- Донесение о появлении казаков с Кавказа, ваше превосходительство, нами было продублировано в Полевой штаб дважды.
- И какова была реакция оперативников фельдмаршала?
- Оба раза они попросили проверить такую информацию.
- И вы проверили?
- Такой возможности у нас не было. Русские наступают от Днестра так быстро, что лишают наши разведки возможности действовать эффективно.
- Но пленные же были.
- Точно так. Но не из кавказских казаков. Тот разъезд, который попал под нашу пулемётную засаду у Тарпополя, был весь уничтожен.
- Ну и что из этого?
- У убитых никаких документов не оказалось. Даже семейных писем с адресом.
- Почему казачий разъезд оказался без документов, удостоверяющих личность военнослужащих?
- Предполагаем, что казаки были отправлены не головным дозором, а в разведку. Документы и личная переписка у них были отобраны на крайний случай.
- Вы расследовали эти обстоятельства?
- Так точно. Ясно одно: русские тоже, ваше превосходительство, пекутся о своих секретах на войне...
Конрад фон Гетцендорф в крайне неблагоприятной для него ситуации всё же сумел продемонстрировать своё оперативное искусство. Первое, что сделал начальник австро-венгерского Полевого Генерального штаба, он "раскассировал" войсковую группу генерала пехоты Германа Кевесса фон Вевессгаза. Часть войск группы была передана армии Брудермана, а часть перешла в подчинение командующего 2-й армией генерала кавалерии Эдуарда Бем-Эрмоли.
В штабе русского фронта своевременно угнали о том, что в Галицию с берегов рек Сава и Дунай прибывает новая неприятельская армия, 2-я. Она первоначально предназначалась для действий против Сербского королевства, но в боях против отчаянно сражавшейся и отступающей сербской армии ей участвовать не пришлось.
В последних числах августа эшелоны армии Бем-Эрмоли начали выгружаться на железнодорожных станциях Стрый и Станислав, неподалёку от Львова. Однако по силам новая армия Австро-Венгрии немногим превосходила мощь армейского корпуса: в её составе имелось всего две с половиной дивизии пехоты и две кавалерийские дивизии. Пополнить её до самого окончания Галицийской битвы так и не удалось.
Расчёты, проведённые в штабе Юго-Западного фронта, показали, что австро-венгерской армии генерала Бем-Эрмоли, оборонявшейся на фронте в 70 километров, не устоять. На этой полосе наступало десять пехотных и две с половиной кавалерийских дивизий. По решению Иванова и Алексеева сюда перебрасывалось ещё 6 пехотных дивизий.
Не менее трагичной для неприятеля складывалась ситуация у самого Львова. Здесь против 7 с половиной австро-венгерских дивизий наступало 10 русских. Главный удар войск Юго-Западного фронта наносился из района Злочева вдоль железной дороги Львов - Броды.
Однако фельдмаршал Конрад фон Гетцендорф всё ещё надеялся переломить ход Галицийской битвы в свою пользу. Он не пасовал перед всё нарастающим наступлением русского фронта. 13-15 августа на берегах реки с красивым названием Золотая Липа произошло встречное сражение двух армий - 3-й австро-венгерской и тоже 3-й генерала Рузского.
Русские войска сперва отразили сильный контратакующий удар, затем заставили австро-венгров закопаться поспешно для обороны, а потом прорвали её и повели преследование. В движение пришёл фронт в 60 километров от Каменки-Струмиловой до Дунаюва. Отступавшие в беспорядке неприятельские войска несли огромные потери.
В такой обстановке отчаявшийся генерал Брудерман решил отвести свою армию на рубеж реки Гнилая Липа и там встретить наступавших русских. Вена и фельдмаршал Конрад одобрили такое решение. К тому времени трёхдневное сражение на Золотой Липе уже завершилось.
Теперь многое решалось от правильности выбора удара успешно действовавшей 3-й армии. Штаб фронта "вызвал к аппарату" генерала Рузского. Разговор с ним вели командующий фронтом Иванов и начальник штаба Алексеев:
- Николай Владимирович. Верховный главнокомандующий просит нас передать вам благодарность за одержанные победы.
- Сердечно признателен за оценку трудов бойцов и офицеров нашей армии.
- В штабе фронта проанализировано состояние дел на сегодняшний день. Настоятельно требуем от вас совершить теперь же перемещение армии вправо.
- Из чего исходит такое требование?
- Этого требует положение дел в четвёртой и пятой армиях.
- У меня есть к командованию фронтом настоятельная просьба.
- Какая?
- Прошу разрешение приостановить наступление армии с завтрашнего дня на двое или трое суток.
- Чем вы мотивируете свою просьбу?
- Мне необходимо упорядочить армейский тыл, подтянуть к себе отставшие обозы и организовать разведку обороны Львова. Она мне видится довольно сильной.
- Хорошо, просьба удовлетворена. Но свободные дни вам приказывается использовать для перегруппировки войск севернее.
- Согласен. Приступаю к выполнению приказа.
Однако когда Иванов и Алексеев доложили в Ставку о принятом решении приостановить на два дня наступление 3-й армии, великий князь Николай Николаевич-младший возмутился. Его поддержал начальник штаба Янушкевич. Они признали остановку 3-й армии совершенно недопустимой и самым категорическим образом потребовали продолжить наступление на город Львов. Командованию Юго-Западным фронтом пришлось подчиниться.
Из Ставки действительно "оказалось виднее". Рузский продолжил наступление на Львов. Теперь с ним в скорости передвижения соревновался командующий 8-й армией генерал Брусилов. Он прикрылся от неприятеля одним корпусом у города Галича, а остальные три двинул на Львов.
За сутки было пройдено более 50 километров. С ног валились не только люди, но и кони.
Ha реке Гнилая Липа разыгралось трёхдневное сражение. Австро-венгры попытались было контратаковать противника у Галича, но безуспешно. Брусилов доносил в штаб фронта:
"Трёхдневное сражение отличалось крайним упорством, позиция австрийцев, чрезвычайно сильная по природе, заблаговременно укреплённая двумя ярусами (окопов. – А. Ш.), считавшаяся по показаниям пленных офицеров, неприступною, взята доблестью войск...
Противник, пытавшийся нас удержать с фронта и шлаковать во фланг со стороны Галича, отброшен с большими для него потерями...".
Сложилась ситуация, когда австро-венгерскому командованию стало ясно, что галицийскую столицу ему не удержать. Генерал Брудерман отдал приказ войскам своей армии оставить город и отступить к предгорьям Карпат, прикрывая горные перевалы и выходы на Венгерскую равнину. Генерал Брусилов 21 августа доносил в штаб фронта:
- Сегодня в 11 часов утра разъезды 12 кавалерийской дивизии вошли в оставленный неприятелем город Львов.
В тот же день, но уже под вечер в старинный город на галицийской земле вступили главные силы 3-й армии генерала Рузского. Тот был в немалой обиде на Брусилова, перехватившего "пальму первенства".
В ночь на 23 августа русские войска захватили после артиллерийского обстрела город Миколаев. После этого австро-венгерские войска стали поспешно создавать линию обороны по западному берегу реки Верещицы.
Фронтовая операция по захвату стратегически важных городов Львова и Галича завершилась. Алексеев доложил начальнику штаба Ставки Янушкевичу следующее:
- Фронт победно закончил Галич-Львовскую операцию.
- Ваши потери и трофеи известны?
- Штаб фронта сейчас занимается сбором донесений. Когда будет составлена общая сводка, немедленно доложу.
- Как ведёт себя неприятель?
- Он усиленно закрепляется на правобережье реки Верещицы. Проводится разведка его новых позиций.
- Михаил Васильевич. Доложите Иванову, что Ставка ставит перед вами задачу проведения новой наступательной операции.
- Могу я узнать главную её цель?
- Да. Вашему фронту предстоит отбросить австрийцев к рекам Висла и Сан. Детали задачи будут вам сегодня отправлены шифрованной директивой.
- Имеет ли штаб фронта право вносить в неё коррективы по местности?
- Да, такое право вам будет дано. Приступайте к разработке плана новой операции. Направление удара вам уже известно. Верховный просил лично доложить ему план.
- Будет исполнено...
Директива о новом фронтовом наступлении была отдана генералом Ивановым уже 21 августа. К тому времени в составе Юго-Западного фронта была создана решением Ставки новая армия - 9-я под командованием генерала от инфантерии П. А. Лечицкого. Для её формирования из 3-й армии были взяты два корпуса.
Наступление началось с успеха. Был совершенно разбит 10-й корпус 1-й австро-венгерской армии генерал-полковника Виктора фон Данкля. Одновременно тяжёлое поражение понесла армейская группа генерала кавалерии барона Генриха Куммера фон Фалькенфельда. Она попала под атакующий удар русской 4-й армии.
...За ходом Галицийской битвы внимательно следили не только в русской и австро-венгерской Ставках, но и в Берлине. В середине августа там поняли, что союзников надо поддержать. Принимается решение послать на усиление левого фланга 1-й австро-венгерской армии ландверный корпус генерала пехоты и будущего генерал-фельдмаршала Ремуса фон Войрша.
Корпус Войрша, состоящий из двух хорошо обученных ландверных дивизий при 72 орудиях, находился в оперативном подчинении германской 8-й армии генерала М. Притвица унд Гаффона и оперировал в междуречье Вислы и Западного Буга. Это были войска, которые должны были, согласно союзному соглашению между Берлином и Веной, наносить в ходе Галицийской битвы встречный удар по городу Седлецу.
Германцы взятых на себя союзных обязательств в августе 1914 года не выполнили. Вена была в обиде. Номинальный главнокомандующий фельдмаршал эрцгерцог Фридрих, он же граф Тешен и двоюродный брат императора Франца-Иосифа I, писал германскому императору Вильгельму II:
"Честно выполняя наши союзнические обязательства, мы, жертвуя Восточной Галицией и руководствуясь, следовательно, лишь оперативными соображениями, развили наступление в заранее обусловленном направлении между Бугом и Вислой и тем самым притянули на себя преобладающие силы России...
Мы тяжело расплатились за то, что с германской стороны не было развито обещанное наступление против нижнего течения реки Нарева в направлении на Седлец. Если мы хотим достигнуть великой цели - подавления России, то я считаю решающим и крайне необходимым для этого германское наступление, энергично проводимое крупными силами в направлении на Седлец...".
В Берлине состоялся разговор двух Вильгельмов - отца-императора и его старшего сына кронпринца, наследника престола, командующего 5-й армией на Западном фронте:
- Что может сказать наследник германской короны по поводу прочитанного?
- Я знаю Фридриха. Он привык пасовать перед трудностями. Пора бы понять, что Россия - не Сербия.
- Но австрийцы обвиняют нас в несоблюдении союзных обязательств.
- Им легко это говорить, поскольку Сербский фронт – не Западный, где германскому солдату приходится воевать с французами и бельгийцами. Да ещё ожидается прибытие на континент англичан.
- Думаю, что в Вене это поймут. Мы уже послали на поддержку корпус генерала Войрша. Но чувствую, что он дела к северу от Львова не поправит.
- Австрийцы настаивают на сильном ударе по Польше из Восточной Пруссии. Они словно забывают, что на пути немецких дивизий встанут русские крепости. Например, Ивангородская.
- Можно пойти по другому пути. Влить в состав австрийских армий наши войска.
- А где их взять? В самой Германии подготовленные и отмобилизованные резервы сегодня на исходе. Снимать с Западного фронта, где с таким напряжением идут бои?
- Другого выхода у нас нет.
- Тогда надо подтолкнуть Вену, чтобы она взяла с Балкан ещё дивизии.
- Союзники взяли оттуда на Русский фронт всё допустимо возможное.
- Значит, обескровить Западный фронт.
- Да, только так. Если мы не поддержим австрийцев в Галиции, то можем остаться в войне один на один с Антантой...
Пока в Берлине решался вопрос о возможной помощи Австро-Венгрии, её полководец фельдмаршал Конрад попытался перехватить у русских инициативу. Он решил контрударом в районе Львова разбить противника. Поздно вечером 19 августа начальник Полевого Генерального штаба подписал соответствующую директиву.
Севернее и западнее Львова начались тяжёлые затяжные бои. Их пик пришёлся на 9 сентября, когда полки Гвардейского и Гренадерского корпусов 4-й армии сломили сопротивление австрийцев на своём участке фронта.
Под удар элитных войск Российской императорской армии попал и германский ландверный корпус генерала Войрша. При поспешном отступлении одна из его дивизий оставила на поле боя всю артиллерию. Четыре тысячи немецких солдат и офицеров попали в плен.
Корпус генерала Войрша и австро-венгерский 10-й корпус были разбиты под Тарнавкой в боях 26-27 августа. Главный удар наносила 1-я бригада 2-й Гвардейской пехотной дивизии генерал-майора А. К. Киселёвского в составе полков лейб-гвардии Московского и Гренадерского.
Их атаку поддержал Дагестанский пехотный полк. В тех боях отличился и лейб-гвардии 2-й Царскосельский стрелковый полк.
Разгром германцев и австрийцев был полный: неприятель потерял около 14 тысяч человек, не считая пяти тысяч пленных.
Но потери полков российской лейб-гвардии тоже оказались огромны. Московский полк лишился за два дня кровопролитных боев более половины своего состава: 63 офицера и 3200 нижних чинов. Гренадерский - 50 офицеров и 2500 нижних чинов. Под Тарнавкой гвардейцы-московцы захватили 42 трофейных орудия. На второй день Тарнавских боев неприятель бросил ещё 9 немецких гаубиц.
Вечером того же дня, 9 сентября, начальник штаба фронта Алексеев уведомил командующего 8-й армией генерала Брусилова об успехах на северном участке Галицийской битвы. К сказанному в телеграмме он добавил:
"...Великой заслугой перед Родиной будет удержание вашей армией занимаемого положения. Плоды этих героических усилий будут пожаты на всём протяжении армий фронта".
Атакующие усилия австро-венгров у города Рава-Русская результатов не дали. В их полевом Генеральном штабе лихорадочно искали пути победного выхода из боев на полях Галиции, которые всё ближе перемещались к Карпатским горам. Фельдмаршал Конрад фон Гетцендорф все свои надежды связывал с концентрическим наступлением на Львов. Но и в штабе русского Юго-Западного фронта тоже не дремали.
Фронтовой штаб работал днём и ночью. О полноценном сне никто не думал. В одну из последних августовских ночей между командующим фронтом и начальником его штаба состоялся такой разговор:
- Николай Иудович, уже вторые сутки анализ боевых донесений показывает, что австрийцы опять теряют из поля зрения нашу левофланговую армию.
- На чём основано такое заключение?
- Опросы пленных показали, что неприятель все свои резервы бросает севернее Львова. Особенно после разгрома германского ландверного корпуса. Они боятся, что там образуется дыра. Вот и затыкают её чем можно.
- У вас, Михаил Васильевич, разговор на эту тему с генералом Брусиловым был?
- Днём был. Алексей Алексеевич высказался за новый удар силами своей армии. Он считает войска готовыми наступать.
- Значит, как я понимаю, речь идёт об атаке Городокских позиций австрийцев с фронта?
- Да, речь именно об этом.
- А вражеские позиции на правом берегу реки Верещицы достаточно разведаны?
- Удалось провести воздушную фотосъёмку. Она выявила полосу укреплений. Прорвать её можно в ближайшие дни. Но... Потери в людях ожидаются большие.
- Тогда переговорите ещё раз с Брусиловым. Может быть, у него насчёт атаки Городокских позиций есть свои соображения.
- Будет исполнено.
- Когда утрясёте с генералом Брусиловым план удара, я буду готов подписать директиву на наступление 8-й армии...
Разговор Алексеева с Брусиловым был предельно краток. Командующий 8-й армией понимал, что шагнуть через реку Верещицу придётся именно его полкам, поэтому лично участвовал в проведении рекогносцировки неприятельских позиций. Они смотрелись достаточно сильными. Австро-венгры в фортификационных работах в поле рук не жалели. Впечатляла та полоса полевых укреплений, которая прикрывала сам Городок: окопы полного профиля, блиндажи, пулемётные гнезда, закрытые артиллерийские позиции, а в ряде мест - колючая проволока на рогульках.
К слову сказать, в непростых ситуациях Алексеев и Брусилов всегда находили должное взаимопонимание. Так было и на этот раз:
- Алексей Алексеевич. Главнокомандующий дал согласие на проведение вашей армией Городокской операции. Ставка в лице генерала Янушкевича не возражает.
- Вчера я со своими оперативниками провёл рекогносцировку на Верещице. Подтверждается то, что её прорыв дастся вам дорогой ценой. Снарядных запасов для сильной артподготовки у меня на сегодняшний день нет.
- Тогда ваши предложения на операцию?
- Предлагаю, Михаил Васильевич, атаковать не по фронту, а обойти австрийские позиции с левого фланга.
- Хорошо, предложение принимается. Сегодня же вам будет отправлена директива главнокомандующего…
С утра 26 августа на Городокском направлении завязались ожесточённые бои, которые шли четыре дня. О том, как оборонялась австро-венгерская пехота, свидетельствуют хотя бы такой факт: русские полки атаковали врага с рассвета, а в полдень первого дня боев за городок они уже отбивали неприятельские контратаки. Генерал Брусилов писал о тех схватках:
"Надо отдать справедливость, нашими врагами было проявлено крайнее напряжение, чтобы задачу эту выполнить".
Когда накал боев достиг своего апогея, командующий 8-й армией вознамерился отвести войска на исходные позиции. Однако сделать это Брусилов не мог без разрешения штаба фронта.
- Михаил Алексеевич. На сегодняшнее утро мои потери столь велики, что в отдельных полках уже некого посылать в атаку. Есть батальоны числом меньше роты.
- Штабу подобные донесения пришли из других армий, на подходе маршевое пополнение из Москвы и Брянска. Часть второочередников будет ваша. Прибывает досрочный выпуск Александровского военного училища, Сергиевского артиллерийского из Одессы. Восполним убыль ваших ротных офицеров. Что ещё беспокоит?
- То, что армия на позиции держится весь день из последних сил.
- Но по нашим разведывательным данным, и у неприятеля такая же картина. Надо держаться. И атаковать врага.
- Держаться трудно. Вчера я приказал спешить драгунский Стародубовский и уланский Белгородский полки из 12-й кавалерийской дивизии. Превратил их в ездящую пехоту.
- Одобряю такое решение. Мера вынужденная и, надеюсь, временная.
- Михаил Васильевич, я со своим начальником штаба буду просить разрешения об отходе на исходные позиции перед боями за Городок.
- Ни в коем случае. Держаться стойко. У противника силы на исходе. Если не сегодня, то завтра он начнёт отступать.
- Тогда что мне делать без резервов?
- Держаться на месте. И не упустить час, когда австрийцы побегут в сторону Карпатских гор. Тогда вся забота будет в организации преследования отступающих...