботно развлекающимся на фешенебельном курорте, с людьми, стоящими у кормила власти, и теми, кого эта власть подавляет.
Иоганна вдумчиво и серьезно смотрит на открывающуюся ей пеструю панораму жизни, калейдоскоп событий, игру интересов. Но смутное, запутанное время, в которое она живет, распад социальных и моральных его устоев наложили отпечаток и на ее личность. Жизнь расставляет перед Иоганной множество ловушек и соблазнов, толкая ее на легкий путь компромисса с собственной совестью, понуждает Иоганну плыть по течению, покоряясь власти обстоятельств. Иоганна поддается искушениям, щедро рассыпанным на ее пути, и не сразу освобождается от их засасывающего, порабощающего влияния. Но, проходя через грязь жизни, она теряет многие иллюзии и начинает судить о событиях и явлениях, о людях и их отношениях здраво, повинуясь чувству нравственного долга.
Иоганна презирает своих туповатых и ограниченных земляков за то, что они бессмысленно и жестоко расправляются с человеком, который не причинил им вреда. Она встает на защиту Крюгера не только потому, что он дорог и близок ей, но, защищая его, она защищает человечность.
В Тюверлене Иоганну привлекла его органическая благорасположенность к людям. Оба они - родственные натуры и одинаково смотрят на жизнь, хотя Иоганна лишена интеллектуальной рафинированности своего возлюбленного. Но она нравственно цельнее и сильнее Тюверлена, которому не хватает жизненной стойкости - того, чем в изобилии располагает Иоганна. Именно она доводит до конца начатое ими вместе дело и добивается того, чтобы созданный ими фильм "Мартин Крюгер", рассказывающий о судьбе распятого реакцией человека, вышел на экраны германских кинотеатров. Гневный, обличительный пафос этого фильма привнесен в него Иоганной.
Как и Тюверлен, она думает, что действие, приносящее наибольший эффект и практическую пользу, - это обращение с нравственной проповедью к современникам, призыв к их совести.
К этому же выводу приходит и Мартин Крюгер, у которого было время поразмыслить в тюрьме не только над собственной судьбой, но и над долгом и местом человека в общественной борьбе своего века. Отделенный решеткой от мира, лишенный возможности реализовать свои идеи в действии, он влагает их в свои сочинения. Объективные условия его существования впрямую и вплотную столкнули Крюгера с жестокостью жизни, и те мысли, к которым Иоганна и Тюверлен пришли, защищая его свободу, рождаются у Крюгера из самого непосредственного опыта. Внутренне он становится бунтарем, теряя свои гедонистические иллюзии, которые составляли суть его воззрений до того, как его постигла жизненная катастрофа. Но бунтарство Крюгера, или, как полагает Фейхтвангер, революционность его вновь обретенных взглядов, по существу не выходит за пределы защиты принципов буржуазной демократии.
Идеалом общественного деятеля для Крюгера становится Франсиско Гойя - великий испанский художник, чье мощное реалистическое искусство развивалось под знаком идей французской буржуазной революции.
"Франсиско Гойя… безусловно был революционером", - говорит Крюгер, противопоставляя взглядам Каспара Прекля собственное представление о революционности. Но именно потому, продолжает Крюгер, Гойя стал революционером, что "он острее всех других испытывал сострадание к людям и умел наслаждаться жизнью". Аргументация весьма примечательная. Действительно, бунтующая и скорбная человечность искусства Гойи, его блистательные портреты аристократов, фантасмагоричные офорты "Капричос", беспощадно правдивые, реалистические рисунки цикла "Бедствия войны" были полны ненависти к мертвящим все живое, косным силам старого мира. Творчество Гойи объективным своим содержанием служило прогрессу, хотя сам Гойя отнюдь не был революционером.
Крюгер, противопоставляя духовную широту, гуманизм и жизнелюбие Гойи мнимой узости революционеров, поступает как заурядный буржуазный либерал и впадает в догматизм худшего толка. Он не желает видеть, что те, кто восстает против капиталистического рабства, кто бесстрашно защищает свободу, действуют во имя любви к человеку, руководствуясь высочайшими нравственными идеалами.
Настойчиво и последовательно Фейхтвангер проводит в "Успехе" мысль о несовпадении революционного и гуманистического начал. Осуждая в своем полном напряженной борьбы идей романе темные стороны капиталистического мира, решительно и мужественно выступая против фашизма, ощущая кризис собственнического общества, Фейхтвангер тем не менее оказался в положении странника, прошедшего полдороги и думающего, что весь его путь уже позади. Жизнь подвела Фейхтвангера к идейному рубежу, переступив который он мог бы обрести новое качество сознания. Но этот рубеж в романе преодолен не был. Царство Разума, которое виделось Фейхтвангеру впереди, куда стремились его положительные герои, куда он звал своим романом, практически было не чем иным, как реформированной, облагороженной, улучшенной буржуазно-демократической системой общественных отношений. И остальные романы цикла "Зал ожидания" развивали тот же комплекс идей, который столь полно и многосторонне раскрылся в "Успехе".