– Нет, – говорил он себе, – останусь лучше при караване. Это будет торжественнее! Мы пойдем, вытянувшись в ряд, и так остановимся перед ранчо. Они подумают, что я прибыл в сопровождении какого-то незнакомца, которому принадлежат мулы. Когда я им скажу, что это все мое, они, пожалуй, готовы будут поверить, что я стал настоящим индейцем и вместе со своими слугами участвовал в набеге на южные провинции. Ха, ха ха!
Карлос не мог удержаться от смеха при этой мысли.
– На этот раз, – думал он, – Розита обязательно выйдет замуж за дона Хуана. Теперь у меня нет больше причин отказывать в своем согласии. Это честный молодой человек, он будет защитником сестры в мое отсутствие. Собственно осталась лишь еще одна поездка, и я покончу со степями, а скромный охотник на бизонов станет сеньором доном Карлосом.
Веселость этой перспективы была, однако же, приглушена зловещим видом окрестности.
"Странно, – подумал он. – Нигде в полях ни души! А между тем не поздно: солнце еще не село за гору. Куда же могли подеваться люди? А! Вот свежие следы. Здесь прошли уланы, но не из-за этого же все укрылись по домам. Если бы не эти следы, можно было бы подумать о том, что на Сан-Ильдефонсо напали индейцы. Но я очень хорошо знаю, что когда апачи и вправду здесь появляются, то комендант со своим гарнизоном не решается выходить из форта. Здесь происходит что-то странное и непонятное. А может быть, в Сан-Ильдефонсо какой-нибудь праздник?"
– Антонио! Ты знаешь календарь наизусть. Празднуют ли сегодня какого-нибудь святого?
– Нет, хозяин, – отвечал метис.
– Но отчего же никого не видно?
– Я и сам не представляю.
– Как ты думаешь, не появились ли где неподалеку дикие индейцы?
– Нет, хозяин!.. Посмотрите, вот следы улан, а там, где находятся уланы, никогда не встречаются индейцы.
Антонио произнес эту фразу с выражением, объяснявшим ее двойственный смысл. Он не хотел сказать, что присутствие улан послужило помехой для индейцев, потому что на деле обычно все происходило наоборот: не индейцев нет там, где находятся уланы, а уланы здесь, потому что не встречаются индейцы. Карлос понял его и разразился смехом, так как сам думал так же.
Однако пустынная дорога начала его беспокоить не на шутку, хотя он и не предчувствовал никакого несчастья с близкими. Невольная печаль овладела им. Ни одна ферма еще не попалась ему на дороге, поскольку его дом стоял последним в долине. Но в это время пастухи, пасшие свой скот еще ниже, обычно гнали его домой, а он не встретил ни одного стада. Безотчетная тоска сжала его сердце. Он подъехал к группе зеленых дубов, к которым примыкала дорога, ведущая на его ранчо, где ему надо было свернуть. Невольно он остановил лошадь и с ужасом мрачно уставился вперед, приоткрыв рот от изумления. Ряд кактусов мешал ему видеть свой дом, но над их вершинами торчала странно почерневшая балка, и облако дыма курилось над террасой.
– Боже! Что же такое случилось? – воскликнул он глухим голосом.
И, вонзив шпоры в бока лошади, в карьер помчался к ранчо.
Караван следовал за ним. Антонио бросился в хижину, треснувшие почерневшие стены которой были еще теплы, и нашел хозяина полулежавшим на скамейке, судорожно стискивающим поникшую голову. Карлос был в высшей степени отчаяния.
Приход Антонио заставил его поднять глаза.
– О Боже! Матушка! Сестра! – говорил он.
Голова его вновь поникла, он прерывисто дышал. Упав на скамью, бедняга страшно зарыдал, предчувствуя роковую правду.
Глава XXVIII
Справки
Несколько минут Карлос, пораженный отчаянием, даже не пытался преодолеть себя.
Рука, слегка опустившаяся на его плечо, вывела его из оцепенения. Над ним склонился дон Хуан. По его лицу можно было догадаться, что он страшно страдает. Значит, все ужасно.
– Где мать и сестра? – почти автоматически прошептал Карлос.
– Твоя матушка у меня, – ответил скотовод, скорбь которого была не меньше скорби приятеля.
– А Розита?
Дон Хуан молчал, из глаз его покатились слезы. Заметив, что друг нуждался в утешении не меньше, чем он, Карлос ощутил некоторый прилив энергии.
– Держись, мой друг. Я готов выслушать самое худшее. Она умерла?
– Нет, нет!.. Надеюсь, что не умерла.
– Похищена?!
– Увы!
– Кем же?
– Индейцами.
– А ты уверен, что это были индейцы?
При этом вопросе в глазах Карлоса мелькнуло какое-то странное выражение.
– Уверен. Я их видел, они приходили. Твоя матушка…
– Что с ней?
– Она в безопасности. Дикари при нападении нанесли ей удар томагавком, и она лишилась чувств, но теперь ей лучше.
– А Розита?
– Никто ее не видел, но нет сомнения, что ее похитили индейцы.
– Так ты уверен, дон Хуан, что это были индейцы?
– Я уже говорил, ибо почти в то же время они напали и на мой дом. Они еще раньше угнали мой скот, и поэтому все мои работники были на ногах, а мы заперлись и приготовились защищаться. Вероятно, они увидели это и быстро ускакали. Тогда, беспокоясь о твоих, я отправился сюда и нашел дом в огне, а матушку на земле без сознания. А Розита исчезла… Боже мой, Боже, она исчезла!
И молодой человек снова залился слезами.
– Дон Хуан! – сказал Карлос твердым голосом. – Ты был другом и братом как для меня, так и для моей семьи. Я уверен, что ты разделяешь мое горе. Но не плачь! Взгляни на меня – я не плачу и думаю только о спасении Розиты или о том, чтобы отомстить за нее. Скорее к делу! Но прежде всего расскажи мне подробнее все, что ты знаешь об этих индейцах, и поскорее! Это нам необходимо, чтобы мы могли бы на чем-то основываться в наших поисках.
Дон Хуан поспешил рассказать все, что касалось происшествия: о тревожных слухах, распространившихся среди жителей равнины, о появлении ютов на нагорных равнинах, их встрече с пастухами, о том, как они спустились в долину и угнали его скот, наконец, все, что было известно о нападении на ранчо. Он рассказал также об энергичной деятельности отряда.
– Даже сегодня утром уланы отправились по следам хищников, – прибавил он. – Я предлагал присоединиться к ним с несколькими работниками, но комендант отказался взять меня с собой.
– Он отказался? – переспросил Карлос.
– Да, под тем предлогом, что мы только затрудним движение кавалерии, но я полагаю, что истинная причина заключается в антипатии, которую он испытывает ко мне с праздника святого Иоанна.
– Что еще?
– Отряд возвратился около часа назад. Они говорят, что после переправы через Пекос индейцы пошли по направлению к Льяно Эстакадо и что было бы бесполезно их преследовать дальше, так как дикари возвращаются в свои Великие Равнины. Люди очень обрадовались такому известию, ведь дикари ушли и больше не о чем беспокоиться. Я хотел снарядить экспедицию, чтобы погнаться за индейцами, но не нашел ни одного, кто бы решился рискнуть. Хотя и у меня мало надежды настигнуть дикарей, но все-таки я думал погнаться за ними со своими работниками, как, слава Богу, увидел, что ты вернулся.
– Дай Бог, чтобы не было слишком поздно идти за ними по следу. Но нет, со вчерашнего вечера – ты говоришь, напали в полночь? – не было ни дождя, ни сильного ветра, и след будет абсолютно свежий… Кстати, где Бизон?
– У меня. Сперва мы думали, что его убили или увели, но в полдень мои люди нашли его на пожарище в грязи и в крови от удара копьем. Мы думаем, что индейцы захватили его, но он удрал по дороге.
– Странно! О! Бедная моя сестра! Где ты в эту минуту? Увижусь ли я когда-нибудь с тобой? О Боже мой, Боже мой!
Карлос снова было впал в отчаяние, но вдруг вскочил со сверкающими глазами и воскликнул:
– Степи огромны, и гнусные разбойники мало оставляют следов, но взгляд у Карлоса, охотника на бизонов, быстр и проницателен. Я отыщу тебя, хотя бы это стоило мне жизни! Не бойся ничего, дорогая моя сестра, я приду к тебе на помощь! И горе племени, оскорбившему тебя!.. Дон Хуан, друг и брат мой! Сегодня мы уже ничего не успеем сделать, отведи меня к матушке.
Язык грусти обладает странной поэзией и каким-то суровым красноречием, но грусть лишь ненадолго одолевала охотника на бизонов, и он быстро возвращался к серьезному обсуждению суровой действительности. С величайшим хладнокровием, трезво и умело он приготовился к погоне, не позабыв ничего, что могло понадобиться в его предприятии. Карлос позаботился об оружии, снаряжении, лошадях для своих слуг и дона Хуана. Все было сделано так, чтобы выехать на рассвете. В экспедиции, кроме самого Карлоса и его слуг, участвовал, как уже сказано, также и дон Хуан со своими работниками. На мулов предназначалось навьючить запас провизии, достаточной для продолжительного путешествия, ибо охотник на бизонов не думал возвращаться, не достигнув цели и не сдержав клятву, то есть не отыскав сестры или не отомстив за нее. Он не рассчитывал останавливаться перед препятствиями и приехать назад со словами: "Индейцев догнать не удалось". Он решил следовать за хищниками хоть до конца прерий, до их крепости и даже в глубину их поселений. Дон Хуан полностью разделял его решение, ибо сам испытывал то же горе и питал те же надежды и желания. Работниками, сопровождавшими их, в числе двадцати человек, были преданные тагносы, мирные люди, мало знакомые с военными опасностями, но исполненные отваги из любви и сочувствия к своим хозяевам. Если бы только удалось нагнать индейцев, то в победе можно было не сомневаться. Судя по тому, что дикари оставили долину, захватив такую незначительную добычу, их было не много. Стоило лишь успеть напасть на них прежде, чем они присоединятся к главным силам своего племени – и можно было бы рассчитывать на благополучный исход! У них удалось бы отнять пленницу и все, что они награбили. Но для этого нельзя терять ни минуты, и преследователи решили отправиться в погоню на рассвете.
Карлос не спал всю ночь, да и дон Хуан только дремал, беспрерывно просыпаясь. Оба не раздевались. Карлос сидел у постели матери, которая еще не оправилась от ударов и бредила во сне. Сидя возле нее, Карлос старался разгадать, к какому племени могли принадлежать хищники. Это не были ни апачи, ни команчи. С их отрядами он встречался, возвращаясь домой. Они принимали его радушно и ни слова не говорили ни о своем намерении сделать набег на территории Сан-Ильдефонсо, ни о каких-либо столкновениях с его жителями. Кроме того, они шли большими группами и не могли иметь ничего общего со слабым, малочисленным отрядом, ограбившим ранчо. Хищники не принадлежали к этим племенам, о чем охотник на бизонов даже пожалел, ибо он был уверен, что они возвратили бы ему пленницу, как только узнали бы, что она его сестра.
Не были ли это юты, как говорил дон Хуан и как считало население долины? И в этом случае у Карлоса оставалась слабая надежда: он торговал с одной из ветвей этого могущественного и воинственного племени и даже был в дружбе с несколькими их вождями, которые, к несчастью, воевали в это время с северными поселениями. Оставались хикариллы, трусливые и свирепые индейцы, его заклятые враги, которые готовы были скальпировать его при первом удобном случае. При одной этой мысли охотник на бизонов вскочил, объятый трепетом, и руки его судорожно сжались в припадке бессильного гнева.
Еще до рассвета работники были готовы: лошадей и мулов привели во двор, и Карлос попрощался с матерью. Старуха ослабела от потери крови и, не в состоянии говорить громко, знаком подозвала сына к постели.
– Ты знаешь каких индейцев собираешься преследовать? – спросила она.
– Нет, матушка, но боюсь, чтобы это не были хикариллы, наши смертельные враги.
– А носят ли хикариллы бороду и перстни на пальцах?
– Нет, матушка! Но почему вы задаете мне эти вопросы? Вы ведь знаете, что они не носят бород.
И, повернувшись к дону Хуану, он прибавил шепотом:
– Бедная матушка! Кажется, этот страшный удар подействовал на ее рассудок.
– Ступай, ступай по следам! – продолжала мать Карлоса, не услышав его последних слов. – Они, может быть, приведут тебя к… – и старуха прошептала несколько слов на ухо сыну.
– Вы так думаете? – вздрогнув, спросил Карлос.
– Я только подозреваю, но ступай по следам, следы приведут тебя… Иди и убедись сам!
– Рассчитывайте на меня, матушка, я проверю и скоро узнаю, в чем дело.
– Дай мне одно обещание перед отъездом: ты будешь сохранять спокойствие и осторожность!
– Не бойтесь ничего, матушка. Я буду осторожен.
– И если мои подозрения – это правда…
– В таком случае мы очень скоро увидимся. Однако во мне кипит кровь, я не могу больше оставаться. Прощайте! Да хранит вас Бог!
Через минуту все всадники были уже на конях и под предводительством Карлоса и дона Хуана выехали в путь, свернув на дорогу, ведущую из долины.
Глава XXIX
Первые признаки
Хотя еще не рассвело, но и в сумерках легко было идти до того места, где уланы остановились, чтобы повернуть назад. А когда они достигнут цели, уже ожидался восход.
В пяти милях ниже от ранчо дона Хуана дорога разделялась надвое. Направо путь шел на юг, откуда Карлос возвратился накануне, левая ветвь вела прямо к броду через Пекос. По этой, левой, и проходили уланы: их следы виднелись так явственно, что по ним можно было скакать галопом, но Карлос мало обращал внимания на битую дорогу. Он в основном осматривал землю по обе стороны дороги и потому удерживал свою лошадь. Он заметил следы скота, голов пятьдесят, должно быть похищенного у дона Хуана.
– Судя по всему, они проходили здесь дня два назад, – сказал Карлос.
– Это мой скот, – ответил дон Хуан, – именно два дня назад его у меня угнали.
Переехав границу долины, преследователи оказались на равнине, омываемой Пекосом, прямо к которому и собирались поехать. Еще мили за две до реки, Бизон, бежавший впереди, круто свернул налево. Проницательный глаз Карлоса отметил новый след, по которому побежал пес. Он отделялся от следов отряда и вел на север. И Карлосу, и дону Хуану показалось странным, что собака избрала этот неизвестный путь, на котором виднелись только свежие следы нескольких животных. Неужели собака проходила уже по этой дороге?
Карлос соскочил с лошади, чтобы рассмотреть следы.
– Четыре лошади и один мул, – сказал он дону Хуану. – Две из них подкованы только на передние ноги, а остальные и мул совсем не подкованы. На всех лошадях сидели всадники; мул навьючен и его вели в поводу. Но нет, – прибавил он после более внимательного осмотра, – это не вьючный мул!
Охотнику на бизонов нужно было не более пяти минут, чтобы прийти к этому заключению. Способы, с помощью которых он делал такие выводы, казались чудом для всех его спутников, за исключением, может быть, Антонио. И Карлос не ошибся ни в чем. Еще несколько минут он осматривал следы.
– Они прошли здесь вчера утром прежде, чем высохла роса, – продолжал он. – Уверен ли ты, дон Хуан, что они оставили твой дом раньше полуночи?
– Уверен, конечно, ибо едва пробила полночь, как я уже с твоей матушкой возвратился к себе.
– Еще один вопрос: можешь ли ты хоть приблизительно определить число индейцев, осаждавших твой дом? Много ли? Мало?
– Нам не видно было за деревьями, но, судя по крикам и по количеству следов, их было человека три или четыре. Вероятно, это те самые, которые сожгли ваше ранчо, а потом прискакали ко мне.
– Я и сам думаю, что это те же, а вот и их следы!
– В самом деле?
– Готов почти утверждать. Но посмотри, не странно ли это?
И Карлос указал на собаку, которая прыжками и визгом обнаруживала живейшее желание идти по вновь открытому следу.
– Действительно, очень странно, – ответил дон Хуан, – должно быть, пес уже проходил здесь.
– Мы это увидим, – сказал Карлос, – но прежде, чем свернем с большой дороги, посмотрим, до какого места продолжали наши храбрые уланы свое преследование. Поскорее в путь!
Пришпорив лошадей, они помчались вперед. Охотник по-прежнему был впереди всех и по-прежнему внимательно осматривал со всех сторон землю, проверяя, не отходит ли еще где-нибудь какой-то след. Время от времени встречались тропинки, пересекавшие путь, но протоптанные давно, безо всяких свежих следов всадников. Карлос продолжал ехать вперед и все подробно осматривать.
Пустив лошадей небольшим галопом, охотник и его спутники доскакали до Пекоса и, подъехав к броду, убедились, что отряд тут останавливался и, не перейдя реки, повернул обратно. Но голов пятьдесят скота и сопровождавшие его переправились через реку двумя днями раньше, ибо тяжелые копыта глубоко погружались в прибрежный ил. Карлос по мелководью переехал на другую сторону, тщательно осмотрел и берег, и равнину и убедился, что здесь не проходил ни один солдат, только стадо в пятьдесят голов. Затем он знаком позвал дона Хуана и остальных, чтобы они тоже перешли брод.
Когда дон Хуан с остальными спутниками переправился к охотнику, Карлос сказал ему:
– У тебя много шансов отыскать свой скот.
– Каким образом?
– Он должен быть недалеко. Не больше двадцати четырех часов назад стадо переправили через Пекос, в сопровождении четырех всадников. За это время оно не могло далеко уйти.
– Откуда ты это знаешь?
– Ничего нет проще, – уверенно объяснил охотник. – Скот угнали люди, сидевшие на тех же лошадях, следы которых мы видели вон там.
Карлос указал дорогу, на которую их хотела вести собака.
– Скорее всего, мы найдем твое стадо у подошвы Сеи.
Сея, или западная возвышенность Льяно Эстакадо, темнела на горизонте. Отсюда, от брода, до нее было миль десять.
– Мы поедем к самым горам? – спросил дон Хуан.
Карлос ответил не сразу. Видимо, он решал, какой выбрать путь. Однако, немного подумав, серьезно сказал: