- Садитесь, дорогие гости, и для вас наступит ночь волшебства и очарования, - торжественно сказал князь Глинский и предложил кресла королю и графу. Сам он сел напротив них, лицом к алькову. - Я долго ждал этого часа, с того самого дня, когда вернулся из путешествий по Востоку. Сегодня я поведу вас в страну грёз за три с половиной тысячелетия в прошлое. Вы увидите древний Китай времён первого императора Ци Ши–хуанди. Это он создал великую империю. Он был могуч и мудр. Его семнадцать жён принесли ему шестьдесят семь сыновей и много дочерей. Он прожил более ста лет, и грядущие поколения императоров и царей прославляли его имя, потому как от него пошло долголетие китайских мужей. Никто из мудрых мира после него не создал лучший бальзам. Но я не буду утомлять вас преданиями старины, а покажу всё воочию. Добавлю лишь одно: бальзам Ци Ши–хуанди целителен только тогда, когда его пьют из рук прекрасной девы.
Князь взял стоявший на углу стола серебряный колокольчик и позвонил. В покое возникла глубокая тишина. Король и граф смотрели на дверь. Но близ алькова колыхнулся шёлк, и из‑за него вышла в блистающем белизной первого снега одеянии, подпоясанная широким золотым поясом Кристина. В руках она держала хрустальный сосуд замысловатой формы, наполненный жидкостью, которая при малейшем колебании меняла окраску от золотой до голубой или пурпурной, и из сосуда вылетали яркие искры. Кристина поклонилась гостям и поставила сосуд на стол.
Увидев юную деву, Александр не поверил, что перед ним земное существо. Он закрыл глаза и подумал, что, когда откроет их, видение исчезнет. Но того не случилось. Тогда король встал, протянул руку и потрогал Кристину за плечо.
- Простите, я решил, что к нам снизошёл ангел небесный.
- Вас почтила своим вниманием баронесса Кристина Клецкая, - произнёс в это время Михаил Глинский.
Король был настолько поражён неземной красотой баронессы, что трижды склонил голову.
- Добрый вечер, ваше величество, добрый вечер, дорогой граф, - певучим голосом проговорила Кристина и ещё раз поклонилась гостям.
- Добрый вечер, дочь великой Польши, - ответил король.
- Мой дядюшка уже сказал вам, почему мне должно здесь быть. Этот бальзам и впрямь целебен лишь из женских рук. Сейчас я налью в хрустальные чары белого вина, добавлю бальзама, и мы с вами дружно выпьем, чтобы вместе улететь в волшебное царство Ци Ши–хуанди. - Кристина наполнила чары вином, добавила по малой толике бальзама и поднесла напиток королю, графу и князю. - Теперь следите только за мной и пейте малыми глотками.
Александр поднёс чару к губам, но не прикасался к ней. Он смотрел, как пьёт Кристина, и ему казалось, что этого достаточно, чтобы почувствовать волшебство бальзама, потому как баронесса уже зажгла его кровь, возбуждая все желания. Склонившись к королю и ласково улыбнувшись, Кристина сказала:
- Окунитесь в чары, мой государь. Вам пора в полет.
И Александр внял совету Кристины. Он пил бальзам так долго, что, ещё не допив, ощутил блаженный огонь в груди и лёгкое головокружение. Но вот он поставил чару на стол, реальность быстро отступила, и мир вокруг него изменился. Он вознёсся над столом, над покоем и полетел. Перед его взором расстилалось необозримое пространство, насыщенное гармонией прекрасного. Он парил над возвышенностью и увидел сад, принадлежащий Атланту, в котором гуляли прекрасные девы и среди них сверкала Кристина. Геркулес держал над девами небесный свод. Над Александром пролетели крылатые кони, в колеснице сидела царица амазонок Кристина, а следом за нею плыло стадо златорогих ланей. Александр устремился вслед за колесницей. Он пролетел над реками и озёрами, где плавали белые, чёрные и розовые лебеди. Наконец он увидел одинокую деву, сидящую на берегу озера, гладь которого была усеяна лилиями всех цветов радуги. Опустившись на землю, он подошёл к деве в белоснежной тунике, удивился и обрадовался, когда вновь увидел Кристину. Она протянула ему руки, и он опустился рядом с нею на мягкую, шелковистую траву. Дева сказала:
- Мой государь, твоя Кристина заждалась тебя. Обними меня и поцелуй.
- Я спешил к тебе и, видишь, прилетел. Теперь мы никогда не разлучимся. Не так ли, мой ангел?
- Да, мы никогда не разлучимся. К нам пришли вечный праздник и вечное блаженство. У наших ног весь мир в благоговении перед нами.
Они легли на траву. Кристина ласкала нежной рукой его лицо, его грудь, целовала жаркими губами, напевала что‑то трепетное. И Александр уснул. Сколько он спал, неведомо, а когда открыл глаза, то не было уже вокруг волшебных рощ и крылатых ангелов, исчезло озеро с лилиями.
Александр наконец уразумел, где он пребывал. Он увидел горящую свечу, шёлковые стены алькова, услышал ровное дыхание прекрасной Кристины, которая спала на его руке. И король потянулся к ней, потому как понял, что пришёл его час, коего он ждал больше двадцати лет. Кристина проснулась, приникла к Александру всем телом, её губы нашли его губы, и они слились в долгом и жарком поцелуе. У Александра пробудилась жажда близости. Кристина почувствовала это и легко, словно живая вода, оказалась под Александром. Они утонули в блаженстве.
А за альковом, в кресле у камина, дремал князь Михаил Глинский, охраняя покой влюблённых. Будущий дядя Ивана IV Васильевича Грозного, царя всея Руси, знал, что ловушка, в которую он заманил короля Польши и великого князя Литвы, захлопнулась надёжно и надолго.
Глава двадцать восьмая. ПОИСКИ КОРОЛЯ
На другой день после посещения Вавеля архиепископом Радзивиллом и графом Монивидом во дворце до полудня царила обычная придворная жизнь. Многие ещё нежились в постелях, другие шли на прогулку в парк, служилые дворцовые люди привычно занимались делами. Никого не беспокоило то, что король не пришёл на утреннюю трапезу. Знали, что с ним часто случалось такое и даже королева мирилась с этим. Так было с утра и в этот день. Но в полдень к королю пришёл с докладом канцлер Монивид и попросил дворецкого Ивана Сапегу доложить о себе государю.
- Передай, что у меня безотлагательное дело. Да напомни, что он был намерен до полуденной трапезы принять послов из Венгрии.
- Так всё и передам, ваша светлость, - ответил Сапега с лёгким поклоном и ушёл в покои короля.
С канцлером у дворецкого всегда были прохладные отношения. Сапега не мог простить Монивиду напрасное обвинение в том, что он якобы плохо исполнил свой долг перед радой во время поездки Александра и Елены по державе. Даже время не залечило отчуждения. На сей раз это чувство погасло очень быстро. Сапега вошёл в спальню и обомлел: королевское ложе было пустым и его никто не готовил ко сну. Атласное покрывало было аккуратно заправлено, как и накануне вечером, когда Сапега заходил в спальню с постельничим.
- Когда и куда государь успел уйти? - выдохнул Сапега.
Заглянул во все углы, потолкав плечом потайную дверь. Сапега похолодел и почувствовал головокружение. Прислонившись к стене, он принялся лихорадочно вспоминать минувший вечер. Но запомнилось лишь то, что уже поздно вечером к королю пришли сперва архиепископ Радзивилл, а час спустя - граф Ольбрахт. Сапега знал, что этот всесильный магнат был любим королём и они часто вели беседы за полночь. В такие часы никому не разрешалось беспокоить короля. Так было и вчера, припомнил Сапега. Он побывал близ королевских покоев, только когда на ночь менялся караул, с тем и ушёл спать. Пана Сапегу залихорадило от страха. "Куда мог исчезнуть король?" - повторял он, пытаясь унять дрожь. Мелькнула спасительная мысль: "А не ушёл ли он тайным ходом вместе с графом Гастольдом? " И появился ответ: "Конечно же, ушёл. И почему бы вольному королю не уйти на дружескую попойку? Надо послать Мартына во дворец графа", - развивал свою догадку Сапега. Воспрянув духом, дворецкий покинул спальню короля и поспешил в покой постельничего. Тот спал после ночного бдения. Сапега разбудил его.
- Мартын, короля в опочивальне нет, он пропал. Беги к графу Гастольду и узнай, не там ли он?
- Но, пан Иван, пошли кого‑то из слуг. Я всю ночь провёл во бдении близ жены: она рожала.
- Не возражай! Исчезни немедленно, пока пинками не погнал! - гневно крикнул Сапега склонному к лени Мартыну.
Испуганный постельничий убежал, а Сапега поспешил в оружейную залу, где его ждал канцлер Монивид. Подойдя к нему, Сапега с долей вины сказал:
- Вельможный пан, придётся подождать. Король ещё спит.
Пан Сапега не счёл нужным говорить правду. Он ещё надеялся, что король найдётся. Монивид, однако, вместо того чтобы уйти, направился в покои короля, гневно бросив при этом:
- Король нужен государству, а не мне. И долг его быть в этот час при деле!
Сапега лишь пожал плечами и поспешил в караульное помещение, нашёл хорунжего и велел ему узнать у гвардейцев охраны дворца, не видел ли кто‑нибудь, как король покинул Вавель.
- Спрашивая, предупреждай: никому ни слова, что ищем короля, - строго наказал Сапега.
Той порой на королевской половине дворца появился брат Александра Сигизмунд. Встретив канцлера Монивида, принц воскликнул:
- Ясновельможный Влад, что вы здесь делаете а такую рань?
- Жду короля, светлейший принц. Дело приспело важное, да и венгерские послы ждут приёма.
- Чего же ждать? Александр Казимирович, похоже, позволил себе вчера выпить изрядно, вот сегодня и мается. Да мы приведём его в чувство. Нам с вами дозволено будить его даже ночью. Вперёд, и не падёт гнев на наши головы!
Когда они вошли в пустую спальню короля, Монивид возмутился:
- Удивлён ложью пана дворецкого: он с невинным видом сказал, что король почивает.
- Выходит, ложь во спасение. Подождём. Не будем же мы искать по всему дворцу.
Принц и канцлер покинули спальню, и Сигизмунд спросил Монивида:
- Если не секрет, с каким важным делом вы пришли, любезный граф?
- Секрета нет, ваше высочество. Примчался гонец из Берестья, принёс весть, что в той земле и даже на Туровщине появились малые отряды крымчан. Чего доброго, нахлынет и орда. Князь Василий шустёр и хитёр и может побудить хана Менгли–Гирея вломиться в Польшу. Тогда нам несдобровать.
- И что же пан канцлер посоветует королю? Нанять стотысячное войско?
- Дорогой принц, ей–богу, мне не до шуток.
Монивид знал, что между братьями укоренилась тайная вражда, и его симпатии были на стороне Александра. Но он признавал, что Сигизмунд значительно умнее Александра и способен управлять государством с большей пользой, поэтому был доверителен, стараясь упрочить расположение принца к себе.
- Я бы, ваше высочество, посоветовал государю отправить к Менгли–Гирею послов с дарами. Сегодня в Крыму нам нужен друг, а не враг, - ответил Монивид.
- Ия так думаю, - согласился Сигизмунд. - Пожалуй, мы уговорим Александра поступить разумно.
В это время, крадучись, в покой вошёл Мартын. Увидев принца и канцлера, он попятился назад. Но было уже поздно.
- Пан Мартын, почему опешил, словно гончая перед медведем? - спросил Монивид. - Ну‑ка, подойди поближе и растолкуй нам, что случилось во дворце за минувшую ночь. Ты же нёс бдение возле спальни короля. Где он?
- Нынче ночью я не был близ спальни короля: не было во мне нужды.
- А где же ты сейчас был? - спросил Сигизмунд.
- Я выполнял волю пана Сапеги и бегал в палаты графа Гастольда. Там спрашивал о короле…
- И что же, король у графа?
- Сказывают слуги, что его величество никто в доме не видел, а граф ночью уехал в сандомирский замок. И это верно: дорожного экипажа на хозяйственном дворе нет.
- Что же ты намерен делать теперь? Ведь ты постельничий короля и головой отвечаешь за него. Ищи короля! Всем искать короля! - громко и гневно произнёс принц. - Где Сапега? Сейчас же пришли ко мне Сапегу! - потребовал принц от Мартына.
Вскоре дворец Вавель загудел, как растревоженный улей. Вельможи, слуги, воины - все бросились на поиски короля. Но, обследовав бесчисленные покои, подвалы, клети, кладовые подворья, амбары, конюшни, люди встали в тупик: где продолжать поиски? Тогда брат Александра распорядился учинить допрос всем, кто прислуживал королю, кто охранял его.
- Того не может быть, чтобы никто не знал, куда и когда пропал король! Калёным железом пытайте всех, кто отвечает за жизнь государя! - потребовал Сигизмунд у вельмож, которые постоянно находились при короле, а многие из них жили во дворце или во флигелях близ него.
Допрос, учинённый Сигизмундом, ни к чему не привёл. К вечеру таинственное исчезновение короля пополнилось новой тайной. Выяснилось, что пропали два его телохранителя–гвардейца. Подскарбий Мелешко, отвечающий в тот день за дворцовую стражу, трясясь от страха, доложил Сигизмунду:
- Они посменно стояли у чёрного входа в покои короля. Менялись через сутки.
- И ты никогда их не проверял? - спросил Сигизмунд.
- Всегда проверял, ваше высочество, но в эту ночь бес попутал, - виновато признался Мелешко.
- Кто из стражей видел, когда дворец покидал граф Гастольд? - продолжал допрос принц.
- Стражи заявили в один голос, что никто не видел, - ответил Мелешко, уронив голову на грудь: он уже смирился с тем, что его ждёт суровая кара.
Однако подскарбия не наказали. Принц Сигизмунд в этот первый день поисков короля ограничился тем, что послал отряд воинов во главе с Иваном Сапегой в замок графа Ольбрахта под Сандомир. Позже, уже к вечеру, появившийся во дворце архиепископ Радзивилл посоветовал Сигизмунду и Монивиду подумать о созыве сейма.
- Не ведая того, король впал во грех, осиротив державу. На сейме я потребую от панов депутатов, чтобы они отдали престол тебе, принц Сигизмунд. Да–да, потребую.
Ни принц, ни канцлер не возразили Радзивиллу, лишь Монивид произнёс неопределённо, словно предостерегал от поспешности:
- С нашим государем и прежде случалось подобное. В Вильно он пропадал по нескольку дней, уехав куда- нибудь в охотничий дом. Потом возвращался жив и здоров.
- Но на сей раз он исчез неожиданно и без сборов куда‑нибудь, - заметил Сигизмунд.
- И это вопиющее пренебрежение королевским титулом, - жёстко произнёс Радзивилл.
Было похоже, что бывший гетман пытался страстным обличением отомстить ему за то, что в войне с русскими стал их пленником. По здравому размышлению, доля вины великого князя в том была. Всегда так бывает: в победных войнах славу делят на всех, при поражениях находят козлов отпущения. Монивид пытался как‑то обелить великого князя, защитить его честь и не допустить, чтобы сейм занимался семейной жизнью Александра. У Монивида были личные мотивы постоять за короля: канцлеру при нём жилось вольно. Он добился своего, во всяком случае Радзивилл и Сигизмунд согласились не трубить сбор сейма, пока не вернутся люди, посланные в замок графа Ольбрахта. Сигизмунд и Радзивилл пошептались, и решительный глава церкви заявил:
- Хорошо, три дня будут в нашем распоряжении. Если за эти дни не сыщут его величество, волею церкви и от имени папы римского объявим о созыве сейма.
Три дня прошли в ожидании. Во дворце Вавель жизнь замерла. Придворные ходили словно тени, никто громко не разговаривал. Казалось, все пребывали в ожидании исхода больного, приговорённого к смерти. Так бы и царила в Вавеле мёртвая тишина, если бы на четвёртый день пополудни с небольшим перерывом не появились два гвардейца. Первым примчал в Краков гонец от Ивана Сапеги. Его тотчас отвели к принцу Сигизмунду.
- Говори, с чем вернулся? - спросил принц воина, едва тот переступил порог покоя.
- Ни с чем, ваше высочество, - ответил усталый и запылённый гвардеец. - Наш отряд настиг графа Гостомысла на пути к Сандомиру. В карете он был один и его сопровождали десять шляхтичей.
- Но Иван Сапега спросил графа, куда делся король?
- Да, ваше высочество, и граф сказал, что король в Кракове, а где он, место указать не может.
- Краков велик! Где, у кого искать короля? - выходил из себя принц. - Выходит, что граф Гастольд все- таки знает, где король, если место указать не может. Что ещё добавишь?
- Пан Сапега с гвардейцами помчал в Гливице. Сказал, что король, может быть, умчал следом за королевой. У меня всё, ваша светлость.
Принц Сигизмунд не отбросил предположение о том, что король умчал в Гливице. Теперь оставалось ждать вестей оттуда. Принц отпустил гонца и отправился в палаты Радзивилла. Архиепископ молился. Он просил у Господа Бога отпущения грехов, потому как в тайниках его души поселилась радость. Александр давно был неугоден ему, ибо мешал восторжествовать в державе римскому закону и не пытался ввести в католичество свою супругу. Испросив у Бога милости в отпущении грехов, Радзивилл взялся перечислять грехи Александра. В это время Сигизмунд оторвал его от моления.
- Святой отец, примчал гонец от пана Сапеги, донёс, что граф Гастольд утверждает, будто король в Кракове, но где - не знает, - поделился принц вестью. - Что будем делать? Где его искать?
- Почему же сам пан Сапега не вернулся в Краков? - спросил Радзивилл, устало опустившись на лавку у стены.
- Он отправился искать королеву в Гливице. Может, и король рядом с нею…
- Господи, покарай недостойного нести твой венец! - воскликнул архиепископ и добавил: - Побывайте, наконец, у Глинского. Возможно, король там бражничает. Туда все вельможи стекаются, как в вертеп.
А во дворец уже вели другого вестника событий. Двадцатидвухлетний шляхтич Тадеуш с трудом сошёл с коня и упал от усталости. К нему подбежал подскарбий Мелешко, помог встать и повёл во дворец. По пути Тадеуш сказал:
- Я должен увидеть принца Сигизмунда. Вести только для него.
Подскарбий усадил Тадеуша к стене.
- Сиди тут и никуда ни шагу! Бегу за принцем.
Ждать шляхтичу пришлось недолго. Вскоре двери
во дворец распахнулись и на пороге показались архиепископ и принц. Размашистым шагом Радзивилл приблизился к гвардейцу.
- Говори, несчастный, где король? Ты охранял его. Лишь исповедь спасёт тебя от Божьей кары! - грозно произнёс архиепископ.
Тадеуш опустился на колени. Смотрел он отрешённо.
- Святой отец и ваше высочество, велите казнить нас с Густавом. Мы одни виновны в том, что король пропал.
- От наказания ты не уйдёшь! Говори прежде, с чем вернулся, - потребовал Сигизмунд.
- В ту ночь, когда король и граф Гастольд покинули дворец, мы с Густавом стояли в карауле близ чёрного хода. Они вышли из дверей около полуночи. Одеты были легко и хотели вроде бы прогуляться. Мы сопровождали их, но, пройдя шагов сто по парку, король позвал Густава и велел принести два чёрных плаща.
Тадеуш закрыл лицо руками, словно собирался с силами сказать самое страшное.
- Нечистая сила тебя забери! Говори же! - взъярился Сигизмунд.
Открыв лицо, Тадеуш продолжал: