– Я наблюдал за стрекозами и читал про них в книге Дэна, – сказал он, – и постараюсь рассказать вам то, что запомнил. Над прудом летает множество голубых стрекоз, у них большие глаза и очень красивые, точно кружевные, крылья. Я поймал одну стрекозу и хорошо ее рассмотрел. По-моему, это самое красивое насекомое из всех, каких я когда-либо видел. Стрекозы ловят насекомых меньше себя и питаются ими; у них есть для этого такой странный крючочек, который свертывается, когда они перестают охотиться… Ну, что бы еще сказать? А, вспомнил! Они кладут яйца в воду, и те опускаются на дно, а потом в грязи из них выводятся маленькие, безобразные личинки. Они темного цвета, несколько раз меняют кожу и становятся все больше и больше. Только подумайте! Нужно целых два года, чтобы они сделались стрекозами! Ну, а теперь я расскажу вам самое интересное, и вы должны слушать внимательно, потому что, наверное, этого не знаете. Когда для безобразной личинки приходит время сделаться стрекозой, она почему-то узнает это, выбирается из воды на какую-нибудь травку, и ее спинка лопается…
– Ну, уж этому я никогда не поверю! – сказал Томми, который не отличался наблюдательностью, и решил, что Дик выдумывает.
– Правда, что у личинок лопается спина? – обратился Дик к мистеру Бэру, который, к величайшему его удовольствию, согласно кивнул головой.
– И оттуда выходит стрекоза, – продолжал рассказывать Дик. – Она сидит на солнышке становится все крепче, а потом, расправив крылышки, улетает и никогда уже не делается личинкой. Вот все, что я знаю. Но я постараюсь подстеречь личинку, когда она превращается в стрекозу. Как, должно быть, приятно сделаться стрекозой!
Рассказывая о том, как улетает стрекоза, Дик взмахнул руками, – казалось, он видел ее и хотел последовать за ней. Что-то в его лице вызвало у старших мальчиков мысль, что настанет время, когда его желание исполнится, и что он – после долгих лет страданий – выберется на солнышко и, сбросив свое жалкое тело, примет новую, прекрасную форму.
Миссис Джо притянула к себе Дика и, поцеловав его в худую щечку, сказала:
– Это очень хорошая история, мой милый, и ты отлично все запомнил. Я напишу об этом твоей маме.
Дик сидел у нее на коленях, радостно улыбаясь похвале.
Долли приготовил коротенький рассказ об утках, заучил его наизусть и проговорил монотонным голосом. Он не любил ни наблюдать, ни рассказывать.
– Диких уток очень трудно убивать. Охотники прячутся, пускают плавать домашних уток, чтобы те криками зазывали диких, и тогда стреляют в них. Иногда они пускают вместо живых – деревянных уток, и дикие приплывают посмотреть на них. Они, по-моему, ужасно глупые. Наши утки очень ручные. Они едят страшно много и постоянно суют свой нос в воду и грязь. Они не особенно заботятся о своих яйцах и позволяют их брать.
– Мои не позволяют! – крикнул Томми.
– А некоторые позволяют, так говорит Сайлес. Иногда куры высиживают утят и заботятся о них, но не любят, когда те идут в воду, и начинают страшно суетиться. Но маленькие утята совсем не боятся воды. Я люблю есть фаршированных уток с яблочным соусом.
– Мое сочинение про сов, – сказал Нэт, когда до него дошла очередь. И он прочитал сочинение, написанное не без помощи Дэна:
– У сов большие головы, круглые глаза, крючковатые клювы и крепкие, сильные когти. Перья их очень мягкие и топорщатся. Совы бывают разных цветов: серого, темного, белого и желтоватого. Они летают медленно и неслышно, охотятся за мышами, маленькими птичками, летучими мышами и устраивают гнезда в дуплах деревьев или захватывают гнезда других птиц. Большая ушастая сова кладет два яйца, крупнее куриных, красноватобурого цвета. Филины кладут пять белых яиц. Они очень страшно кричат по ночам, глотают мышей и летучих мышей целиком, а из того, чего не могут переварить, скатывают шарики и выплевывают их.
– Ах, как смешно! – воскликнула Нэн.
– Совы не могут видеть днем. Они мечутся при солнечном свете, как слепые, а другие птицы гоняются за ними и бьют их клювами. Ушастая сова очень большая, почти с орла. Она питается кроликами, крысами, змеями, птицами и устраивает гнездо в расщелинах скал или в старых, развалившихся домах. Белая сова похожа на ястреба, она живет около моря и в холодных странах. Есть совы очень маленькие, которые роют норы, как кроты. Чаще всего встречается овинная сова. Я видел такую сову в дупле дерева. Она была похожа на маленькую серую кошку и глядела одним глазом, а другой у нее был закрыт. Овинные совы охотятся по ночам и, сидя где-нибудь, подстерегают летучих мышей. Я поймал одну сову – вот она!
И Нэт вынул из-под курточки небольшую сову, которая щурила глаза, топорщила перья и казалась сонной и испуганной.
– Не трогайте ее, сейчас будет представление! – воскликнул Нэт, с гордостью глядя на свою сову. Он надел на нее вырезанную из бумаги треугольную шляпу и очки, которые придали ей такой ученый вид, что зрители не могли удержаться от смеха. Представление кончилось тем, что Нэт рассердил сову – так, что она уцепилась за носовой платок и повисла на нем вниз головой. В заключение ее пустили полетать, и она, усевшись на груду сосновых шишек, стала пристально и с большим достоинством осматривать присутствующих, что очень всех насмешило.
– Прочитаешь или расскажешь нам что-нибудь, Джордж? – спросил мистер Бэр у Фаршированного Кочана, когда шум затих.
– Я очень много читал и учил про кротов, но почти всё забыл. Они роют норы, – туда льют воду, когда хотят их поймать, – и они очень часто едят, – сказал Фаршированный Кочан и сел, жалея, что не записал свои наблюдения, и немного сконфуженный тем, что все улыбнулись, когда он привел последний из трех фактов, оставшихся у него в памяти.
– Значит, на сегодня закончили, – сказал, вставая, мистер Бэр, но Томми торопливо остановил его.
– Нет, не закончили! Разве вы не знаете? Ведь мы еще должны поднести кое-кому одну вещь! – и он отчаянно заморгал, сделав очки из своих пальцев.
– Ах да, я и забыл!.. Ну иди, Томми! – сказал мистер Бэр и снова сел, а все мальчики, кроме Дэна, чему-то усмехнулись.
Нэт, Томми и Деми вышли из музея и тут же вернулись с красным сафьяновым футляром, который Томми внес на лучшем серебряном подносе миссис Бэр. В сопровождении Нэта и Деми он подошел к ничего не подозревающему Дэну, который смотрел на них с таким видом, как будто думал, что они собираются подшутить над ним.
Томми приготовил для этого случая необыкновенно изящную и трогательную торжественную речь, но, когда настала минута говорить, все вылетело у него из головы, и он сказал только несколько простых, задушевных слов:
– Мы все, Дэн, хотим сделать тебе подарок. Тебе одно время было тяжело, и мы в этом виноваты. Вот нам и захотелось вознаградить тебя и показать, как мы тебя любим за то, что ты такой молодец. Пожалуйста, возьми наш подарок. Нам так хочется, чтобы он тебе понравился!
Дэн был до того удивлен, что покраснел до ушей и, сделавшись одного цвета с футляром, пробормотал:
– Благодарю вас, друзья!
Но когда он открыл футляр и увидел, что в нем лежит, его лицо просияло, и он схватил давно желанное сокровище с таким восторгом, что все остались довольны.
– Какая отличная вещь! Какие же вы славные ребята, что вздумали подарить мне эту штуку! Мне ужасно хотелось иметь микроскоп. Давай свою лапку, Томми!
В ответ к нему протянулось множество лапок: мальчики, в восторге от радости Дэна, окружили его, чтобы пожать ему руку и потолковать о красоте своего подарка. Во время этой веселой болтовни Дэн взглянул на миссис Джо, которая стояла в стороне, от души радуясь происходящему.
– Нет, я тут ни при чем, – сказала она в ответ на признательный взгляд Дэна, как бы благодарившего ее за эту счастливую минуту. – Мальчики все придумали сами.
Дэн улыбнулся и ответил тоном, понятным только ей одной:
– И все-таки это вы.
Пробравшись между мальчиками, он протянул руку сначала ей, а потом профессору, который так и сиял, глядя на своих воспитанников.
Дэн поблагодарил их обоих крепким, сердечным рукопожатием – за то, что они поддержали его и дали ему счастливый дом и семью. Он не произнес ни слова, но они и так поняли, что он мог бы сказать, а маленький Тедди выразил за них удовольствие, которое они испытывали. Он нагнулся из рук отца к своему другу и, обняв его, сказал:
– Мой милый Дэнни! Теперь все его любят!
– Подойди сюда, Дэн, и покажи нам что-нибудь в твой микроскоп, – сказал Джек, которому было так неловко во время этой сцены, что он наверняка ушел бы, если бы его не удержал Эмиль.
– Сейчас. Взгляни-ка сюда и скажи, что ты об этом думаешь, – сказал Дэн, которому очень хотелось продемонстрировать свой драгоценный микроскоп.
Он положил туда жука, случайно оказавшегося на столе. Джек наклонился к окуляру, но вдруг поднял голову и с изумлением воскликнул:
– Господи, какие у него челюсти! Так вот почему он так больно щиплется, когда его схватишь!
– Он мне подмигнул! – закричала Нэн, которая успела заглянуть в микроскоп, просунув голову под локоть Джека.
Все полюбовались на жука, а потом Дэн показал товарищам множество удивительных вещей: перышки на крыльях ночной бабочки, волос, прожилки листа, которые были едва видны невооруженным глазом, а под микроскопом казались толстой сетью, кожу их собственных пальцев, неровную, как будто на ней были холмы и долины, паутину, похожую на шелковые нити, и жало пчелы.
– Это точно волшебные очки, про которые говорится в моей книжке сказок, но только еще интереснее! – воскликнул восхищенный Деми.
– Теперь Дэн – настоящий волшебник, – сказал мистер Бэр, очень довольный, что микроскоп заинтересовал мальчиков. – Он сможет показать вам столько интересного! У него есть то, что для этого необходимо, – терпение и любовь к природе. Мы живем в полном чудес, прекрасном мире. И этот микроскоп может многому вас научить… Ну, прощайте, мои милые. Оставайтесь с вашим новым профессором естественной истории.
И мистер Бэр ушел, очень довольный этим днем.
Глава 18
Сбор урожая
Садики в это лето процветали, и в сентябре был весело собран обильный урожай.
Джек и Нед вырастили на своих грядках картофель – как самый выгодный продукт. У них вышло двенадцать бушелей , которые они и продали за хорошую цену мистеру Бэру, потому что в доме уходило много картофеля.
Эмиль и Франц посеяли пшеницу, смолотили ее на току, отвезли на мельницу и гордо вернулись домой с мукой, которой могло хватить на много пудингов и пирогов. Они не взяли за нее денег, потому что, как выразился Франц, "мы никогда не будем в состоянии заплатить дяде Фрицу за все, что он для нас сделал, хоть бы мы сеяли пшеницу всю нашу жизнь".
У Нэта уродилось столько бобов, что он приходил в отчаяние от мысли, что их надо шелушить. Но миссис Бэр придумала отличный способ: сухие стручья разложили на току; Нэт заиграл на скрипке, а мальчики принялись танцевать на них кадриль – до тех пор, пока все не вышелушили. Это развлечение доставило ребятам большое удовольствие.
Шестинедельные бобы Томми не удались. В начале лета им повредила засуха, потому что Томми их не поливал, а потом он был так уверен, что они вырастут и без его помощи, что оставил их на произвол судьбы. Несчастные бобы долго боролись с жуками и сорными травами, но в конце концов выбились из сил и погибли. Тогда Томми пересадил на свою грядку весь репейник, какой только смог найти, старательно ухаживал за ним и вырастил – для Тоби, который очень любил это колючее лакомство и с удовольствием съел весь урожай. Ребята долго смеялись над репейником Томми, но он уверял, что ему гораздо приятнее работать для Тоби, чем для самого себя, и объявил, что на следующий год предоставит всю свою землю червям, улиткам и репейнику, чтобы не только у ослика, но и у черепах Деми, и у совы Нэта была их любимая пища. Это было очень в духе доброго, беззаботного Томми!
Деми все лето поставлял своей бабушке салат, а осенью послал дедушке корзину репы, до того выскоблив ее, что она стала похожа на большие белые яйца.
На грядке Дэйзи не росло ничего, кроме цветов, и они отлично цвели все лето – яркие, красивые и душистые. Она очень любила свой садик и целыми часами копалась в нем, ухаживая за своими розами, анютиными глазками, душистым горошком и резедой так же заботливо и нежно, как за своими куклами. При каждом удобном случае она посылала маленькие букетики в город; все вазы в доме были предоставлены ей. Она придумывала разные фантастические истории про свои цветы и часто рассказывала их детям. На анютиных глазках она показывала, как мачеха, вся в пурпуре и золоте, сидит на зеленом стуле, как у двоих ее детей, в ярко-желтых платьях, у каждого есть свое местечко, тогда как пасынки, в темной одежде, сидят вместе на одном стульчике, а бедный маленький папа, в красном колпачке, едва виден из сердцевины цветка. Она уверяла, что канареечная трава похожа на маленьких канареек, размахивающих своими крылышками, и описывала это так живо, что слушателям начинало казаться, будто птички сейчас улетят. Она делала из белого и пунцового мака прелестных куколок в гофрированных платьицах, зеленых травяных поясах и удивительных шляпках на зеленых головках. Потом она сажала этих куколок в лодочки из стручков с парусами из лепестков роз и пускала их плавать по тихому прудику. Убедившись, что на свете нет эльфов, Дэйзи стала делать их сама и очень любила своих маленьких друзей.
Нэн посеяла лекарственные травы, за которыми ухаживала с необыкновенной любовью и заботой. В сентябре у нее было много дел. Она срезала, сушила и связывала в пучки свои травы и записывала в тетрадку, в каких случаях какие из них следует применять. Она сделала множество опытов и, конечно, нередко ошибалась. Теперь она хотела быть аккуратной, чтобы еще раз не повредить котенку Дэйзи, дав ему полыни вместо мяты.
Дик, Долли и Роб суетились на своих грядках больше всех остальных вместе взятых. Первые двое посадили петрушку и морковь и с нетерпением ждали, когда можно будет выдернуть эти драгоценные растения. Дик даже попробовал вытащить тайком свою морковку, но потом снова посадил ее, убедившись, что Сайлес был прав, когда сказал, что еще рано.
У Роба выросли четыре маленькие тыквы и одна огромная. Все находили, что это какая-то необыкновенная, чудовищная тыква. И в самом деле, на ней могли бы усесться рядом два маленьких ребенка. Она, казалось, забрала в себя все, что было питательного в грядке, а также весь солнечный свет. Робби так гордился своей тыквой, что показывал ее всем, а когда начались морозы, закрывал ее на ночь старым стеганым одеялом и подтыкал его со всех сторон, будто она была маленьким ребенком. В тот день, когда тыкву срезали, он не позволил никому до нее дотронуться и чуть не сломал себе спину, пока вез ее на тачке в амбар. А Дик и Долли бежали впереди, чтобы расчищать дорогу. Мама обещала Робу сделать из этой тыквы пирожки в День благодарения и намекнула, что у нее есть план, который покроет славой и эту чудесную тыкву, и ее владельца.
Бедный Билли посадил огурцы, но, к несчастью, сам их выполол, а лебеду оставил. Эта ошибка опечалила его минут на десять, но потом он забыл о ней и посеял пригоршню блестящих пуговиц. Он, должно быть, принял их за монеты и думал, что их число увеличится к осени, и у него будет столько же денег, сколько у Томми. Никто не останавливал его, и он делал со своей грядкой все, что хотел, и скоро она приняла такой вид, как будто вынесла несколько маленьких землетрясений. Когда же наступил день жатвы, у Билли не оказалось бы ничего, кроме камней и сорной травы, если бы добрая старая Азайя не повесила полдюжины апельсинов на сухой куст, который он воткнул в середину своей грядки. Билли был в восторге, и никто не испортил ему удовольствия объяснением этого чуда.
Фаршированному Кочану, с его дынями и арбузами, пришлось вынести немало испытаний. Так как ему ужасно хотелось поскорее их попробовать, он устроил себе пир и втихомолку съел зеленую дыню. После этого он так заболел, что казалось сомнительным, съест ли он когда-нибудь еще хоть кусочек. Однако он все-таки выздоровел и, когда поспела его первая дыня, всех ей угостил, а сам даже не попробовал. Дыни и арбузы поспели рано, потому что он сделал у своей грядки скат на юг, и были очень вкусными. Три последних и самых лучших арбуза Фаршированный Кочан оставил на грядке и объявил, что продаст их одному из соседей. Это было очень неприятно мальчикам, которые рассчитывали съесть их сами, и они выразили свое неудовольствие весьма оригинальным способом. Когда однажды утром Фаршированный Кочан отправился взглянуть на свои арбузы, он с ужасом увидел, что на зеленой корке каждого из них вырезано слово "свинья". Он пришел в страшную ярость и побежал жаловаться миссис Бэр. Она выслушала его, погоревала вместе с ним, а потом сказала:
– Если ты хочешь, чтобы смеялись не над тобой, а над теми, кто это сделал, то я помогу тебе. Но только ты должен будешь распроститься со своими арбузами.
– Хорошо, пусть так. Поколотить их всех я не могу, но непременно хочу хоть чем-нибудь им отплатить, – проворчал Фаршированный Кочан, еще продолжая кипятиться.
Миссис Джо отлично знала, кто проделал с ним эту шутку. Накануне вечером она заметила, что три мальчика уселись в уголке дивана, подозрительно близко сдвинув головы. А когда эти головы закивали и послышались сдержанное хихиканье и шепот, она сразу поняла, что замышляется какая-то проказа. Шелест вишневого дерева ночью под окном Эмиля и порезанный палец Томми подтвердили ее догадку.
Немножко успокоив рассвирепевшего Кочана, миссис Бэр попросила его принести в ее комнату несчастные арбузы, с которыми обошлись так дурно, и не говорить никому о том, что случилось. Он так и сделал, а три проказника были сильно удивлены тем, что их проделка не произвела никакого эффекта. Это испортило им все удовольствие, а внезапное исчезновение арбузов встревожило. К тому же добродушное и спокойное лицо Фаршированного Кочана, который казался в этот день еще более кротким, чем обычно, и смотрел на них как будто с сожалением, приводило их в крайнее недоумение.
За обедом все разъяснилось. Когда пудинг был съеден, Мэри-Энн, едва удерживаясь от смеха, внесла огромный арбуз; за ней шел Сайлес с другим таким же арбузом, а Дэн замыкал шествие, держа в руках третий. Арбузы поставили перед тремя виновниками, и они прочитали вырезанную на корке надпись, добавленную к слову, которое они вырезали сами: "С приветом от свиньи".
Остальные мальчики тоже прочитали эту надпись и громко расхохотались: им уже успели шепнуть, в чем тут дело.
Эмиль, Нед и Томми прятали глаза и не могли сказать ни слова в свое оправдание. В конце концов они поступили благоразумно, присоединившись к общему веселью. Они разрезали арбузы и стали угощать присутствующих, объявив, что Фаршированный Кочан поступил очень умно и великодушно, отплатив им добром за зло, и все присоединились к этому мнению.
У Дэна не было садика, потому что большую часть лета он отсутствовал, а потом у него болела нога. Потому он в свободное время помогал, чем мог, Сайлесу, колол дрова для Азайи и содержал лужайку в таком порядке, что около двери миссис Джо всегда были ровные дорожки, окаймленные аккуратно подстриженным газоном.